Андрей Федорович лениво пощелкал каналы. Ничего интересного не передавали, никаких юмористических передач. Что ж поделаешь, вздохнул отец семейства, середина недели.

В коридоре раздался топот.

- Папа, папа! – кричал Васька. – Ты представляешь, как мне повезло!..

Черты Андрея Федоровича разгладились: радость сына – его радость.

- Что случилось?

- Поздравь меня! Мой рассказ похвалили в Интернете!

- Что?.. Подожди. Как – похвалили?.. Какой рассказ?

Васька подпрыгивал на месте – его глаза так и лучились:

- Рассказ! Мой! Я его написал! Про наш город! Мне написали письмо, предлагают в конкурсе участвовать!.. Это же здорово!

Васька всучил отцу листок, испещренный печатными символами.

- Вот! Почитай, меня похвалили!

- Э-ээ… - Андрей Федорович в затруднении пробежался по странице. Читать он не любил. – И что, похвалили?..

- Да! Я буду участвовать в конкурсе!

- Гм… - Андрей Федорович отложил листок. – Ну, это хорошо, в общем.

- Хорошо?! – неистовствовал сын. – Да я могу стать самым настоящим писателем! Как подрасту, конечно.

- Писателем, - повторил мужчина, взвешивая слово. – Это как Толстой, что ли?

- Ну да, - заважничал Васька. – Ну, не как он, я буду писать про другое.

- Так Толстой же умер! – возразил Андрей Федорович.

- Ну, и что?

Отец потер глаза, выигрывая время. Васька терпеливо дожидался, что тот скажет еще.

- Ну, в общем, - собрался взрослый мужчина, - ты – молодец, конечно. Хорошо учишься, я опять могу убедиться в этом. Читаешь хорошо, пишешь… сочинения – тоже хорошо.

Но только нужно знать тебе, Вася, кое-что. Понимаешь, мечтать – это здорово. Но мечтой ведь сыт не будешь. Ты же не будешь мечтать и сидеть всю жизнь на солнышке под деревом, верно?

- Так я буду же писать…

- Я еще раз повторяю: пишешь – хорошо. Школа, аттестат… Все мы заканчивали школу, и мама, и я. Но только эта вся твоя писанина – это ведь все несерьезно. Ведь ты не сможешь есть бумагу, правильно?

Андрей Федорович снисходительно улыбнулся.

- Ну, я же буду печататься, буду деньги зарабатывать…

- Печататься! Ну, вот ты напечатался – и что? Вот напечатанный лист – и что, ты можешь в него одеться? Деньги зарабатывают писатели, настоящие, а ты – просто Вася. Учись хорошо, пока никто от тебя больше ничего не требует.

- Но я же могу писать!

- Пиши, сынок, но только помни, что это все – игрушки. Писателями становятся… ну, не знаю. Если бы мы с мамой были учеными какими-нибудь, критиками там, профессорами, тогда конечно. Они же все не работают, а только пишут, вот-вот! Но ты же должен думать, как хлеб зарабатывать, об этом надо думать!

Васька заморгал от обиды.

- И нечего плакать! – твердо заявил отец. – Понимаешь, сидеть всю жизнь за машинкой тебе никто не даст. Теплые места для бездельников все заняты, и за ними очереди стоят – ого-го! А вот у станка стоять никто не хочет. Поэтому, тебе нужно думать, как ты закончишь девятый класс и пойдешь в ПТУ.

- Я хочу учиться одиннадцать классов! – возражал Васька. – Папа, я пойду в институт учиться!

- Пойдет он учиться! А кто кормить тебя будет, мы с мамой, что ли? Сколько можно на шее-то сидеть?!

Васька подавленно замолчал.

- Вот тебе сейчас хорошо рассуждать, - негодовал отец. – Накалякал там что-то – и рад. Конечно, и мы с мамой играли в игрушки в свое время, но потом пришлось думать, что кушать, знаешь ли! Хочешь – пиши, конечно, кто же тебе запрещает! Но только сначала отучись девять классов, потом закончи ПТУ, а потом снимай себе жилье, содержи семью – и учись, пиши там рассказики, что хочешь! Я посмотрю, как ты сможешь это делать. А пока ты живешь здесь – давай-ка, дурачка не корчи, готовься делом заниматься. Все! Ты меня понял?

В глазах подростка растерянность сменилась пустотой.

- Да, папа.

- Что ты понял, Вася?

- Что надо работать, а не ерундой заниматься.

- Вот и хорошо! Иди, учи уроки. У тебя там по биологии все нормально уже?

- Да, я реферат сдал.

- Ну, смотри. Учи уроки, ешь и ложись спать. Завтра в школу вставать. Все. Давай.

Васька покорно, понурив голову и глубоко задумавшись, зашагал в комнату.

Ишь, подумал Андрей Федорович, такой молодой, а все туда же – как бы не работать. Все они такие, легкие пути ищут.

Пиво было выпито, и отец семейства с тоской покачал бутылку. Очень жаль, но больше нельзя – иначе завтра опять будет плохо. С трудом поднявшись – после двух смен за станком стонала натруженная спина – он пошел в спальню. Там его ждала опостылевшая жена, тело которой он ненавидел. Завтра – ненавистная, тяжелая работа и начальник-дурак. И так было вчера, и так было десять лет назад, и так будет, пока он не выйдет на пенсию, пока не помрет. Пустая серая жизнь – а что делать? Можно, по крайней мере, по пятницам выпивать с друзьями.

Правда, нет – есть что-то по-настоящему важное в его жизни. Это его сын, его гордость, из которого он обязательно вырастит настоящего мужчину. Такого же, как он сам.