Этот дом зачинался в суровых объятиях улиц

и возлег на земле половинкою сломанного креста.

Весь в заплатах подъездов, запертый кодовыми замками,

он и храм, и вместилище запертых кодом людей,

ключ к которым утрачен, и вернуть его - чудо...

 

Для меня этот дом драгоценен - у меня в нем квартира:

единственный дом, откуда меня не изгнать,

обвинив в отсутствии правоустанавливающих документов.

Моя не слишком элитная пятиэтажка-сталинка -

зимой в ней тепло, а летом прохладно,

есть скромные удобства, привычные до необходимости:

санузел, свет, газ, отопление, телефон.

Толстые кирпичные стены дают мне защиту

от тьмы, что бродит по городу в поисках жертвы,

от чужих, недобро прищуренных глаз:

кое-кто не прочь завладеть моею судьбою,

моими слезами и моими открытиями,

другим просто плевать, упаду - переступят...

 

Дом построен давным-давно для новых советских начальников.

Начальники были горды собой и довольны хоромами,

возведенными для них в начале тридцатых

день за днем матереющей властью трудового народа.

Поселяясь согласно заслугам в просторных квартирах,

они устраивали новоселья и били на счастье посуду.

Ощущали себя хозяевами жизни, щеголяли военными портупеями

перед своими женщинами, перед коллегами-соседями,

перед враждебным миром разлагающегося капитализма.

А в каморках для домработниц ютились по-кошачьи неслышно,

чтобы не потревожить взыскующих власти хозяев,

старые и молодые наемные женщины, деревенские и городские.

Они обрели при начальниках подобие крова и ели досыта,

иногда им удавалось вырваться в кино или на свидание,

и было так страшно терять этот намек на благополучие...

В конце тридцатых у власти сменилась погода,

солнце милости застил гнев и обрушил лавины на головы:

жильцов-начальников обвинили в предательстве и расстреляли.

Хоромы размежевали в коммуналки для простого люда,

Приучая массы к идеалам надвигающегося коммунизма...

Голоса начальников и страхи их домработниц я слышу ночами,

когда одолевает бессонница. Начальники возмущаются: "За что?"

Что им ответить? Я ведь не знаю...

 

Вчера ко мне приходил кругленький смешной человечек

в кепочке и очках - интересно, чей он потомок? -

и сообщил, что он председатель нашего товарищества собственников жилья.

Какой председатель? Мы не выбирали ни его, ни другого

и о ТСЖ только читали в газетах.

Потом ворвалась костлявая женщина с лошадиным лицом

и уверила, что товарищество создано незаконно.

У нас отнимут квартиры, потому что дом дряхлеет и скоро рассыплется,

у жильцов нет денег его ремонтировать, а для товариществ городская казна закрыта...

Сегодня снова приходил человечек и опроверг все, что сказала женщина.

После него опять ворвалась женщина и в ярости топтала слова человечка.

Ух, ты! Вот и в моем углу грохочет поступь надвигающегося капитализма,

приучая массы к своим идеалам, своим милостям, своему гневу.

И я чувствую себя домработницей, согласной жить по-кошачьи неслышно,

лишь бы не потревожить взыскующих власти хозяев...

Ночью я спросила у тени одного из расстрелянных,

очень авторитетного среди призраков дома: "За что? "

Тень не ответила: наверное, как и я, не знала причины...

 

Этот дом зачинался в суровых объятиях улиц

и возлег на земле половинкою сломанного креста.

Весь в заплатах подъездов, запертый кодовыми замками,

он и храм, и вместилище запертых кодом людей,

ключ к которым утрачен, и вернуть его - чудо...