Брод (первая глава моего первого фэнтези)

 

К полудню их маленький отряд спустился в предместья долины. Горы, ко всеобщему облегчению, оказались далеко позади. Скалы и незаметные с первого взгляда коварные проломы в почве исчезли, и юный лорд Рон отпустил поводья, позволив лошади самой выбирать маршрут. Надежная, но порой строптивая Принцесса тут же принялась вилять между остальными лошадьми, то устремляясь к голове процессии, то немного отставая, предоставляя Рону возможность разглядеть всю их разношерстную компанию.

Впереди, никогда не оборачиваясь, не удосуживаясь даже пояснить изменения в маршруте, ехал проводник по прозвищу Комок. Когда во время перехода через горы случился обвал, отделивший отряд от остальной армии, именно Комок нашел новую тропу и вывел их из каменной ловушки.

Проводник представлял собой странное зрелище — на хмуро бредущем черном рысаке восседала груда грязного тряпья, под которой не было видно не то что кожи, даже принадлежность к человеческому роду определить не получалось. Конечности Комка и даже лицо были плотно забинтованы широкими полосками разноцветной ткани, потерявшей свою яркость от воздействия времени и солнца. За спиной проводника висела коса из темного металла, а на бедре прятался длинный кинжал — такой же кривой и изогнутый, как его владелец.

За Комком ехал дядя Рона — огромный как мир Хмурый Конрад, на рыжебородом лице которого постоянно блуждала загадочная улыбка. Конрад был незаконнорожденным сыном старого лорда Конфраера Двуликого, и, как не чистокровный представитель рода, мог рассчитывать лишь на роль регента, пока юный Рон не подрастет. Многие считали, что прозвище Конрад получил за неудовольствие своей ролью при внуке старого лорда, и сильно ошибались. Потеряв надежду занять место отца, Конрад спокойно принял свою судьбу и обратил взор к другому виду власти — деньгам. Хитрый как лис и прирожденный торгаш, Конрад быстро стал одним из богатейших торговцев скотом. Он имел привычку хмуриться, когда заключал очередную сделку, что, вкупе с его ужасающим телосложением, часто выбивало не малую скидку. В свободное от торговли время Хмурый Конрад был душой компании и мудрым наставником для молодого лорда.

Когда Рон проезжал мимо своего дяди, тот подъехал ближе и влепил племяннику символический подзатыльник:

- Вожжи не бросай, бестолочь. Принцесса решит, что ты ей больше не хозяин и сбросит к чертям.

Рон пристыженно подобрал вожжи и отъехал подальше, виновато улыбаясь. Он услышал, как за спиной кто-то недовольно фыркнул. Оглянувшись, юный лорд увидел оруженосца Конрада — Сирилла. Один из многочисленных отпрысков рода Сантаров, вассального роду Конфраеров, Сирилл пока не заслужил какого-либо титула или прозвища, хотя Конрад в моменты неудовольствия звал оруженосца Златовлаской за излишнюю манерность и длинные светло-русые волосы. В этот полдень Сирилл был как никогда мрачен и что-то все время бубнил, свесив голову так, что его длинный нос, казалось, почти касался седла. Рон рассмеялся такой мысли, и в ответ получил быстрый и жгучий, как удар кнута, взгляд черно-карих глаз оруженосца.

Рону поведение отпрыска Сантаров казалось загадочным. После трех утомительных дней блуждания по горным тропам они, наконец, нашли путь, который вывел их в долину. В первую же ночь после кошмарного перехода вся компания устроила небольшой пир в честь благополучного освобождения из каменного плена. Конрад осыпал их шутками и байками, а Сирилл, перебрав вина, сперва спел несколько красивых баллад и одну любовную сонету, чем всех очень развеселил. Даже из-под вороха тряпья Комка доносилось нечто, похожее на смех. Затем Рон и Сирилл дуэтом спели балладу о «Хромом коне», под конец которой оруженосец крепко обнял лорда, однако тут же отстранился и помрачнел. После этого Сирилл ушел на самый край освещенного костром круга и притворился спящим. Конрад на это никакого внимания не обратил, а Рон вскоре забыл, слушая как дядя травит очередную байку.

Сейчас юному лорду казалось, что он понимает Сирилла — ему едва ли удастся добиться того статуса, который Рон — единственный сын своего покойного отца, имел по праву рождения. Едва ли гордому и надменному Сантару нравилось прислуживать человеку, который даже не был тех же чистых кровей. Для Рона, едва достигшего возраста тринадцати лет, такое объяснение показалось вполне логичным, и он пообещал себе внимательно следить за Сириллом — на всякий случай.

Следуя за ходом собственных мыслей, Рон не заметил, как начался дождь. Комок тут же пришпорил коня, побуждая всех двигаться быстрее. Лес, к которому отряд направлялся, из черной щетины на коже земли превратился в стремительно растущую стену. Чем ближе они приближались к лесу, тем сильнее становился дождь. Через полтора часа отряд въехал под сень деревьев. Комок остановил свою лошадь и, словно, впал в ступор. Его кривая фигура восседала на лошади без какого-либо движения. Рону показалось, что стекающая с проводника вода окрасилась в бурый цвет, но было слишком темно, чтобы судить.

Наконец, что-то для себя решив, Комок повернул лошадь влево и повел отряд в глубь леса. Конрад сказал Рону быть внимательнее и держать ближе к нему. Дважды повторять не требовалось — темный, густой лес угнетал юного лорда. Хоть дождь почти не пробивался сквозь ветки, скопившиеся крупные капли то и дело падали за шиворот Рону, а на лицо липла паутина, натянутая между деревьев.

Когда Рон уже было начал привыкать к лесу, откуда-то справа раздался протяжный вой.

- Волки — сказал Конрад — Лучше с ними не связываться. Нужно уйти как можно дальше от их владений. Комок, прибавь ходу.

Проводник что-то прохрипел и поскакал быстрее. Какое-то время ничего не происходило и отряд скакал почти в полной тишине, но затем вой повторился уже слева и ему вторил еще один — прямо позади скачущих людей. Вокруг становилось все темнее, словно деревья специально смыкали свои ветки, чтобы лишить людей солнечного света.

Вскоре вой раздался слева и справа одновременно. В тишине леса можно было уловить утробное рычание.

- Они нас загоняют — сказал Комок голосом, похожим на журчание ручья в узкой расщелине. Рон впервые услышал, как проводник разговаривает и в который раз задумался, о том, что может скрываться под всеми этими повязками. Но размышлять было некогда — Конрад уже снял с пояса булаву, а Комок держал косу вдоль крупа лошади. Сирилл так же обнажил свой короткий меч. Рон неловко потянулся к своей шпаге, с которой упражнялся последние несколько месяцев, однако замешкался и никак не мог вытащить клинок из ножен.

Рычание стало громче и на юного лорда, только извлекшего шпагу, из темноты справа бросилась серая тень. Рона вышибло из седла и он упал прямо на спину — над ним, заслоняя тусклый свет, нависла хрипящая туша. Лорд не знал где его шпага, и судорожна шарил руками по земле. Тут тело волка отвалилось в сторону и над Роном появился Конрад.

- Вставай быстрее, пожнешь славу потом.

Рон осознал, что волк валяется без движения — из его шеи торчала шпага. Слегка оглушенный, лорд встал, вызволил оружие из тела зверя и прижался спиной к ближайшему дереву. Остальные члены отряда уже спешились и нервно осматривали округу под аккомпанемент протестующего лошадиного ржания. Сирилл поспешил привязать свою лошадь к дереву, и в этот момент на него тоже бросился волк. Не сумев ударить, оруженосец отскочил в сторону, повалившись на землю, и тут же откатился, едва не попав под копыта собственной лошади. Волк, отвлекся на животное, и получил удар булавой Конрада по хребту, отчего тут же осел на землю.

Взгляд Рона метался по полю брани — он увидел, как Комок медленно кружит с огромным волком, чья шерсть была почти черной. Зверь до предела раскрыл желтозубую пасть и оглушительно рычал, но кидаться не спешил. В этот момент к проводнику сзади подкрался более мелкий волк и кинулся на спину. Комок молниеносно развернулся, поймав животное на лезвие косы, и метнул его в сторону более крупного волка. Оба зверя покатились кубарем, словно бросок был совершен с запредельной силой. Мелкий зверь уже не встал — его брюхо было распорото. Крупный начал вставать, но Комок бросил косу, подскочил к нему и, схватив за ухо свободной рукой, стал наносить удары кривым ножом в шею.

Решившись, Рон выскочил из-за дерева и нос к носу столкнулся сразу с двумя подкрадывающимися волками. Он тут же вогнал шпагу в раскрытую пасть стоявшего справа зверя, и лезвие увязло глубоко в глотке. Осознав, что лишил себя оружия, Рон выставил в направлении второго волка ногу, и на толстом кожаном голенище сапога тут же сомкнулись острые зубы. Волк принялся дергать ногу в разные стороны, пытаясь вывести добычу из равновесия. Он странно скосил глаза в сторону, и его голову тут же отрубил вертикальный удар меча Сирилла. Рон выдернул шпагу из осевшего тела первого волка и сбросил с сапога отрубленную голову. Он хотел с благодарностью кивнуть оруженосцу, но тот уже отвернулся лицом к темноте леса.

Осмотревшись, юный лорд понял, что Принцесса и лошадь Сирилла сбежали, остались только лошади Конрада и Комка, заблаговременно привязанные к стволам деревьев, но и они изо всех сил рвались убежать, то и дело вставая на дыбы. Еще Рон увидел, как Конрад вбивает в землю череп еще одного волка, а Комок озирается по сторонам, но других зверей из чащи больше не появлялось.

Затем лорд заметил какое-то движение — словно сама темнота двигалась, оживая. Он хотел предупреждающе крикнуть, но темнота уже раскрыла пасть и откусила лошади Конрада голову. Рон не понял, как и что произошло — Конрад вдруг оттолкнул его назад, чуть не свалив на землю. Из мрака, отирая бока об стволы деревьев, вышел зверь, лишь слегка похожий на волка. По большей части виднелась только пасть, размерами не уступавшая телеге и наполненная хаотично насаженными клыками, больше похожими на клинки. Черное тело, покрытое густой шерстью, терялось в глубине леса, его видимая часть опиралась на две кривые, покрытые буграми мышц лапы. Пасть закрылась, и над ней сияли три рубиновых глаза, утопленные в складки покрытой блестящей жидкостью кожи.

Конрад закричал на тварь, привлекая ее внимания, и та почти сразу же бросилась на него, чтобы немедленно получить удар косой в левый слезящийся глаз. Лезвие косы застряло, и Комок, нанесший коварный удар, бросил оружие. Монстр, издав обиженный вой, ринулся вперед, не разбирая дороги. Он ударился боком об дерево, свалив его, отклонился от курса и накрыл собой не успевшего встать Рона. У юного лорда не оставалось времени чтобы откатиться в сторону, и он воткнул шпагу в грудь монстра по самую рукоятку.

Казалось, волк не заметил клинка и продолжил бежать, увлекая за собой лорда, который крепко держался за рукоять шпаги. Земля и опалая листва летели за шиворот пока волк тащиллорда по земле. Рон видел, что огромное пузо монстра тоже волочиться по грунту — если он отпустит рукоять, то будет просто раздавлен. Тогда он вцепился в свисавший клоками мех и пополз в сторону. Из-за шерсти и непрерывного бега монстра он практически ничего не видел, но попытавшись поудобнее перехватиться, неловко пнул эфес шпаги, оставшейся в груди волка. Огромное тело над ним тут же остановилось, бесформенные передние лапы пробороздили землю, и Рон слышал, что ломаются не только уавшие ветки, но и пальцы монстра. Лорд вертел головой, чтобы понять что вдруг изменилось, когда кто-то схватил его за одежду и потянул. В следующее мгновение волк рухнул, едва не раздавив собственного убийцу.

Запыхавшийся от погони за волком Конрад поставил Рона на землю. Огоньки неудовольствия едва промелькнули в глазах дяди, но он тут же рассмеялся:

- Отличная работа — выдохнул он и стукнул ошарашенного лорда по плечу.

Между деревьев появился Сирилл, который еле дышал:

- Что произошло?

- Малыш доканал таки зверюгу — воскликнул Конрад, указывая на безразмерное тело волка. Лапы монстра нелепо разъехались в разные стороны. Глядя на творение своих рук, Рон мелко дрожал. Сирилл только закатил глаза и принялся отряхивать свою одежду.

Конрад обратился к Комку, который был снова на своем коне и выдергивал косу из глаза волка.

- Лошадь осталась у тебя одного, поэтому сходи вперед на разведку, пока мы тут разберемся.

В ответ проводник только кивнул и исчез в чаще.

- В чем нам надо разбираться? - спросил Рон.

- Ну, ты ведь победил монстра ценой собственного оружия, довольно дорогого и ценного — сказал Конрад, наклоняясь к племяннику и протягивая ему свой нож — Поэтому можешь взять себе любой трофей... пока будешь вырезать свой клинок из пуза зверюги.

Услышав эти слова, Сирилл громко рассмеялся своим визгливым смехом. Конрад тоже хохотнул, после чего не сильно ткнул оруженосца кулаком в бок:

- Сторожи лорда, а я пойду посмотрю что осталось от седельных сумок моей дохлой лошади.

Рон с сомнением посмотрел на удаляющуюся спину дяди, после чего еще более неуверенно воззрился на «груду» работы, которую предстояло сделать.

Сперва у него ничего не получалось — мышцы зверя с трудом поддавались ударам ножа, а под их хаотичными наслоениями попадались комки, наполненные зловонной жидкостью, запах которой вызывал тошноту. Но затем подошел Сирилл со своим коротким мечом, и вскоре они вырезали шпагу из тела монстра. Оказалось, что ее кончик слегка взрезал огромное сердце, но этого оказалось вполне достаточно. Клинок оказался невредим, и Рон принялся его чистить. В процессе он выбрал самый длинный зуб, торчавший из пасти зверя, и вырезал его из десны.

Вскоре вернулся Конрад, и Рон поспешил показать ему свой трофей.

- Ну что же, парень, из этого может выйти неплохой кинжал. Сходим к кузнецу, когда доберемся до наших.

- Дядя Конрад, а как же Принцесса? Ее надо найти, пока этого не сделали волки.

- На это нет времени. Возможно ей даже больше повезло чем нам, Рон. Ей не придется переплывать реку.

Пресекая дальнейшие расспросы, Конрад отвернулся от племянника и направился к Комку, который только что вернулся с разведки. Проводник спешился, и Конрад водрузил на его коня припасы, которые смог найти.

- Многое из этого нам больше не понадобиться — проговорил Комок, хрипя после каждого слова. - Река меньше чем в километре ходьбы, и я рассмотрел дым костров, поднимающийся над деревьями.

- Все равно понесем — неизвестно, что нас ждет у самой реки.

- Это наши костры? - спросил Сирилл, но Комок даже не посмотрел в его сторону.

- Вражеские разведчики не рискнули бы выдавать себя — ответил за проводника Конрад. — Идемте, доберемся до реки пока совсем не стемнело.

Остаток пути отряд прошел в молчании. Встреча с измененным волком несколько ошарашила всех. Хмурый Конрад, сейчас вполне соответствующий своему прозвищу. Он конечно знал, что им стоило ожидать чего-то подобного. Но ожидание и реальность никогда в действительности не совпадали. Им невероятно повезло остаться в живых и сохранить наследника Двуликого в целости. Если бы юный лорд сгинул в глотке волка в самом начале путешествия, Конраду следовало бы отправиться за ним. Даже генерал — старый друг Конрада, мог бы потерять к нему доверие. Когда все считают тебя обделенным властью, каждый твой чих начинают расценивать как попытку переворота.

Оруженосец Конрада думал о том же — он не хотел бы, чтобы его казнили за компанию с предателем. Сирилл боялся возможных тайных планов Конрада, даже если никогда и не замечал за ним склонности к заговорам. Но по крайней мере Конрад мог за себя постоять. Судьба могла распорядиться так, что Сирилл стал бы оруженосцем Рона, а это означало превратиться в сиделку. Столкнуться с гневом дружины, не уследив за сопляком, который может напороться на собственную шпагу — не лучшая перспектива. Но к счастью для всех, юному лорду пока невероятно везло. Сирилл сильно сомневался, что тут было что-то кроме везения.

Думал ли о чем-нибудь подобном Комок, понять было нельзя. Если других членов отряда одолевали темные мысли из-за приближения к реке, то проводник всегда был внешне хмурым и надломленным жизнью.

Рон смотрел на своих спутников, и мрачная атмосфера медленно просачивалась в его душу. Он знал, что они все погружены в себя не из-за прошедшего боя. Это была река, которую предстояло перейти. Даже те, кто впервые приближались к этому проклятому месту, чувствовали тяжесть и скрытую угрозу.

Вскоре деревья расступились, и юный лорд с трудом подавил нотки разочарования в голосе:

- И это она? Река Богов?

Перед отрядом предстал спокойный, темный поток, берега которого были покрыты чахлой травой. Деревья словно держались на почтительном расстоянии от воды. Этот участок реки был относительно прямой и не превышал ста метров в ширину. Вода была мутной, но угрожающей не казалась. Наоборот, она виделась Рону скучной, присмиревшей. Он видел реки в разы больше и опаснее этой.

- Не спеши судить, племянник. Она нам всем еще покажет на что способна. Я слышал, что реку не стоит переходить ночью — больше шансов не дойти до другого берега. Заночуем здесь.

Вскоре сгустившиеся сумерки разогнал свет костра. Никто не спешил ложиться спать, но и разговаривать не решались. Рон чувствовал, что ему скоро предстоит буквально нырнуть в неизвестность, поэтому все же рискнул спросить:

- Дядя, скажи, почему этот волк так отличался от остальных?

Конрад не очень был расположен говорить, но он знал, что нельзя оставлять Рона в неведении.

- Он пил воду из реки. Божья моча сделала его таким — проговорил Конрад после короткой паузы.

Сирилл неодобрительно хмыкнул.

- Только простолюдины, не понимающие замысла богов, называют этот поток мочой. Проповедники говорят, что река не может быть просто глупой насмешкой богов, что она ниспослана нам как доказательство их существования.

- Ага, у богов нет чувства юмора, а выходцы из знатного рода не ходят в оруженосцах у безродных ублюдков — огрызнулся Конрад.

Сирилл поджал губы и отвернулся, а Конрад продолжил:

- Не так уж важно почему она здесь, важно что она делает. Я вместе с нынешним генералом уже переходил ее в прошлую компанию, когда мы выдворяли Лонкнехтов из наших земель, и со мной, и с ним ничего не случилось. А тогда мы были не многим старше тебя, Рон.

- Тогда вы сражались за правое дело, может поэтому река вас не тронула? - с надеждой проговорил юный лорд.

Конрад не ответил. Вместо него заговорил Сирилл:

- Если бы все зависело от цели или нашего вероисповедания, многие простые войны не вернулись бы такими... измененными. Что и говорить, Черный генерал Сид вообще не вышел из реки, а ведь это он вел наши войска.

Ни у кого не нашлось что сказать.

- Она... ускоряет — внезапно сказал Комок. Все встрепенулись, они успели забыть, что молчаливый проводник умеет говорить. Голос был едва различим за хрипами и бульканьем в его горле — Река делает заметным то, что и так есть в тебе. Вожак волков родился ублюдком, уродом. Стая отвергла его и он бы сдох, если бы не пил из реки. Я тоже воевал в последней войне. Я заметил что изменился при первом же переходе, не сильно... только голос. Второй переход заставил заметить остальных.

- Значит ты и раньше был куском дерьма — выплюнул Сирилл — И река сделала это видимым.

- Возможно так и есть. Но о долге перед лордами я не забыл. Будешь ли ты помнить о нем на том берегу?

- Не тебе задавать мне такие вопросы — ответил Сирилл с надменностью в голосе.

- В них не будет нужды. Я пойду через реку вместе с вами и сам посмотрю каковы вы все внутри.

Конрад вмешался в разговор, и в голосе его звучало сомнение:

- Ты уверен, Комок? Твоя помощь в переходе была неоценимой, но едва ли тебе стоит рисковать жизнью. Я не верю, что ты даже выйдешь из реки. Почему тебе не вернуться в горы — еще многим может пригодиться такой проводник.

- Что вы называете жизнью, милорд? - пробулькал Комок, и в голосе прозвучала насмешка. В глазах Конрада вдруг появился ужас.

- Я знал тебя во время войны, Комок? Как тебя тогда звали?

- Это была та еще свалка, может мы когда-то и встречались. Какое теперь это имеет значение?

- Видимо никакого — ответил Конрад, и отошел от костра, чтобы справить нужду. В этот момент Рон громко спросил:

- А никто не пробовал построить мост через реку? - спросил, и тут же пожалел об этом, потому что заработал еще один презрительный взгляд от Сирилла.

- Неужели ты думаешь, что за всю нашу историю тебе первому пришла в голову такая светлая мысль? Многие пытались, но все мосты осыпались в воду вместе со своими строителями. Река не позволяет нарушать правила, созданные самими богами.

- Значит мы тоже станем монстрами? - сказал Рон, обращаясь к вернувшемуся Конраду.

- Племянник, я ничего не могу тебе обещать. Если прав Златовласка, то тебе просто надо верить в богов. Если прав Комок, то тебе еще далеко до настоящих изменений. Если прав я, и это одна большая хохма — то у нас у всех равные шансы.

Рона подобные слова не слишком обнадежили.

- Но уверен, что Златовласка превратится в аиста. Клюв у него уже есть... — на это юный лорд невольно расхохотался, но веселье длилось не долго. У него остались еще вопросы, но все они были просто вариациями уже заданных. Река или пропустит его, или убьет, либо изменит, что, учитывая состояние Комка, хуже смерти. И никто не знает каковы шансы на благополучный исход.

В итоге они решились лечь спать. Комок как всегда остался на страже — не похоже, что он когда-нибудь спал. Раньше Рон побаивался загадочного проводника, теперь же ему было жалко заблудшую душу, заключенную в измененное тело. Хотя, скорее всего, ему было жалко самого себя. Он не мог бросить все и сбежать — отец никогда не примет подобного поступка. Но вероятность. Вероятность того, что его жизнь изменится или оборвется в одночасье были слишком высоки. Рона не пугала война, пускай и смертельно опасная, но более предсказуемая, чем живой памятник жестокости богов. Жестокости? Или, что более вероятно, безумия?

С этой последней мыслью, эхом отдававшейся в голове, Рон уснул. Снилось, что Сирилл пытается выколоть ему глаз своим неимоверно длинным носом. Почему-то во сне Рон даже приветствовал такую перспективу...

 

Юного лорда разбудил Конрад, небо за спиной которого уже начало светлеть:

- Вставай. Мы переходим реку вброд.

- Что, уже? - спросил Рон, протирая глаза. Он огляделся, и увиденное ему не понравилось. Все уже собрались, Комок и Сирилл стояли возле кромки воды. Проводник обматывал морду лошади какой-то тряпкой.

- Я дал тебе шанс поспать подольше. После того как мы... как кто-нибудь. В общем глупо рассчитывать, что мы все доберемся в целости. Я хочу чтобы ты, независимо от исхода, направился на юго запад. Ориентируйся на дым от костров. Генерал Сорроу должен ждать нас — не сомневаюсь, что он выжил. Он слишком упертый — этого ничто не изменит.

- Но где же брод? Я не знаю как себя вести. Я не могу. - Рон запаниковал, происходящее оказалось слишком неожиданным.

Конрад опустил обе могучие ладони на тонкие плечи юного лорда:

Ты сможешь. Нужно действовать сейчас, пока мы не лишились решимости. Брод повсюду и для всех. Просто следуй за мной, и помолись богам, чтобы на том берегу мы оказались теми, кто мы есть сейчас. Идем. Не пытайся раздеваться или сбрасывать поклажу — это бессмысленно.

Конрад подвел юного лорда к воде и посмотрел на Сирилла.

- Ты готов, Сирилл?

- Не вижу причин быть трусливее собственного господина. Возвращение домой равносильно смерти, так что я рискну.

Конрад невесело усмехнулся:

- Я уважаю тебя за то, что у тебя не тонка кишка огрызаться на человека, способного оторвать тебе голову. Лучше бы тебе быть живым и на том берегу, чтобы я мог и дальше издеваться над тобой. Комок?

- Да, милорд? - ответил проводник, забираясь на своего коня.

- Ты все еще уверен в сделанном выборе?

- Как никогда — ответил тот, не задумываясь. - Я проведу коня — это последнее, что я могу для вас сделать.

Конрад кивнул в ответ.

- Тогда будь добр, войди в воду последним. Убей любого из нас, кто струсит. Лучше сгинуть, чем дожить до позорной казни от рук самого Двуликого.

- Как пожелаете.

Конрад не стал больше медлить. Он просто вошел в реку так же уверенно, как он шагал по земле. Вода сразу же дошла ему до пояса и там остановилась. Конрад на секунду замер и махнул Рону. Комок взял в руки свою косу.

Рон стал медленно подходить к воде, но тут в воду рванулся Сирилл. Оруженосец погружался стремительно, и в первые же мгновения ушел под воду. Какое-то время его нигде не было видно, но затем Сирилл вынырнул, судорожно выплевывая воду. Его золотые волосы распластались по воде как водоросли.

Рон посмотрел в спину своему дяде — тот больше не оглядывался и не останавливался, взбивая мутную воду ногами. На лице Конрада застыло выражение ужаса. Юный лорд нерешительно ступил в воду, и та дошла ему до голенища сапога. Даже через не успевшую промокнуть кожу он ощутил страшный холод. Боясь потерять всю оставшуюся решимость, Рон зашагал вперед, стараясь ни о чем не думать.

Через несколько секунд, показавшихся немыслимо долгими, лорд понял, что он не погружается в воду. Оглядевшись он увидел себя уже на середине реки, и там, где Сирилл ушел с головой на глубину, Рону вода все еще доходила до голенища. Он не знал, кто теперь оказался прав, но был благодарен судьбе. Видимо этот первый переход через реку останется для него безболезненным.

Думая так, Рон сделал еще один шаг, и тут же вода проглотила его. Паника пришла немедленно, выжигая воздух в легких, заставляя бездумно барахтаться в ледяной воде. Он ничего не видел, и только лишь перебирал руками и ногами, пытаясь выбраться на поверхность. Ему показалось, что конечности растворяются в воде, он перестал чувствовать собственное лицо, и только грудь рвало изнутри. Голова заполнилась шумом, но это был не рев воды. Тысячи голосов одновременно кричали ему в уши, не давая разобрать ни слова. Он думал, что это Боги проклинают его. Он думал, что унесенные рекой пришли, чтобы забрать и его. Он думал, что умирает. Затем думать стало слишком тяжело, и все исчезло.

Сознание вернулось, и Рон обнаружил себя изрыгающим мутную речную воду на пожухлую траву. Трава в ответ еще больше съеживалась и куда-то разбегалась. Лорду было все равно, он снова мог дышать, хоть это и вызывало страшную боль в груди.

Кто-то похлопал его по плечу. С трудом подняв голову, Рон увидел лицо Конрада, которое оплыло, как свечной воск. Моргнув несколько раз, лорд увидел, что его дядя ничуть не изменился, по крайней мере насколько он мог видеть.

Конрад помог Рону встать и отряхнуться.

- Поздравляю, племянник! Можно сказать, что ты подергал Богов за космы, и тебе это сошло с рук.

Рон посмотрел на свои руки — обычные мальчишечьи руки, на которых было по пять пальцев. Он осмотрел себя, и не увидел ничего необычного. Точно так же ничего странного он не увидел в своем улыбающемся дяде. Внимательнее оглядевшись вокруг, Рон увидел Сирилла, и что-то в нем ему сразу не понравилось.

Оруженосец стоял к ним спиной, обхватив себя руками за плечи. Одежда на нем была мокрая и висела мешком, но как-то уж слишком, словно подогнанная не по размеру. Тело Сирилла содрогалось.

- Эй, Златовласка! - осторожно позвал Конрад, при этом потянувшись к своему оружию.

В этот момент оруженосец обернулся. Не удивительно, что вещи больше не подходили ему, ведь он больше не был мужчиной. На остолбеневших Конрада и Рона с улыбкой смотрела девушка лет двадцати с золотыми волосами до плеч, тонкими скулами и практически черными глазами. Нос остался таким же длинным, но теперь, когда все черты лица как бы заострились, этот недостаток стал не так заметен.

- Вы бы видели свои лица сейчас! -сказала девушка и громко расхохоталась. Это был смех, наполненный настоящим счастьем, и она наслаждалась им. Никогда Сирилл не смеялся так беззастенчиво, так откровенно.

Закончив смеяться, она спросила:

- И что теперь, мой лорд? - обращение теперь звучало с неподдельным вызовом. - Я заслужила место оруженосца по праву статуса, по праву рождения, и отсутствие члена не делает меня хуже. Или считаешь, что я ничем не лучше изуродованного волка? Может я монстр?

При этих словах девушка схватилась за рукоять меча так же уверенно, как это делал Сирилл. Рон осознал, что у него открыт рот от удивления, и поспешил его закрыть. Он посмотрел на дядю, пытаясь понять, что тот сейчас думает. Что он решит?

Конрад выглядел напряженным. Он так же держался за рукоять своей булавы и буравил глазами преобразившегося оруженосца. А затем он тоже засмеялся, и хохот этот был искренним.

- Ты всегда был бабой, Сирилл. Так что ничего не изменилось. Ты не получал особого обращения раньше, не получишь его и сейчас. Увижу, что ты не справляешься — попрошу Сорроу отправить тебя на кухню.

- Идет — ответила девушка.

- Очень надеюсь, что ты справишься. Хочу дожить и увидеть лицо твоего отца, когда его любимый «сын» вернется в родовое гнездо. - сказал Конрад и снова рассмеялся. Сирилл на это только хмыкнула и принялась приводить себя в порядок.

- А где Комок? - спросил Рон, и тут же услышал всплеск.

Из реки выскочил абсолютно невредимый конь, ржание которого заглушалось намотанной на морду тряпкой. Мешки с припасами были на месте, но Комок исчез. Рон посмотрел на реку, но воды ее были абсолютно пусты и непроглядны.

Конрад подошел к напуганному коню и взял его за удила. Он заметил, что какие-то обрывки ткани покрывают спину коня. Это было рванье, в которое кутался Комок. Разглядывая их, Конрад обнаружил на многих из них один и тот же рисунок — парящего ворона. Он очень хорошо знал этот рисунок, и ему не нравились выводы, которые возникали у него в голове.

- Комок знал, на что шел — мрачно сказал Конрад. — Он сознательно пошел на смерть ради долга перед лордами. Пусть боги хорошо его примут.

- Мне жаль, что я не смогла извиниться за то, что сказала ему вчера — тихо проговорила Сирилл. Ее радость заметно потускнела.

- Тогда можешь извиниться, пока будешь закапывать это под каким-нибудь деревом — сказал Конрад, протягивая Сирилл обрывки ткани. Один кусок он оставил у себя. - Не задерживайся надолго, мы скоро отправляемся.

Сирилл удалилась, что-то бормоча. Конрад подошел к племяннику.

- Как ты, Рон? Нормально?

- Наверное. Я не знаю... В какой-то момент я подумал, что умираю, что река меня не отпустит. Я видел, ты тоже был напуган...

- Нет ничего страшнее, чем неизвестность. Я не видел куда иду и казалось, что я ослеп. Но главное, что мы справились. Некоторые даже получили больше, чем ожидали — проговорил Конрад, покосившись в ту сторону, куда ушла Сирилл.

- Это значит, что теперь можно не бояться? Мы справились?

- Ну осталось немного — выиграть войну — рассмеялся Конрад. - Держись меня , парень, и не пропадешь.

Оставив Рона обдумывать произошедшее, Конрад пошел разбирать припасы. Нужно было выкинуть всю еду. То, что побывало в Реке Богов, есть уже нельзя. Оставалось надеяться, что фуражиры уже работают во всю.

Отряд не стал задерживаться на береге дольше, чем того требовалось, и вскоре отправился на юго-запад, чтобы воссоединиться с войском генерала Сорроу. Лес на их пути на время вновь вступил в свои права, но быстро стал редеть и постепенно совсем исчез.

Перед путешественниками развернулись обширные поля пшеницы, колосья которой совсем недавно созрели. Конрад подумал, что их армия могла быть больше, если бы Двуликий не собрал поход против Лонкнехтов в период уборки урожая. В этом есть своя хитрость — противник едва ли ожидает нападения в это время. Подтверждением тому можно считать нетронутые поля. Лонкнехты уже сожгли бы то, что не успели собрать крестьяне, если бы знал о нападении. Его отец хитер, и Конрад уважал Конфраера за это, пускай старый лорд и не признавал его как законного сына.

Теперь, когда Комка не было с ними, Конрад вышел вперед и осматривал дорогу на случай возможной засады. Сирилл вела коня за поводья, а Рон шел рядом с ней, втайне разглядывая новый облик оруженосца.

- Сразу видно, что вода ничего с тобой не сделала. Ты так и не научился не пялиться на других.

- Прости. Я просто пытаюсь привыкнуть.

- Это меньшее, к чему тебе предстоит привыкнуть — из голоса Сирил не исчезала веселость.

- А как мне тебя теперь называть? - робко спросил Рон.

- Зови меня госпожой, а я тебя буду звать «мой маленький лорд».

- Нет, я про твое имя. Ты теперь Сиресса? Или Сирилла?

Сирилл шутливо замахнулась на Рона.

- Мое имя не является женским или мужским, бестолочь.

- Как и все имена вашего рода — отозвался идущий впереди Конрад. - Даже по имени никогда не мог понять кто из вас мужик, а кто баба.

- Придется переработать репертуар, милорд. Меня эти шутки больше не задевают.

- Как ты думаешь — спросил Рон — наше войско сильно изменилось?

- Ну, если походные шлюхи все превратились в мужиков, то я вздернусь на первой попавшейся ветке — рассмеялся Конрад.

Так они и шли, перешучиваясь, чтобы забыть реку, забыть голоса, которые живут в ее водах. Солнце приблизилось к зениту, когда дорогу им преградили личные разведчики генерала. Их тоже было трое, хотя Конрад был уверен, что раньше разведчиков было раза в два больше. Пока Конрад обменивался приветствиями с лидером, Рон пялился на одного из новоприбывших — во лбу которого теперь красовался заплывший бельмом глаз. Кожа вокруг глаза была красная от воспаления, и разведчик постоянно порывался почесать новое «око».

Лидер разведчиков по имени Навойн, повел отряд непосредственно к временной стоянке армии лордов. По пути он сообщил Конраду, что пока столкновения с врагом не было.

- Генерал настаивал, чтобы мы обязательно дождались вас — сказал Навойн.

- Сорроу, упрямый ублюдок, все же пережил переход! — радостно воскликнул Конрад.

- Да. Он — пережил — мрачно ответил Навойн.

- Какие у нас потери?

- На самом деле ничего критического. Около шестидесяти человек сгинули. Не меньше сотни пришлось... усмирить. С десяток погибли, занимаясь последним.

- Что же, Сорроу, скорей всего, назвал потери приемлемыми — холодно произнес Конрад.

- Так и сказал. Вы хорошо знаете нашего генерала.

- Очень надеюсь, что все еще знаю.

Через некоторое время Навойн вновь заговорил, не отрывая взгляда от дороги:

- Насколько я помню, милорд, вас сопровождал сын лорда Сантара? - голос его был холоден и ничего не выражал.

Конрад с улыбкой оглянулся на Сирилл, та ответила неприятным оскалом.

- Сегодня у лорда Сантара одновременно день радости и печали. Он потерял сына и приобрел дочь.

- Понятно — все так же невыразительно ответил Навойн. Вполне возможно, что за последние дни он видел намного более удивительные вещи. Страшно удивительные...

- Навойн, я не мог не заметить, что твой отряд сильно поредел...

- Я убил двоих своих людей. У одного после выхода из воды не было лица, он не мог дышать... Рвал кожу там, где были рот и нос, чтобы вздохнуть, но не преуспел. Я оборвал его страдания. Еще один — Хоакин — попытался убить меня сразу, как только вышел из воды. Мне пришлось защищаться. Осмотрев его тело, я не нашел ничего странного. Он нисколько не изменился. Просто хотел меня убить.

Рон с ужасом слушал то, что говорил разведчик. Он не успел оправиться от ужаса после встречи с рекой, и теперь его ждала картина массового перехода через нее. Около ста семидесяти человек погибли в результате перехода. Приемлемые потери? Только если посчастливилось быть слепым.

- Я соболезную по поводу твоих людей, Навойн — неожиданно для себя произнес Рон.

- Спасибо, мой лорд — ответил разведчик, ничуть не удивившись. - Это был мой седьмой переход. Я привык.... к неожиданностям.

- Седьмой... - пробормотал Рон.

- Эй, милорд — шепнула ему Сирилл — Давай на спор кто больше раз переплывет реку?

- Это не смешно! — вспылил Рон. - Люди погибли!

- Погибнут еще больше. Можешь начинать привыкать прямо сейчас — сказала Сирилл и указала вперед. Миновав очередной холм, отряд увидел стоянку армии лордов, удобно расположившуюся между двух крупных холмов. Рону уже приходилось путешествовать с этой армией, но сейчас предстояло увидеть, как она пережила первые свои трудности.

Вскоре отряд миновал посты часовых и вошел в палаточный лагерь. Конрад сказал, что ему необходимо повидать Сорроу, и удалился в сопровождении Навойна. Сирилл осталась охранять Рона, и теперь они вдвоем могли «полюбоваться» на работу реки в более крупном масштабе.

Юный лорд обратил внимание, насколько более шумно стало вокруг. И дело не в том, что он отвык от большого скопления народа. Просто среди обычных разговоров то и дело слышались крики и стенания. Внезапно для себя он увидел рыдающего человека, который сидел, закрыв лицо руками. Над мужчиной возвышался врачеватель, который нагревал над жаровней кузнечные щипцы. Приглядевшись, юный лорд понял, что мужчина не просто прикрыл лицо руками — он не мог убрать ладони, потому что пальцы приросли к черепу.

А затем он увидел сразу все: копейщика с тремя руками, лучника, грудь которого покрывали коралловые отростки, трех карликов с одинаковыми лицами. Лорд обернулся на какое-то жужжание, и увидел как мимо прошагал мужчина с непомерно раздувшимся плечом. Покрасневшую кожу плеча покрывали ноздреватые отверстия, из которых вылетали осы. Мужчина старательно игнорировал насекомых, а лицо его покрывали волдыри от укусов.

Еще Рон увидел крытые загоны. Наскоро сколоченные деревянные строения содрогались изнутри, словно что-то пыталось из них вырваться. Теперь он иначе понял слова Навойна: «не меньше сотни пришлось... усмирить.» Некоторых еще собирались использовать на благо похода.

Юному лорду стало плохо. Его окружали люди, перенесшие страшные, необратимые изменения. Практически везде, куда бы он ни смотрел, он видел уродства. Теперь он подругому видел свой переход, ему вспомнились голоса и странное онемение всего тела.

- Не ходи за мной — сказал он Сирил, и побежал. Сирил, которая предпочитала слушать Конрада, бросилась за юным лордом.

В это время сам Конрад стоял напротив шатра генерала. Навой переговорил с личной охраной и скользнул в шатер. Конрад нервничал, от него так же не скрылись изменения, которые претерпела армия. В прошлом походе он не помнил ничего настолько... глобального. Количество измененных обескураживало.

- Конрад — знакомый голос отвлек его от раздумий.

И вот они снова встретились. Перед Конрадом стоял генерал Сорроу — его старый друг. Конрад стоял и рассматривал генерала, стараясь понят, что в нем изменилось. Все такой же непомерно высокий и худой, с черной щетиной вместо прически и серым, бескровным лицом — Сорроу был прямой противоположностью Конраду.

Двое друзей, казалось, целую вечность разглядывали друг друга. Они искали следы необратимых изменений, печать суровых богов, но не находили ничего. Сорроу первым решился растопить лед:

- Ты чего такой хмурый? Коня покупаешь, или старого друга встретил?

- Сорроу! Чертов призрак! - воскликнул Конрад и сгреб старого товарища в объятия.

- Я тоже рад тебя видеть, дружище! Но ты сейчас сломаешь хребет военного командования! - сказал Сорроу, и Конрад отпустил его. - Пойдем внутрь, нам много чего нужно обсудить.

Просторный шатер не был лишен роскоши. Пол устилали ковры, на которых стояли стулья с расшитой золотыми нитями обивкой и небольшие столики с подносами полными разнообразной едой. На фоне богатства сильно контрастировал простой деревянный стол, лишенный какого-либо лоска. В воздухе витал запах смолы и дерева.

- При переходе часть имущества была утеряна, и пришлось заменять чем придется -пояснил Сорроу.

- Я смотрю ты пристрастился к роскоши.

- Только до момента, когда это все придется бросить, чтобы удирать со всех ног — усмехнулся генерал.

- Думаю до этого не дойдет. Что я упустил?

- О, исполинских размеров балаган. Как тебе, кстати, новое лицо нашей армии?

- Как ты и сказал — это балаган. Сорроу, я не ожидал, что столь многие изменятся!

Сорроу задумчиво постучал по столу. Затем он взял кувшин с вином и наполнил два кубка. Когда он предложил один из кубков, Конрад уловил холод в глазах друга.

- Мы все еще можем выполнить приказ Двуликого — тихо проговорил генерал.

- Да, я знаю, но...

- Никаких но! - воскликнул Сорроу — Онсо Конфраер лично говорил со мной. Он сказал, что верит в успех, если именно я поведу людей. Я не намерен разочаровывать лорда. Ты веришь в мой... в наш успех?

- Верю, дружище. Конечно я верю. Но я не об этом хотел с тобой поговорить.

- Нет? - удивился Сорроу. - Я, если честно, ожидал, что ты будешь критиковать поход. Готовился защищаться, приводить аргументы...

- Сорроу, ты ведь был близок с Черным Сидом? - перебил Конрад.

Генерал уставился на друга, словно видел того впервые. Затем его глаза сузились в маленькие щелочки.

- Ты видел его — утверждение, а не вопрос.

- Мой проводник по прозвищу Комок исчез в водах Реки Богов, и вот что от него осталось — он протянул обрывок ткани с изображением парящего ворона — это часть генеральского знамени. Ты говорил, что Сид не преодолел реку.

- Я не хотел, чтобы он исчезал. Это была его идея — сказал Сорроу и отхлебнул из кубка. - Мы выбрались из воды вместе, именно он первым помог мне встать. Его лицо... Он больше не был собой. Он весь был покрыт какой-то бурой слизью, он источал ее. Я подал ему его знамя, и он стал рвать его и бинтовать себя. Все это время я был с ним. Забавно, но весь почетный караул вернулся в целости. Сид приказал им покинуть нас.

- Почему он не вернулся с тобой?

- Ты ведь и так понимаешь, так почему спрашиваешь? Он хотел, чтобы его помнили как героя, как победителя. Я пытался его убедить, но в итоге увидел ситуацию его глазами. Он спросил меня: «Какой должна быть моя статуя, Сорроу? Стоит ли установить в ней фонтан и прорубить отверстия, чтобы вода так же сочилось из нее, как и из меня? Меня должны помнить как человека, служившего лордам, хорошо исполнявшего свой долг. Истории не нужен искалеченный уродец. Даже мне он не нужен.»

- Я чувствовал, что с ним что-то не так. Теперь я предпочел бы не знать.

- Он снова послужил своему народу, став проводником. Благодаря его действиям мы с тобой снова вместе. Но скажи мне, что с наследником Конфраера?

- Не знаю кого из богов благодарить, но его изменения не коснулись.

- Отрадно слышать, что ты все еще не имеешь никаких шансов на наследство — весело сказал Сорроу.

- А мне то как отрадно. Никто не знает лучше тебя, что мне действительно нужно.

- Выпьем за это! Кстати, с тобой еще был оруженосец, сын Сантара. Что с ним стало?

- Боюсь, ты будешь долго надо мной смеяться, дружище...

 

За одним из импровизированных загонов для «особо измененных» людей, Рон сидел, раздевшись до тканевых портков, и внимательно осматривал пальцы ног. Он уже осмотрел и ощупал себя с ног до головы, но так ничего и не нашел. Вот и сейчас он смотрел на обыкновенные пальцы, по пять на каждой ступне, все нормальной формы, некоторые от ходьбы покрылись мозолями. Рон знал, что должно быть хоть что-то. Он чувствовал, что поток изменил его. Он слышал, как боги колдуют над его телом.

- Я знаю, о чем ты думаешь — раздалось у него над самым ухом.

От неожиданности Рон подскочил. Рядом стояла Сирилл и нагло ухмылялась. Она без стыда рассматривала полуголого лорда.

- Раньше я с осторожностью смотрела на других мужчин. Теперь все настолько иначе — голова кругом.

- Я же просил не ходить за мной — обиженно сказал Рон. Он чувствовал себя неловко под взглядом Сирилл. Вся эта ситуация была неправильной.

- Нет, ты приказал не ходить за тобой. Но Конрад приказал мне другое.

- Что тебе надо?

- Просто пришла поговорить — Сирил придвинулась к Рону, так что он был вынужден отступить. Он отходил назад до тех пор, пока не прижался спиной к доскам загона. Нечто внутри зашевелилось и придвинуло огромную морду к той же стене, к которой прижимался Рон. Нечто тяжело и размеренно дышало, и струи горячего дыхания пробивались между досок.

- Я знаю, о чем ты думаешь — повторила Сирилл, наклонившись к лорду так, что практически касалась губами его уха. - Ты думаешь, что наша армия не делится на тех, кто изменился, и кто остался прежним. Ты думаешь, что нет никаких прежних — шептала она.

Рон испытывал смешанные чувства. Происходящее одновременно ужасало его и... возбуждало. И он ненавидел себя за это. Ненавидел Сирилл за то, что она демонстрирует ему, как легко перейти грань между тем что было и что стало. А главное, он знал слова, которые она скажет, потому что они думали об одном и том же. Только Сирилл получала удовольствие от собственной правоты, от свободы, которую она приобрела. Он же боялся, что эти слова, произнесенные вслух нарушат последнюю опору, за которую он еще мог цепляться.

- Мы все изменились — сказала Сирилл. - И ты это знаешь. Отличие между мной и тобой лишь в том, что мои изменения очевидны. Я знаю, что со мной не так, и принимаю это. А вот когда проявятся твои уродства? Какими они будут?

Рон не хотел, но заплакал. Из глаз потекли слезы, и ему казалось, что они такие же мутные, как вода в Реке Богов. Лорд медленно сполз на землю.

- Наслаждайся своей новой жизнь, милорд! Ты еще скажешь мне спасибо за просвещение. И еще одно. Ни в коем случае не давай им повода запереть тебя в загон. Некоторые никогда не признают, что нет никакой разницы между теми, кто внутри, и теми, кто остался снаружи.

И она ушла. Оставила его наедине с неизвестной тварью, что пыталась рассмотреть лорда через узкие щели между досками. Оставила ждать. Ждать, когда изменения вступят в силу.

 

Первый взгляд на главу вторую

Замок 1-1

 

Копейщик Сэндаль методично опустошал мех с вином, и даже не думал делиться с сидящим напротив него воином. В свете костра не все детали были видны, но Сэндаль знал, что его гость «чист». Это слово вошло в употребление почти сразу, как поутих хаос, последовавший за переходом через Реку Богов. Оно означало, что вода не оставила на человеке своей метки. Чистых было больше, чем измененных, но без явного численного перевеса.

- Давай попробуем еще раз — неразборчиво произнес Сэндаль. Язык плохо его слушался — Как тебя зовут?

- Навойн — спокойно ответил гость.

- Посмотри на себя, Навойн... Весь такой правильный: две руки, две ноги, два глаза и одна большая задница. Ты, наверное, очень гордишься собой.

- Мои мысли не касаются данного дела. Где ты взял этот мех?

- Достал — гордо ответил Сэндаль.

- Достал — эхом отозвался Навойн.

- У тебя какие-то проблемы с этим, приятель — сказал Сэндаль и потянулся за мечом. Вместо этого ему под руку попалась фигурка утенка. Она была ярко желтая и матовая — Навойн никогда не видел подобных фигурок.

- Занятная вещь, неправда ли? Если ее сжать — она крякает, совсем как настоящая. Смотри — и копейщик сжал утенка, извлекая из него кряканье. В который раз Сэндаль не смог сдержать улыбку.

- Было больно? - спросил Навойн бесстрастно.

- Каждый раз. Словно режешь себя раскаленным ножом. Не всегда получается достать то, что хотелось бы, и приходится повторять. За всю жизнь не испытывал столько боли.

- Насколько мне известно, ты единственный измененный в своей манипуле.

- Как это ты догадался, приятель? Наверное потому, что я пью здесь один, вместо того, чтобы резаться в карты с приятелями. Они меня не замечают. Они не пьют МОЕ вино. Считают себя выше. Забавно, ведь вместе со многими из них я поднимался с самых низов.

- Ты живой, насколько я могу судить.

- И на том спасибо. А теперь проваливай, я подумываю добыть чего-нибудь покрепче...

- Не спеши. Я пришел с новостью. Хокин из личной отряда телохранителей лорда Рона займет твое место в манипуле.

- Ах ты проклятый чистюля. Ты и твой долбаный лорд. Решили почистить ряды? Кто тогда будет воевать?

- Надеюсь, что больше не услышу ничего подобного, особенно когда юный лорд рядом. Завтра ты должен заступить на службу в отряд телохранителей. Лорд Рон будет твоим непосредственным и единственным командиром. Постарайся привести свою одежду в порядок, и «достань» себе хорошие манеры. Они тебе понадобятся завтра.

С этими словами Навойн встал и тут же растворился среди палаток. Сэндаль потрясенно смотрел ему вслед. На какое-то мгновение он подумал снова приложиться к меху с вином, но затем с раздражением отбросил его. От резкого движения живот прострелило болью, но Копейщик уже начал привыкать к этому «дискомфорту».

Чтобы лишний раз убедиться в реальности происходящего, Сэндаль задрал вверх край своей шерстяной накидки. И она все еще была там — дыра. Живот копейщика от паха до ребер прорезала ужасного вида вертикальная рана. Ее края были нежно-розового цвета, как у зарубцевавшегося ожога. Оба края достаточно плотно смыкались, и между ними всегда скапливалась какая-то желтоватая жидкость, маравшая ткань накидки.

Стараясь ни о чем не думать, Сэндаль погрузил правую руку в рану до самого запястья. Живот тут же скрутило едва переносимой режущей болью, но копейщик не останавливался. Он нащупал что-то внутри и потянул назад, только усиливая боль. Когда рана, наконец, отпустила руку с противным хлюпающим звуком, Сэндаль рухнул на спину, пытаясь отдышаться. От боли на его глазах выступили слезы. Сумев снова нормально воспринимать окружающее, Сэндаль протянул руку и взглянул на то, что сумел «достать» из раны. Это была большая золотая монета с профилем неизвестного правителя. Чеканка оказалась изысканной и полной мелких деталей. Копейщик улыбнулся — неплохое начало для новой жизни.