Антоныч работал в школе ночным сторожем. Ночным — это только по документам, на самом деле он находился в школе сутками. Его жена умерла, дочка Маша вышла замуж и уехала куда-то за Урал. Что дома одному делать? Питался Антоныч в школьной столовой. Во время уроков в школе — тишина, он в это время сидел на стуле в раздевалке и дремал. Осенью сухонький, но жилистый старичок помогал дворнику подметать листья в школьном дворе, зимой снег чистил, весной цветы на клумбы высаживал, а потом всё лето поливал их. А уж если стулья в классах сломались или лампы перегорели, то тут зови Антоныча. Завхоза в школе днём с огнём не отыщешь, а сторож всегда на месте, и руки у него — золотые.

 

Учениками Антоныч воспринимался как неотъемлемая часть школы. Он каждое утро приветливо встречал детей у входа, помогал малышам раздеться и повесить куртки в раздевалке. «Привет, Антоныч!» —фамильярно бросали ему приветствие старшеклассники, а детвора помоложе, конечно, обращалась к нему на Вы. После уроков около Антоныча вертелась стайка учеников младших классов, он им всё какие-то байки рассказывал. Нельзя сказать определённо, как относились к сторожу старшеклассники. Любили ли его? Но они знали точно, что старик не «продаст». Было дело, додурачились, Сашка Беляев окно разбил. Хоть и случайно, но виноват. Антоныч в тот момент рядом оказался. Услышав звон разбитого стекла, выскочил из кабинета директор, кричал, ругал всех подряд. А старик не выдал:

— Александр Фёдорович, так сквозняк раму резко притянул, вот и разбилось стекло. Да я застеклю, не переживайте!

— Ну, ладно! Хорошо, хоть без травм обошлось! — утихомирился директор.

 

Антоныч вообще никогда никого не ругал. Даже когда Сашкина компания из столовой шла и на ходу кусочками булочек перебрасывалась. Сторож семенил следом и все кусочки собирал да приговаривал: «Не ценим, что имеем!» Чистоту и порядок он, конечно, любил, но тут дело было даже не в этом. Ему невыносимо и больно было видеть, что хлеб на полу валяется. Нехорошо это. Антоныч и в столовой недоеденные кусочки хлеба собирал и относил их птицам, собаке, жившей на заднем дворе школы. Старшеклассники считали Антоныча не вредным, но чудаковатым стариком. Зато как же он надоел им своей приговоркой «Не ценим, что имеем!»! Он её по любому поводу повторял, когда школьники портфелями дрались, когда книжки друг в дружку швыряли, когда на полу в потасовках валялись. А однажды Антоныч поднялся на второй этаж, и вдруг на него чей-то ботинок летит. Это беляевская компания футбол на паркете затеяла, а третьеклашка в одном ботинке между ними бегает, пытаясь поймать свою обувь. Этот «мяч» в Антоныча и угодил. Десятиклассники сначала растерялись, а потом громыхнули хором: «Не ценим, что имеем!», и разразились смехом. «Так и есть!» — тихо сказал Антоныч, отдал ботинок владельцу и пошёл по делам.

 

В общем-то, десятиклассники были неплохими ребятами, и заводила Беляев тоже. Но однажды Сашка вдруг исчез, в школе не появлялся. Оказалось, он сбежал из дому. Месяц парень бродяжничал, ночевал в каких-то подвалах, связался с компанией беспризорников. А когда у Сашки кончились деньги, и новые друзья начали подбивать на совершение кражи, он решил, что такая самостоятельная жизнь ему ни к чему, и вернулся домой, снова стал ходить в школу. «С возвращением, беглец! — встретил в вестибюле Сашку Антоныч. — И чего тебе не хватает в жизни?» «Не ценим, что имеем!» — ответил Беляев и поспешил на урок. «То-то же! Ну, опомнился, и ладно!» — пробурчал вслед ученику дед.

 

Каждый год Антоныч брал отпуск в мае и куда-то уезжал, но отпуск не догуливал и возвращался в школу числу к пятнадцатому. Старшеклассники были удивлены, увидев сторожа на посту в начале мая. «Антоныч, что это ты не в загуле в этом году?» — хихикали мальчишки. «Да прихворнул малость!» — виновато улыбался сторож. «А мелкашку в руках удержишь? Приходи в тир, постреляешь, у нас сегодня военрук проводит соревнования!» В школьном подвале был оборудован стрелковый тир. Антоныч, и правда, пришёл, когда парни уже закончили стрельбы. «Иван Егорыч, пульки ещё остались? Дай вспомнить молодость!» — попросил военрука сторож. Он взял винтовку, снял очки и начал стрелять. Восьмёрка! Девятка! Десятка! Ещё два попадания в яблочко! «Во, даёт Антоныч! Класс!» — только и смогли сказать мальчишки.

 

Восьмого мая с утра Антоныч стоял, как обычно, в вестибюле у входа. За младшими школьниками подошла к двери компания Сашки Беляева. «Ну, чего стал, как вкопанный? Тормоз!» — зашипел на какого-то мальчишку Сашка и тут же затормозил сам. На него наткнулись шедшие следом одноклассники. А ведь было от чего остолбенеть! В вестибюле стоял Антоныч. Но не тот Антоныч, каким они привыкли его видеть изо дня в день, а Антоныч в военной форме старого покроя, вся грудь в орденах и медалях! Вокруг сторожа толпились школьники и трогали руками награды. Старшеклассники растолкали «малявок» и подошли к Антонычу. «Вот это да! А этот за что? А этот где получили?» — засыпали они старика вопросами. Немного оробев, они обращаясь к нему на Вы. «Этот — за форсирование Днепра, этот — под Сталинградом, ещё до ранения, эту медаль — под Варшавой…» — еле успевал отвечать на вопросы капитан запаса. «А куда Вы каждый год отдыхать ездите?» — спросил кто-то из присутствующих. «Навещаю своих друзей-фронтовиков, мало их уже осталось!» — тяжело вздохнул Антоныч. Мальчишки заметили, что, отвечая на вопросы, сторож каждого из них называл по имени. «Откуда Вы знаете, как нас зовут?» — поинтересовался Сашка Беляев. «Так я ж в разведке служил! Привык на ус мотать всё, даже мимоходом сказанное!» — как бы оправдываясь, пояснил Антоныч. Прозвенел звонок, дети разбежались по классам. На большой переменке Сашка с друзьями сбегали в цветочный магазинчик за цветами. После уроков в актовом зале должен был состояться концерт для приглашённых ветеранов, и десятиклассники решили вручить там букет Антонычу. Но сторожа там не было. «Мария Николаевна, а где наш Антоныч?» — спросили мальчишки у классного руководителя. «Скорая его увезла. Сердечный приступ!»

 

Больше об Антоныче никто не вспоминал. На носу были выпускные экзамены, а потом — выпускной бал, не до него было. После выпускного все отправились гулять по ночному городу. Ночь выдалась теплой, как-будто специально для них. Счастливые выпускники на перебой рассказывали истории из их школьной жизни, припомнили и приговорку Антоныча. «Так он же в больнице! Давайте его навестим? Мария Николаевна говорила, что он в кардиологии, в пятой палате!» Когда рассвело, ребята всем классом направились к кардиоцентру. По пути наломали букеты фиолетовой сирени. «Куда это вы, ни свет, ни заря?» — остановила их на входе в больницу дежурная медсестра. «В пятую. К Антонычу!» — весело шумели юноши при галстуках и девушки в красивых платьях. «Нет вашего Антоныча! — Прозвучало, как гром среди ясного неба. — Умер. Вчера и похоронили!» Казалось, все звуки на земле вдруг затихли. Ребята стояли огорошенные страшной новостью. Придя в себя, они позвонили Марии Николаевне. «Вы знали? И ничего нам не сказали?» «Мы с директором решили не омрачать ваш праздник!» Узнав, где похоронили Антоныча, было решено тут же поехать на кладбище. Там отыскали его могилу, у которой стояли Маша — дочь Антоныча, и его зять Николай. Ребята медленно и тихо подошли, молча стали рядом, потом укрыли могилу букетами ароматной сирени. «Не ценим, что имеем!» — произнёс Саша Беляев. Николай рванул к парню: «Ты меня учить жить будешь, щенок? А ну, повтори!» «Это Антоныч так всегда говорил, это его слова!» — встала на защиту Саши одноклассница. «Не Антоныч, а Иван Антонович Сенцов! — поправил подругу Саша, прочитав надпись на кресте. — Боевой офицер, капитан разведки, защитник нашей Родины! Простите нас, Иван Антонович! Не ценим, что имеем!» «Не ценим, что имеем!» — повторили шёпотом выпускники.