Возможно, что кого-нибудь из слушателей удивляет, почему для моего сегоднешнего выступления выбраны стихи Ивана Савина. Для того, чтобы это стало понятно, я должна сказать несколько слов о поэте. Именно нам, чьи отцы боролись за, «Белую идею» (а некоторые из присутствующих и сами были в рядах Белой армии) — нам должен быть близок Иван Савин, самый выразительный поэт «Белой идеи». Это особенно ценно потому, что Савин не русский по происхождению. Он родился в финской семье и настоящая фамилия его Саволайнен. Но, как это часто бывало в России, семья эта настолько растворилась в русскости, что приняла на себя полностью тяжелый крест тех страшных лет. В семье было пятеро сыновей. Когда началась гражданская война, все ушли добровольцами в белую армию. Двое погибли в бою. Двое были расстреляны большевиками. Средний из братьев, Иван Савин, заболевший во время эвакуации тифом, попал в плен к большевикам. В 1922 году Савина, как финна по происхождению, выпустили в Финляндию. Но перенесенный трудный путь войны, плена, пыток, голода надорвали его здоровье и в 1927 г. (всего 28-ми лет от роду) Савин скончался, оставив небольшое, но прекрасное литературное наследство: стихи и рассказы. Отозвавшись в прессе на эту преждевременную смерть, Бунин сказал: «Савин был Белым Офицером в поэзии и Поэтом Белой Мечты в деятельности. То, что он оставил после себя, навсегда обеспечило ему незабвенную страницу в русской литературе». * * * * И только ты, бездомный воин, Причастник русского стыда, Был мертвой родины достоин В те недостойные года. Вот почему, с такой любовью, С благоговением таким, Клоню я голову сыновью Перед бесмертием твоим * * * * (Из сборника "Ладонка", 1925г.) И смеялось когда-то, и сладко Было жить, ни о чем не моля, И шептала мне сказки украдкой Наша старая няня — земля. И любил я, и верил, и снами Несказанными жил наяву, И прозрачными плакал стихами В золотую от солнца траву . . . Пьяный хам, нескончаемой тризной Затемнивший души моей синь, Будь ты проклят и ныне, и присно, И во веки веков, аминь! * * * * Он душу мне залил мятелью Победы, молитв и любви . . . В ковыль с пулеметною трелью Стальные летят соловьи. У мельницы ртутью кудрявой Ручей рокотал. За рекой Мы хлынули сомкнутой лавой На вражеский сомкнутый строй. Зевнули орудия, руша Мосты трехдюймовым дождем. Я крикнул товарищу: "Слушай, Давай за Россию умрем". В седле подымаясь как знамя, Он просто ответил: "Умру". Лилось пулеметное пламя, Посвистывая на ветру. И чувствуя, нежности сколько Таили скупые слова, Я только подумал, я только Заплакал от мысли: Москва . .. * * * * Огневыми цветами осыпали Этот памятник горестный Вы, Несклонившие в пыль головы На Кубани, в Крыму и в Галлиполи. Чашу горьких лишений до дна Вы, живые, вы, гордые, выпили И не бросили чаши ... В Галлиполи Засияла бессмертием она. Что для вечности временность гибели? Пусть разбит Ваш последний очаг - Крестоносного ордена стяг Реет в сердце, как реял в Галлиполи. Вспыхнет солнечно-черная даль И вернетесь вы, где бы вы ни были, Под знамена ... И камни Галлиполи Отнесете в Москву, как скрижаль. Иван Савин * * * * НОВЫЙ ГОД Никакие мятели не в силах Опрокинуть трехцветных лампад, Что зажег я на дальних могилах, Совершая прощальный обряд. Не заставят бичи никакие, Никакая бездонная мгла Ни сказать, ни шепнуть, что Россия В пытках вражьих сгорела до тла. Исходив по ненастным дорогам Всю бескрайную землю мою, Я не верю смертельным тревогам, Похоронных псалмов не пою. В городах, ураганами смятых, В пепелищах разрушенных сел Столько сил, столько всходов богатых, Столько тайной я жизни нашел. И такой неустанною верой Обожгла меня пленная Русь, Что я к Вашей унылости серой Никогда, никогда не склонюсь! Никогда примирения плесень Не заржавит призыва во мне, Не забуду победных я песен, Потому что в любимой стране, Задыхаясь в темничных оградах, Я прочел, я не мог не прочесть, Даже в детских прощающих взглядах Грозовую, недетскую месть. Вот зачем в эту, полную тайны, Новогоднюю ночь, я чужой И далекий для вас и случайный, Говорю Вам: крепитесь! Домой Мы придем! Мы придем и увидим Белый день. Мы полюбим, простим Все, что горестно мы ненавидим, Все, что в мертвой улыбке храним. Вот зачем, задыхаясь в оградах, Непушистых, не-русских снегов, Я сегодня в трехцветных лампадах Зажигаю грядущую новь. Вот зачем я не верю, а знаю, Что не надо ни слез, ни забот, Что когда-нибудь к милому краю Нас Господь наконец приведет. |