Как ни странно, этот убогий квартал был расположен в самом центре города, в районе Стромского Привоза. Территория готовилась под снос и последующую застройку. Как обычно, застройщик пытался получить участки подешевле, предлагая недорогие квартиры взамен или деньги, торопя и пугая владельцев. Сами потом отдадите за бесценок. Владельцы хибар пытались держаться до последнего, задирая цену, кооперировались между собой, интриговали. Дело затягивалось. Так и существовала эта «деревенька», пугая горожан своей убогостью, а также народом, который там селился, без прописки и недорого снимая угол. Уголовники всех мастей, опустившиеся наркоманы и алкоголики – основной контингент. Плюс торговцы приезжие. Наркотиков там было в достатке, как и тех, кто их потреблял и мог отдохнуть после дозы в притонах, которым являлась каждая пятая развалюха.

За покосившимся забором, среди ряда подобных, на четырёх сотках стоял деревянный кривой домишко. Снег, выпавший накануне Нового Года, завалил его по самые окна. И только узенькая дорожка вела к входной, обитой рваным дерматином обледенелой двери, за которой находился тамбур, с наклонным от перекоса строения дощатым полом. За второй дверью была гостиная с провисшими обоями, облезлыми досками пола и потолком, с которого сыпалась извёстка. Посреди комнаты – расшатанный стол, за которым сидели двое. Третий, молодой кавказец Саид, колдовал над ящиками из-под фруктов, восхищённо цокая языком.

- Альви! Какие мудрые у тебя друзья в горах. Так спрятать порошок, что собака не найдёт.

Тарные дощечки обладали тайной. Узкие рёбра были высверлены. В эти небольшие отверстия закладывался, упакованный в полиэтилен героин. Сверху вставлялась деревянная пробка и зашлифовывалась. Этот секрет, плюс трава петрушки, и ни одна ищейка не могла обнаружить перевозимый наркотик.

Сейчас Саид переламывал дощечки, бросая их в давно не беленную, потрескавшуюся печь и откладывал выуженные пакетики с порошком в отдельную сумку.

Тот, которого звали Альви, был лет сорока, кряжистый с седыми кустистыми бровями, твёрдым подбородком и мутными глазами. Он и говорил с молодой женщиной, сидевшей напротив. Несмотря на то, что одета она была так, как одеваются женщины в горах, скромно и закрыто, укутав голову в тёмный платок, в черты лица явно были славянские. Миловидное лицо могло быть красивым, если бы не бледный, слегка серый цвет его, круги под глазами, преждевременные морщинки и горькие складки у рта.

- Наши женщины делают это во славу Аллаха, очищая себя от присущей женщине с рождения скверны. Ты Настя – гяур. Ни один поступок гяура не будет приятен Всевышнему. Но ты сделаешь это, девка. Ради ублюдка своего сделаешь. Поможешь святому джихаду – жить будет. Ты ведь должна нам, Настя. Ты помнишь, сколько должна нам?

- Господи! Альви, я не могу это сделать. Как же Стасик без меня жить будет. Я стану работать, полы мыть, торговать. Отработаю и отдам долг, постепенно отдам.

Альви засмеялся, тихо, зло, - Такие деньги только на панели можно заработать. А кто тебя из приличных захочет. Ты и колготок купить не можешь. Джабраил с тобой спал, потому, что женщины другой под рукой не оказалось.

- Джабраил обещал жениться на мне, заботится обещал.

- Твой Джабраил не может на тебе жениться, нечистая. Орлы не женятся на воронах. Джабраил – воин. И исполняет свой долг в горах, как велят коран и Магомет.

Глаза её были сухи. Давно выплакано всё до капли. В детдоме. И потом, когда оказалась одна без работы и жилья, да ещё с малышом.

Ещё в детском доме Настя получила профобразование радиосборщика в ПТУ , а позже попала на радиозавод контролёром ОТК. Жила в заводском общежитии в комнате на три койки. Соседки её – такие же горемыки, только более разбитные. В комнате по вечерам гульбища, ухажеры, спиртное и дым коромыслом. Взлелеянная, было мечта об образовании, быстро угасала.

- Ты, Настька, не кочевряжься. Нам, хоть за олуха замуж выйти, хоть за старика, лишь бы к жилью пристроиться, - учила соседка Лена.

Сергей, с которым она познакомилась на одной из вечеринок, поначалу ухаживал, носил шоколадки, был внимателен. Не принц, конечно, но и она не принцесса. Пропал он сразу, как только Настя забеременела. Когда Стасик родился, девчонки прятали её от коменданта. Прятки продолжались не более года и Настя оказалась на улице с маленьким дитём.

Чтобы снять квартиру, кормить и воспитывать мальчика, нужна была более оплачиваемая работа. Со своим «детдомовско-ПТУшны쬻¬ образованием, ходила по городу. Пыталась устроиться продавцом, по совету одной из подруг. Так и познакомилась с Джабраилом, который взял её продавщицей в киоск. Торговала продуктами, сигаретами и спиртным. Джабраил купил домишко и оформил его на Настю, не стремясь, по некоторым причинам, светиться.

Парень был не хуже, а в некоторых отношениях и лучше тех русских мужчин, с которыми Насте приходилось сталкиваться. Он не пил и, по своему, был добр, а у Насти были жильё и работа. Ребёнка Джабраил не обижал, а иногда играл с ним. Там в горах у него много родни, родители, сёстры и братья. Большая семья, много малышни. Он и приехал в этот город, где его пристроили к делу члены местной диаспоры, чтобы помочь семье. Чем занимался Джабраил, Настя не знала. Он об этом не говорил. Задала вопрос однажды, получив в ответ только тяжёлый взгляд. Так и жили.

Через четыре года всё сломалось. Однажды вечером Джабраил пришёл с двумя незнакомыми ей кавказцами.

- Я должен уехать Настя. Эти двое будут жить во второй комнате. Все вопросы с киоском решай с Альви или с Саидом.

Взгляд парня был тоскливым. Он привык к этой жизни, которая устраивала его во многом.

 

Через месяц Альви объявил, что у Насти в киоске недостача.

***

- Альви! Вот оно, я нашёл, - послышался голос Саида. Из огромного арбуза, внутри которого отсутствовала мякоть, он извлёк полиэтиленовый пакет, перемотанный скотчем. Осторожно смотав упаковку, вытащил тротиловые брикеты, похожие на хозяйственное мыло, коробочку с электрическими детонаторами и моток цветных проводов.

- А вот и твои украшения, Настя, - зацокал языком Альви. – У тебя никогда не было такого красивого ожерелья, Настя. Это мы наденем на тебя. Новый Год - красивой будешь. Вся в фейерверках будешь. Как ёлка. Там ещё арбузы, Саид. Распакуй и сложи в коробку. Завтра вечером Настю наряжать будем. Ёлку нашу новогоднюю.

***

Уложив сына, Настя долго не спала. И думала, думала, думала. Страшно было за маленького Стаса, за себя, за людей, которые безвинно погибнут. А когда поняла, что нужно сделать, улыбнулась, впервые за долгие месяцы и уснула.

Утром, когда Альви с Саидом уехали по делам, Настя не стала отводить Стасика в садик, позвонила старой подруге Лене, попросила приютить ребенка на день – очень важно. Ленка так и жила в общаге, а подруге не отказала, подумав, что у неё, кто-то завёлся. Не мешать же женскому счастью, да и не так часто обращалась к ней Настя. Пьянок сегодня не ожидалось, а в Стасике она души не чаяла. Позаботившись о сыне, Настя взяла хозяйственную сумку и отправилась в гипермаркет Ашан. Именно там, она помнила, продавались разнообразные, и по цвету и по размерам, сорта хозяйственного мыла. Двадцати подходящих кусков ей было достаточно. Там же приобрела коробку с упакованной сборной пластиковой ёлкой, две электрогирлянды, вату и две картонные подарочные коробки, куда уложила по тюбику пены для бритья. Купила необходимые продукты и две бутылки водки. Всё это кое-как затащила в троллейбус, а с остановки, с трудом, донесла домой. Времени, до возвращения Альви и Саида, было достаточно. Пока закупят товар, развезут по киоскам, поболтают с земляками…

Даже сейчас, когда они собирались совершить самое гадкое и страшное, эти нелюди не забывали о своём маленьком бизнесе.

Главное – сделать всё тщательно, аккуратно и, чтобы было незаметно.

Настя с трудом занесла в комнату коробку со взрывчаткой, выложила из неё тротиловые шашки, провода и электродетонаторы. Затем аккуратно уложила в коробку хозяйственное мыло и одну электрогирлянду. Коробку водрузила на прежнее место. Теперь вспомнить, чему её учили в ПТУ. Достала из хлама старый пейджер, вынула из него плату. Вставила электродетонаторы в отверстия в тротиловых шашках, удлинила концы проводов и скрепила их с контактами пейджера. Связку взрывчатки Настя аккуратно разложила под ёлкой, замаскировав большим количеством ваты. Теперь можно нарядить ёлку. Вторая гирлянда, мишура, «дождь», пара игрушек. Загляденье.

За три часа Настя успела приготовить салаты, наварить картошки с зеленью, налепила пельменей и вынесла их на мороз, накрыла стол новой скатертью и выставила новую посуду. Две бутылки водки установила в самом центре стола. Сама успела принарядиться и подкраситься. У дома затарахтела старенькая «НИВА». Вернулись. Войдя в дом Альви задергал носом, принюхался. Нахмурился, а затем оскалился в улыбке.

- Маладец, Настя. Праздновать будем, а в одиннадцать начнем собираться, к делу готовиться. Он оглядел её новый наряд, ладную фигурку, посвежевшее и похорошевшее личико, вожделенно блеснув глазами, сказал, - А до одиннадцати выпьем, закусим и … тебе удовольствие доставим, сладкая. Так, что бы ты с хорошим настроением отправилась по дороге в рай. Готова?

- Да куда ж я денусь, - сказала Настя, стрельнув глазами, как самая настоящая шлюха.

- Вот это правильно! Деваться тебе некуда, порадуйся напоследок. Садимся за стол, а через час заберете с Саидом парнишку из садика.

- Я сейчас. Пельмени с улицы занесу, а пока варятся, выпьем по рюмочке.

Настя накинула пальтецо, пуховый платок, сапожки, нащупала в кармане пальто телефон и не спеша вышла за дверь. Теперь незаметно за калитку, хорошо, что рано темнеет, и подальше от дома. Спрятавшись за углом, стоящего метрах в пятидесяти, соседского дома, достала мобильник. Мороз был небольшим, можно обойтись и без перчаток. Набрала знакомый номер.

- Алло! Настя, ты? Пельмени помочь донести? – прокаркал Альви, явно приняв грамм сто пятьдесят.

- Альви! Подойдите с Саидом к ёлочке. Я вам подарки приготовила, забыла сказать. С Новым Годам, дарагой, - специально коверкая слова, произнесла Настя и нажала отбой. Затем набрала, заранее заложенный в память номер и нажала вызов. Даже стоя спиной к дому, ощутила яркую вспышку, затем грохот и взрывная волна повалила ее на землю. Полыхало зарево, из домов выходили люди.

Настя поднялась и, не оглядываясь, направилась к Ленке в общагу. Подруге сообщила, что подъехав домой увидела пожарище, испугавшись, побежала к ней.

- Как же ты без дома-то, - запричитала Ленка.

- Так он же под снос. Получу двухкомнатную квартирку, буду жить со Стасиком, тебя в гости приглашать.

- Ой хорошо, Стаська у меня остался, - испугалась Ленка. - Ой повезло.

В дверь постучали, и вошел Олег, Ленкин ухажер, которого посылали к дому на разведку.

Две пары женских, нетерпеливых глаз впились в его невозмутимое лицо. Олег сел на койку, закурил и прикрыл глаза.

- Тебя из бревна делали, - заверещала Ленка.

- А, чё говорить. Ну - пожарные, менты. Потушили, да только тушить нечего было. Всё сгорело.

- А люди! Люди!

- Да вытащили там два окурка. Настьку ищут, опознавать мертвяков надо.

Ленка уставилась на Настю с ужасом, - Пойдёшь?

Настя спокойно кивнула и стала собираться.

- Пусть Стасик у тебя побудет, пойду.

- Да куда ж я его – на улицу? - Ленка с ужасом смотрела на спокойную подругу.

- Ну ты даёшь, девка, - только и смогла сказать.

- Да, забыл. Следак пошептался с пожарниками, думают взрыв бытового газа, - сказал Олег.

- Так у тебя в хате, с роду, никакого газа не было, - прыснула Ленка.

- Следаку виднее, - подмигнула ей Настя и вышла за дверь.

***

Побывав на опознании и подписав все необходимые протоколы, возвращалась домой уже под утро. Решила пройтись пешком, целых шесть остановок. На душе легко, спокойно, чисто. Так не было давно. На работу в киоск решила сегодня не идти.

- Но завтра, как штык, - подумала Настя. - Киоск оформлен на меня, нужно Стаську растить.

У торгового центра стояла большая ёлка. Села на парапет и смотрела бесцельно, как воробьи воруют крошки у неуклюжих сизарей.

- И ни до кого вам дела нет. Может и к лучшему. Вы вот зла ни на кого не держите, крошками живёте и ладно.

Торговый центр стоял праздничный и не взорванный.

- С Новым Годом, - сказала она себе, и легко и свободно пошла к подруге Ленке и любимому Стасику.