Вот, чу! Колокольчик на зимней дороге. Ямщик, осторожней! Раздавишь щенка! Но то не собака, то волк крепконогий, Точнее волчица, не больше вершка. Теперь не узнаешь, как здесь очутилось Продрогшее тельце, где теплиться жизнь. Что делать прикажешь, чтоб не получилось, Спасая волчицу, испить укоризн. Приручая волчицу, не обольщайся, Пропитан свободой у ней каждый вздох, А если обидел, остерегайся. Она нападает без рыка, врасплох. Дни шли, а волчица росла, матерея. Бесились собаки в соседних дворах. Не знала деревня охраницы злее, Волкам не присущ цепенеющий страх. И так бы всё шло, но однажды случилось В окрестности стае волков забрести. Рвалась к ним волчица с цепи, как сбесилась, Моля ямщика об одном: “Отпусти!” Приручая волчицу, не обольщайся, Пропитан свободой у ней каждый вздох, А если обидел, остерегайся. Она нападает без рыка, врасплох. Звучал колокольчик в предмартовский вечер. Под звук монотонный ямщик задремал. Вдруг воздух вой волка пронзил издалеча, К началу охоты, давая сигнал. Под взмахом кнута взбеленилися кони. Ямщик что есть силы погнал лошадей. Лишь в стороны комья, летела погоня, Но стая волков оказалась быстрей. Охваченный волчьей озлобленной кучкой, Ямщик среди своры волчицу узнал, И вот она тоже, и враз повернувшись, Напала на стаю, ощерив оскал. Рвала в иступленьи опешивших волков. Ямщик ждать исхода не стал и долой Помчался, и вот, за знакомым пригорком Огни заблестели деревни родной… И позже, под утро ямщик захмелевший Увидел в плену беспокойного сна, Глаза той волчицы, с укором глядевших: “ Ямщик, я тебе ничего не должна…” |