Василий Акимыч и Зоя Петровна поженились, когда им обоим было далеко за пятьдесят. А, вернее – недалеко за шестьдесят… Познакомившись на городском вечере для ветеранов труда, куда Василий Акимыч приехал из близлежащей деревни по приглашению, они сразу понравились друг другу. Обменялись номерами телефонов и стали общаться. А через полгода вдовствующий Василий Акимыч сделал вдовствующей же Зое Петровне предложение, от которого она не смогла отказаться. Жизнь в районном городке разнообразием не отличалась, и знакомство с моложавым деревенским пенсионером скрасило её одинокую жизнь. Оставив городскую квартиру детям, «молодая» жена с радостью переехала в деревню к новому мужу.

Деревня встретила Зою Петровну грунтовой дорогой, колорадским жуком, любопытными взглядами и коровьими лепёшками. Но женщина была довольна новой жизнью. Супруг оказался добрым и уважительным, Зою Петровну слушался и даже слегка побаивался…

Дом у Василия Акимыча был просторный, а прилегающий к нему участок представлял большое поле для сельскохозяйственной деятельности. Но, если огород Акимыч держал, то вот живности, по деревенским меркам, водилось у него совсем немного: десяток курей, петух и коза, которую, по роковой случайности, тоже звали Зоей…

Первый инцидент произошёл ранним июльским утром. Вооружившись ножницами, Зоя Петровна интеллигентно срезала молодые огурчики в огороде, когда над забором появилась лохматая голова соседа Серёги Крынкина. Употреблённый с вечера литр самогона равномерно распределился по отвисшим под глазами фиолетовым мешкам, а «нелёгкая» небритость подтверждала версию о затянувшейся субботе.

– Акимыч, твою мать, ты что, калитку на ночь не закрываешь? – пьяно рявкнула голова.

– Чего буянишь, Серёга? – спросил проходивший мимо Санька Говоров, колхозный водитель.

– Да зараза эта, Зойка у Акимыча, всю ночь у меня по двору шастала… у бабы моей, Таньки, все цветы в палисаднике сожрала, шалава…

Сидевшая на огуречной грядке Зоя Петровна напряглась и отложила в сторону ножницы.

Пьяный голос Серёги разносился на всю округу. Виртуозно обкладывая матом и «шалаву Зойку», и Акимыча, оскорблённый сосед требовал в качестве компенсации не много и не мало – два литра водки для себя и коробку конфет для Таньки. В противном случае, Акимычу грозило разбирательство с «Витькой-ментом», а «шалаве Зойке» и того хуже – грубое посягательство на козью честь…

Выскочивший из дома в одних семейных трусах, Акимыч в два прыжка оказался у сарая и, открыв дверь, увидел мирно лежащую на соломе Зойку.

– Серёга, не гони гусей! Моя Зойка по ночам не шарахается, как закрыл с вечера, так и проспала ночь в сарае… Ты лучше за своей Танькой смотри… а Зойку мою – не трожь!

– Да я тебе за Таньку… - Серёга попытался перепрыгнуть через забор, но балласт в виде мешков под глазами упрямо потянул вниз. Собравшийся на крики народ дружно пытался отцепить серёгину штанину от острого штакетника.

– Акимыч, гад, за брюки тоже ответишь! – пытался встать Серёга, но утомлённый недельным запоем организм никак не соглашался вернуться в вертикальное положение.

– Что случилось-то? Ты что тут вытворяешь? – прибежавшая на крики Серёгина жена Татьяна, женщина неслабого телосложения, увесистой оплеухой угомонила мужа.

– Да он с-сказал, что моя З-зойка у тебя все цветы в па-а-алисаднике извела, - возмущению Акимыча не было предела, - а она, З- зойка-то, со двора н-никуда и не вы-ыходила… Я ж её, З-зойку, как с вечера в сарае за-акрыл, так она, З-зойка-то, там и с спала… - от волнения Акимыч начинал тараторить и слегка заикаться… - Она, З-зойка-то, и сейчас ещё в сарае…

Сидевшая всё это время на огуречной грядке за летней душевой кабинкой, Зоя Петровна решительно встала и вышла из укрытия.

– А говоришь – в сарае… Здрасьте, тёть Зоя, - ехидно произнёс Санька Говоров .

Толпа дружно заржала…

– Разберёмся, - хмуро отрезала Татьяна и, схватив мужа за грудки, мощным рывком поставила на ноги. – Иди домой, алкаш, проспишься, расскажешь, какую ты там Зойку по ночам сторожишь…

Утратив под грозным взглядом супруги весь боевой задор, Серёга неуверенной поступью двинулся к своему двору, то и дело теряя нужное направление. Но шедшая следом Татьяна резкими тычками в спину корректировала маршрут…

Зоя Петровна в сердцах швырнула ведро с огурцами под ноги ничего не понимающему Акимычу и скрылась в доме.

 

До самого вечера между супругами царило гробовое молчание. Василий Акимыч несколько раз порывался завести разговор, но каменное лицо Зои Петровны сводило на нет все его порывы… Только ложась спать, она отчеканила:

– Козу будем звать Изольдой.

– Дык она же – Зойка… - произнёс было Акимыч, но тут же прикусил язык...

– Теперь она – Изольда, и этот вопрос не обсуждается. Тем более, созвучно прежнему имени. Привыкнет, – сказала как отрезала Петровна.

Обрадованный снятием бойкота, Василий Акимыч покорно согласился. Следующее утро началось с провозглашённых перемен… По дороге на выгон Акимыч пытался втолковать Зойке, что она теперь не Зойка, а Изольда. Но не тут-то было! Коза ни под каким предлогом не соглашалась отзываться на свежеиспечённое заморское имя и, в свою очередь, объявила Василию бойкот. Напрасно он уговаривал, задабривал её лакомствами, называя Изольдой… В ответ коза только гордо отворачивала рогатую голову и полностью игнорировала хозяина.

Привязав Зойку-Изольду за колышек, Акимыч вернулся домой. Но не успела закрыться за ним калитка, как в ней «нарисовалась» Танька Крынкина.

– Акимыч, твоя Зойка дома?

– э-э-э… Зоя?.. – Акимыч испуганно оглянулся на террасу, где хозяйничала Зоя Петровна и, наученный горьким опытом, не совсем уверенно ответил, имея в виду жену:

– Д-да… Моя Зоя дома… А что такое?

– А ночевала она у тебя где? – имея в виду козу, спросила Танька.

– Как где… Дома, конечно… - пробормотал Акимыч, помня о табу на козье имя…

– А в огороде у меня кто тогда хозяйничал? Я ведь в прошлый раз Серёге не поверила, думала, это он мои цветы кому-то за стакан вырвал, а сегодня и Крынкин трезвый, и полгрядки огурцов как не бывало!

– Ах, Вы, наверное, имеете в виду Изольду, Танечка? – Зоя Петровна поспешила на помощь супругу, - Даю Вам слово, что она всю ночь не выходила…

– Какую ещё Изольду? Зойка ваша, говорю, всю зелень у меня пожрала, – отмахнулась Татьяна.

– Ну, как – какую? Козу. Изольду. Нашу. – В голос Зои Петровны послышались металлические нотки.

– Так вы что, ещё одну козу завели?! Мало нам вашей Зойки-побирушки, вы за ней-то усмотреть не можете!.. Ещё и Изольда теперь, - возмущению Таньки не было предела…

– Да с чего ты взяла, Татьяна, что это наша коза, если ты её и в глаза не видела? – пошёл в атаку Василий Акимыч.

– Да с того, что больше и некому, кроме Зойки вашей!

– А что, к-кроме моей З-зойки других к-коз на д-деревне н-нету? – забыв о моратории, заорал Акимыч и тут же осёкся. Прищуренный взгляд Зои Петровны не обещал ничего хорошего. Пройдя чеканным шагом к дому и резко обернувшись в дверях, сквозь зубы супруга произнесла:

– Или я, или коза.

 

Под вечер, совершенно расстроенный, Акимыч поплёлся на выгон. Но козы он там не обнаружил. «Отвязалась, что ли?» - подумал он, осматривая оставшийся в земле колышек . Поиски ничего не дали. Ни на выгоне, ни на деревенских улицах козы не было.

– Эта… Изольда пропала… - вернувшись домой уже затемно, чуть не плача, сообщил Акимыч Зое Петровне, - Нет теперь ни Зоечки… ни Изольды…

Отказавшись от ужина, Василий вышел на крыльцо, где долго курил, время от времени вытирая наворачивающиеся слёзы. Коза, купленная ещё его покойной женой, скрашивала его последние три вдовьих года и была родным существом. Смотреть на него было настолько жалко, что Зоя Петровна, несмотря ни на что, вызвалась помочь в поисках. Вооружившись фонариком, супруги двинулись в путь. Обойдя в который раз выгон, вышли за околицу. Летняя ночь была чудо как хороша… Сладко пахло полем, а звёздное небо напоминало тёмно-синий бархат с вкраплениями мелких блестящих камешков – из такого бархата было сшито платье певицы областной филармонии, на концерт которой Зоя Петровна и Василий Акимыч ездили на прошлой неделе в райцентр…

– Изольда, Изольда!.. – громко выкликала пропажу Зоя Петровна, высвечивая фонариком дорогу.

– Зоечка… Зоечка… - приотстав от жены, в темноте тихонько звал Акимыч…

Обойдя окрестности, супруги прошлись по деревенским улицам. Коза как сквозь землю провалилась.

– Пошли домой, Зоя, - устало и обречённо произнёс Василий Акимыч, - Видать, сгинула наша… Изольда…

Зоя Петровна печально вздохнула и, выключив фонарик, взяла мужа под руку.

Подойдя к своему дому, супруги с удивлением обнаружили, что калитка во двор открыта, хотя Василий Акимыч голову бы дал на отсечение, что, уходя, закрыл её на вертушку.

– А ну-ка, постой тут… - Акимыч, оставив Зою Петровну стоять на улице, осторожно вошёл во двор. Не найдя в палисаднике ничего подозрительного, обогнул дом. Но за домом вдруг насторожился… На огороде, в помидорных грядках, явно кто-то был… До Акимыча доносились громкое сопение и шорох, но разглядеть – кто это, в темноте ему не удалось.

– Зоя!.. Зоя!.. Скорее – сюда!.. Фонарик давай!.. – неожиданно закричал Акимыч, - З зоя!.. З-зоя-я-я!.. Фонарик!.. З зоя-я-я-я!..

Ночной визитёр испуганно вскочил и побежал по огороду. Следом, спотыкаясь о кусты, бежал Акимыч. Внезапно беглец с криком: «Твою ма-а-а!..» рухнул на землю, и в тот же момент раздалось победное козье блеяние…

Подоспевшая на выручку Зоя Петровна осветила фонариком место происшествия. Картина, представшая перед супругами, повергла их в радостное изумление… В помидорных зарослях лежал в стельку пьяный Серёга Крынкин, а рядом, навесив над ним рога, стояла Зойка…

 

Как показало проведённое Акимычем частное расследование, последние события развивались примерно так: не найдя у Татьяны поддержки в вопросах выпивки, Крынкин регулярно прочёсывал свой огород под покровом темноты, меняя «добычу» на стакан спиртного у местной самогонщицы Лизки. А чтобы отвести от себя подозрения, решил свалить акты мародёрства на соседскую козу Зойку… Но когда походы на свой огород стали слишком заметными, Серёга решил посетить с той же целью соседские владения, уверенный, что хозяева уже спят. В это же время, отвязавшаяся, обиженная на хозяев и вволю нагулявшаяся Зойка вернулась домой через огород , но во двор не пошла, а осталась возле картофельной ботвы... Не зная об этом, Крынкин усердно собирал трофейный урожай в подол рубахи… Но когда Акимыч закричал, мирно жующая в темноте хозяйскую ботву Зойка, услышав собственное имя, рванула на зов и рогами встретилась с бежавшим навстречу ей Крынкиным…

Сдав Серёгу на поруки Татьяне, Василий Акимыч и Зоя Петровна долго ещё сидели на крылечке… Реабилитированная в глазах общественности Зойка мирно спала в своём сарайчике, уставшая и счастливая…

– Ну, Зойка так Зойка… - произнесла Зоя Петровна, - И правда, Изольда как-то не по-нашему…

Радостный Акимыч сочно расцеловал супругу в обе щёки. Зоя Петровна покрылась пунцовым румянцем и в ответ заботливо поправила воротник его рубашки…

 

Прошло несколько дней. В один из вечеров Василий Акимыч поджидал супругу, уехавшую в райцентр провожать семью сына в отпуск. Стукнула калитка… Радостно выскочив на крыльцо, Акимыч встретил Зою Петровну, которая, казалось, была чем-то смущена… Приняв из её рук большую плетёную корзину, Василий с удивлением обнаружил в ней взрослого серого кота…

– Понимаешь, соседи сына тоже в отпуск собираются, а больше оставить не на кого было… Пришлось взять… Но это временно, они вернутся и заберут… Ты не против? – Зоя Петровна смотрела слегка виновато.

– Господи, Зоечка, о чём разговор… Пусть хоть совсем остаётся. В деревне всем места хватит! Ух ты, красавец какой, - Акимыч почесал кота за ухом. Кот смачно зевнул и громко замурчал.. – Как же тебя зовут-то, а?

– Его зовут… Василий… - отводя глаза, ответила Зоя Петровна…

– Гм… Ну, Васька так Васька… Зато по-нашему, не Тристан там какой-нибудь…

– Вот именно! – поддакнула Зоя Петровна и пошла наливать чай.

Летний вечер был уютный и звёздный…

 

Эвелина Пиженко. Февраль 2013г