Когда-то давным-давно на Руси поклонялись множеству богов: Перуну - богу грозы, Даждьбогу - Богу солнца, Сварогу - Богу Неба и многим другим. Но великий князь Владимир Красно Солнышко крестил Русь-матушку, и жрецы языческих идолов остались не у дел. Они потеряли власть и богатства. Некоторые из них, кто действительно верил в то, что у каждого дерева, веточки, животного есть душа, те кто действительно любил природу и пытался постичь ее закономерности, они продолжили преумножать знания полученные от предков и передавали их своим потомкам. Эта мудрасть, передаваемая из поколения в поколение, помогала бороться с болезнями, подсказывала, когда лучше сеять, когда жать. Народ перестал поклоняться множеству богов, но знания жрецов продолжали служить людям. Однако были среди них и такие, что затаили злобу, разбрелись по чащам лесов, по болотам, и стали колдовать.

Одним из таких злобных жрецов был могущественный Палий, поклоняющийся грозному Перуну. Он поклялся, что уничтожит род Владимира Красно Солнышко и неустанно колдовал, склонившись над своим котлом-всевидения. Он мог наблюдать на поверхности бурлящего зелья все, что не пожелает, и, бросая в котел волшебные травки, менял судьбы людей. В истреблении рода Рюриковичей он уже успел преуспеть. Двое детей князя Владимира Борис и Глеб были жестоко убиты его пасынком Святополком Окаянным. Но младший сын - Ярослав Владимирович оказался человеком умным и истинно верующим. С ним Палий никак не мог справиться. И тогда он придумал, как ему подрубить силу Ярослава. Колдун решил заставить великого князя киевского страдать, а самые сильные муки Ярослав мог испытать через несчастья своих многочисленных детей. Палий решил начать с младшей, любимой дочери Ярослава - Анны...

 

1.

 

В Киеве гуляла ярмарка. Даже в княжеских покоях были слышны крики торговцев, музыка, песни скоморохов и смех их зрителей. Анне, девушке восемнадцати лет, ужасно не хотелось присутствовать на официальном приеме французских послов. Тем более она знала зачем они пожаловали. Король французский - Генрих 1 уже второй раз сватался к прекрасной русской княжне. Пять лет назад Ярослав отказал сватам, ведь Анне тогда не было и пятнадцати. Любящая душа отца не смогла расстаться с дочерью. Но Генрих оказался настойчив.

Послов ввели в залу, где вдоль стен сидели бояре и семья великого князя. Сам Ярослав со своей женой Ингигердой сидели на престоле в торжественном молчании.

Все внимательно слушали послание Генриха 1 князю киевскому, которое монотонным голосом зачитывал толстый священник на латыни. Анне, сидевшей среди своих братьев и сестер, было скучно, она даже не вслушивалась в слова, хотя знала и понимала этот язык. От "нечего делать" она начала разглядывать французских сватов. Их было шесть человек, два епископа и четыре дворянина. Восхищенный взгляд одного из них Анна поймала на себе. Это был мужчина средних лет, его темно-русые волосы на висках уже тронула седина, сначала он показался Анне тучным, но присмотревшись, она поняла, что это обманчивое впечатление вызвано слишком большими рукавами-шариками, которые видимо были модны при французском дворе. Зато платье до колена давало возможность рассмотреть крепкие мускулистые икры ног незнакомца. На Руси бы его телосложение назвали богатырским. Одежда его была серой и не отличалась дорогой отделкой, но именно он выделялся среди прочих посланников своей гордой осанкой, в каждом его движении читалось истинное благородство. Но больше всего Анне понравились его глаза, в них святилась мудрость много повидавшего человека, доброта и сила духа. Когда Анна поняла, что незнакомец заметил ее заинтересованный взгляд, девушка зарделась и опустила глаза. Конец церемонии прошел для молодой княжны в волнительных переглядываниях с незнакомцем.

После затянувшегося чтения письма, сваты вручили Ярославу дорогие и очень ценные дары от короля Франции, что вызвало оживление среди присутствующих. Когда же, наконец, послы удалились, Анна бросилась к отцу:

- Батюшка, скажи, ты же не собираешься отдать меня этому старому дикарю.

- Дочь моя, - ответил спокойно Ярослав, хотя мольба дочери не могла не взволновать его, - ты же знаешь, как я люблю тебя и желаю только одного, чтобы ты была счастлива. Доверься мне, и прими любое мое решение с должным почтением и смирением.

Разговор с отцом еще больше встревожил девушку. Но не в ее характере было унывать. Она решила отправиться на ярмарку. Взяв с собой только свою верную няньку Марфу, она побежала в сад, надеясь ускользнуть оттуда в город не замеченной. Но не успела она сделать по саду и пары шагов, как столкнулась именно с тем французом, который ей так понравился.

- Прошу прощение, о прекрасная княжна! - сказал незнакомец на латыни и склонился перед Анной.

- Вы прощены, - с достоинством ответила ему девушка и, заметив удивление собеседника, спросила, - Чему вы так удивлены?

- Я не ожидал, что вы говорите на латыни, - еще более смиренно поклонившись, ответил француз.

Анна только бровью повела, а мужчина отвесил ей третий поклон и представился:

- Меня зовут граф де Монтье. Я близкий друг французского короля. Признаюсь, я здесь, чтобы убедиться, что княжна Анна действительно так же прекрасна, как на портрете, которым так восхищается Генрих. И могу вас заверить, моя госпожа, что я доложу его величеству, что оригинал во много раз превосходит жалкую нарисованную копию. Ведь на холсте нельзя передать живой блеск ваших умных глаз.

Анне понравилась речь графа, и она улыбнулась в ответ, воодушевленный этим он продолжил:

- Я искренне надеюсь, что ваш отец и вы дадите согласие на брак с его величеством и тогда я с гордостью смогу назвать вас моей королевой.

Напоминание о не любимом женихе, да еще из уст человека, который успел понравиться, расстроили Анну. Она, молодая и пылкая, не смогла сдержаться:

- А вас, граф, не смущает, что ваш король годиться мне в отцы!

Граф посмотрел на нее долгим проницательным взглядом и спокойно ответил:

- Но он еще не стар, и благодаря своей зрелости сможет по достоинству оценить не только вашу внешнюю красоту, но и ум, и образованность. Рядом с ним вы станете не просто женой короля, вы сможете стать королевой Франции.

Анне понравились слова графа, но еще больше понравился сам говорящий. Анне льстило его восхищение ее, своим спокойствием он напомнил ей отца. Но больше всего ее привлекало в нем поистине королевское достоинство, которое было в каждом его движении, в каждом слове. Она не могла отвести от него глаз.

Так они и стояли, молча смотря друг на друга. Но тут среди солнечного весеннего денечка раздался оглушительный раскат грома. Он заставил Анну вспомнить, что она собиралась в город. Княжна торопливо попрощалась с графам и продолжила свой путь на ярмарку, которая правда успела утратить свою утреннюю привлекательность в глазах девушки. Она совсем не удивилась грому, ведь он не редкость в конце мая, а вот граф де Монтье еще долго с удивлением смотрел в небо, на котором не было ни облачка.

 

2.

 

В чаще леса в маленьком перекошенном домике с полуразвалившейся печкой над котлом-всевидения склонился Палий. Это был высохший седой старик, с длинной закоптившейся бородой, у него были маленькие красные от постоянного напряжения глазки и непропорционально длинные руки с крючковатыми пальцами, усеянными бородавками. Колдун сжимал в руках черный шнурок, на котором висел удивительной красоты камень. Он был круглый с ровной дырочкой посередине, а цвета переливались в нем как в северном сеянии от ярко красного до сказочно фиолетового. Густой дым поднимался над котлом и Палий склонился к самой кромки волшебного сосуда. Он разглядывал в нем ярмарочную площадь Киева, с ее многоцветием и весельем. Наблюдая за чужим счастьем и слушая веселый смех, колдун морщился и спешно махал рукой, двигаясь вдоль торговых рядов, он искал определенного человека и радостно взвизгнул, когда в мутноватой жидкости на дне котла перед его очами предстала молодая и очень красивая девушка. У нее были золотые волосы, небесно голубые озорные глаза, она шла легкой походкой, оживленно крутя хорошенькой головкой на изящной шейке. У нее была гордая осанка, что выдавало в ней высокое происхождение, хоть одеждой она и не выделялась из толпы горожан.

Найдя в шумной толпе Анну, Палий стал раскручивать по кругу камень на шнурке и нашептывать себе под нос заклятие. А княжна тем временем продолжала идти, рассматривая многочисленные товары купцов. Она остановилась возле палатки с тканями и всякими безделушками, необходимыми для любой девицы, вроде гребешков, лент, тесемок и булавок. Ей приглянулась вещица явно восточного происхождения из чистого золота: переплетающиеся ветки винограда образовывали ручку, а красивые завитки причудливым узором обрамляли зеркало. Пока она вертела его в руке к ней вышел молодой парень, он был так юн, что у него еще не было бороды, но уже и не мальчик, так как усики уже пробивались на нежной молочного цвета коже. Возраста он был того же что и Анна, а потому напоминал молодой дубок, крепкий, но еще достаточно гибкий. Глаза у него были широко распахнуты, а лицо не переставало улыбаться. Заметив, что девушка заинтересовалась зеркальцем юноша спросил ее:

- Хочешь купить?

Молодая княжна посмотрела на него. Глаза их встретились, и в этот момент камень в руках Палия блеснул ядовито оранжевым пламенем. Анна не произвольно подняла руку к сердцу, почувствовав, как оно сжалось в груди. Внимательно следивший за ней колдун мрачно заговорил скрипучим голосом:

- Нет, молодая Ярославна, не быть тебе королевой Франции, не жить тебе в почете и любви. Опозоришь ты род свой, сбежав с сыном купчишки, не выдержит сердце Ярослава такого позора, а сыновья его передерутся из-за престола киевского, и пропадут тогда Рюриковичи...

Злобный старик потер руки и, положив камешек в грязный мешочек, счелкнул скрюченными пальцами и исчез.

 

3.

 

Последние три дня Анна провела как во сне. Казалось, только вчера она заметила в толпе сватов высокого крепкого мужчину, который очаровал ее бархатным голосом и умными глазами. Каждое утро они прогуливались по саду. Он рассказывал ей о Франции, каждый раз добавляя в конце, что он очень надеется в скором времени назвать ее правительницей этой удивительной страны. Анне было по сердцу то, с какой любовью он описывает свою Родину. Это было понятно ей самой. Она не представляла, как будет жить в дали от русской земли. Но после его ярких рассказов Франция стала ей чуть ближе. Огорчало лишь одно, что граф де Монтье не Генрих 1. Ведь в его присутствии ее сердце билось чаще и казалось, что в нем зарождается любовь. Но так было только когда рядом был сам граф. Как только он уходил, не объяснимая сила влекла ее на ярмарочную площадь, где среди пестрых палаток стояла лавка Новгородского купца Ильи Митрофанова, в которой помогал отцу его сын Никита.

При их первой встречи юноша предложил помочь ей поднести покупки. Анна разрешила проводить ее немного, ей не хотелось, чтобы он увидел, где она живет, ведь княжна не сказала ему, кем на самом деле является. Они вместе шли по площади, беседовали, посмотрели на представление бродячих артистов. Анна чувствовала себя с Никитой легко, как ни с кем, ей не нужно было сдерживать свой веселый нрав и поддерживать скучную беседу, ломая голову, чтобы еще умного сказать. Никита развлекал ее сам, и они оба получали от этого удовольствие. Он вот уже четыре года, с пятнадцати лет, путешествовал вместе с отцом, много видел и умел весело обо всем рассказать.

Когда Никита помогал ей покинуть многолюдную площадь мимо них проходил нищий старик, просящий милостыню. Он был одет в черные лохмотья, у него была длинная косматая борода и крючковатые руки. Анна брезгливо поморщилась, увидев его пальцы, усеянные бородавками. Но Никите стало его жалко и он бросил монетку в жестяную кружку бродяги. Тогда старик очень проворно схватил своего благодетеля за руку и, притянув его поближе к себе, проскрипел:

- Ты добрый юноша, на-ка, возьми от меня подарочек для своей Зазнобы. И пусть этот камешек принесет вам счастье!

И старик протянул Никите красивый разноцветный камень с ровной дырочкой посередине, через которую была продета черная тесьма. Пока молодые люди рассматривали удивительный подарок нищий успел затеряться в толпе. Тогда Никита протянул подарок старика Анне, и та разрешила одеть его на себя.

Как только чудесный камень повис на ее лебединой шейке, девушке почувствовала усталость и, неохотно попрощавшись со своим новым знакомым, поспешила во дворец. Но этот простой в обращении юноша так понравился ей, что она и на следующий день пришла в лавку его отца, и на третий тоже.

В последний свой визит Анна купила отрез красного китайского шелка и, так как она не хотела, чтобы ее старая няня несла эту тяжелую ношу, девушка предупредила, что пришлет вечером за покупкой слугу. Но Никита все равно вызвался проводить девушку. Он смотрел на нее с таким восхищением, все время краснел, бледнел, запинался, а когда они прощались, сказал:

- Отец решил завтра утром уехать из Киева, он хочет поскорее вернуться в Новгород. Мы уже полгода не были дома, соскучились...

Это сообщение ужасно расстроило Анну. Будучи разумной девушкой, княжна понимала, что знакомство с сыном простого купца должно рано или поздно закончиться, но при мысли о разлуке у нее сжалось сердце и больно заныло в груди, от боли слезы навернулись на глаза. Никита восприняв их влажный блеск как добрый знак продолжил:

- Аннушка, я не могу представить, как буду жить без тебя. Я думал сегодня всю ночь. Выходи за меня замуж. Я готов посвататься к твоим родителям хоть сейчас, прикажи только, душа моя.

Анне стало трудно дышать, она еле выдавила из себя:

- Мои родители откажут тебе. И неизвестно, как твой отец отнесется к столь поспешной свадьбе.

Никит вздохнул:

- Все зависит от того, кто твои родители. Но если честно, то он уже нашел для меня подходящую, по его мнению, невесту. Но мне никто кроме тебя не нужен, - с тоской в голосе сказал Никита. Он нежно коснулся щеки девушки, Анна сделала шаг назад, по нежным розовым щечкам ровными ручьями струились слезы. Она зажмурилась и замотала головой, язык немел, но она нашла в себе силы быть твердой:

- Не судьба нам быть вместе, Никита. Против родительской воли нельзя идти. Прощай!

Девушка развернулась и убежала. Марфа, неодобрительно наблюдавшая за происходящим, с трудом поспевала за ней.

Оказавшись в своих покоях, Анна упала на кровать и зарыдала, мысль о разлуке с Никитой была не выносима, да еще нужно было готовиться к торжественному обеду в честь французских гостей, где отец обещал объявить о своем решении ее участи.

 

4.

 

Анна во всем своем великолепии сидела за столом среди братьев и сестер. Заморские гости сидели напротив. Граф де Монтье оказался совсем рядом. Его близость помогла княжне успокоиться и даже на несколько секунд перестать думать о Никите. Весь вечер она старательно веселилась. Но девушка чувствовала, чтобы не решил отец, она все равно будет страдать. Она не может быть ни с Никитой, ни даже с графом де Монтье. Ее брак должен служить укреплению связей между Европой и Русью, а любовь не для дочери Великого князя Киевского.

Наконец настала торжественная минута, и Ярослав объявил свою волю. Анна слушала его как во сне. Слова сливались, их смысл терялся, она поняла только одну фразу: "...И с легкостью в сердце отдаю свою дочь за короля Франции Генриха 1!" После этого заиграла музыка и все пошли плясать, даже не умеющие это делать гости. Анна, воспользовавшись всеобщим весельем, убежала к себе, и только один человек заметил ее отсутствие. Граф внимательно наблюдал за ней, когда Ярослав объявлял о своем решении, и его огорчила реакция Анны, девушка побледнела и едва не упала в обморок. Француз даже не пытался утешить себя мыслью, что это от радости. Он тоже поспешил покинуть залу с шумным застольем и отправился в сад, в надежде встретить Ее.

Анна тем временем поднялась к себе и села у окна. Ее судьба была решена, она навсегда должна покинуть родной дом, уехать в чужую незнакомую страну. Утешала мысль, что граф де Монтье будет рядом. Но перед глазами стояло голубоглазое улыбчивое лицо Никиты, и грудь непрестанно ныла. Она нащупала свой нательный крестик и мысленно попросила Бога дать ей сил пережить все это. Но боль не ушла, требуя от девушки каких-то действий. Анна осмотрелась по сторонам и заметила сверток на кровати. "Ткань из лавки отца Никиты" - вспомнила княжна и с нежностью развернула его. Тут же к ее ногам упала берестяная грамота написанная не ровным, но твердым подчерком. Ей писал Никита: "Аннушка, душа моя, знаю, что мое предложение было слишком поспешным, но жизни без тебя не представляю. Если родители против нашей свадьбы давай убежим сегодня же, обвенчаемся тайно, а потом придем с повинной. Не простят, так мы и сами как-нибудь проживем, лишь бы вместе быть. Приходи сегодня в полночь к старому дубу, что растет у Золотых ворот. Буду ждать тебя, любовь моя. Твой Никита". Пока княжна читала это послание, слезы градом катились из ее глаз. Она понимала, что не должна отвечать на него, но ноги уже сами несли ее к главному выходу из города. Ведь если она не поторопиться, то может опоздать к назначенному времени.

Пробегая по саду, Анна внезапно налетела на графа де Монтье, который чуть не упал от их столкновения. Оказавшись почти в объятиях этого мужчины, девушка забыла куда бежала. И в этот момент блеснула молния, и загрохотал гром. Княжна отстранилась и надменно спросила:

- Что вы здесь делаете, граф, почему не празднуете удачное окончание вашей миссии?

- Я увидел, как были расстроены вы и надеялся, встретив вас здесь, попытаться утешить.

- Не трудитесь. Мне ясна моя участь: я должна выйти замуж за старика, для которого этот брак всего лишь политический ход.

- Вы не правы. Мой король еще не стар и он искренне восхищается вами.

- Не надо защищать его в моих глазах. Если бы он питал ко мне нежные чувства, то мог бы прислать не только официальное письмо моему отцу, но и мне адресовать личное послание, - Анна говорила сердито, каждая черточка ее прекрасного лица пылала гневом. Граф невольно залюбовался собеседницей, но все же попытался успокоить:

- Я вынужден признаться, что мой король не умеет писать, а диктовать письмо столь личного характера писцу он не решился. Поэтому Генрих отправил меня в это путешествие. Он доверил мне, передать вам на словах его искреннее восхищение.

Анна сразу не нашлась, что ответить. Король не умеет писать. Что же это за страна такая. На Руси даже сын простого купца пишет любовные послания. Она, которая может свободно читать и писать на славянском, греческом и латыни, должна стать женой короля-неуча.

Анны не смогла скрыть своего разочарования, и граф попытался сгладить этот новый удар по благородному образу Генриха.

- К сожалению, при французском дворе образованный человек большая редкость. Но я уверен, княжна, что рядом с вами и ради вашего уважения король быстро освоит и чтение, и письмо.

- Видимо ваш король очень доверяет вам, раз поручил быть посредником в его сердечных делах. Неужели он не боялся, что посланец его любви может больше заинтересовать меня, чем само послание? - смело глядя в глаза графу, спросила Анна. Граф смутился и отвернулся.

- Я не понимаю вас, Анна. О чем вы?

Княжна решила не продолжать опасный разговор, она даже не заметила ,что граф назвал ее просто Анной. Она и сама уже давно перешла границы приличия.

- Оставим это! Но почему же ваш король не прислал мне хотя бы свой портрет. Или он испугался, что, взглянув на него, я точно не поеду во Францию?

Вокруг бушевала гроза, начал накрапывать мелкий дождик. Но Анна стояла как каменное изваяние в ожидании ответа графа, а он колебался. Приняв какое-то решение он встал перед ней на колено и взял ее замерзшую руку в свои, большие и горячие.

- Мой король не прислал вам своего портрета, потому что решил лично предстать перед вами. Я опасался, что мне снова откажут в вашей руке, Анна, и мечтал лишь об одном увидеть вас во плоти. Прошу простите мне этот обман...

Анна онемела от изумления, а потом закрыла руками лицо, стараясь спрятаться от его проницательного взгляда. Генрих тут же поднялся и отведя ее руки нежно произнес:

- Вам нечего стыдиться, Анна. Все что вы говорили, правда, я не молод, не грамотен. Но я люблю вас, и надеюсь, что вы все-таки согласитесь стать моей женой. А я приложу все силы, чтобы быть достойной такой жены.

Анна хотела сказать: "Я тоже люблю тебя и хочу быть с тобой!", она мечтала оказаться в его объятьях, под защитой могучих рук, но язык и тело отказывались подчиняться. Снова вспыхнула молния, и Анна, не помня себя, уже бежала прочь, в сторону Золотых ворот, где ждал ее Никита. Генрих бросился догонять ее, но новый удар молнии пришелся в дерево, обломанная увесистая ветка упала французскому королю прямо на голову. И он упал, придавленный ею, прямо на садовую дорожку. Последнее, что он увидел - нательный крестик Анны, лежащий рядом на мокрой земле.

 

4.

 

Анна запыхалась от бега, промокла до нитки и была растеряна. Почему она пришла на место тайно встречи, вопреки своему разуму, и даже сердцу. Княжна чувствовала, что ее привела сюда какая-та высшая сила. Именно в таком смятении чувств она предстала перед Никитой, нетерпеливо ожидавшим ее под старым дубом. Юноша стоял держа в руке узелок, это все то необходимое, что он посчитал нужным взять с собой. Его вороной конь спокойно прогуливался рядом. Никита обрадовано бросился к ней.

- Аннушка, я даже не надеялся, что ты придешь в такую погоду! - с восхищением глядя на девушку, воскликнул влюбленный и протянул к ней руку.

Молодая княжна, чувствуя себя самым несчастным человеком на свете, вложила свою руку в его, и он увлек ее под дуб.

- Давай переждем здесь грозу, а потом тронемся в путь.

Анна собрала последнюю волю в кулак и отойдя на несколько шагов в сторону выговорила:

- Никита, ты хороший, но я должна сказать тебе... Ты ведь не знаешь кто я...

Он нетерпеливо отмахнулся:

- Разве это имеет значение...

- Имеет, потому что я ... княжна, я - Анна Ярославна... Скажи, разве могу я сейчас уйти с тобой!

Девушка в отчаянии, с немой надеждой смотрела на юношу, она чувствовала, что ее судьба находится в его руках. Никита был так удивлен, что молчал несколько минут. Когда же он осознал все тонкости происходящего, молодой сын купца упал на колени перед дочерью великого князя и ударил челом об сырую землю. В эту секунду Анна почувствовала невероятное облегчение. А несчастный влюбленный прошептал.

- Прости, княжна, за дерзость мою, но не со зла я, а по неведению...

- Встань, Никита, что же ты падаешь передо мной на колени. Это я должна быть признательна тебя за твое благородство.

Никита, вставая, предложил Анне проводить ее до дворца, и она уже готова была согласиться, как бушующая гроза снова нанесла свой удар - на этот раз по старому дубу, около которого стояли молодые люди. И дерево, не смотря на проливной дождь, мгновенно вспыхнуло. В пляшущих языках пламени проступило пугающее злое лицо Палия. Анна и Никита замерли. парализованные страхом. Девушка инстинктивно стала искать на груди крестик, но его не было. Вместо него она нащупала холодную поверхность камешка, подаренного ей Никитой. Анна сразу вспомнила, где она видела огненное лицо - это был нищий, который дал Никите этот камень. Девушка попыталась сорвать черную тесемочку с шеи, но та стала с силой обвиваться вокруг нее, сжимая в железное кольцо, не давая дышать...

- Никита... - из последних сил прохрипела девушка, хватаясь за плечо юноши. Он как загипнотизированный смотрел в глаза колдуна, но от прикосновения вздрогнул и обернулся к ней. Подаренный им камень висел неподвижно в воздухе, сверкая ядовитым оранжевым блеском, а тесьма душила Анну. Никита, не раздумывая, ухватился за камень и сорвал его с девушки. Анна как подкошенная упала на землю.

- Анна, с тобой все хорошо, - встревожено спросил юноша, всматриваясь в побелевшее лицо княжны. Девушка стала откашливаться, и в это время за спиной молодых людей зловещий скрипучий голос произнес:

- Глупец, зачем ты спас молодую Рюриковну. Все равно этому роду не жить на свете. Я Палий, могущественный жрец Перунов, проклинаю этот род. Сыновья ваши пропадут в борьбе за власть, а дочери будут страдать. Я не успокоюсь, пока не увижу смерть последнего из Рюриковичей. А ты, младшая Ярославна, умри сейчас.

Глаза Палия сверкнули, и в сторону Анны полетела, рассекая нагретый костром воздух, молния. Еще мгновение и княжна погибла бы, но Никита закрыл ее своим телом, инстинктивно заслоняя и себя узелком с пожитками, в которые и влетела молния, испепеляя вещи юноши. Она бы пронзила и его, если бы на своем пути не встретила преграды посерьезнее. В глубине узелка Никиты оказалась Библия, ударившись о которую молния развернулась и полетела обратно к горящему дубу. Дерево вспыхнуло в последней ослепительной вспышке и превратилось в кучу золы.

Молодые люди сидели и удивленно смотрели на лежащую на земле книгу. Они не могли поверить, что все еще живы. Никита пришел в себя первый. Он помог княжне встать на ноги и бережно поднял Библию, славянские буквы на ее страницах уже начали расплываться от дождя.

- Я должен найти этого колдуна и убедиться, что он больше никогда не причинит тебе вреда. Иначе я не смогу спокойно жить.

- Нет, Никита, ты не должен этого делать. Он слишком могущественный, разве сможешь ты его одолеть?

- С Божией помощью! - ответил спокойно юноша.

Анна вздохнула полной грудью. Странно, но только избавившись от приворотного камешка, она поняла, как дорог стал для нее этот юноша.

- Прощай, Никита. И знай, частичка моего сердца всегда будет с тобой.

Юноша грустно улыбнулся своей недосягаемой любимой и протянул ей Библию.

- Пусть эта книга оберегает тебя, с ней никакие проклятья тебе не страшны.

Молодая княжна с благодарностью взяла столь ценный подарок, развернулась и пошла прочь. Чем дальше уходила она от пепелища старого дуба, тем царственней становилась ее осанка и более уверенным шаг. Княжна Анна, дочь Ярослава Мудрого, смело двигалась вперед, чтобы в скором времени стать королевой Франции.

В это же время прочь от Киева мчался юноша на вороном коне. Любовь в его сердце придавала ему смелости, желание победить злого колдуна - уверенности. А в душе его теплилась надежда, что когда-нибудь, пусть даже через пятнадцать лет, он, возмужавший русский богатырь, бросит к ногам своей любимой сердце ее заклятого врага. И она, будучи уже вдовой, встретит его с распростертыми объятиями и, быть может, согласится прожить остаток своих дней женой простого новгородского купца на родной русской земле.

 

О том, как сложилась судьба Никиты, история умалчивает, и было ли вообще проклятие Палия доподлинно неизвестно, но род Рюриковичей канул в лету, погрузив Россию в пучину Смутных времен. А в наших русских душах так и остались пережитки язычества, ведь многие из нас до сих пор верят в приметы и домовых.

 

Конец.