Утро третьего дня без Андрея заглянуло в окна радостными лучами солнца. Все-таки как сильна связь человека со светом! Нет дождя, исчезли тучи, выглянуло солнышко, и настроение сразу меняется в лучшую сторону. Мы с восторгом смотрим на восток, а там... сверкают ослепительно белым снегом вершины далеких гор.

- Баба, это зима наступиа? - недоумевает малыш. – Значит, скоо Дед Мооз пода-ки пьинесет?

- Нет, Илюшенька, - вздыхаю я. - Это означает только то, что нашим ребятам в горах сегодня ночью померзнуть пришлось.

У меня сильно развито воображение, да и некоторый опыт подсказывает, как бодрит зимняя непрошенная свежесть. По коже пробегают нервные мурашки, я невольно вздрагиваю. Нам-то в избушке тепло и уютно…

Уже 24 августа. Если не случилось ничего непредвиденного, то сегодня надо ждать прихода ребят. Для нас это праздник, а праздник - это, прежде всего, хлопоты.

Мы хорошо протапливаем печку в избе, убираем лишние вещи, расчищаем площадку вокруг кострища. Народу соберется много, каждому захочется поближе к огню. Двумя большими бревнами прикрываем угли, чтобы в любой момент быстро развести костер, приготовить еду, подогреть чай. Да и обсушиться, наверно, ребятам придется – вода в реке не спадает, броды, скорее всего, теперь глубокие.

Оглядываемся по сторонам, может упустили что. Вроде ничего не забыто. Осталось привести в порядок себя. Хорошая хозяйка всегда все успеет: и еду приготовить, и в доме прибрать, и гостей встретит красивая, да нарядная. А чем мы хуже?

Начинаем с Ильи. Волосы у него отросли длинные, как у девочки. Светлые шелковистые кудри завиваются в ямке на шее забавной косичкой. Усаживаю Илью на большую чурку. Яна хобой отгоняет мошкару.

Хоба – это кусок пенополиуританового коврика. Название это приспособление получило от междометия «Хо-ба!», которое произносят, когда плюхаются пятой точкой на бревно или камень, предварительно подпихнув (под попу, разумеется, а не под камень) для мягкости хобу. Она, как и коврик, гарантирует вам защиту от всевозможных болячек, связанных с переохлаждением. В транспортном положении хобу носят на пояснице, закрепив резинкой. Выглядит не очень эстетично, зато удобно – в любой момент можно воспользоваться. Хобой можно создавать тягу при разжигании костра или, как сейчас, использовать в качестве опахала.

Наступает ответственный момент - начинается стрижка. Четырехлетнего ребенка и мастеру-то в салоне подстричь сложно, что уж говорить о походных условиях. Но мы стараемся, сознавая торжественность предстоящего момента. Я щелкаю ножницами, Яна подсказывает, где и сколько убрать, Илья терпеливо высиживает на чурбане. Странный мальчишка, дома его в три приема стричь приходилось, а тут, смотри-ка, только щурится, когда легкая прядь волос, падая, случайно заденет лицо.

Наконец, наш саянский ирокез готов: голова лысая, лишь поверху, ото лба до шеи, топорщится узкая полоска коротких волосенок. Для полноты картины прикрепляем на поясе репшнуром ножны, на спину накидываем оленью шкуру, которую подарил Илье дядя Вова. Чего-то еще не хватает... И тут Яну осеняет:

- Ему надо лук со стрелами сделать!

Илья восторженно прыгает, а я растерянно улыбаюсь.

- Ну, знаешь! Я уже лет тридцать не брала в руки стрел. Не помню, как лук делается.

- Тетя Таня, я сделаю, - в который раз удивляет меня Яна.

В свои тринадцать лет она не умеет отличить сосны от кедра, но легко управляется с топором, разводит костер в любую погоду. А еще она замечательно готовит в котелке кашу. Поверьте, это далеко не простое дело.

Вечереет. Из леса незаметно подкрадываются тихие сумерки. Никого... Мы по-прежнему одни в самом центре Саян, где даже вертолету некуда приземлиться, а до ближайшего жилья не одна сотня километров. Как говорит Сергей Анатольевич, локоть по карте.

Мы уходим в избу, зажигаем свечку и достаем игральные карты. Яна раскладывает простенький пасьянс. Мы с Ильей завороженно следим, чем закончится гаданье.

Вдруг Яна поднимает голову, замирает, прислушиваясь. Действительно, слышатся голоса, открывается дверь. Мы радостно вскакиваем и тут же застываем на месте: дядя Вова и Андрей вернулись одни...

Ну что ж, по неписанным таежным законам сначала накормим, а потом расспросим, что бы там ни случилось.

За чаем слушаем грустный рассказ.