Глава 1

 

- Зараз тут усё поле успахаю! Што ж гэты трактар вадзiць! – сказал Матвеич и сел за руль.

На поле уже собралось довольно много народа. А как же не прийти: привезли первый трактор в колхозе.

Выкобеливаясь перед односельчанами, Матвеич сказал:

- Кладем, в общем, руку эту на коробку передач. На вот этот рычаг. Перед этим заводим мотор. И жмём ногой на вот эту педаль газа. Сейчас покажу…

Он вставил небольшой ключ и завёл мотор. Мотор так сильно заревел, что большая часть пришедших отбежала назад.

Потом нажал на газ, и … Трактор резко поехал вперёд. Не ожидавший такого резкого движения машины, Матвеич с перепугу ещё сильнее вдавил в пол педаль. Лихорадочно крутя руль, он начал зигзагами мчаться по полю. Люди, кто со смехом, кто с криком, убегали от ревевшей машины.

Матвеич, жми тормоз! – крикнул Вася.

- Я не знаю где он! – обезумивши, кричал Матвеич нажимая на все педали.

Но не успел Вася сказать, где спасительная педаль, как трактор резко затормозил.

Громко смеющаяся толпа не сразу подошла к непредсказуемому трактору. Матвеич, слезши с машины, как не бывало, сказал:

- Вось так. Зразумелi?

Все засмеялись громким хохотом. Тут подбежал минут десять назад отлучившийся, тракторист Паша:

-Я же говорил вам, дед Арсений, не лезьте в трактор! – сказал он.

- Дед Арсений учит деревню на тракторе ездить. Точнее убегать от трактора. – смеясь сказала Даша.

Все громко засмеялись.

- Всё! Концерт по заявкам окончен. Паша – за работу. – Воскликнул Сергей Семёнович.

Вся толпа начала расходиться. Наступил вечер. Розовое небо обнимало небольшую белорусскую деревню Красноречье. Она состояла из старых и новых домиков, разделённых улочками на посёлки. Сама деревня стояла на левом берегу реки Случь. Русло в этом месте не очень широкое.

Вечером, перед сном, старики, парни и девушки, дети, выходили на улицы.

Кто садился на лавочку и о чём-то разговаривал с односельчанами, кто танцевал возле речки под музыку баяна, а кто-то просто прогуливался по тихой деревне.

- Хорошо сегодня, тепло – сказала, скрестив руки на груди, Елена Николаевна.

- Да, и звёзд на редкость много – сказала Вероника Никитична.

-Разумела, што цяпло. Июнь месяц на двары, – пробурчал Владимир Владимирович.

Тут к компании подсел высокий, средних лет мужчина – председатель колхоза Владислав Георгиевич.

- Чего вам всё не спиться? - улыбнулся он

- А вам чаго не спiцца? – съязвил Владимирович

Все бабули грозно стрельнули в него взглядом.

- Маучу я, маучу… - пробурчал Владимирович.

- Да просто скучно мне сидеть в конторе-заморе, вот и пришёл к вам – в самое весёлое село, - смеясь, ответил председатель. – А у вас как дела?

- Хорошо всё – ответила Елена Николаевна. - Сегодня Матвеич чуть трактор не разбил.

- Да-да, слышал. Непоседа – мужик.

А возле речки молодёжь устроила танцы. Тракторист Паша играл на баяне заводную музыку. Молодая деревенская девушка Лида весело приплясывала вместе с подругами Дашей и Машей. А недалеко от них, на лавке, сидел Никита, тоже краснореченский парень. Он был влюблён в Лиду, но она не отвечала ему взаимностью. Встав с лавки, он подошёл к Паше:

- Сыграй что-нибудь медленное. Все таки попробую. - сказал он.

Паша улыбнулся и быстро переставив пальцы на нужные клавиши заиграл музыку, под которую все парни стали приглашать девушек.

- Давай потан… Лида давай присядем – растерявшись сказал Никита и они сели на последнюю пустующую скамейку.

- Лида, я тебя люблю. Я без тебя жить не могу…Я…Да я за тебя умереть готов! – выплеснул свои чувства Никита.

- Знаешь, а я за тебя умирать не решусь. – равнодушно сказала Лида.

- Главное что я решусь.

- Вот и решайся! – отрезала Лида и, встав со скамейки, направилась к дому.

Свет в окнах хат потихоньку исчезал. Бледный свет Луны освещал дощатые крыши, а ветер раскачивал старую калитку. В это время дня городскому человеку пройтись по деревне, мягко говоря, не хочется. Любая скрипнувшая трухлявая деревяшка на заборе, или резкий шум листьев деревьев, лаянье собак – наводит страх. А сельский человек, зная причуды природы, не боясь, спокойно прогуливается по деревне.

Зайдя во двор, Лида села на крыльцо и посмотрела на звёздное небо. Как ей хотелось уйти от мирских проблем и как они, звёзды, молча наблюдать за суетливыми людьми. Ярко сиять и не думать ни о чём. Ей было жаль Никиту: он столько раз добивался её, а она так жестоко отказывала ему. Но что-то в нём её привлекало. Не столько внешность, а, сколько его честность, справедливость, и.… Да, и внешностью тоже. Именно сейчас, после десятка произнесённых им признаний в любви, она поняла, что любит его. И без него уже не может…

- Дочка, иди в дом. Поздно. – сказала приоткрыв дверь мать Лиды Майя Максимовна.

Лида поднялась, и последний раз взглянула на небо: Как бы прощаясь с ней, блеснула небольшая звезда. Лида улыбнулась и ушла в дом.

 

Глава 2

 

Всю ночь Никите снилась Лида. Уже в который раз, они, взявшись за руки, прогуливались по Слуцку, целовались, едят мороженное. Но, увы, это просто сон. Этого не могло быть. Это невозможно.

Он влюбился в неё как говориться с первого взгляда, когда он с отцом и матерью переехали сюда из освобождённого от польского господства Белостока. Стройная, молодая, красивая девушка с именем Лида в миг затмила его сердце. Но помимо ослепительной внешности она имела неприступное, холодное сердце. И он ещё больше любил её, и пытался её завоевать.

Он встал с кровати, оделся и вышел во двор. Там отец плёл кош, а мать полола огород. Поприветствовав их, он направился на реку.

Из своей хаты вышел Матвеич с широко открытыми глазами. Еле сдерживая смех, Вася, проходящий мимо, спросил:

- Что случилось?

- Прыснiлася мне што наша вёска гарыць чырвоным полымям … Усiх пазаганялi у хлеу як скацiну i папалiлi…- испуганно ответил он.

- Кто сжёг?

- Арлы.

- Орлы? Птицы?! – недоуменно переспросил Вася.

- Да. Ператварылiся у людзей i папалiлi…

- Так, всё! Матвеич, не нагоняй страх! Это просто сон – приободрила Настя. - Говорят: приснилось плохое - к добру. Айда все на речку!

- Да. … К дабру… - тихо сказал Матвеич и, закурив папиросу, пошёл на реку.

В это утреннее время на реке Случь, которая на западе огибала деревню, собиралась почти вся деревня. Кто-то в небольшой канавке стирал одежду, кто-то мылся, купался в прохладной с утра воде, а мужики – старики сидели на высоком берегу и курили.

Никита подошёл к стирающей одежду Лиде:

- Помочь?

- Не надо. Всё средство израсходуешь. – усмехнулась она.

- Брат привёз?

- Тебе, какое дело. – возмутилась Лида.

На берегу, покуривая папироски, сидели Вася и Паша.

- Как там твой медицинский? Всё сдал? – спросил Паша.

- Почти всё. А ты, куда нибудь думаешь поступать?

- Куда мне, - ответил Паша. - В колхоз трактористов без экзамена берут.

- Вот брат мой, Жорка, в Москву уехал. На актёра учиться. Так писал, что девки в Москве ух-х-х какие! – сказал Вася.

- Это ж Москва…- вздохнул Паша.

С горки сбежала радостная Даша и закричала:

- Клуб отремонтирован! Вечером дают «Трактористов»!

- Матвеич в главной роли! – пошутил Паша.

Все громко засмеялись. Матвеич грозно стрельнул на него взглядом.

Никита время от времни поглядывал на Лиду. Но она всё также стирала одежду, и оживлённо болтала с Авдотьей и Машей. Никакого внимания на него она не обращала. Как только Никита подошёл к ним, Авдотья «спохватилась» и, ткнув Машу локтём, вместе направились на берег.

- Вы куда, девчонки? – спросила Лида.

- Мы.… Пойдём детей посмотрим. – растерявшись ответила Авдотья и подмигнув Никите пошла к дому.

Никита сел возле Лиды и взяв с берега, чьи то штаны начал их полоскать.

- Пойдешь в кино? – спросил он.

- Да. – продолжая стирать ответила Лида.

- Одна?

- Одна.

- Не боишься?

- Боюсь.

- Ну, если боишься, то я пойду вместе с тобой.

- А ты не боишься?

- Боюсь.

- Чего? – усмехнулась Лида.

- Боюсь, что ты будешь бояться, - глядя в её глаза, ответил Никита.

Лида перестала стирать и посмотрела на него, но тут же отвернулась.

- Можешь идти. – сказала она.

- Сегодня тёплая вода. – зайдя в реку сказал Никита.

- Я знаю.

Вдруг Никита резко схватил её за руку и потянул в воду.

- Ты что дела… - не успела сказать она, как Никита поцеловал её.

Лида била его по плечам, хотела выбраться из объятий, но поняла, что она этого и хотела. Она сдалась…

Никита был счастлив. Он её поцеловал. Значит всё возможно. От наплыва радости он не устоял на ногах, и вместе с Лидой они упали в блестящую лучами солнечного света воду.

 

Глава 3

 

К небольшому домику номер 14 подъехал чёрная блестящая машина. Из неё вышел одетый в военную форму высокий молодой человек. Судя по погонам – старший лейтенант. Он попрощался с водителем, и машина уехала, подымая столпы пыли. Затем подошёл к дому и постучал в дверь.

- Кто там? – спросила Даша.

- Свои. – ответил лейтенант.

Даша открыла дверь.

- Старший лейтенант Гаринов – отдал честь лейтенант.

- Петя!!! – завопила Даша и бросилась к нему на шею.

Петя так сильно обнял её, что она аж взвизгнула.

- Наконец-то, дождалась! – сказала радостная Даша.

- А как я скучал! Дают кашу – я о Даше, пишу мамаше – я о Даше, ушли все наши – я к Даше.

- А про мамашу правда? – улыбнулась Даша.

- Конечно.

Они зашли в небольшие сенцы, в которых на бревенчатых стенках висели разнообразные плакаты. Рядом стояли большой деревянный шкаф со старыми вещами и кровать. Из сенец дверь вела на кухню. Справа стояла большая печка, а справа возле окна – буфет и обеденный стол, на котором всегда стояло блюдце со свежими садовыми фруктами. Далее был зал. Он был разделён на две половины одним длинным книжным шкафом. Так как Даша работала библиотекарем в колхозе, в нём было много различных книг. Возле окна, на небольшом накрытом скатертью столике стоял подарок от колхоза за хорошую работу – радио. На стене висел ковёр с оленями, а под ним стояла кровать.

Петя и Даша поцеловались. Они не виделись с тех пор, когда Петя на несколько дней приезжал сюда, в Красноречье, но и это было полтора года назад. Петя служил в пограничных войсках под Гродно. И вот он, закончив службу, вернулся обратно, на Родину, к любимой девушке, к родителям.

- Какие тут у вас новости? – спросил он.

- Клуб починили. – ответила Даша. – Сегодня показывают «Трактористов». Пойдём?

- Так мы же его два года назад уже смотрели.

- Ну и что. Тогда мы в городском кинотеатре были, а тут в своём, красноречинском показывают.

- Тогда хорошо.

- А пошли на речку, там ещё народ сидит. – предложила Даша.

- Прямо в этом – сказал Петя и показал на форму.

- Прямо так. Ведь гордость с тобой, с солдатом, ходить.

- А в гражданской одежде не гордость?

- Дурак ты, Петька! – сказала Даша и они побежали на реку.

Они бежали по дороге не обращая ни на кого внимания. Бабки сидящие на скамейках недоуменно смотрели на них своими старыми, любопытными глазами.

- Эй! Смотрите кто идёт! – увидев их закричал Вася.

И началось! Все повставали и подбежали к Пете. Ведь Петя любому товарищ: старому поможет, с детьми общий язык найдёт. Подошли все промокшие, но радостные Лида и Никита:

- Здорово ребята – поприветствовал Петя. А ты Лид, чего мокрая такая?

Лида улыбаясь посмотрела на Никиту:

- Никита от радости уронил – засмеялась она.

- Ещё на одну пару больше – заметила Даша.

- Ты ж погляди! – сказал Паша и похлопал Петю по погонам, - Старший лейтенант!

- Ишь ты, научился звёздочки считать. – засмеялся Петя.

- А то! – сказал Паша.

Наступил вечер. Огненно-рыжее солнце заходила за поля, в последний раз, освещая его необъятные просторы. Сегодня своеобразный праздник – долгожданный сеанс в кинотеатре. На улицы выходили влюблённые пары в своих красивых нарядах. Давно уже такого не было. Постепенно пары сливались с другими и вместе шли до самого весёлого места в деревне – до клуба.

Никита подошёл к калитке Лиды. На нем была белоснежная рубашка, серые брюки и начищенные до блеска туфли.

В общем так красиво он никогда не одевался. В это время отворилась дверь и во двор вышла Лида. Никита обомлел.

Она была в белом кружевном платье и в белых туфлях, на шее были дорогие бусы.

- Ну, как? – растерявшись, спросила Лида.

- Лида… Ты даже больше чем красива. – только и смог ответить Никита.

- Брат Дима из Минска привёз. Там все так девушки одеваются.

- Все девчонки обзавидуются – улыбнулся он.

Лида спустилась с крыльца, и они взявшись за руки пошли к клубу.

- А ты тоже неплохо выглядишь. – осмотрев его сказала Лида.

Никита улыбнулся. А как же! Ведь он целый вечер чистил туфли, гладил брюки и рубашку. Ездил в Слуцк и купил там самые красивые … Никита схватился за голову и побежал к себе во двор, и прибежал с большим букетом цветов.

- Это тебе. – протянул он ей цветы.

- Никита! Какие красивые! Спасибо! – сказала Лида и взяв цветы поцеловала Никиту.

Радостный Никита взял её под руку и вновь пошли.

- Всё таки ты добился своего. Ну… взимности.

- Да, но через сколько времени! - засмеялся Никита.

- Конечно, я и какая нибудь там простушка дурнушка. – иронично заметила Лида.

- А помнишь как мы познакомились?Приехал, стою с этими «чумаданоми» и вылупился на тебя… - сказал Никита изображая.

- Да, - перебила Лида- а потом «чумаданы» полетели с горы и ты за ними.

- Вот смеху было! – засмеялся Никита.

Вскоре они подошли к невысокому зданию с большой надписью «Клуб». Возле входа толпились парни, желающие закодрить девчонок, носились дети, а девчонки собирались в кружки и о чем-то хихикали. С виду это были простые городские жители: так все были красивы.

Как только Лида и Никита подошли к входу, все не могли оторвать свои взгляды от Лиды. А она же,смущаясь, ещё ближе прижималась к Никите.

- Ну Лид,ты даёшь! – осматривая её, восхищённо сказала Даша.

- Везунчик, Никита! – улыбаясь, сказал Петя.

Лида ещё больше смутилась:

- Да что вы, ей Богу. – сказала она.

- Всё, - сказал Никита – не смущайте мне девушку.

Вдруг дверь открылась, и вышел Эдуард Григорьевич, – заведующий кинозалом. Это был уже пожилой мужчина, но в его глазах всё ещё был тот огонёк прошедшей молодости. Когда, три года назад, в клубе случился пожар, он очень переживал, даже здоровье пошатнулось. А фильмы у него были самые лучшие. Вся деревня, затаив дыхание, смотрела «Чапаева», «Цирк», «Броненосец Потёмкин и многое другое.

- По одному заходим – скомандовал он, и все с нетерпением вошли в клуб.

Вошедшие ахнули: клуб был неузнаваем. На стенах были нарисованы события 1917 года, на потолке висела большая, наверное хрустальная люстра, а под ногами – блестящий паркет. Все вошли в кинозал и расселись. Григорьевич поднялся на сцену перед большим белым экраном и громко произнёс:

- Сейчас я начнётся фильм, и не смогу полностью смотреть за порядком из своей каморки. Поэтому ответственным за порядок и чистоту будет… Васька, ты будешь. Ты там смотри, чтоб не сорили, не кричали, тем более материться. Всё, приятного всем просмотра.

Григорьевич спустился и направился в рубку. Вскоре свет больших ламп погас, и на экране замаячили полосы. Затем на экране появилась большая надпись «Трактористы». Начался фильм. Из небольшого окошка в коморке на экран струился бледный свет кинопроектора. Взоры счастливых глаз были направлены на героев фильма.

Петя и Даша сидели на одном из последних рядов. Поэтому там было не только хорошо слышно и видно, но и темно.

- Товарищ старший лейтенант, – сказала Даша, – а вас не учили как вести себя на последнем ряду?

- Сам знаю. – ответил Петя и поцеловал её.

Но не удержавшись на краю сидения, он с грохотом повалился на деревянный пол.

- Потише там! – прикрикнул Вася.

- Сам заглохни! – в ответ раздался чей-то голос.

- Это кто там умный такой – поднялся с места Вася.

В конце зала фигура показалась отчётливее. Это был парень из соседней деревни Мирово Ярик.

- На выход! –сказал Вася.

- Аж побегу, – с ухмылкой сказал Ярик.

Никто не смотрел кино. Все смотрели на Ярика и Васю.

- Сядь, Ярослав! - сказал самый пожилой житель Красноречья Кирилл Гаврилович.

- А вы вообще заглохните! – грубо ответил Ярик и направился к Васе.

- Григорьевич, вырубай кин… - не успел договорить Вася, как Ярик со всей силы дал кулаком по лицу.

Мужики хотели наброситься на Ярика, но он достав нож пригрозил им.

- Сволочь! – сквозь зубы сказал Вася и ударил его по лицу. Тот упал, и встав побежал на Васю с ножом. Но кто-то успел подставить подножку, и Ярик упал на пол. Подбежал Петя и заломил ему руки и ногой отбросил нож.

- Зовите милиционера! – сказал он держа трясущегося хулигана.

 

Глава 4

 

- Да-а-а, посмотрели кино. – вздохнула Даша.

Они с Лидой возвращались домой грустные. Ведь они думали что пойдут со всеми на реку, на танцы. А их парни поехали в город, Ярика отвозить в милицию.

- Как вы с Петей? – спросила Лида.

- Нормально, - ответила Даша – вот собирается идти работать в милицию. Сказали, что квартиру могут в городе дать.

- А у Никиты призыв…- грустно сказала Лида.

- Подруга, - сказала Даша и обняла её за плечо. – Родственные у нас души. Твой уходит, мой пришёл… Просто жди.

- Это не просто. – вздохнула Лида.

- Да.… Не легко.

Они подошли к дому Лиды.

- Пойду, Дашка домой. – прощаясь сказала Лида. – Ты куда завтра?

- А мы с Петькой в Минск поедем! – сказала Даша Там озеро какое то новое открывают. Я уже заначку насобирала – куплю платье и туфли. Как у тебя хочу!

Они распрощались, и Лида пошла в дом. Отец у неё умер, осталась только мать и брат Дима в Минске. Дима был военным и неплохо зарабатывал, и каждый месяц присылал им полезные, дорогие вещи. Поэтому дом был хорошо обставлен.

- Ну, як там, у клубе? – спросила мнущая тесто мать.

- Нормально, красивый - ответила Лида и взяв кусок теста, начала его мять. – А что будет?

- Пиражкi печ буду. – сказала мать. Бачыла я, што ты з Шахновiчам Нiкiтай бегала…

- Мам, он мне в любви признался.

- На што ён цябе! Вось у Мiнск трапiш, там кавалера i шукай.

- Что вы мама всё про Минск ,и про Минск! – сказала Лида. – Как будто в Слуцке парней нет!

- Муж па гаспадрцы дапамагаць патрэбен, грошамi. А што там тый Нiкiта! Ой…

- Знаете, мама…- сказала Лида и встав из-за стола пошла в свою комнату.

Она легла на кровать и заплакала. Мама не позволит ей встречаться с Никитой. Но для неё это не была существенная преграда. Лида была такой же упрямой как и отец. Он бы её поддержал… Лида заснула. Мать ещё копалась на кухне, но вскоре также легла спать. Она пережевала не меньше дочери. Её всегда хотелось, чтобы дочь вышла замуж за обеспеченного мужчину и жила припеваючи.

Лида проснулась от стука в её окно. Это был Никита. Он звал её к себе. Лида покрутив пальцем у виска, отрицательно помотала головой. Но Никита был непреклонен. Она одела на ночнушку лёгкую накидку, и тихо, не разбудив мать, вышла на крыльцо.

- Привет. – тихо сказал Никита.

- Никита, посмотри на часы! – сказала Лида.

- Я знаю…

- Никита, я хочу с тобой поговорить. – сказала Лида вспомнив разговор с матерью.

Они вышли из двора и медленно пошли по дороге.

- Я разговаривала с матерью, и она против чтобы мы встречались. – неловко сказала Лида.

Никита задумался.

- Может с ней поговорить? – предложил Никита.

- Это не важно, главное то, что мы друг друга любим.

Вдруг, из-за угла соседского дома послышался лай собак. Лида потянула Никиту за руку:

Побежали отсюда! Это Владимирович собак выгуливает. Он же всё моей маме расскажет, как мы с тобой по ночам ходим!

Они быстро побежали назад. Но Владимирович, увидевший их, спустил собак. Никита и Лида добежали до колхозного сарая и зайдя в него закрыли дверь.

- Ух.… Вроде отделались… - сказал запыхавшийся Никита.

Вдруг прямо за дверью раздалось громкое лаянье собак.

- Бежим наверх! – крикнул Никита, и вместе с Лидой залезши на чердак, спрятались в куче соломы.

- Ещё чуть, и нас бы съели. – улыбнулась Лида…

Утренние лучи солнца, проходя через кружевные занавески, пёстрыми узорами падали на лежащих в постели Дашу и Петю.

- Дадут нам квартиру – заживём! – обняв Петю, мечтала Даша.

- Квартира – это хорошо… Даш, а нам же в Минск ехать надо! – схватился Петя.

- А мы успеем? – вставая, спросила Даша.

- Не знаю… - сказал Петя, и посмотрев на наручные часы включил радио.

Даша открыла шкаф и мрачным взглядом обвела вещи.

- Петь, а ты знаешь, какие - нибудь в Минске магазины, где можно туфли купить? – спросила Даша.

- Есть какие – то… Я ж Дашка по магазинам этим не ходил, туфли не покупал. – улыбаясь ответил Петя.

- Ну естественно… Потом в какой – нибудь ресторан сходим, в парке покатаемся…

- Да, в Минске хорошо… - надевая рубашку, сказал Петя.

По радио играла мелодия после которой, обычно, передавались важные сообщения. Даша удивлённо посмотрела на радио.

- Что-то важное передают. – сказал Петя и сделал звук громче:

- Внимание, говорит Москва! – послышался знакомый голос Юрия Левитана. – Говорит Москва! Заявление Советского правительства!…

Даша сама не понимала из-за чего, но её сердце стало биться чаще.

- Граждане и Гражданки Советского Союза!… – продолжал Левитан.

Петя перестал застёгивать пуговицы и внимательно вслушивался в сообщение.

- Сегодня, двадцать второго июня, в четыре часа утра…

- Петя, какое-то предчувствие у меня… - обеспокоено сказала Даша.

- Без объявления войны, Германские войска напали на нашу страну! Атаковали наши границы во многих местах, и подвергли бомбардировке города Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и другие…

Наступило молчание. Петя закрыл руками лицо и облокотился на стол. Из радио заиграла песня «Вставай страна огромная!…».

- Что это, война? – тихо спросила Даша.

- Война… - сказал Петя, и спешно расстегнув рубашку, одел гимнастёрку.

- Петя, что с нами будет? – дрожа, спросила Даша.

- Не знаю, Даш… - спешно одеваясь, ответил Петя. – Беги, скажи всем.

Даша, резко вскочив с кровати, выбежала на улицу, где на лавках сидели бабки.

- Война началась! Война! – подбежав к ним, сказала Даша.

- Якая вайна? Ты чаго, Дашка? – спросила удивлённая Домна Францевна.

- По радио передали, что утром на нашу страну напала Германия!

- Ой! Вайна! Вайна! – закричали бабки и повставав со своих мест побежали оповещать о войне всю деревню. Даша увидела идущих вместе Лиду и Никиту.

- Ребята, война! Германия напала на нас! - подбежав к ним, возбуждённо сказала Даша.

Лида и Никита побелели от страха.

- Я вспомнила тот сон Матвеича про горящую деревню… - заплакала Даша.

Лида обняла её. Подошёл Петя:

- Привет, ребята, уже знаете новость?

- Да, знаем… - ответил Никита.

- Идите домой, и собирайте вещи, всё самое нужное. Должна быть эвакуация. - скомандовал Петя.

- Петь, а может, до Слуцка, немцы не дойдут? – спросила Лида.

- Не знаю… Но все должны быть собраны, готовы. – ответил Петя.

Послышался шум мотора, и к ним треща, подъехал грузовик. Из него вышел председатель сельсовета Владислав Георгиевич.

- Тёмные тучи нависли над Родиной… - вздохнул председатель и пожал руки парням. – Я вижу, вы всё знаете.

Вокруг них собралась большая толпа. Увидев председателя, все хотели подробнее узнать о случившемся.

- Внимание, - обратился к собравшимся Георгиевич. – Действительно, сегодня в четыре часа утра, границу в районе Брест – Литовска незаконно пересекли войска Германии. Но по словам командующего Округом эти войска невелики, и в ближайшее время наша доблестная Красная Армия разгромит врага, и освободит Германию от фашизма.

Он закончил и сняв кепку протёр платком лоб. Его лицо было уставшим и обеспокоенным. До этого дня никто не видел его таким: всегда был весёлый, радостный. Но сейчас его было не узнать. Перемены в председателе заметили все жители, и поняли, что он очень тяжело перенёс новость о случившемся.

- Ладно, красноречинцы.… Поеду в Полевщину народ успокаивать. – сказал он и собрался сесть в машину.

Петя подвёл его к себе:

- А теперь скажите правду.

- А я и сказал правду, – сказал председатель.

- Только давайте без этого, я служил на границе и обстановку знаю. – настойчиво сказал Петя.

- Хорошо… Войско, как знаешь, у них большое, и что до Слуцка дойдут так это точно.

- Так что нам делать? – обеспокоено спросил Петя.

- Петь, когда немцы будут близко, тогда будет эвакуация. – закончил Георгиевич и сев в грузовик уехал.

- Бягiце людзi у лес! – громко сказал Савелий Степанович. – Капайце сябе зямлянкi ды жывiцё у iх. Перабьюць нас усiх немцы, калi у вёсцы застанемся.

- Даш, пошли присядем. – сказал Петя и с Дашей сел на скамейку.

- Я воевать поеду… - сказал Петя.

Даша, выплакавшая все слёзы, положила свою голову на его плечо:

- Ну, за что мне такое наказание, - тихо сказала Даша. – Война началась, ты уходишь.… Опять…

- Даш, ты же знаешь, что я военнообязанный и должен идти на фронт. … Защищать тебя и Родину… - сказал он и обнял её.

- Ничего… Я живучий. Меня пулей не убьешь! Пусть только попробуют. Что живым вернусь, – обещаю. Так что иди со всеми в землянки.

- Я не смогу без тебя… - простонала Даша.

- Ну, как-то два года меня прождала.

- Я больше ждать не могу.

- Не бойся за меня. Я обещаю, что каждый день буду писать тебе письма. Где бы ни был: под огнём противника, в грязных окопах… Все равно писать буду. Ведь когда в армии был – тоже каждый день тебе писал, всю бумагу изводил.

- Верю, любимый, верю… - сказала Даша и закрыла глаза полные слёз.

Был жаркий, солнечный июньский день. Изредка на небе появлялись белые полосы облаков. Где-то там, вдали, у границы, грохотали взрывы, прорезали мирное небо вражеские самолёты, где-то там, не щадя своей жизни, стойко защищали Родину солдаты. Разбуженные воющей сиреной и ещё не понимавшие что случилось, бежали они к винтовкам, и шли на рубежи. Каждый из них герой, каждый из них – отдельная история. В лесной глуши, или на главной магистрали их дом, мать и отец, жена и дети. Вспоминая их, отважные бойцы встают во весь рост под красным знаменем, и идут на врага, жаждущего вырвать драгоценные воспоминания из сердца. Солдаты гибнут, но лёжа в бордовой грязи, они гордятся тем, что приняли участие в спасении одной страны, тысяч городов, миллионов людей. И в глубинах неподвижных глазах остаётся отражение тех людей, которых они любили, и уже больше никогда не увидят…

 

Глава 5

 

Лес как никогда поражал своей красотой. Могучие деревья-великаны шумели своей листовой, не пропуская прозорливые лучи солнца в свой мир красоты и безопасности…

- Лихо вы это делаете, Кирилл Гаврилович. – копая спросил Паша. Опыт?

- У Першую сусветную вось такiя зямлянкi шмат людзей выратавалi. Усё думау не трэба будзе гэта рабiць потым, але …

- А хватит на всех землянки? – спросил Никита закурив.

- Хвацiць… Троху теснавата будзе. – ответил Владимир Владимирович и присел отдохнуть. – Тут трэба не адну капаць.

Вдруг всё загудело. Страшный воющий звук нарастал.

- Что это? – выплюнув сигарету, спросил Никита.

- Лажыся! – крикнул Кирилл Гаврилович и прижал его к земле.

Над ними, со страшным воем пролетел самолёт. Через несколько секунд недалеко от них раздался взрыв.

- Самолёт. – встав и поправив кепку сказал Паша.

- Паглядзi, Паша, што там бабахнула. –сказал Гаврилович, и обтряхнув песок с бороды, вновь принялся копать.

Паша стремглав побежал в сторону деревни. На горизонте ещё виднелась чёрная точка – самолёт, а на окраине деревни клубился дым. Подбежав к месту взрыва, Паша замер: недалеко от воронки лежало два неподвижных тела.

Когда дым немного рассеялся, то стали видны их окровавленные детские лица. Это были мальчишки Стёпа и Доминик. Восьми лет отроду… Паша быстро оттащил тела в сторону и осмотрел их. Доминик был мёртв, а у Стёпы ещё бился пульс. Подбежала Домна Францевна:

- Нясi iх да мяне, у хату! – сказала она.

Паша взял на руки Стёпу и осторожно донёс его до её хаты. Положив его, истекавшего кровью на кровать, Паша побежал обратно, к Доминику. Уже пришла мать Доминика и Стёпы Авдотья. Она склонилась над телом Доминика и громко плача обняла его окровавленную шею.

- Пошли со мной, Авдотья. – сказал Паша.

- А где Стёпка? – сквозь слёзы спросила она.

- Он у Францевны, пойдём. - сказал Паша и подняв за руки, повёл к дому Домны Францевны. Данила – муж Авдотьи отнёс мертвого Доминика в родную хату.

Стёпа лежал на белой простыне. Бедный мальчишка был весь в крови, особенно руки и ноги.

- Сынок! – увидев его, сказала Авдотья и обняла сына.

Домна Францевна, будучи знахаркой и хранившая в хате множество излечивающих трав и настоек, смазывала его раны какой-то мазью, от которой постепенно кровотечение остановилось. Но Стёпа по-прежнему не приходил в сознание. Авдотья, положив голову ему на грудь, зарыдала.

- Ухадзi адсюль, не чапай яго. – сказала Францевна.

Плачущая мать отошла от Стёпы и направилась к двери, где уже стояли люди.

- Мама… -вдруг прошептал очнувшись Стёпа.

Авдотья подбежала к нему. Все присутствующие радостно улыбнулись.

- Да, сына, что болит?

- Ножки сильно болят… - тихо сказал он. – Мама, а у меня ещё долго будут ножки болеть?

После этих слов он закрыл глаза и замер.

- Стёпа, очнись, Стёпа! – тихонько потрясла сына Авдотья.

- Умер… - вздохнула Францевна, и, собрав медикаменты, вышла из комнаты.

- Стёпа, проснись, пожалуйста, Стёпа! – зарыдала Авдотья. – Ножки не будут больше болеть, только проснись, Степа!…

Паша молча вернулся в лес. Вот они – первые жертвы войны. Дети… Подойдя к яме, он взял лопату и принялся копать.

- Так што там? – спросил Гаврилович.

- Погибли. – ответил Паша.

- Кто? – с ужасом спросил Никита.

- Авдотьи дети. Оба…

Гаврилович снял кепку, перекрестился и вновь начал копать.

Утро следующего дня Красноречье встречало не как всегда: никто не пришёл на реку, не было радостных возгласов людей… деревня казалась вымершей. Вдруг улица загудела, и бабки, работавшие на огородах, с любопытством посмотрели на дорогу. Приехала машина, из которой вышли офицер и двое солдат. Солдаты начали стучать в двери домов.

- Все мужчины 1905-1918 годов рождения! Выстроиться вдоль дороги! – скомандовал офицер.

Паша проснулся от стука в дверь. Его мать, Вероника Никитична открыла дверь.

- В доме есть мужчины 1905-1918 года рождения? – ворвавшись в хату, грубо спросил солдат.

- Есть! – сказал подойдя, Паша.

- На выход! – скомандовал солдат.

На лице матери застыл испуг:

- Шо ж гэта будзе?!

- На вайну увозяць… - слезая с печи сказал отец Гавриил Даниилович.

- Никуды не пушчу! – сказала мать и встала в дверях.

- Мам, - сказал Паша и обнял мать – надо идти.

- А ну, Вераника! Дай хлопцу прайсцi. А можа i не возьмуць… - сказал отец.

Вероника Никитична заплакала и убежала во двор. Паша взял буханку хлеба, кусок сала с кладовки и небольшую горсть соли в мешочке. Отец протянул бутылку с самогоном:

- Бяры, патрэбiцца… - буркнул отец.

Собрав всё в узелок, он обнял отца и вышел во двор. Смотря вслед сыну, Гавриил Данилович перекрестил его и направился в хату.

- Хадзем, стары, сына праводзiм! – вытирая слезы, сказала Вероника Никитична.

- Никуды не пайду. – сказал отец и пошёл в дом.

Никитична, плюнув, выбежала на дорогу. Там в ряд выстроились опечаленные расставанием с домом мужики.

- Вы все военнообязанные. – начал офицер. –И вы, также как и я, будете защищать свою Родину. Но защищать её вам придётся недолго. Вскоре мы разобьём врага, и начнём войну на его территории. В колонну по трое, становись! Вперёд!

Колонна двинулась в путь.

- Петя!!! – закричала Даша.

- Дашка, я вернусь, только жди! – ответил Петя. Затем резко развернулся и подбежал к Даше. Они обнялись.

- Буду ждать, Петя! Сильно ждать! – целуя его, сказала Даша.

- Письма буду отправлять по адресу сестры, в Слуцке, а она тебе их приносить будет.- сказал Петя, и поцеловав её вернулся в строй.

- Не плачь.- сказала Лида. Раз обещал, вернётся.

На песчаном берегу, возле искрившейся реки, сидел, покуривая махорку Матвеич. Он был восьмидесяти лет от роду, но обладал огромной чудесной энергией: рано утром умывался в прохладной речке, выпивал чуточку самогона, и шёл на работу в колхоз. Там он заведовал конюшней. Затем, после работы, он садился за стол, и мастерил из дерева игрушки. Вроде бы странное занятие, но именно этот его промысел приносил большую часть денег. По воскресеньям он запрягал коня, садился на воз и вёз свои творения в Слуцк, на рынок. Большим спросом самодельные игрушки не обладали, зато всегда находился человек купивший сразу несколько игрушек, а может даже и все. Какие только эти игрушки не были: самолёты, солдатики, большие коники-качалки, копии сельских домиков, животные и многое другое. Поэтому в его доме были хоть и малые, но деньги. Его жена, Елизавета Николаевна умерла ещё в 29-ом от тифа. Да и сам Матвеич чуть не умер. Их дети разъехались по всей стране, и не думали навещать родителей. Пока …

Над берегом показалась фигура.

- Никифор Матвеич! – крикнули оттуда.

- Да. – откликнулся он.

Силует начал прорисовываться. Это была девушка лет двадцати, невысокого роста, со светлыми, заплетёнными в косы волосами, в лёгком белом платье. В своих изящных белых руках она несла большой чемодан. Девушка сбежала по берегу вниз и подошла к Матвеичу.

- Здравствуйте, Никифор Матвеич! Я Люся. – сказала девушка и улыбнулась.

- Не ведаю ниякай Люсi. – тихо ответил Матвеич не поворачиваясь.

- Я дочка вашего сына Димы. – сказала Люся.

Матвеич перестал пускать изо рта белые струи дыма. Он повернулся и посмотрел на девушку. Некоторые черты её лица казались ему знакомыми.

- Дачка…Дiмы!? – переспросил Матвеич.

- Да, я его дочка и ваша внучка.

Наконец-то! Наконец они вспомнили про него. Он вновь увидит своих детей.

- А бацька з табою таксама прыехау?

- Пойдёмте в дом, я вещи положу и вам всё расскажу. – сказала Люся и они пошли к дому.

По дороге Матвеич вглядывался в лицо внучки, и как будто смотрел на Диму. У Матвеича было трое детей: старший Димка, средняя Наташа и младшая Лариса. Все они уже давно как покинули отца. Дима же поехал в Минск, искать работу. Писал в письмах, что работу нашёл, женился. Но про детей не писал. А как Матвеичу хотелось внуков!

Войдя в дом, Люся положила свой чемодан на лавку возле печи, и осмотрела дом.

- У вас столько много игрушек! Откуда? – спросила она.

- Сам раблю, у горад прадаваць езджу. – похвастался Матвеич.

- Они красивые! А бабушка дома?

- Яна памерла дауно… Цябе бацька не расказвау хiба? – спросил матвеич.

- Давайте сядем. - сказала Люся и села за большой деревянный стол. – Дело в том, что мой отец…Ваш сын… умер несколько дней назад… Но перед смертью он сказал мне, чтоб я ехала к своему дедушке в Красноречье, но он сомневался что вы живёте. Вот… Моя мать умерла при родах, когда меня рожала, поэтому я не помню её. Валентина её звали.… Ещё у меня брат старший есть, Коля. Но он ушёл добровольцем на фронт. Сегодня…

По щеке Матвеича прокатилась слеза, и он быстро вытер её. Его любимый сын умер раньше батьки.

- А как Лариска и Наташка? – спросил он.

- Отец рассказывал мне про них: Лариса живёт под Могилёвом, а Наташа с мужем в Смоленске. Я с ними никогда не встречалась, но видела лишь на этой фотокарточке. – сказала Люся и протянула деду фотографию.

На ней были те, которых он любил больше жизни: Дима, Лариса и Наташа. Они, обнявшись, стояли и улыбались. Матвеич перевернул фотографию и прочитал: «Любимому папочке от любимых детей. 16.05.1940 г.».

- А чаму яны мне не прыслали яе? –спросил он, еле сдерживая слёзы.

- Не знаю… - вздохнула Люся.

Старик посмотрел на внучку и слегка улыбнулся:

- А колькi цябе гадкоу, дзiцятка? – спросил он.

- Семнадцать. – ответила внучка.

- Вяликая ужо…