Я плавал в безбрежном океане, бурлившем самыми разнообразными потоками, свивавшимися, распадавшимися, менявшимися ежемоментно до неузнаваемости. Я и был этим океаном, бурлил, свивался, распадался, менялся ежемоментно до неузнаваемости... Или нет? Если я осознавал океан, значит, я не был им. В памяти начали всплывать смутные обрывки знаний – когда-то меня чему-то учили на эту тему... Однако бесконечная и беспорядочная игра потоков сбивала мысль, завораживала, уводила сознание куда-то в Ничто, и так приятно было отдаваться этому, просто быть частью бесконечно бурлящего и меняющегося разнообразия...

 

И вдруг прозвучало Слово. Это был чудовищный удар. Казалось, вся безбрежность содрогнулась от кощунственного чужеродного вторжения. А оно звенело и рвало на части многомерный хаос потоков. Коротенькое, но такое мощное слово: "Бог!" Оно вырвало меня из безмятежного Ничто и окончательно утвердило отличие. Я не есть этот океан, раз я осознаю океан, я есть хозяин океана. Пришлось вспоминать экуменотворчество.

 

Однако воспоминания давались с трудом. Я созерцал хаотичную игру потоков, которые с трудом удавалось загнать в образованное мыслью русло и организовать в некое подобие волн, но суть их оставалась такой же беспорядочной, и всё мгновенно распадалось, стоило только отвлечься. Я силился вспомнить хоть один способ детерминации процессов. Ах да, экстраполяция, ну хотя бы тех же волновых потоков. Оп-ля! Да будет Свет – и будет Тьма. Ура, получилось!

 

Тут уж я вспомнил о принципах информационного формообразования, и дальше пошло легче. Отделил вещество от пустоты, согнал его в шарик, поигрался немного им на радостях. Потом решил дальше свою работу совершенствовать: на самом шарике поделил вещество на несколько разных состояний: там твёрдое, тут жидкое, здесь газообразное. Бурлит оно всё, двигается куда-то, само уже, возникают какие-то образования, закономерности их движения... Ух ты! Здорово получилось! Интересно, а что ещё можно сделать?

 

Кажется, было такое понятие, как самоорганизующиеся системы, которые растут, развиваются. Ах да, Жизнь! Растения! Простейшие. Насекомые. Животные. Бродят, шуршат, копошатся, летают, плавают, цветут, поют, пахнут... Красота да и только!

 

Какое-то время я любовался созданным миром, но потом мне стало как-то скучновато. Ну позабавился – и будет. Но ведь мир-то хорош. Жалко просто уничтожать. Вот если бы кто-то мог ему так же порадоваться, как я, а то цветочки-деревья растут себе, для животных тоже всё само собой разумеется, всё само собой движется и развивается. А вот охватить всю эту картину, восхититься, пользоваться этим, управлять, а главное – радоваться-то и некому!

 

Тут мне пришлось надолго призадуматься, вспоминая, как это создавать разумных существ – ведь только разумные существа, обладающие сознанием, подобным моему, могли всё то, чего тут не хватало. И вспомнил-таки! Ей-ей вспомнил! В них и надо было вложить частичку себя. Только их надо было как-то ограничить. Ах да, та же самая экстраполяция, только уже на гораздо более сложном уровне... Посмотрим.

 

Итак, я слепил два красивых и немножко разных тела, и вдохнул в них разумную жизнь: в одного из правой ноздри, организующей, а в другую - из левой, питающей. И они зажили! Отдельные разумные создания с самостоятельной волей, с сознанием, подобным моему, но гораздо меньше. Вот это действительно высший класс!

 

Надо всё это как-то зафиксировать для себя, а то сейчас с таким трудом вспомнил – ещё забуду до следующего раза. Предоставив новоиспечённым разумным созданиям пока осваивать мир, я сосредоточился и вырастил в центре его Древо, не обычное, а Древо Знания, в которое вложил всё то, что знал и умел, с учётом освежения памяти и практики на сегодняшний момент. Прекрасно.

 

Люди бродили, радовались, спали, ели... И как вам понравится, женщина слопала яблоко с моего Древа! Сразу стала такой умной. Но способностей же у неё было поменьше моего. Вот она и принялась приставать ко мне да указывать, что да как было бы лучше устроить. Адам был поскромнее парень, пытался её одёрнуть, но она ему такие выволочки устраивала: мол, лучше бы делом занялся, лентяй беспросветный. В чём-то она, конечно, была права, ведь я наделил их недюжинными силами – сознание, подобное моему, обладало способностью к Творению. Но ребяткам было так хорошо, я всё так отлично устроил, что Адам, которому хватало еды и без яблочек с моего Древа, и представить себе не мог, чтобы что-то улучшить, или уж, коли на то пошло, хоть что-либо самостоятельно сделать. А Лилит по природе была вдохновительницей, но сама мало что могла изменить, вот и приставала ко мне да пеняла ему. Это никуда не годилось. Не могу же я быть у собственных созданий на побегушках. Однако, глядя, что с ней сотворило яблочко с моего деревца, Адаму я строго-настрого запретил с него есть. Иначе пришлось бы ещё доказывать, кто здесь Бог, чего доброго.

 

Лилит! Она была прекрасна: манящая, вдохновляющая, не знающая границ, как океан Хаоса. И такая же неуправляемая, что делало её невыносимой. Это портило весь мой прекрасный замысел. И настал день, когда я решил всё исправить. Я усыпил Адама, подправил ему память, изгнал Лилит за пределы мира (всё-таки уничтожить столь поразительное создание у меня не поднялась рука – было в ней что-то такое...), а Адаму создал новую жену из его же плоти, Еву, гораздо более простую и послушную. На этот раз я не забыл их припугнуть, сказав почти что правду: мол лучше бы им не есть яблочек с моего Древа, коли дорожат жизнью (если честно, всё это миротворчество отнимает уйму сил, и мне вовсе не хотелось опять начинать заново).

 

Но Лилит не дремала. Признаться, я находил даже некоторое удовольствие в спорах с ней, в тех вызовах, которые она мне бросала, и в том, как я их неизменно преодолевал. Из плодов Древа она действительно познала многое. А изгнание за пределы мира дало ей новые возможности. Она смогла общаться с моими помощниками, которых я создал из собственного дыхания. Её первозданному очарованию было трудно противиться - в своём лице она предлагала им нечто ранее недоступное: самобытный и разумный источник сил, которыми распоряжался не я; творческое сознание, не бывшее им ни хозяином, ни соперником; своенравный поток новых впечатлений - то грозный, то ласковый, по собственному усмотрению; небывалый вызов их способностям по взаимодействию с окружающей средой.

 

Лилит многих соблазнила, и я мог их понять – она, пожалуй, действительно была слишком хороша для Адама, каким я его задумал. Ей удалось многому у них научиться. И не только у них. Она была ненасытна и искала знаний и сил повсюду. Она была неразборчива в средствах и с одинаковой жадностью перенимала умения как у моих действительных помощников, так и у выродившихся и бракованных духов. Так что вскоре Лилит стала существом уже довольно далёким от моих милых чудесных людишек по обретённым способностям. Я не считал её опасной, поскольку был неизмеримо мощнее и владел, как Создатель Всего, в том числе её жизнью и смертью. К тому же мне отчасти нравилась перчинка, добавляемая в мою жизнь её своеволием. Я получал некоторое удовольствие от этой игры. Пока не доигрался.

 

Без Лилит в мире всё шло, как было задумано, и установилась полнейшая гармония: птички пели, цветочки цвели, Адам и Ева гуляли по земле и наслаждались бытием, как цари природы, в которой всё было к их услугам. Они были счастливы, а я - весьма доволен сотворённым и происходящим. До тех пор, пока эта змеюка не нашла способ меня обставить. Она попала в ахиллесову пяту моих чудесных созданий – свободу воли. Лилит нашла способ просочиться сознанием в мир и устами гада пояснила Адаму с Евой, что яблоки мои не ядовитые, расписала им в чудесных красках, что они могут обрести, если съедят их. И ей таки удалось мне отомстить – они оба попробовали. Теперь уж точно всё было потеряно. Если только не...

 

Лилит предложила мне сделку. Она предложила изгнать моих созданий из идеальной действительности, в которой существовал мир на тот момент, отделить их от меня, то есть облечь их телами и уплотнить их мир. Это значило отяготить их грубой материей, неизбежно ограничить смертью и оставить на произвол судьбы. Я вовсе не стремился к такому существованию, но она спорила на то, что люди способны самостоятельно воссоздать Рай со временем.

 

С одной стороны, ей было виднее, ведь она была изначально существом такого же порядка. С другой стороны, мне стало действительно интересно – неужели мои собственные создания могут достичь моего уровня или даже превзойти его? К сожалению, я не помнил, откуда взялся на свет я. Да, это был вызов всех времён, и я пошёл на сделку.

 

Терять было нечего. Кроме того, это было способом не начинать всё сначала. К тому же, на самом деле, в обоих случаях выиграю я. Если она окажется права, и они покажут себя годными, а это станет ясно задолго до окончания процесса, я помогу им обрести все необходимые для этого умения. Если же они со временем выродятся или вовсе ни на что не окажутся способны, то всё наказание за "порчу Творения" понесёт она, какую бы жестокую кару я ни придумал – таков был наш уговор.

 

Ну как я мог не восхищаться этим упрямым созданием? Ведь, оказывается, она делала это не для себя и не для того, чтобы досадить мне, она делала это из некоторой идеи. Идеи – материал для творения мира. Это высший пилотаж. Про себя я даже решил, что лично ей открою все секреты и освобожу её от своей власти, если дельце выгорит. Создать нового Творца – это куда круче, чем сотворить новый Мир.

 

Вот только случилась одна накладка. Обретя тела и став смертными, Адам и Ева были вынуждены воспроизводиться. Конечно, я был только за: эволюция – дело не одной жизни, тем более столь краткой в плотном мире, удалённом от идеального порядка моих сфер. Людей постепенно стало много, и это тоже играло мне только на руку – все они были разными, и если одни, вроде Каина, оставляли мало надежд на созидательную деятельность, то другие вполне давали основания для оптимизма. Однако некоторое время спустя выяснилось, что Лилит каким-то образом тоже затесалась на Землю и привела в мир своё потомство: от смертных, от ангелов и от демонов. Это был наглейший саботаж, нарушение чистоты эксперимента! Я ужасно разгневался и... проснулся.

 

Сначала я не мог понять, куда попал, но потом действительность догнала меня. Всё было как обычно: тикали часы у изголовья, уличный фонарь отбрасывал на стену тень знакомого до тошноты узора занавески, я лежал в своей кровати рядом с женой. Тьфу ты чёрт, приснится же такое!

 

Осеннее небо за окном начинало сереть. Жена дёрнулась во сне. Она лежала спиной ко мне на краешке кровати, одна рука свисала на пол. Вчера мы здорово поссорились – обычные семейные дрязги. Впрочем, сейчас я чувствовал себя довольно странно, будто только что вернулся из далёкого путешествия. Бесконечные претензии, переросшие в очередной скандал, показались мне ужасной чушью. На что мы тратим свою жизнь?

 

Я зажёг бра и встал. Обошёл кровать, чтобы поправить позу жены, и словно увидел её впервые, как будто и вправду после долгой разлуки. Измученное лицо, морщинки вокруг глаз. Я помнил её не такой. Я помнил её молодой и прекрасной, Лилией-очаровательницей, Лилией-вдохновительницей, Лилией-смешинкой, а эта малоприятная женщина, с который я делил стол и кров, не была моей Лилит.

 

Да-да, это её лицо было во сне, моей Лили. Только типом во сне был не я. Всё было не так. Та Лилит из сна словно была одновременно моей очаровательной возлюбленной и моей несносной женой. Но ведь на самом деле это был один и тот же человек. Как же такое возможно?

 

Я перевернул Лилю на спину и поправил одеяло. А потом, поддавшись внезапному приступу нежности, погладил её по голове, сожалея о прекрасном и утраченном прошлом. У меня даже глаза защипало. Что стало с нашими мечтами? Что стало с тобой, моя любимая? Я продолжал гладить её волосы с зажмуренными глазами, борясь со слезой, а когда снова открыл их, то увидел, что напряжение ушло из лица моей Лилит, она заулыбалась и стала почти прежней. Заворожённый этим чудом, я продолжал гладить её, пока рука не устала, а она на глазах расцветала.

 

Господи, когда же я так сидел над нею в последний раз? Я вдруг увидел нашу жизнь со стороны: как сильно она изменилась, как мало в ней стало тепла и ласки – сплошные обязанности и претензии. Не жизнь, а контракт какой-то. Нет, брачный союз не должен быть таким – я всегда в это верил, просто... забыл?

 

Определённо, это был очень странный сон. В нём ведь шла речь о том, что разделение людей по полам ограничивает их силы. Этот бог был очень коварен, если придумал такое дурацкое явление, как Еву-служанку, либо просто глуп, коли не мог сладить с восхитительной Лилит. И я чуть было не попался на удочку, сам став как ленивый тюлень Адам. А ведь мы были счастливы с моей Лилит, потому что умели приносить радость друг другу.

 

Так что кое в чём я, пожалуй, мог бы преподать урок этому "богу" из собственного сна. Сейчас это выкристаллизовалось в предельно ясное понимание: женщина – это стихия, дикая и прекрасная, управлять ею – всё равно что решетом воду носить. Невозможно подчинить её, не сломав при этом её природы, а сама борьба способна сделать из неё монстра. Да и глупо пытаться подчинить стихию - её нужно приручить, и тогда она вынесет к недосягаемым раньше горизонтам. Однажды я это сделал и, надеюсь, ещё не разучился.

 

Сон сном, но я не Адам — я Виктор, и мне по душе бросать вызов миру и привносить в него изменения, вызываемые собственным умом и руками. Для начала я переставил будильник на полчаса позже и пошёл готовить завтрак.

 

(2005-2007, ред 10-04-2009)