От невольного дуновения легкого ветерка, влекомого синими далями, черными лесами, белизной бороды и музыкой резонанса, тихо зашевелились толстые, многолетние слои пыли. Они шуршали своими листами, словно древним пергаментом, нашептывая заклинания на неизвестном наречии.

У входа в маленькую пещеру на огромной высоте сидел человек. Старичок. Длинные, белесые волосы и столь же длинная посеребренная борода обрамляли его маленькую голову. Казалось, что он выглядывает из повсюду следовавшего за ним облака. На носу старичка сидели очки. Он вот уже в который раз чинил свой легкий перламутровый колпак, проклиная плохо видящие глаза, возраст и затупленную иголку.

Он сидел на большом гладком валуне перед пещерой посреди величественного дикого мира. Вокруг его скалы, на сколько хватало глаз, чернел лес, сливавшийся у горизонта с сереющим небом, и немного поблескивавший синеватыми лучиками. Птицы нечасто прилетали на эти голые камни, лес шумел иногда, а ветер здесь слыл редкостью, если только старичку не вздумывалось плясать. Тогда он создавал вокруг себя легкие воздушные ручейки, кружась в причудливом танце, отбивая коленца и крича странную песню, которую он слышал еще в детстве. И эти тоненькие ленточки ветра окутывали его древнее тело и шевелили волосы, старичок упивался этими секундами счастья вольных ветров.

Наконец, он поднялся на ноги и побрел внутрь пещеры, проклиная колпак. Он отшвырнул подальше иголку и глянул на большой чугунный котел, черневший в дальнем углу. Его выдающиеся бока лоснились от пролитых масел, а эхо, гулявшее само по себе внутри этого котла, выло голодным волком.

Старичок подошел к котлу, потрогал его - теплый - значит, пора. Поседевший, но все еще крепкий мужчина, он легко сдвинул котел на середину пещеры. Немного позже котел начал гудеть и нагреваться, а вокруг трещал невидимый костер, разнося тепло и рисуя копотью на стенах и потолке пещеры странными узорами какие-то карты, буквы, соединяющиеся в текст. Старичок начал что-то быстро нашептывать - и на стенах загорелись свечи, разливая мягкое, теплое мерцание и открывая глазам скрытые доселе тысячи пузырьков и баночек, теснящихся на маленьких полочках.

Старичок постоял некоторое время в задумчивости, покусывая нижнюю губу, а потом смахнул в котел сразу три стеклянные баночки, от чего котел сначала задымился, а потом раскаленный докрасна, забурлил светло-голубой жидкостью.

Седоволосый человек медленно обошел котел, держа руки за спиной и хмуро поглядывая в его кипящее нутро. Светло-голубая водная поверхность начинала медленно темнеть и затуманиваться. Легкий парок тихо поднимался от нее, закручиваясь сначала в спираль, а затем превращаясь в мутные молочные фигуры людей, животных, птиц, чудовищных созданий, поглощавших одна другую и сражавшихся в едином порыве мистического танца. Они рычали и галдели, пели и трещали, извергали ругательства и туманное пламя, то появляясь, то пропадая. Со временем фигуры обрели цвет и роняли в бурлящий котел капли крови, от чего жидкость мерцала темно-бордовыми бликами и даже потрескивала.

Дед в перламутровом колпаке смотрел на котел и маленькое представление, разыгранное при помощи его рук. Быстрым движением он что-то капнул в клубящуюся жидкость из зеленой фигурной колбы, сыпанул какого-то бурого порошка, который хранил в холщовом мешочке на поясе под перламутровым балахоном, и довершил действо, бросив в котел летучую мышь, минуту назад мирно висевшую под потолком пещеры.

На поверхности появилась воронка, словно огромный рот, готовый все проглотить, и тут же пропала, взволновав уже почти иссиня черную жидкость и выплеснув несколько капель на пол пещеры. Капельки превратились в крошечных гномиков в красных колпаках. Они прошли несколько шагов вокруг котла и сгорели, обернувшись маленьким язычком огня не оставив после себя абсолютно ничего.

Старичок удовлетворенно хмыкнул и зачерпнул бурлящего варева своей немного дрожащей рукой. Жидкость дымилась, трещала и плевалась искрами во все стороны. Дед накрыл одну ладонь другой и резко выплеснул в сторону коптивших свечей, дунув на руки.

Жидкость, выплеснутая его рукой на горячие свечи, превратилась в легкий ветерок, нежным поцелуем задувший все фитильки.

Дед весело закряхтел и, прищурив один глаз, глянул на потолок пещеры, где зеленым, фосфорным цветом светились древние письмена.

Старичок потуже натянул свой колпак на облачную голову и легко вынес огненный, огромный котел к выходу из пещеры и большому валуну.

Небо пестрело звездами и щеголяло круглым лунным цветком, расцветающим только в безоблачную погоду.

Дед вздохнул, постоял какое-то время с закрытыми глазами, и, наклонив котел начал осторожно выплескивать драгоценные водные комочки на все четыре стороны света. Кипящая и злая жидкость, попав в руки старичка, превращалась в податливую, но сильную. Искры, которыми только что плевалась волшебная жидкость, становились яркими светлячками, а сама жидкость – ласковым ветром, чтобы разлететься по всему свету и тревожить головы мягкими, теплыми поцелуями, а иногда и причинить боль, соединясь с холодным дождем и градом.

 

All to be the master of the wind

 

04.02.2008