На потолке сидела муха. Теперь в сером сумраке наступающего дня было понятно, что это муха. Чуть раньше в темноте не было видно ничего, даже самого потолка. Потом, когда предметы начали понемногу проявляться, стало заметно небольшое темное пятно на более светлой поверхности. Оно было неподвижно. И все-таки это была муха. Она не двигалась: может, спала, а может, засохла да так и прилипла к потолку год назад, или два. Мало кто здесь поднимает голову и смотрит наверх. Хотя, скорее всего, она просто спала, нашла удобное место для отдыха, где ее никто не сможет потревожить, а когда окончательно рассветет, проснется, встрепенется и полетит делать свои мушиные дела: чистить крылышки и умывать головку, носиться кругами по палате, биться в закрытое окно, садиться передохнуть на чей-нибудь нос, когда устанет, и, конечно же, любопытно сунуть свой хоботок в каждую тарелку в палате. И не утонет ведь. Мухи они живучие, уж поживее, чем пациенты.

 

Темноволосая худенькая девушка лет 25 неподвижно лежала на койке и смотрела на темное пятно на потолке, которое было мухой. Ей было удобно смотреть именно на нее, не нужно поворачивать голову и делать лишних движений. Все движения теперь казались ей лишними и ненужными. И жизнь казалась ей лишней и ненужной. Раньше у нее было все: работа, карьера, общение с друзьями, отличные перспективы. Она так торопилась жить, что остановиться для простого созерцания не было ни времени ни сил. Сейчас времени было достаточно. Но ей было все равно. Завтра будет выписка, инвалидное кресло тоже будет завтра, и никакой работы, карьеры, перспектив. Навсегда. Дополнительная обуза для родителей, которые и так еле перебиваются на свою пенсию, дополнительная обуза для друзей, которые будут чувствовать себя неудобно рядом с калекой, и все реже будут навещать, а потом и звонить. Зачем продолжать такое существование…

 

Неужели он действительно знал, что ее ждет? Тот человек в кафе за день до аварии. Она, как обычно, выбежала из офиса перекусить, захватив с собой папку с документами, чтобы не терять ни минуты во время ожидания заказа. Ей с трудом удалось найти свободный столик на двоих в углу, она сделала заказ и углубилась в изучение документации.

- У Вас свободно?

Девушка недовольно поморщилась, однако согласно кивнула, не поднимая головы от бумаг. Пусть себе садится на здоровье, отвлекаться на посторонних она не будет, через час совещание. Вопреки ее надеждам подготовиться не удалось, она буквально чувствовала на себе пристальный взгляд незнакомца, и, подняв глаза, сразу встретилась с его глазами. Странный цвет: вокруг зрачка темный ободок, расширяющийся коричневыми точками и плавно переходящий в серо-голубой по краю. Довольно молодой, обычные, не запоминающиеся черты лица, длинные темные волосы стянуты в хвост ярко-красной лентой, черно-белая рубашка в крупную клетку. Девушка вопросительно подняла бровь.

- Что Вам нужно?

- Я хочу Вам помочь.

- Мне не нужна Ваша помощь, - удивилась она и хотела вернуться к прерванному занятию, но ей не дали.

- Думаю, все же нужна. Я бы даже сказал, жизненно необходима, - настаивал незнакомец.

Девушка усмехнулась.

- Вы кто? Ангел? Или добрая фея? А может быть, консультант по развитию бизнеса?

- Да нет, я скорее по части духовного развития, - улыбнулся он, и улыбка у него получилась какая-то очень теплая, добрая, со смешными морщинками в уголках глаз. – Я художник.

Она задумчиво улыбнулась в ответ, словно вспоминая что-то приятное, потом решительно тряхнула головой, отгоняя непрошенные мысли: не сейчас, потом, некогда.

- Как-нибудь в другой раз, когда время свободное появится. Хорошо? Сейчас я должна успеть подготовиться к совещанию.

- А если свободное время не появится? Сколько тысяч километров Вы еще пробежите, пока поймете, что не туда? Жизнь, как регулировщик, не любит, когда ее знаки игнорируют. Я хотел бы помочь Вам вернуться на свою дорогу, пока не поздно. Нарисую Вашу жизнь такой, какой она должна быть, исправлю ошибки.

- То, что Вы говорите, просто смешно.

- Почему? Разве я не прав? То, чем вы занимаетесь сейчас, Вы об этом мечтали? Просто подумайте.

- Уже думала, давно и очень долго. И приняла решение. Спасибо за компанию и интересное предложение. Прощайте.

Она ушла.

«Жаль, в этот раз не удалось обойтись малыми потерями…» - подумал художник, поднимаясь. Как он покинул кафе, никто не заметил.

 

А на следующий день была авария. Больница. Слезы. Позвоночник – это серьезно. Это навсегда. И передвигаться теперь можно только в инвалидном кресле, и работать только руками и головой. Но зачем?

 

Муха до сих пор была на том же самом месте. Может быть, она все-таки умерла?

 

Мысли, скользнув по неподвижной точке на потолке, вновь вернулись к нему. Художник. Кто дал тебе право, художник, тыкать меня в мои мечты? Что можно купить на мечты в магазине? Разве мечтами можно вылечить отца и оплатить операцию на сердце? А переехать в нормальную отдельную квартиру из коммуналки тоже мечты помогут? Много ли ты сам заработал своими художествами?

У нее было все. А мечты? Без них тоже было не скучно. Иногда, очень редко, ей снилось, что она рисует, и картины ее были ничуть не хуже, чем у Левитана. Тогда во сне, создавая очередной шедевр, она была счастлива. Очень редко ей снилось подобное, гораздо чаще - работа, отчеты и совещания.

 

Палата зашевелилась, просыпаясь. Потом пришла мама. Она улыбалась, а в руках у нее был плоский прямоугольный сверток в подарочной обертке, перевязанный красной лентой.

- Здравствуй, солнышко. – мама поцеловала ее в щеку. – смотри, что я тебе принесла.

Она приподняла подушку и помогла дочери сесть.

- Меня у входа встретил молодой человек и передал тебе этот подарок ко дню выписки. Ты знаешь, кто это был? Он сказал, вы знакомы, недавно познакомились. Кажется, он художник. А это, наверное, его картина?

Девушка молча разворачивала обертку. Отвечать не хотелось, благо и не требовалось. Вставить хоть слово в монолог мамы всегда было очень трудно. Она что-то еще говорила, а девушка смотрела на развернутую картину. Простая деревянная рама и снежно-белый холст без единого мазка. Мечта, которую она держала в своих руках. Слезы стояли в глазах и смазывали окружающее, превращая в зыбкое дрожащее марево. И сквозь это марево ей показалось, что в левом нижнем углу холста пробивается маленький, нежно-зеленый, дрожащий росток.

 

Муха снялась с насиженного места на потолке и вслед за тонким, заблудившемся в пасмурном небе солнечным лучом вылетела в открытую форточку.