Последнее яблоко, или послевкусие любви.

 

Почти зима. Холодно. Суета вечерних улиц стискивает в цепких объятиях усталые машины и продрогших пешеходов. Жёлтые лупоглазые, рогатые автобусы made in China медленно и натужно утюжат скудный ноябрьский снег.

 

Полчаса до вокзала на серебристом такси. Разбитной усатый дядька-водитель старательно ловит в зеркальце мой отрешённо-пустой взгляд:

- Встречаем или куда уезжаем, такие красивые?

Невпопад киваю. Он что-то о поездах, дорогах, чужих жизнях. А я в себе. Улитка в зелёном домике. Вся такая-такая! Дура. Куда? Зачем? Встречать давно уж некого. И ехать некуда. Разве что проводить? Да, проводы иллюзий одинокой женщины слегка за сорок.

 

Дядька вздыхает. Молчим. Город проплывает мимо сотнями счастливых огней. Горят фонари, манят неоном витрины, а в окнах - свет ожидания… Кто-то ждёт. И кого-то ждут. Вся наша жизнь – длинная череда встреч и расставаний на миг, на час, навсегда.

- Всего тебе! Не кисни, а то снегуркой станешь! - подмигивает таксист на прощанье.

 

Тошнотворный запах маленьких вокзалов,

На щербатых креслах – разноцветный люд.

Лист тетрадный вместо опахала,

Где-то, впереди, заманчивый уют.

 

Вокзал выплёвывает очередную толпу встречающих-провожающих на скользкий перрон.

- На первый путь прибывает скорый поезд Алматы-…

Боже, зачем я здесь? Вот сейчас увижу тебя… и уйду.

… Молоденький лопоухий, русоволосый солдатик, целуя, закружил девчоночку в смешном разноцветном беретике и капрончиках под мини… У этих двоих всё хорошо. Он уедет. Она будет ждать. Как я тебя. Ещё вчера. И позавчера. И год назад… Зря отпустила такси… Ничего уже не будет… Все слова давно уже сказаны. Злые, жёсткие, жестокие, да побольнее! Аааа! Хрясть – по одной щеке! Хлесть – по другой! Не люблю, не любил! И эхом тысячекратным: не люблю, не любила! Выжжено дотла. Пустыня Гоби. А посередине - палисандровый гробик нашей любви. Как холодно… Я только загляну в твои летние глаза и снова уйду, потому что… потому что меня больше нет.

 

Мимо бегут, толкаются, спешат, радуются довольные люди-человеки. Девчонка виснет на шее и прячет улыбку на груди любимого… Счастливая… Я тоже хочу… Я заслужила… Я… Послевкусие расставания, как же ты горчишь… Хорошо, что ресницы не накрасила… Господи, ну где же ты? Вдруг проглядела? Вдруг не тот поезд? И ты уже встретил свой? Нет-нет, подожду ещё… Ты придёшь за посылочкой. Фото друзей, диски – это для тебя важно и интересно. Ты будешь обязательно. А завтра снова укатишь в свой таёжный городок, к жене и детям, в свою жизнь, в которую никак не вписывается нестандартная любимая женщина. О чём это я? Какая, к чёрту, любимая? «Не отрекаются любя…»

 

Всё просто, банально до тошнотиков. Надоели мужику ежедневные постные щи да гречневая каша, и захотелось потешить себя обедом ресторанным, слопать чего-нибудь этакого, затейливого – мяса по-французски, ах, пармезан, бешамель. Ммм… это я-то – мясо? Ха-ха два раза, косточки одни остались: сзади – пионэрка, спереди – пенсионэрка. Проблем – воз и маленькая тележка без колёсиков! Трёхкомнатная квартира с разбитой сантехникой почти в центре плюс ребёнок 21 года от роду плюс кошка, которая слишком сама по себе плюс шершавые пятки и по утрам морда шарпея в кривых зеркалах. А чужие мужики мартовскими кошаками кругами в штабеля, заморская кухня форева! А потом назад к щам-борщам, кашам-огурцам.

 

Ну, вот, опять самокопание энд самобичевание! Эх, себя любить надо! И ценить. И каждое утречко перед зеркальцем: «Я всех румяней и белее!» Сильный пол ведь всегда чувствует флюиды тонких материй. Возьму и уеду подальше, на Северный полюс, к белым медведям! Вот прямо сейчас…

Раритет я, единичный экземпляр! Последнее яблоко,уцелевшее на самой верхушке голого осеннего деревца! Уже первые заморозки, а оно – солнечное, напоенное ароматом и зноем летнего сада, наливное, золотое! Желающих отведать – хоть отбавляй. Кто-то вожделенно, под деревом, созерцает, на большее не способен, кто-то варварски трясёт бедную яблоньку, третий прыг-скок, не допрыгнет, кишка тонка, ноги коротки. А ты, недолго думая, увесистой дубинкой по упругому боку! Брызги сока во все стороны! Сморщилось и подурнело. А на хрена мне такое? Выбросил и пинком - подальше. А надо было всего лишь взобраться по ветвям наверх, сорвать бережно умелой, чуткой рукой и прижаться губами… И испытать наслаждение, как награду.

 

А вот и ты. Неторопливый и степенный, шагаешь мимо вагонов, мимо меня… Я в тени, за колонной, задержала вдох, проглотила всхлип… Твоя замёрзшая Мечта с синими губами… А ты – чужой. Любимый муж чужой женщины.

 

Зябнет сердце одиноко на перроне,

В суете задвижется вокзал.

Старый бомж, вздохнув, уронит

Кошелёк пустой, что только что украл…

 

Я уеду. Скоро. Только загляну в твои летние глаза и увижу пустыню Гоби, палисандровый гробик…

 

Зухра Абдул