KNOT (англ.) – узел, союз, узы

 

cut the (Gordian) knot – рассечь или разрубить (гордиев) узел

затруднение энергичным вмешательством, насильственным

способом [по предсказанию оракула тот, кто

развяжет очень сложный узел, завязанный фригийским царем Гордием,

станет властителем Азии. По свидетельству древних историков,

Александр Македонский рассек этот узел ударом меча]

 

Завтрак, как стало обычно с некоторых пор, снова проходил без сына. Папа, уже который день старался не показывать своего раздражения, вот-вот грозящего перелиться через край.

А вот сегодня то ли звёзды, то ли погода…

- Ну, где этот умник?

Папа очень любил, чтобы все было на своих местах, и даже для единственного сына не желал делать никаких поблажек. Мама тоже недовольно хмурила брови и уже в который раз постучала ручкой ножа в стену, пытаясь достучаться до совести сына в соседней комнате:

- Артур!

После очередного её настойчивого стука, наконец, смолк треск автоматных очередей, и после скрипа дверей детской в кухне возник наследник. Его волосы торчали репейником во все стороны, он на ходу почесывал худые плечи и смотрел на всё совершенно без заинтересованности немного воспаленными глазами.

По давно выработанной привычке он хотел быстро схватить тарелку с завтраком и быстро возвратиться в свою комнату, чтобы снова продолжить сражение на компьютере. Так было вчера и позавчера, как и неделю и даже месяц назад, с самого начала летних каникул. По стуку в стену он появлялся на кухне, забирал со стола приготовленный матерью завтрак и бегом возвращался в свою комнату, чтобы снова упасть перед компьютером, и щелчком клавиши продолжить баталию. Без вкуса и наслаждения заталкивая пищу в рот левой рукой и пачкая поглощаемой пищей клавиатуру, правой он перемещал щелчками мышки своих солдат по всему полю, выбирал наиболее удачные подходы и стратегии, метко и результативно стрелял из всех видов легкого стрелкового вооружения, которое пока имелось в его распоряжении. При необходимости он мог применить и более мощное оружие, но только на следующем уровне, до которого осталось совсем немного. И тут отец…

Отец подтолкнул табурет сыну сзади прямо под согнутые колени, так что тому пришлось сесть за стол с тарелкой в руках. Наверное, будут воспитывать…

- Доброе утро, сынок!

Да, будут воспитывать. Во всяком случае, ранее такие педагогические процедуры тоже начинались с приторной, с холодком, издевательской вежливости. Надо брать инициативу на себя:

- Ну, хорошо, папа! Я виновен! Я вчера не сходил на базар и, соответственно, ничего там не купил по списку, который составила мама!

Я забыл! Я признаю, что я виновен!

Более всего он был сейчас виновен в том, что его отборная команда, пятеро его самых лучших бойцов в нерешительности топтались в сыром подземелье, ведущем к секретному заводу, который они обязаны уничтожить. Артур остановил их продвижение по маршруту клавишей «PAUSE», и теперь они не могли открыть без его команды огонь на поражение и были полностью беззащитны, в то время как на них уже были направлены лазерные прицелы охраны противника.

Еще мгновение, и!.. Ну скорее, папа!

- Да не в этом сейчас дело, хотя и это важно! Не хочешь помочь мне и матери - твое дело! На себя посмотри! Ты с этим компьютером обалдел совсем! Как собака Павлова прибегаешь на стук за завтраком! Что ты делаешь с собой! Мы вот с мамой работаем. А что ты делаешь?

Отец решительно положил локти на стол и требовал ответа.

Зондеркоманда элитных убийц все плотнее смыкала смертельное кольцо вокруг его смелых ребят. Они поглядывали друг на друга с немым вопросом в глазах, едва различимых в полумраке подземелья в прорезях темных масок: «Как могло такое случиться?» Эх, папа!..

- Кто пообещал бабушке привезти ей на дачу тонометр? Я?- папа ткнул себя пальцем в майку на собственной груди.- Мама?- непедагогично указал пальцем папа в её направлении, но почему-то попал в миску с салатом.

Его бойцы опустили скорострельное оружие и затравленно озирались по сторонам в сумеречном подвале, откуда на них, как волчьи глаза, смотрели алые пучки лазерных прицелов. Это конец…

Мама неодобрительно молчала, глядя в тарелку.

- И вот это брось! Сядь как человек, и покушай! Что, матери специально для тебя всякий там fast-food готовить? С этими собачьими названиями? Как там, hot dog? или как? Собачья еда, затем собачья жизнь.…Так, сын?

Папа сегодня разошелся не на шутку. Извините, ребята! Потопчите пока своими спецназовскими непромокаемыми ботинками грязь в коллекторе, через который с трудом удалось проникнуть на тщательно охраняемый завод, а руководитель операции пока будет поглощать котлету с гречневой кашей и салатом и слушать наставительные родительские нравоучения. Обидно, если придется все начинать сначала, а через несколько часов диск с игрой надо будет отдать. Столько на неё затрачено сил, и все зря из-за папы!

- Приятного аппетита! И вот ещё тебе задание на сегодня – найди взаимосвязь проблемы отцов и детей, воспетой Тургеневым, и привычкой обсуждать проблемные вопросы за столом. Подумай над этим!

У Артура на сегодня были совершенно другие планы, и в эти планы не входила поездка к бабушке, которая с недавнего времени чувствовала недомогание и хотела убедиться в собственных предположениях средствами объективного контроля.

Есть ли компромиссный вариант? Но папа был по-прежнему непреклонен:

- Выпутывайся сам! Когда я что-то кому-то обещаю – я делаю!..

В собственную комнату сын возвратился сытый, но полностью подавленный и опустошенный ощущением неминуемой беды. Конечно же, его группу уже успели полностью окружить и каждого бойца по нескольку раз взяли на прицел. И теперь эти лютые волки из охраны только и ждали, чтобы он нажал первую попавшуюся клавишу для продолжения игры, чтобы мгновенно и безжалостно истребить его отборных бойцов.

Он с сожалением протянул руку к заляпанной кетчупом клавиатуре. Даже не глядя, зажмурив глаза, легко нажал. Тишину мгновенно расколол яростный треск автоматных очередей, бешеный визг пролетающих в вязком пространстве подземелья пуль, короткие мягкие звуки падающих в грязь безжизненных тел. Ослепительный кровавый всплеск беспощадно захлестнул на мгновение весь экран, сменившись затем долгой чернотой. В акустических колонках утробно булькнул какой-то звук, и, волнами плавая в пространстве, постепенно утих.

В одно мгновенье с его бойцами было покончено…

Всё случилось именно так, как он и предполагал. Появления его бойцов ждали и хорошо к нему подготовились. Появление подготовленной им группы совершенно не было для противника неожиданностью, судя по плотности огня и хорошо замаскированным позициям, их давно ожидали и хорошо к проникновению тщательно готовились. А это могло значить только одно из двух - либо его бойцов кто-то банально «сдал», либо информация о заброшенном входе в коллектор, ведущий к заводу, были хорошо спланированной провокацией. Тут надо разбираться…

Он откинулся в кресле, полный разочарования. Теперь надо все начинать сначала, Изучать подходы, присматриваться, выбирать людей и оружие, распределять роли, прокладывать пути проникновения на тщательно охраняемый объект. И ещё непонятно, каким окажется этот новый объект. Какая досада!.. А времени на это совсем не осталось.…Уже надо бежать через весь город, чтобы отдать диск. И при этом надо не опоздать и не приехать раньше намеченного Максом времени, иначе Макс заартачиться и не даст новую игру, а подсунет в отместку «отстой», диск со старой игрой, которую можно купить на любом углу.

И чего этот таинственный Макс не займется серьезно прокатом дисков, а работает подпольно и выдает диски на ограниченное время, которое никак нельзя превысить? В оправдание всегда говорит, что изучает спрос по поручению неких серьезных друзей, которые эти игры и пишут. Его дело – всего лишь распространить их для игры среди надежных ребят.

Артур с сожалением вытащил диск с игрой из компьютера. Диск был горячим на ощупь, и упорно не хотел насаживаться на предназначенные для него держатели в пластиковой коробке.

Теперь надо бежать, чтобы успеть к Максу за оставшиеся 40 минут.

Он всегда чувствовал себя беспомощно на улице. Беспорядочная суета раздражала его, и хотелось от нее убежать назад к себе в комнату. Там логичность и покой, какого нет на улице. Если бы не жесткие требования Макса, он не выходил бы из дома неделями.

Артур забился на заднюю площадку в автобусе, стараясь ни на кого не смотреть. Сейчас он пытался просчитать ходы таинственного Макса, насколько это возможно. Очень хочется снова взять эту игру, но когда она снова попадет к нему в следующий раз, не знает никто. На сегодня Артур заказывал «HOT SPEED», и надо не опоздать.

Макс почему-то долго не открывал дверь, а когда, наконец, открыл, то был в странном наряде. На его голове красовался серебристый шлем с прозрачным пластиковым забралом, совсем как у настоящий летчиков. Со стороны правого глаза к шлему был прикреплен настоящий гибридно-оптический прицел, который позволял наводить все вооружение вертолета на цель одним только взглядом. На нем было форменная летная рубашка с погонами полковника авиации и сатиновые, почти до колен, синие армейские трусы.

Макс озирнулся на все стороны, насколько это позволял дверной проем, и уставился на гостя сквозь гибридный прицел, отчего тому стало нехорошо. Тем более что механизм прицеливания натужно взвизгнул и застопорился, что должно было означать окончание процедуры и готовность к стрельбе. Однако Макс не стал стрелять, а быстро втащил гостя в квартиру за руки. Снова высунулся, осмотрел лестничную площадку и только после этого закрыл дверь.

Артур стоял внутри, с удовлетворением наблюдая, как цифры на жидкокристаллическом экране его часов перескочили с 10.59 на 11.00. Успел!

- Ну, как? – ноги ниже колен у Макса были почти безволосыми.

- Супер! Не дошел до серьезного уровня, времени не хватило!

- Если очень надо, занимай очередь на следующий четверг. В твоем распоряжении будет 49 часов! Сейчас никак не могу.- Макс развел руки в стороны, демонстрирую глубочайшее сожаление. Прицел снова коротко взвизгнул и замер в напряжении.

Артур только сейчас заметил, что они разговаривали в прихожей, а не в комнате Макса, дверь в которую сейчас была плотно закрыта. Оттуда доносились сложные для восприятия европейца гортанные крики и низкий гул работающих пропеллеров вертолета.

- Ну, хорошо! Четверг - так четверг!- с выдохом согласился гость.

- Пишу!- Макс вытащил из нагрудного кармана ручку «PILOT» и сделал пометку в журнале, раскрытом рядом с телефоном.

- Твое!- Макс протянул ему диск с новой игрой, автогонками, - В твоем распоряжении 54 часа! Катайся, но не забывайся!

Опоздание - санкции!

И с теми же предосторожностями выпустил Артура наружу – сначала высунулся сам, осматривая лестничную площадку, затем беззвучно выпустил туда гостя. Слышно было, как внутри двери на два щелчка задвинулись запоры, прочно закрепляя ее в дверном проеме. Он остался один на лестничной площадке.

Он решил спуститься вниз по лестнице, чтобы не ждать лифт, который всегда был непредсказуем. Спустившись только на одну ступеньку вниз, сын случайно бросил взгляд наверх, и замер от неожиданности. На промежуточной лестничной площадке, у самой трубы мусоропровода, на корточках сидели три бородатых мужика с автоматами Калашникова в руках.

Их непроницаемые лица были обожжены нездешним жарким солнцем. Один из них любовно поглаживал смуглой рукой прислоненный к стене странный продолговатый предмет, в котором специалист без труда узнал бы снаряженный переносной ракетный комплекс «Стингер» производства США. Один из бородачей спокойно встретил взволнованный взгляд Артура, приложил пальцы к губам и показал ими движение вниз, из чего красноречиво следовало, что непрошенному свидетелю следует немедленно и тихо убраться подальше.

Артур по возможности спокойно начал спускаться вниз, и через три этажа столкнулся с парнем, через две ступеньки бегущим наверх, ему навстречу. Его волосы были всклокочены, белки безумно выпученные глаз покрылись красными прожилками от переутомления. По всей вероятности, это был очередной клиент Макса, спешащий к назначенному времени.

За ним по пятам неслышно следовали пятеро боевиков в черной форме без знаков различия и какой-либо национальной принадлежности, до зубов вооруженные. Они почти не обращали внимания на Артура, который вплотную прижался к стене, чтобы пропустить боевиков мимо себя. Держа автоматы наперевес, они были предельно сосредоточены и готовы открыть огонь на поражение в любой момент. Только один из них, неловко вписавшись в простор лестничной площадки, случайно ударил жестким прикладом автомата стену. Осыпавшаяся штукатурка противно скрипнула под подошвой шедшего последним черного призрака. Они практически неслышно проследовали наверх, как привидения, оставив в воздухе после себя лишь стойкий запах едкого мужского пота и ружейной смазки.

Он успел спуститься еще на один этаж вниз, и был уже почти на улице, как где-то там, наверху, раздался первый гулкий выстрел, затем еще один, затем несколько длинных автоматных очередей, после чего все на время смолкло. Уже на улице Артур услышал торжествующие гортанные крики, затем прозвучало еще несколько выстрелов. Внезапно все звуки накрыл надрывный свист работающих вертолетных винтов. Над всем домом, над всем видимым пространством угрожающе завис вертолет, во всей своей устрашающей красе и величии, чутко прислушиваясь к каждому движению на земле тысячей специализированных датчиков обнаружения цели. Едва на крыше дома напротив неосмотрительно появились темные фигуры с длинной трубой наперевес, как вертолет совершил четкий противоракетный маневр и метко поразил выбранную цель из турельного пулемета, разорвав подозрительных незнакомцев в мелкие клочья. Затем вертолет накренился резко набок и, сделав большой круг над домами, стал улетать, легко покачивая в воздухе стремительным и невесомым, как у акулы, корпусом. Сыночку почему-то показалось, что пилот в кабине вертолета махнул ему на прощание рукой.

Дорога домой казалась невероятно длинной и утомительной, коробка с диском грела ладони. Когда автобус подбрасывало на дорожных выбоинах, целый гараж автомобилей, спрятанный в ней, нетерпеливо гудел мощными моторами и жаждал скорости и простора, предоставить которые мог только он один. Пластиковая коробка с диском внутри раскалилась от работы множества работающих автомобилей, и он перебрасывал ее из руки в руку, стараясь не показывать свое невероятное богатство посторонним. Осторожно пробравшись в угол задней площадки, Артур тоже дрожал от нетерпения, упершись взглядом в пыльное заднее стекло, сквозь которое были видны унылые силуэты автомобилей, совершенно не похожие на его машины. Когда, наконец, автобус со скрипом остановился на его остановке, он был невероятно этому рад и поспешил к подъезду, стараясь не смотреть по сторонам и никому не показывать свою радость.

Однако пробраться домой оказалось делом непростым. У подъезда толпились зеваки, чего-то ожидала машина «Скорой помощи» и два милицейских «Уазика». На ступеньках его подъезда сидел одетый в черную униформу спецецназовец. Он держался обеими руками за голову, а из-под маски, полностью закрывающей его лицо, текла неестественно алая кровь. Он отталкивал от себя медсестру со «скорой», которая хотела сделать ему перевязку, и милиционеру, присевшему перед ним на корточках, не давал стащить с себя эту сплошную черную, как у японских ниндзя, маску, чтобы осмотреть обильно кровоточащую рану. Спецназовец, как заведенный, подал на спину и снова садился на ступеньки, корчась от пронизывающей его боли. Медсестра растерянно разводила руками и недоумевающее смотрела на милиционера, вроде ожидая от него помощи и сочувствия в такой странной ситуации. На пыльной зелени газона у подъезда лицом вниз лежал еще один боец с заведенными за голову руками. В отличие от раненного собрата, он был совершенно неподвижен. Над ним в монументальной позе стоял здоровенный сержант милиции с маленьким, словно сделанным для детей, автоматом Калашникова наперевес. Оружие боевика беспомощно лежало у него под ногами, и сержант с интересом рассматривал диковинную для него, явно иностранного производства, систему вооружения.

Еще один милиционер, только с погонами капитана, разговаривал с кем-то по мобильному телефону:

- Да говорю же, спецназ! А хрен их знает, чей! Молчат.…Один раненный! Нет, не сопротивлялись!.. Оружие не наше! Да, жду!

Капитан милиции закончил разговор, и с подозрением, как показалось Артуру, посмотрел на него.

Втянув голову в плечи, и вообще стараясь быть незамеченным, сын пробрался в темный подъезд, где тоже стояло несколько бабушек с встревоженными от увиденного на улице лицами. Что-то неприятно екнуло в его сердце, когда он встретился взглядом светло-серых глаз спецназовца, истекающего кровью. Непонятно, каким образом, но медсестра решилась наложить ему белую марлевую повязку, несмотря на его слабеющее сопротивление, прямо поверх черной маски, чтобы остановить кровотечение. Где-то он видел эти спокойные, с холодной решимостью, глаза.

Только дома Артур почувствовал себя в относительной безопасности, сразу же прошел в свою комнату и запустил автогонки. Через минуту он ехал по невероятно чистой, видимо загородной, дороге, и с невероятным удовольствием нажимал на педаль газа. Очень мощный, в несколько сотен лошадиных сил, мотор спортивного автомобиля с открытым верхом послушно отзывался его движениям и готов был стрелой унести его вперед. Руль, маленький и изящный руль, послушно вел эту красивую спортивную машину по дороге, иногда петляющей непредсказуемыми поворотами, иногда ныряющей под безлюдные мосты и скрывающейся в бесчисленных тоннелях. В тоннелях невидимые датчики послушно зажигали мощные фары, синеватый свет которых уносился далеко вперед, натыкаясь только на стены и аккуратную дорожную разметку на ровной, как стекло, дороге. Хоть он впервые был за рулем такой стремительной машины, быстро в ней освоиться не составляло особого труда. Все было предельно ясно и понятно, все происходящие процессы отражались на приборной панели с множеством изящных стрелочек и цифровых приборов, радующих глаз. Из изящного приемника неслась приятная негромкая музыка, оба кресла благоухали дорогой кожей. Ветровое стекло брало на себя основной удар встречного ветра, но если податься корпусом чуть вперед, можно ощутить, как волос касаются тугие струи встречного ветра. В самом начале, на заставке экрана, ему на выбор предлагалось несколько спортивных автомобилей, но выбрал он именно эту модель. Очень она ему понравилась и хищной формой и окраской корпуса, и невероятно большим табуном лошадей, скрывающимся под ее выпуклым капотом, жаждущим вырваться на простор.

Однако при всей яркой новизне ощущений не следовало забывать, что в любой момент может появиться полицейская машина и ему придется объяснить полицейским, откуда он едет и куда, и не угнал ли он эту дорогую машину. А вот и они, стоит их только вспомнить! Где-то сзади раздалось завывание полицейской сирены, что должно было означать команду немедленно остановиться на обочине. Ну, нет, от меня вы этого не дождетесь! Он с усилием, до отказа вдавил педаль газа, и табун лошадей стрелой унес его вперед. Было раннее утро, и поэтому дорога была совершенно пустой. Солнце только взошло, и на траве еще не высохла ночная роса, капельки которой переливались в солнечных лучах маленькими бриллиантинами. На скорости казалось, что кто-то щедро набросал множество драгоценных камней с обеих сторон дороги, и они теперь торжественно блистали сплошным ковром. Встречный ветер на большой скорости затрепетал волосы.

Вперед, только вперед! Колеса прочно держали дорогу, которая на большой скорости стала угловатой, на ней появились непредсказуемые повороты, и указательные знаки на иностранном языке. Особенно его раздражали всевозможные ограничители. На большой скорости он снес их несколько, они с грохотом упали позади его машины. Вот вам, попробуйте теперь меня догнать!

Но надрывный вой полицейской машины, от которой вроде удалось уйти, внезапно возник сзади и становился все ближе и ближе. Если у меня такая быстрая машина, то какая же у них? На зеркале заднего обзора был хорошо виден только белый капот с синими буквами POLICE два темных силуэта в салоне. Он на мгновение даже пожалел о том, что сразу, без подготовки, сел в такую быструю машину, не начав игру с менее быстроходной спортивной модели. Но что можно теперь сделать? Уж очень его тогда прельстила емкость лошадиных сил под капотом, и главное – агрессивный, желтый с черными продольными полосами, ее цвет. Совсем как у летящей пчелы, готовой ужались любого любопытного, вставшего не ее пути. Сходство с пчелой еще более усиливали большие, немного выпуклые фары. Вот эта окраска, дерзкая и агрессивная, пришлась ему более по душе, не то, что унылая однообразность цвета других авто.

Не успев вовремя затормозить, он сшиб еще какое-то ограждение, осколки которого мелкой шрапнелью брызнули на дорогу, зацепив частично и корпус его автомобиля. От сильного удара машину развернуло и несколько раз развернуло вокруг своей оси, чудом не опрокинув вверх колесами.

Пыль мгновенно опустилась на ветровое стекло, и ему пришлось даже немного высунуться, чтобы увидеть, как следует дорогу. Казалось, он бесконечно долго выравнивал автомобиль на дороге, тем более что сразу было непонятно, в какую сторону ему необходимо ехать, чтобы не встречаться с полицейскими. С обеих сторон дорога была совершенно одинаковой, а ограждение, послужившее причиной его остановки, таинственным образом исчезло. Если бы не вновь услышанный им вдалеке вой полицейской сирены, он бы, наверное, растерялся. Наконец ему удалось выровнять машину на дороге, и он снова с удовольствием нажал на педаль газа.

Ему почему-то сразу показалось, что машина стала более послушной после столкновения. Пыль с лобового стекла мгновенно сдуло ветром, и оно стало по- прежнему прозрачным. Вой сирены остался где-то далеко сзади, и он отдавал себе отчет, что расслабляться совершенно не следует, что полицейские могли просто выключить ее, все так же неотступно преследуя его. Сейчас нужно было не расслабляться, а гнать и гнать машину вперед, уезжать подальше отсюда, чтобы не дать возможности полицейским приблизиться к нему близко.

Он ехал и ехал вперед, временами ныряя в тоннели, проложенные в толще живописных гор, проезжая через тихие и красивые леса, с изумрудной листвой деревьев и почему-то аккуратно подстриженной травой. Казалось, в этих ухоженных лесах в поте лица все время трудились тысячи газонокосильщиков, чтобы придать природным газонам и деревьям бодрый и жизнерадостный вид, и только мгновенье назад ушли, прихватив с собой инструменты и пожелтевшую травку. Или не ушли, а просто спрятались за деревьями, чтобы их не было видно с дороги, и сейчас хихикают над ним, как дети, играющие в прятки.

Он не знал, что там впереди, куда он с такой скоростью направлялся, да и не хотел знать. Он хотел ехать и ехать, не встречая никого по дороге, радуясь ветру и мощному мотору, и не хотел отвечать на телефонный звонок, раздающийся из прихожей. Обычно он брал трубку с собой в комнату, чтобы не отвлекаться по мелочам. На этот раз мама или папа положили ее на базу в прихожей для подзарядки. Он проехал еще какое-то расстояние в надежде, что телефон замолчит, однако неведомый абонент городской телефонной сети был очень настойчив. Кто же это может быть?

Он с сожалением припарковал машину у красивого ажурного моста через живописную реку, не обнаружив никого рядом, и не слыша звука полицейской сирены, вышел из машины в прихожую.

- Да? Здравствуй, ба! Хорошо!.. Да помню я, ба!.. Сейчас не могу!.. Давай в субботу!..

Хорошо!..

Артур успел взять выносную трубку телефона и возвратиться к компьютеру. На длинной рекомендации бабушки, что летом нужно больше быть на свежем воздухе, ведь на то оно и лето, а следующий класс у него выпускной, если он конечно об этом помнит, и будущим летом у него уже не будет такой возможности, он с тоской увидел полицейскую машину. Она на большой, наверное, сверхзвуковой, скорости возникла откуда-то сзади, и резко затормозив, остановилась впереди его шикарного кабриолета, полностью загородив ему дорогу. Пережив секундное замешательство, он принял решение все-таки пробиваться вперед, хоть для этого ему нужно было даже побить свою собственную машину. Она ведь спортивная, значит, кроме мощности должна иметь еще необходимый при столкновениях запас прочности.

Самое странное, что из преследовавшей его полицейской машины никто не выходил, она, как встала поперек дороги, так и стояла. Два темных силуэта на передних местах в ее салоне оставались по-прежнему неподвижными. Не слышно было совершенно никаких звуков, кроме низкого шума работающих моторов. Он всегда считал, что полицейские обязаны выйти из своей патрульной машины, представиться и объяснить ему суть собственных претензий. А тут тишина, односторонняя и пугающая, от которой шум работающего на низких оборотах двигателя автомобиля казался особенно угрожающим!

Наверное, это было сплошным мальчишеством, на которое он никогда бы не решился в иных обстоятельствах, но движимый скорее любопытством, чем инстинктом самосохранения, он вышел из своего кабриолета и осторожно подошел к патрульной машине. Он видел собственное отражение в боковых стеклах, покрытых тонирующей пленкой с легким зеркальным эффектом - выглядел, конечно, довольно глупо, зато хорошо были видны его руки, которые он поднял чуть в стороны, демонстрируя свои добрые намерения. Он ожидал, что стеклоподъемник плавно опустит зеркальное стекло или откроется дверь, и пред ним воочию предстанут его преследователи. Напрасно. Решив идти до конца, он открыл дверь со стороны пассажира, ожидая грубого окрика или чего-то подобного, однако увиденное в салоне поразило его.

То, что он наивно принимал за водителя и пассажира, были лишь плоскими, по пояс фигурами, вырезанными из толстого картона в натуральную величину. Они до боли были похожи на рекламные конструкции, которые обычно устанавливают на тротуаре у фотостудий и салонов мобильной связи. Издалека их можно принять за живых людей, которые все время глупо улыбаются, рекламируя фотопленку или новый телефон, а подойдешь поближе, и сразу видно, что это только плоские картонные фигуры.

Они были наспех прикреплены к передним креслам желтым упаковочным скотчем. Оба кресла были очень старыми, сквозь дыры в обшивке на пол машины осыпался рыжий анатомический наполнитель, а фигура на пассажирском месте некогда служила мишенью для упражнений в стрельбе - на уровне сердца у улыбающегося парня было несколько пулевых отверстий. С водительского места улыбалась плоская картонная девушка, на лицо которой кто-то нарисовал пышные усы, совсем как у героя гражданской войны Буденного С.М. о котором Артур читал в школьном учебнике истории.

В автомобиле был еще один предмет, привлекший его внимание. На пассажирском кресле находилось некое загадочное сооружение, состоящее из двух пластиковых бутылок, соединенных между собой тонкими проводами, сходящимися к цифровым наручным часам «CASSIO». Цифры на циферблате отсчитывали время по убывающей и показывали уже 00.54.

Столкнуть, причем немедленно, эту машину с дороги - первое, что пришло Артуру в голову. Его невероятно испугали эти бегущие на циферблате цифры, и от испуга в голове будто включились и застучали шестеренками собственные часы, тоже ведущие собственный обратный отсчет, по окончании которого произойдет нечто ужасное. И проистекать этот ужас будет из двух бутылок, заполненных непонятной мутноватой жидкостью.

00.45. Обойдя патрульную машину спереди, он уперся руками в капот и толкнул ее из всех сил назад, к обрыву. На удивление, она легко поддалась, словно была сделана их чего-то легкого.

00.30. Теперь он видел их лица через лобовое стекло. Ему даже показалось, что картонный парень со сквозным пулевым ранением в груди, и глупо улыбающаяся девушка в синей футболке, даже обрадовались новому для них движению назад, но не могут обернуться и посмотреть конечный пункт этого глупого движения, потому что были примотаны к креслам грубым скотчем.

00.25. Он еще раз навалился всем корпусом на нее, и патрульная машина с тихим стоном скатилась в овраг.

00.20.Теперь дорога вперед была полностью свободна. Он запрыгнул в кабриолет через верх, чтобы не терять ставшее драгоценным время.

00.15.До отказа надавил ногой педаль газа. Мотор натужно взвыл и легко вынес автомобиль на мост, оставляя сзади один берег реки, полицейскую машину с взрывным устройством в салоне и бешено устремляясь к противоположному берегу.

00.10. Ребристые плиты моста дробно проскальзывали под колесами, и от мелкого дрожания было впечатление, что он въехал на огромную клавиатуру громадного органа, начав свой путь с клавиши с самой низкой нотой.

00.05. Ребра-клавиши уже не пели, а начинали визжать под колесами его машины, и от этого визга даже заложило уши. Утешало, что спасительный берег был рядом, и он уже видел последнюю плиту-клавишу, дальше которой шел черный, вроде бы недавно уложенный асфальт дороги.

00.00. Сзади, из оврага, раздался громкий, как грозовой раскат, треск разорванной материи. Она рвалась маленькими сегментами за его спиной, обнажая за разорванной тканью ослепительную белизну. Она мгновенно захватила собой небо и землю, тоже ставшие вдруг ослепительно белыми, начала растворять в себе мост, по которому он все еще ехал, живописную речку с ярко блестящими в этой белизне мелкими прибрежными камешками, неумолимо приближаясь к нему, секция за секцией обрушая мост в реку.

Он по настоящему испугался, когда ослепительная белизна кратко ударила в зеркало заднего обзора, в глубине которого он увидел насмешливые глаза картонной девушки, сброшенной им в овраг в полицейской машине.

Став единым комком, вцепившись в руль, и давящим что есть сил на педаль газа, он уже проехал мост и выехал передними колесами на черную дорогу, и уже был очень рад прохождению первого уровня, когда сильно ударился передним бампером кабриолета в нечто, внезапно возникшее на его пути. Это нечто был вязким и упругим, стояло перед ним вертикальной стеной внезапно вздыбившегося асфальта, оказавшегося нарисованным на громадном куске брезента. Нарисованными оказались высокие деревья темной аллеи, нарисованными были бордюрные камни, ограничивающие ее ширину с обеих сторон, нарисованной оказалась дорога, к которой он так стремился, лазоревое небо над всем.

Машину немного отбросило назад, после чего ее с невероятной силой засыпало падающей сверху сухой краской, осыпающейся с брезента от удара. Краска падала мельчайшими частями, словно неожиданный первый снег неопределенного, с буроватым оттенком, цвета. Он хотел выбраться из салона, но это оказалось нелегко. Мельчайшие частицы краски, сотней килограммов осыпавшиеся на него сверху, плотно утрамбовали в салоне его ноги, ослабевшие в этом неожиданном плену. Белое шипение сзади продолжалось все – так же стремительно, и он по дрожи, прошедшей по корпусу его автомобиля, почувствовал его прикосновение. Оно неумолимо приближалось к нему, уже растворив в белой пустоте заднюю часть корпуса, и дошло до салона, внезапно ставшего ему западней. Неожиданно он вспомнил, что из салона можно выйти, открыв дверь, через которую он до сих пор перепрыгивал. Обрадовано потянув за ручку открывания, но она после ожидаемого щелчка оказалась целиком в его руках, словно была сделана их пластилина. Белое ослепление коснулось его кресла, кожаная обшивка которого вспыхнула и стала снежно – белой, толкнула его спину чуть-чуть вперед и обожгла лицо жгучим холодом. Последнее, что он видел, были его руки. Все еще крепко держащие руль, они быстро становились белыми, начиная от предплечий до кончиков пальцев, бесследно исчезая в белой пустоте.

…Пахло смесью медицинских запахов, тяжело упавших в воздух с медицинских костюмов бригады «Скорой помощи», которую вызвала по телефону взволнованная мать. Врач со шкиперской бородкой вызвал ее в коридор и выговаривал настойчивые рекомендации, неуклонное соблюдение которых должно способствовать восстановлению психического здоровья ее сына.

- Дача за городом или что-то в этом роде у вас есть?- неожиданно спросил врач.

- Да! Есть дача, хороший дом. Мы ее для родителей купили. Там каждое лето наша мама отдыхает - скороговоркой ответила мама.

- Вот и чудесно! На дачу его, за город, подальше от цивилизации - мой вам совет. Там свежий воздух и кардинальная перемена обстановки. Через две недели все трудное будет позади, и вы сына просто не узнаете, – с оптимизмом пообещал врач.

Артур лежал в своей кроватке и смотрел в потолок, на белом пространстве которого неожиданно вспыхнула узкая трещинка пересохшей от времени шпатлевки. Еще по потолку бегали солнечные зайчики. Он знал, что они отражались с поверхности лужи. Если встать и подойти к окну, то можно будет ее заметить. Она увеличивается до размеров непреодолимой преграды от дождей и тогда заполняет собой всю ширину дороги, то ссыхается до размеров маленькой лужицы, которую без труда может перепрыгнуть маленький ребенок. Значит, ночью был дождь, если лужа полная.… Был дождь, а он этого не заметил. Лужа всегда так весело чавкала под колесами велосипеда, когда по ней проезжаешь, набрав скорость. Да, когда-то у него был велосипед. Где он сейчас? Артур попытался припомнить местонахождение своего двухколесного железного друга, но напряженная работа мысли неожиданно его утомила, и он поспешил закрыть глаза и заснуть.

Бабушка, так и не дождавшаяся появления внука с долгожданным прибором, сидела в его изголовье на стуле. Она старалась не смотреть в сторону стола, где на белой простыне, которой был накрыт компьютер, стояло несколько пустых ампул и использованных одноразовых шприцев. Лежащая на них смятая ватка с кровавой точкой источала запах спирта. Бабушка старалась быть незаметной и только горестно вздохнула, когда ее большой внук обессилено вздохнув, закрыл глаза. Его дыхание постепенно стало ровным, и он заснул спокойным, здоровым сном.

 

Артур возвратился в город через две с половиной недели, за которые очень сильно изменился. Пребывание за городом действительно пошло ему на пользу, и результаты этого пребывания были налицо. Он заметно округлился в своих формах и мало походил на бледного рахитичного подростка, которым был до этого. Его щеки покрывал здоровый румянец и легкий загар, он весь источал здоровье, и даже какой-то осторожный оптимизм. Свое действие возымели свежие фрукты, свежеотжатые овощные соки, которые специально для него готовила заботливая бабушка. По утрам он послушно выпивал большую кружку парного молока, о существовании которого ранее даже и не подозревал, с медом, который бабушка подавала ему серебряной десертной ложкой, чудом сохранившейся от старого, наверняка еще дореволюционного столового прибора. И мед, и молоко бабушка покупала у соседей, проживающих на загородной даче круглый год, и уже дорожили оторванностью от городской суеты.

В один из своих приездов отец как - бы невзначай привез на дачу фотоаппарат, и Артур увлекся фотографией. Он ползал на карачках по окрестным лугам, фотографируя всевозможных букашек, вид которых казался ему удивительным и даже немного таинственным.

Соседскую корову по кличке Марта, исправно приносящую ему парное молоко, он запечатлел в такой величественной позе, словно это была совсем не кроткая Марта, а чудесного вида бык, образ которого принял могучий Зевс, чтобы похитить дочь сидонского царя Агенора, прекрасную Европу. Как - то он полдня провел возле речки, чтобы наилучшим образом запечатлеть местных ребятишек, стайкой бросающихся с берега в воду.

С фотопленками, полными впечатлений, приехал он в город. Артур даже не хотел заезжать домой, в его планах было только сдать отснятые пленки в проявку, чтобы заказать затем в печать наиболее удачные их них.

- Минут через двадцать,- жеманно ответила девица за стойкой на его вопрос, когда будут готовы пленки для просмотра. Привычным жестом махнула в сторону противоположной стенки павильона, где мерцал экраном демонстрационный стенд. – Там вы сможете просмотреть проявленные пленки в позитиве и заказать снимки. Срок исполнения заказа – полтора часа.

Несмотря на работающий кондиционер, она казалась раздраженной и раскрасневшейся – от множества работы, от непрерывного потока посетителей, ворующих ее прохладу, каждому из которых вдобавок нужно объяснять одно и то же каждый день, как малым детям.

Артур с сожаление покинул павильон, наполненный спасительной прохладой, и вышел на улицу. Начинал дышать зноем летний полдень. Еще не решив, чем занять себя, он остановился рядом с жизнерадостно улыбающимся картонным человеком, держащим в правой руке коробку с фотопленкой. Картонное изображение человека глупо улыбалось плоской улыбкой, обнажив ровный ряд белых зубов.

Для начала Артур решил зайти в ближайшее кафе, чтобы скушать там порцию мороженного, и уже сделал шаг навстречу своему желанию, как краем глаза, далеко слева заметил неяркую вспышку. Вслед за вспышкой знойный воздух рассек глухой звук выстрела. Пуля прошла рядом, обдав жаром и едва не задев Артуру щеку, оборвав у картонного зазывалы кисть правой руки с рекламируемой фотопленкой.

Повинуясь инстинкту самосохранения, Артур бросился под стену павильона, в спасительную тень, где его мог не заметить опасный стрелок. Едва он упал, на него сверху пролились холодные капли конденсата работающего кондиционера и пахнущие порохом обрывки картона. Следующими двумя выстрелами невидимый стрелок проделал большую дыру в картонной груди улыбающегося человека…

Едва все стихло, Артур осмелился поднять голову. Картонный человек еще качался от выстрела и смотрел ему прямо в глаза. Преодолевая свист в пробитых насквозь картонных легких, рекламный человек с глупой улыбкой произнес:

- Опоздание – санкции…