Открылась дверь и, пятясь, в кабинет задом протиснулась тучная женщина в ситцевом халате. Воздух наполнился запахом лежалых наволочек и вареной картошки с укропом. Женщина неуклюже развернулась, задев тряским, как холодец, бедром канцелярский стул, смахнула со стола несколько бумажек, которые сразу мелькнули ей куда-то под ноги. Испуганно и виновато заморгав, задрожав обвисшими грудями, она тут же попыталась поднять листки, отчего показалось, будто женщина угодливо кланяется.

- Бросьте! Бросьте, я вам говорю! - поспешно замахал на листки Геннадий Яковлевич, а про себя подумал: "Не дай Бог сейчас упадет, я ее и не подниму, пожалуй". Женщина выпрямилась, шумно вздохнув и вытерев появившимся откуда-то носовым платком пот со лба. Запах укропа усилился.

- На что жалуетесь, уважаемая? - спросил Геннадий Яковлевич, наконец усадив беспокойную посетительницу на жалобно скрипнувший стул.

- Колит вот тута, моченьки терпеть нету, доктор, - отдышавшись, зачастила, запричитала женщина, прижимая к животу авоську с медицинской карточкой и тыча в нее коротким пальцем с кривой запятой ногтя. - Так колит, так колит, хоть криком кричи. Уж вы бы выписали мне капелек каких-нибудь.

- Выпишем, не переживай, - кивнул Геннадий Яковлевич, привычным движением выхватив из стопки бумажек одну и застрочив по ней закорючками слов и цифр. Дрогнув, вдруг ожил лежащий на столе телефон - завибрировал, зазвонил. Не прекращая что-то писать, Геннадий Яковлевич взял телефонную трубку и прижал ее плечом к уху.

- А ты свет в туалете не выключил, - мстительным голосом сообщила трубка. - На меня за воду кричишь, а сам свет не выключил.

- Да. Хорошо. Я сейчас намного занят, я перезвоню, - вздохнул Геннадий Яковлевич, косясь на посетительницу, которая испуганно следила за бумажкой в его руках.

- И утюг не убрал, - не унималась трубка. - Я, может, из-за тебя на работу опоздала. Но тебе, конечно, некогда и все равно.

- Я же сказал, я перезвоню, - процедил в трубку Геннадий Яковлевич. Трубка ответила короткими прерывистыми гудками.

Отложив телефон, Геннадий Яковлевич непонимающим взглядом несколько минут порассматривал листок в своей руке и, наконец, вспомнив, почему он его держит, протянул бумажку женщине.

- Значится так. Завтра утром сдашь анализы, результаты часиков в двенадцать дня заберешь в кабинете 38 и с ними ко мне. Там решим, какие капельки тебе выписывать. Вот, держи направление.

- Что ж такое - анализы? Мне никак нельзя анализы! Ехать далеко сюда в район, а? Муж второй раз никак не пустит! А? - женщина поспешно отодвинулась от протянутого ей листка, отчего стул натужно крякнул. Халат посетительницы сдвинулся, открыв круглые, как резиновые кукольные головы, и мягкие на вид коленки. - Ведь болит тута, так болит, силов никаких нету. Колит и колит. Вот тута, прямо тута. Я ж без всякиз анализов чую, а?

Женщина опять ткнула пальцем в медицинскую книжку, прижатую к низу живота.

- Тааак! Это еще что такое? - Геннадий Яковлевич сжал кулаки и нахмурился. - Что значит "нельзя анализы"? Откуда мне знать без анализов, каких тебе капелек давать?

- Не пустит, говорю, муж не пустит, - лопочет женщина, всхлипывая и тыча пальцем себе в живот. - Ведь картошку копать. А как же? В бутылочке капелек мне дал бы ты, в бутылочке. Ведь болит тута, страх, как болит!

Опять зазвонил телефон. Геннадий Яковлевич скривился, как от зубной боли, замахал рукой на причитающую женщину и взялся за аппарат.

- А мне в парикмахерскую надо, - заявила на этот раз трубка.

- Послушай, я же сказал, что занят! Что перезвоню! - свистящим шепотом ответил Геннадий Яковлевич, отвернувшись к окну и прикрыв рукой телефон.

- У меня на голове уже не волосы, а черт знает что! - не замолкала трубка. - Мне стыдно так ходить. Но тебе, я уверена, все равно, как я хожу. Тебе же некогда и ты перезвонишь. Я помню.

- Знаешь, если у тебя почему-то плохое настроение!.. - выдохнул Геннадий Яковлевич, но в трубке уже опять были слышны только гудки, короткие и тревожные, как смертельный диагноз.

Геннадий Яковлевич долго смотрел в окно, за которым голубь гонял свою любимую, теснил ее широкой грудью, что-то настырно втолковывал - толи обещал, толи угрожал.

- Доктор. Ведь не пустит муж-то, говорю, - зашептала женщина, утирая выступившую в уголке глаза мутную слезинку.

- Что ж он, зверь? Не понимает? - отозвался Геннадий Яковлевич, продолжая смотреть в окно.

- Как не понимает? - удивленно заморгала женщина и энергично закивала головой. - Я ж говорю, картошку копать надо! Скажите тоже - не понимает!

И вновь телефон дернулся в конвульсиях виброзвонка. Трубка лежала на столе, между доктором и женщиной. Наигрывала незатейливую мелодию и вибрировала трубка, кружась в каком-то, лишь ей одной понятном танце. Геннадий Яковлевич смотрел на нее устало и обреченно. Женщина - с испугом и сочувствием.

- Скажите, у вас месячные давно были? - помолчав, спросил у женщины Геннадий Яковлевич, продолжая наблюдать за движениями телефона.

- Это чего? - не поняла женщина, преданно глядя в глаза доктору.

- Как "чего"?! Ну, месячные! Критические дни! Тетка, ты что? Ну, кровь когда из тебя идет "оттуда"! Понимаешь? - удивленно воскликнул Геннадий Яковлевич, уже не обращая внимания на телефон и жестами показывая, как и откуда должна у женщины идти кровь.

- Эва, доктор, вы вспомнили, - поняв, о чем идет речь, женщина махнула рукой и рассмеялась, показав стальные коронки. - Последний раз лет в восемнадцать, пожалуй, и были. Так вот!

- Как это!? - ничего не понял Геннадий Яковлевич и даже ногой притопнул. - Издеваешься надо мной что ли, тетка?

- Почему издеваюсь? Ничего я не издеваюсь! Как можно - над доктором-то, разве ж я без понятия? Детей у меня много. Да. Детей. Двенадцать душ, так вот. Какие уж тут, как они, прости господи, месячные. И не вспомнила сразу, что оно такое и есть, - рассмеялась женщина, виновато прикрывая рот рукой.

Геннадий Яковлевич недоверчиво посмотрел на посетительницу. Потом сочувственно произнес:

- Так, может, предохраняться надо? Предохраняешься-то как-нибудь, а?

- От кого? - переспросила женщина заговорщицким шепотом.

- От мужа, разумеется!

- А то! - легко согласилась женщина и поправила халат, спрятав коленки. - Еще как! Он как напьется, так я сразу топор в колодец кидаю и к соседке бегу. Так что вы, доктор, не беспокойтесь. Предохраняюсь.

Телефон дернулся и опять начал трезвонить.