Жизнь Диогена.

 

Диоген жил в бочке.

Он питался отбросами с городского рынка, носил дырявый двойной плащ, накинутый на голое тело, ходил босой, но принципиально отказывался от учеников, готовых заплатить ему любые деньги за его мудрость. Он презирал власть, деньги и людей с их глупыми иллюзиями, но, несмотря на это, или же - благодаря этому, пользовался всеобщим уважением.

Он презирал и женщин, но их он жалел - и иногда, безлунными ночами, самые красивые куртизанки, тайком, укрыв лица и дорогие наряды длинными накидками, пробирались по опустевшей афинской площади к его глиняной бочке, чтобы разделить любовь с этим грязным некрасивым мужчиной, умевшим быть таким веселым и грубовато-любезным после пары чарок неразбавленного вина. Он не стеснялся брать у них деньги, но никогда не кичился громкими именами своих возлюбленных.

Диоген не оставил после себя никаких сочинений. Одно из двух: или он был совершенно лишен тщеславия или слишком самонадеян в своей уверенности, что и без всяких письменных свидетельств его жизнь и его дела не будут забыты потомками. Так и случилось. Его главным философским трудом стала его жизнь, равно бесстыдная и героическая, прожитая им на виду у всего мира. Некоторые из его последователей, восхищавшихся Диогеном, сравнивали его жизнь, полную титанических усилий оставаться свободным и независимым, с подвигами Геракла. Если хорошенько поразмыслить, мне это не кажется смешным. Геракл проявлял свой героизм в отдельные минуты опасности, а Диоген каждую минуту своей жизни проживал с героическим презрением ко всему, что для других казалось постыдным и неподобающим природе благородного человека.

Диоген был киником, учеником основателя кинизма Антисфена, утверждавшего, что счастье в простоте, воздержанности и внутренней свободе. Антисфен говорил, что человек не может быть свободен ни в чем, кроме собственных представлений. Власть, богатство, служба, дружеские связи, любовь, семья - все это виды рабства. Так учил Антисфен, и Диоген, приняв эту истину, решил воплотить ее в жизнь, показать современникам - как должен жить свободный человек.

Слово «киник» имело двойное происхождение. Во-первых, он происходило оттого, что школа, в которой собирались ученики Антисфена, называлась Киносорг, что означало Белая Собака. Во-вторых, потому, что Антисфен нередко приводил своим ученикам примером свободы и естественности жизнь собак. От слова «киник» в последствии появилось слово «цинизм», как обозначение чего-то аморального, выходящего за рамки дозволенного и грубого в своей неприкрытой простоте достижения цели. Но это произошло уже благодаря Диогену - именно его публичную жизнь современники с полным правом называли «собачьей» или - циничной.

Благодаря Диогену появился и еще один неологизм, дошедший до наших времен, - слово «космополит», - ведь это Диоген, в ответ на вопрос, считает ли он себя гражданином Афин, ответил, что он не является жителем какого-то определенного города или полиса, а есть гражданин Космоса.

О жизни Диогена осталось много анекдотов, ему приписывают различные широко известные афоризмы, но что в этом - правда, а что - выдумка трудно определить.

Говорят, к примеру, что отец Диогена был менялой, а сам Диоген владел монетным цехом, и что однажды отец предложил сыну изготовлять фальшивые деньги, чтобы сбывать их через свою лавку. Смущенный предложением Диоген будто бы направился в Дельфы, чтобы испросить у оракула совета. В ответ на свой вопрос «как ему следует поступить», оракул ответил Диогену следующее: чтобы добиться успеха, тебе следует переоценить ценности. Юный Диоген, к своему несчастью, понял это пророчество буквально и, вернувшись в Синоп, принялся обрезать края монет в своем цеху. Вскоре проделки отца и сына были разоблачены - их схватили и посадили в тюрьму. Отец Диогена так и умер в тюрьме, а сам он через некоторое время был выпущен, но лишь для того, чтобы быть, с позором, изгнанным из города. Так начались его многолетние скитания, которые под конец привели Диогена в Афины.

Но прорицание оракула оказалось все же пророческим: именно Диогену всей нигилистической философией своей жизни предстояло стать ниспровергателем и переоценщиком нравственных и житейских ценностей своего времени.

А вот еще один анекдот о Диогене - наиболее известный. Это, как вы понимаете, анекдот о встрече Диогена и Александра Македонского. Из множества различных версий этого происшествия, которое наверняка имело место, я выберу наиболее, на мой взгляд, правдоподобную, записанную, скорее всего, каким-нибудь афинянином страстно ненавидящим Александра. Произошло это событие не в Афинах, однако, как многие об этом слышали, а в небольшом городишке Крания близ Коринфа, где Диоген в то время сделал короткую остановку в своих странствиях.

После того, как Александр, разгромив на севере фракийцев, внезапным маневром вторгся в Среднюю Грецию и заставил смириться с его гегемонией Фивы и Афины, восставших было против спартанцев по смерти отца Александра Филиппа II, многие греческие знаменитости - философы, скульпторы, поэты, - соревновались меж собой в выражениях восхищения новому деспоту и спешили засвидетельствовать это лично.

Прибыв в Кранию и узнав о том, что в городе находится Диоген, чья скандальная слава в то время гремела уже на всю Грецию, юный царь, столь же любознательный, сколь и честолюбивый, решил, что неплохо бы ему встретиться с этим чудаком, отрицающим полезность государства, не верящим ни в каких богов, считавшим, что семья есть зло и что в свободном обществе женщины и дети должны быть общими. Он рассчитывал этой встречей добиться расположения черни, которая по-своему любила Диогена, как часто глупые люди любят блаженных дурачков, а бедные - нищих, в сравнении с которыми они кажутся себе, хоть ненадолго, не вовсе забытыми милостями олимпийцев.

Александр хотел взять с собой и Аристотеля, своего учителя, бывшего в то время еще при нем, но тот наотрез отказался. Аристотель также не советовал идти к Диогену и самому Александру, сказав, что это лишь унизит сан царя, и что из этой затеи не может выйти ничего хорошего, поскольку всем известно, что Диоген настоящий сумасшедший, не знающий ни к кому и ни к чему почтения, а потому следует опасаться его злого языка и непристойных насмешек. Но самоуверенный Александр лишь усмехнулся совету слишком рассудительного учителя - разве кто-то посмеет быть дерзким с ним, властителем Греции и будущем властелином мира, думал Александр? Да и что ему насмешки какого-то нищего? Нет, такая встреча обещала быть полезной, а по крайности - забавной.

И вот Александр, в сопровождении многочисленной свиты, бряцающей натертыми до блеска медными кольчугами, идет через пыльную площадь прямо к глиняной бочке, перед которой сидит обнаженный бородатый мужчина, чью срамоту едва прикрывает тонкая грязная полоска истертой от долгого употребления хлопчатой материи. ( Вообще-то, то, что принято называть «бочкой» было не совсем бочкой, а большой амфорой, в которых обычно греки хранили вино или масло. Такие бочки назывались «пифос»). Площадь небольшая, но пока Александр, с застывшей на лице приветливой улыбкой, идет к Диогену, к свите успевает присоединиться огромная толпа - кажется, все население этого маленького городишки сбежалось сюда, чтобы понаблюдать эту необыкновенную встречу двух людей, таких разных, но одинаково великих в своей неповторимости.

И вот Александр останавливается перед сидящим на корточках Диогеном, и вся толпа застывает в молчаливом восторге, обступив их плотным кольцом.

Это был один из первых теплых весенних дней, и Диоген вылез из своей бочки, чтобы погреться на солнышке. Он сидел и беззаботно щурился на божий свет, почесывая иногда то свою густую рыжеватую бороду, то грязный бок, пока перед ним не возникла темная фигура красивого светловолосого юноши. Но Диоген, казалось, даже не заметил его появления и продолжал смотреть прямо перед собой, как бы сквозь этого человека и сквозь толпу, пришедшую вместе с ним.

Не дождавшись приветствия, и слыша за собой напряженное сопение толпы, Александр, все с той же приветливой улыбкой, сделал еще один шаг к этому наглецу и сказал:

- Здравствуй, славный Диоген! Я пришел сюда, чтобы приветствовать тебя. Вся Греция только и говорит о твоей новой мудрости, которую ты проповедуешь. Вот я и пришел посмотреть на тебя и, может быть, получить совет.

- Разве мудрость можно проповедовать? - спросил Диоген, еще более сощурив глаза. - Если хочешь стать мудрым, стань бедным. Но, судя по твоему виду, ты человек богатый и гордишься этим. Кто ты?

Лицо Александра на миг нахмурилось, но он взял себя в руки и вновь улыбнулся.

- Ты не знаешь кто я, славный Диоген? Я Александр, сын Филиппа. Может быть, ты слышал обо мне?

- Да, о тебе много говорят в последнее время - ответил бесстрастно Диоген. - Ты тот, кто взял штурмом Фивы и истребил там тридцать тысяч мужчин, женщин, детей и стариков?

- Ты осуждаешь меня? - спросил Александр.

- Нет, - ответил, чуть подумав, Диоген, - ты меня удивляешь. Говорят, что ты хочешь объединить греков, чтобы воевать с персами. Разве для этого необходимо было сперва перебить столько невинных? Ты надеешься объединить людей страхом?

Александр уже жалел, что не послушался учителя и пришел к этому жалкому оборванцу, но отступать было некуда: вокруг стояли греки - его народ, и от того, что он ответит этому наглецу, зависела, как казалось наивному юноше, судьба великого дела, которое он задумал.

- Но, Диоген, разве не ты говорил, что люди - по своей первичной природе - животные? А что делает человек, когда животное упрямится? Вот, что делаешь ты, когда осел, который везет твою повозку, вдруг станет и не хочет идти?

- Я не езжу на ослах - ответил Диоген простодушно. - Но, если бы такое случилось, я бы крепко подумал: почему осел стал? Ведь у каждого явления есть своя причина. Быть может он хочет пить? А может быть, ему захотелось пощипать сочной травки?.. Но я не езжу на ослах. Ведь животные не ездят на животных? Я хожу пешком - это и полезно и справедливо.

- Ты очень мудр - сказал Александр, сделав еще один шаг к Диогену. - Но твоя мудрость - это твоя мудрость. Если уж люди подобны животным, то они и различны как животные. То, что хорошо для овцы, не подходит для орла. А то, что хорошо для орла, не подходит для льва. И каждый из этих животных должен следовать своему предназначению.

- И каково твое предназначение? - спросил Диоген, чуть качнувшись вперед, словно задумав встать.

- Объединить греков, чтобы завоевать для них весь мир! - громко сказал Александр, чтобы все слышали его слова.

- Мир так огромен - раздумчиво произнес Диоген. - Скорее он завоюет тебя, чем ты его.

- Как бы он ни был огромен, при поддержке моих греков, я дойду до края земли! - уверенно воскликнул юноша.

- И что ты будешь делать, когда завоюешь мир?

- Вернусь домой - весело сказал Александр. - И буду отдыхать на солнышке так же беспечно, как ты сейчас.

Юному царю, этому баловню судьбы, казалось, что он с честью закончил столь трудный в начале разговор.

- Так тебе только для этого нужно завоевать весь мир? - спросил Диоген, и в его словах теперь уже явственно слышалась насмешка. - А что тебе мешает прямо сейчас сбросить свои блестящие одежды и усесться со мной рядом? Если хочешь, я даже уступлю тебе свое место.

Александр опешил. Он не знал, что ответить этому хитрецу, так ловко заманившему его в ловушку. Люди за спиной, еще минуту назад восхищенно молчавшие, теперь вдруг задвигались, глухо загудели, нашептывая в ухо соседям некие слова, а некоторые из них даже, не сдержавшись, прыскали сдавленным смехом в подставленные ладони.

- Ты очень дерзок, старик - выдавил, наконец, Александр. - Ни каждый бы осмелился так разговаривать с покорителем Фив. Вижу, что правы те, кто говорит, что ты не знаешь страха ни в делах своих, ни в словах. Если это твоя мудрость, то она сродни безумию. Но мне нравятся безумцы. Я и сам немного одержим. И потому я не сержусь на тебя и, в знак уважения к твоему безумству, готов выполнить любую твою просьбу. Говори - чего ты хочешь? Обещаю выполнить - или я не Александр сын Филиппа!

Толпа вновь притихла. И вновь Александру показалось, что он победил этого дикаря, не признающего любой власти условностей, своим благородством и величием.

- Мне ничего не надо - чуть слышно ответил Диоген в совершенной тишине, и впервые за всю беседу улыбнулся ясной улыбкой ребенка. - Впрочем, если тебе не трудно, отойди чуть в сторону - ты мне загораживаешь солнце.

Александр побагровел. Он ничего не слышал, кроме ударов крови во вздувшихся у виска жилах. Он схватился за рукоять меча и стоял так, словно парализованный…

Наконец рука его соскользнула с рукояти и повисла, безвольно болтаясь, вдоль тела. Толпа облегченно вздохнула.

Александр круто развернулся и двинулся прочь. А впереди него шли его солдаты, грубо расталкивая еще не пришедшую в себя от всего услышанного толпу.

Так закончилась эта история.

Впрочем, существует и другая версия - более распространенная. В ней говориться, что последнее слово осталось все же за Александром, будто бы воскликнувшим в восхищении на безумные слова Диогена:

- Клянусь, если бы я не был Александром, я хотел бы стать Диогеном!

В этой же истории говорится, что Александр в тот же вечер послал Диогену воистину царские подарки, которые тот, почти все, раздарил по своему обыкновению случайным людям, оставив себе лишь кувшин с вином и немного хлеба с сыром.

На самом деле, этот запоздалый ответ придумал для Александра Аристотель. Он же и запустил рассказ о встрече великого Александра с великим Диогеном, с придуманной им концовкой, в народ, когда они прибыли в Афины.

И поэтому можно с уверенностью предположить, что жители маленького городка Крания вряд ли спали в ту ночь, ожидая от Александра, известного своей мстительной жестокостью, неминуемой беды, ибо они невольно стали свидетелями самого первого и самого унизительного поражения будущего Александра Великого, действительно завоевавшего впоследствии почти весь мир. Но с той же уверенностью можно предположить, что в ту самую ночь Диоген один в целом городе спал безмятежным сном в своей глиняной бочке, свернувшись калачиком под своим дырявым плащом и улыбаясь во сне ясной детской улыбкой, как только мог улыбаться он, Диоген - человек-собака.

Еще в других версиях этой истории говорится о том, что Диоген, якобы, напророчил Александру, что тот не вернется из своего великого похода. Также по поводу Диогена и Александра говорят, что они умерли почти одновременно. Есть даже совершенно фантастическая история о встрече Александра и Диогена после смерти - когда они, один за другим, переплывали волны Стикса, и даже приводиться их разговор. Но мы повторять эти бредни не будем, поскольку нас интересует жизнь Диогена, а не его посмертное существование, тем более что сам Диоген не верил в загробную жизнь.

 

Гораздо интереснее другие истории о Диогене. Например, о том, как однажды Диоген решил поразглагольствовать о философии с людьми на площади, но его никто не слушал. Тогда Диоген засвистел по-птичьи, и сразу вокруг него образовалась большая толпа. И вот что сказал разозленный Диоген собравшимся:

- О, глупые афиняне, вы не хотите слушать человеческие речи, но стоило мне защебетать и вы слетелись, словно птицы на крошки, и готовы стоять часами, разинув клювы!

 

Или другая история, о том, как однажды Диоген начал кричать на площади: люди, люди! А когда люди собрались, бросил им в лицо:

-Я звал людей, а собралось одно дерьмо.

Чем закончилась эта история неизвестно, но мне представляется, что его могли и побить, несмотря на все уважение к его славе.

 

А еще есть история о том, как Диоген ходил по Афинам днем с зажженным фонарем, выкрикивая на каждом шагу:

- Ищу человека! Ищу человека!

Когда же к нему кто-нибудь подходил и спрашивал, кого именно он ищет, Диоген отвечал:

- Уж верно не тебя, свинья! (Или - «собака» или «осел», в зависимости от вида подошедшего).

.

Еще известна байка о том, как Диоген просил милостыню у статуи, а когда его спросили, зачем он занимается столь глупым занятием, ответил, что занятие это вовсе не глупое, что таким образом он приучает себя не расстраиваться, когда ему отказывают в милостыни люди.

 

Однажды, рассказывают, некий вельможа привел его зачем-то к себе в дом. Дом этот был убран весьма богато, повсюду были дорогие ковры. Зная плебейские привычки Диогена и его неуважение к ценным вещам, вельможа попросил Диогена не плеваться - и тут же получил плевок в лицо.

- Извини, я не нашел в доме места грязнее, чем твое лицо - сказал Диоген ошеломленному вельможе. - Но ты ведь сам виноват, что после твоих слов мне так захотелось плюнуть!

Повернулся и ушел.

 

Как-то Диоген увидел мальчишку, пьющего воду из фонтанчика горстью. В тот же миг Диоген вынул из сумки свою чашку и выбросил ее, сказав, что сопливый мальчишка превзошел его, философа, в достижении простоты жизни.

 

Есть и совсем бесстыдные рассказы о Диогене: о том, как он иногда мочился по-собачьи на глазах у изумленных людей, или о том, как, тоже на виду у всех, мастурбировал. Делая последнее, он будто бы сказал:

- Как жаль, что голод не похоть и его нельзя умерить простым поглаживанием!

 

Диогена однажды спросили, почему у него всегда хорошее настроение. Он ответил на это - назло завистникам.

А ведь нищему Диогену действительно многие завидовали!

 

Когда у него спросили однажды, в какое время лучше обедать, он сказал:

- Наверное, ты богат, раз можешь выбирать себе время для обеда.

 

Прося подаяние, он как-то сказал одному прохожему:

- Если ты подаешь другим, подай и мне. Если же никогда не подаешь, начни с меня!

 

Как-то Диоген попал в толпу выходящую из театра после спектакля и пытался продраться сквозь нее, расталкивая всех встречных. Когда кто-то, надеясь его образумить, спросил, зачем он так упорно стремиться туда, откуда уже все уходят, он сказал:

- Я всегда делаю обратное тому, что делают другие. Не стану делать исключение и в этот раз.

 

А вот еще одно из изречений Диогена, дошедшее до нас: «Самое лютое из диких животных есть злословие. А самое коварное из животных прирученных человеком - лесть».

 

На вопрос, почему люди охотно подают хромым и слепым, но не хотят поддерживать милостями философам, Диоген ответил:

- Потому что слепым или хромым может стать всякий, а философам - лишь избранный.

 

Истории о Диогене можно рассказывать бесконечно. Это странно - как многое из его слов и поступков запомнили и посчитали важным сохранить для потомков современники, хотя наверняка значительная часть из того, что приписывают Диогену - остроумные выдумки эпигонов. В этой связи Диоген может представиться некоторым людям эдаким античным Вовочкой - персонажем нескончаемой серии анекдотов. Но ведь Диоген действительно жил! Он был современником Платона и даже Сократа, он был на пятнадцать лет старше Аристотеля. И, тем не менее, его имя не затерялось среди этих великих имен.

Так чем привлекал к себе Диоген внимание людей на протяжении почти двух с половиной тысячи лет, что в его никчемной, на первый взгляд, жизни заставляло их хранить помять об этом философе, не имеющем собственный философских сочинений? (Впрочем, несколько названий его будто бы сочинений до нас таки дошли). Ведь не все и при жизни Диогена смеялись над ним, многие - наоборот - восхищались аскетичным образом его жизни и суровой простотой мыслей. И во многом благодаря Диогену киническая школа продолжала жить и много лет спустя после смерти ее самого яркого представителя, развиваясь и приобретая все новые черты вплоть до эры христианства, пока не нашла в ней свое надежное пристанище в монастырях и скитах.

Ведь ни его грубые выходки, ни даже упорный стоицизм, которым он подвергал себя в своих добровольных лишениях тому причина. Тогда что?

Отгадка мне кажется простой: Диоген был первый и, возможно, все еще единственный в истории человечества СВОБОДНЫЙ человек. Именно во имя этой внутренней свободы он стал изгоем, изгнанником, продолжая, тем не менее, жить среди людей, в самой их гуще, выворачивая демонстративно всю свою жизнь - от самых сокровенных мыслей до самых интимный действий - перед теми, кто даже думать боялся свободно. Пусть свобода его не была абсолютна, но он к ней подошел так близко, как, может быть, не приблизился его современник и антипод Александр Македонский к своей мечте - абсолютной власти над миром. В этом смысле очень символично, что в одно и то же время, в одном и том же месте встретились однажды эти два великана, и что свобода победила в споре с убийственным стремлением властвовать.

Помните, как в «Матрице»: представь, что этого нет, и оно исчезнет?

Человек действительно может быть свободен лишь в своих представлениях. Мир невозможно изменить, не возможно властвовать бесконечно меняющейся реальностью. Но можно создать новый мир внутри себя - свои ценности, свои идеалы, независимые от тех, что вам навязывает изменяющийся мир.

 

Диоген прожил длинную жизнь. Он умер в возрасте примерно восьмидесяти лет, не меньше. Где он похоронен - точно не известно. Памятные плиты посвященные Диогену есть в нескольких городах Греции. На одной из таких плит в его родном городе Синопе, откуда его когда-то изгнали, стоит следующая эпитафия:

 

Время точит и камень, и бронзу,

Но слова твои, Диоген, жить будут вечно!

Ведь ты учил нас благу довольствоваться малым

И наметил пути продвижения к счастливой жизни!

 

Может быть это и есть «благо жизни» - иметь мужество довольствоваться малым, преследуя наибольшее?