…В жаркий, двадцать восьмой день июля, 1942 года от Рождества Христова, народный комиссар обороны Иосиф Виссарионович Сталин издал приказ № 227. Этим приказом вводились жёсткие меры борьбы с паникёрами и нарушителями дисциплины, решительно осуждались и пресекались «отступательные» настроения. Теперь для Красной Армии становился железным, непоколебимым и официальным Закон: «Ни шагу назад!» По свидетельству очевидцев того времени, из числа великих полководцев, этот Приказ был подкреплён усиленной партийно-политической работой.

Военная машина третьего рейха уже поглотила советский Крым, нанесла сокрушительные поражения нашим войскам в районе Барвенково, в Донбассе и под Воронежем. Беспощадный противник полностью захватил стратегическую инициативу и, подведя свежие резервы, начал стремительное продвижение к Волге и на Кавказ.

Легендарный Левитан, глас Советского Информбюро, даже не представлял сокрушительных размеров наступления фашистской гидры. Ибо народу нельзя было знать, что нация на грани порабощения и истребления. Богатейшие области Дона и Донбасса уже были в руках противника. Скоро должна была вскрыться артерия советской боевой машины – мог пасть Северный Кавказ, кровь-нефть для армии и промышленности.

Приказ № 227 был жутким надрывным рыком, исполненным агонии. Закономерным и обоснованным. Руководитель Главного политического управления РККА Мехлис Л.З. был смещён с должности. Что говорить о пешках, простых солдатах, если жертвовали ферзями? Александр Солженицын, осужденный офицер, видел волны-тысячи-этапы заключённых: военных преступников - бывших советских воинов. Это были отголоски жизненно необходимого Приказа-Закона № 227: «Ни шагу назад!»

Центральный Комитет потребовал от Военных советов фронтов и армий, в чьей компетенции были жизни и смерти советских солдат, улучшить работу среди боевого состава и командиров, с тем, чтобы поднять дисциплину, усилить стойкость и боеспособность войск. Были проведены специальные мобилизации коммунистов и комсомольцев…

Но все истинные коммунисты уже были в действующей армии, и комсомольцы тоже, либо только ещё подрастали, и специальная мобилизация коснулась даже отдалённых сибирских лагерей, откуда уголовники-рецидивисты в погоне за жизнью уходили в штрафбаты…«Политические», жаждавшие отдать жизнь за Родину, на фронт не попали. Орды смертников легендарного полководца К.К. Рокоссовского, в 42-м командующего Брянским фронтом вместо Ф.И. Голикова, остались в народном фольклоре…

 

… Звенящий зной. Ни дуновения ветерка, ни одного движения воздуха. Захолустный, с тремя каменными строениями, провинциальный русский городок. Перевалочный пункт перемещения военных частей, защитников Отечества. В ментальном пространстве: суета, страх, горечь разлуки, усталость и жажда, жара и пыль на зубах.

Гул в ушах от тысяч кирзовых сапог. Рёв моторов «полуторок» и «эмок». На временных стоянках жужжание жирных чёрных мух. Стук в висках, шум в ушах и биение тысячи тысяч тревожных сердец.

Гимнастёрки пропитаны едким, солёным потом. Пот пропитал кальсоны и портянки тысячи тысяч плотей, бредущих строем по двум грунтовым дорогам к городку на расстоянии не менее восьми тысяч метров, и по трём таким же дорогим из него… Тревожное ожидание и на первый взгляд хаотичное, тысячетелое движение. Страх, горечь разлуки, усталость и жажда, жара и пыль на зубах…

Член военного совета, генерал армии, герой гражданской войны, вышел из пыльного «Лорен-Дитриха» приписанного к автогаражу областного центра, и быстро взошёл в местный военкомат, самое внушительное и достопримечательное здание городка, через семьдесят лет такие здания во всех городах и весях бывшего Союза будет называться народом – «сталинками». Проблем и неразберихи было столько, что уместно было контролировать пока только собственного адъютанта-ординарца. Летят с должностей и улетают с небосклона жизни чины поважнее его, генерала армии! Родина в опасности!

Доклады, доклады, доклады, судьбоносные решения, море информации, головные боли!

-- Капитан Иванов! – заорал раздражённо генерал, член военсовета. – Перекусить сделайте чего-нибудь, очень шустро, и двести граммов водки! Десять минут даю – времени в обрез!

Ординарец стремглав кинулся решать вопрос, а генерал в истерическом исступлении наткнулся на вновь испечённого командира полка.

-- Что?! Что, ещё у вас?!

Новый комполка из запаса потерял дар речи буквально на три секунды, и гаркнул:

-- Товарищ генерал!!!

-- К чёрту! Что у вас? Докладывать суть, без галиматьи и званий, ну!? Быстро!

-- Восемь человек из пополнения отказались принимать присягу! – выпалил комполка.

Генерал наклонил свою наголо бритую голову и жёстко посмотрел в глаза доложившего. После многозначительной паузы в несколько секунд тихо отчеканил:

-- Вы ещё не слышали о приказе № 227 товарища Сталина? Собственно, и без этого приказа – по законам военного времени. Какие могут быть вопросы? Вот из-за этой нерешительности в старшем офицерском составе и эти толпы дезертиров, паникёров и окруженцев. Я спрашиваю вас: какие вопросы насчёт судеб врагов народа, когда Родина в опасности?

У комполка непроизвольно задрожали колени, и появилась слабость внизу живота, он сподобился лишь на жалкое пожатие плеч, боясь что-то говорить.

-- Война, уважаемый товарищ, война, - тихо проскрежетал металлическим, беспощадным тоном бритый наголо генерал. – Впрочем…знаем, проходили… Небось, религиозный элемент? Штундисты-баптисты, субботники-пятидесятники? Жизнь отдадим, но убивать не будем?

Комполка испуганно закивал. Глаза генерала недобро сверкнули:

-- Надеюсь, изолировали убогих? Пройдёмте, и я покажу вам, как следует решать такие задачи.

Отказников поместили по спешке в одном из кабинетов военкомата. По великодушию комполка, пытавшегося их уговорить. Генерал даже не пробежался взглядом по вскочившим со стульев фигурам в штатском. Глядя в пол, он медленно и тихо сказал:

-- Через десять минут ваши души пойдут к Богу, если не присягнут на верность Советскому Союзу. И при этом не забывайте библейский артикул – всякая власть от Бога.

…Через десять минут генерал подкрепил силы внушительной снедью от пробивного ординарца, и даже выпил дополнительные двести граммов.

…Фигуры в штатском встали по стойке смирно.

-- Ну? – устало спросил генерал советской армии.

Семь человек готовы были принять присягу незамедлительно. Один упорно молчал.

--Всем выйти из кабинета, – спокойно и негромко приказал член военсовета.– Изменивших своей первой присяге – расстрелять немедленно, по закону военного времени.

Белый, истекающий обильным потом комполка отдал честь и вышел с комбатами и приговорёнными. Генерал обратился к ещё молодому парню-отказнику:

-- Обычно подобные вопросы решаются в Красной Армии по-другому. Что же с тобою делать? Без присяги-то никак.

Немного подумав, генерал сказал адъютанту:

-- В этих частях ещё нет особистов. Распишитесь в документе за этого бойца Красной Армии. Комполка дадите устное указание.

Коммунист и генерал, член военного совета и патриот, атеист и защитник родины спешно удалился – предстояло решать множество неотложных вопросов…

Севастополь, Крым. Использованы материалы: мемуары маршала Г.К. Жукова, устный рассказ Якова Лисиченко, последователя учения святых апостолов, консультации политрука Черноморского Флота Юрия Алексеевича Песцова.