Птички... Птички из давних пленительных лет, помню ваше порханье, чириканье... Я же был мальчишкой тогда, я крошил для вас хлеб... Улетели... И в памяти нет меня даже. Да и я улетел, чтоб в окрестностях Храма птиц кормить на брегах Иордана. Лето... Зелены сочные Буга луга, в небесах облака, как стада луговые, и неспешно несёт свои воды река, и неспешно плывут по реке облака, и трепещут леса под рукой ветерка - сладось ягод - и ужас... впервые. Да, теперь я не тот... И меня не вернуть в воды Буга той давней порою. Та вода мне теперь по колено... по грудь... Но мальчишкой хотелось мне в небо нырнуть - я шагнул, и накрыт с головою. Тут бы мне и конец... Но прохожий еврей услыхал мои вопли и в ту же минуту оказался в воде... До конца моих дней я спасенье своё не забуду. До конца моих дней отражаюсь в реке моей юности... Болен не Бугом, но - небом. И предчуствие чуда как в том пареньке, тех же птичек кормлю тем же хлебом. |