СКАЗОЧНЫЙ БОР

 

Иван-Царевич, да и только, но современный. Вместо дворца – коттедж трёхэтажный, вместо кареты – крутой внедорожник. Но всё мало Ваньке Царёву – решил дом построить во глубине соснового бора у самой излучины реки.

Сказано-сделано. И вот уже попадали красавицы сосны, разбежались звери, улетели птицы лесные, а на том месте появилась избушка. Нет, жить в этой избушке Ванька не собирался, хоть и была она с хороший дом. Так, на первое время – за стройкой посмотреть, свежим воздухом подышать.

Приехал как-то Ваня в субботний вечер в этот бор, а его возле избушки Григорий, лесничий, ждёт.

- Здравствуй, Иван! – произнёс он хмурым голосом.

- Здорово, дядя Гриша! – протянул руку хозяин избушки. – Что не весел?

- Как же мне, Ваня, веселиться, коль ты наш лес губишь, зверей и птиц с насиженных мест гонишь. Мало тебе дворца трёхэтажного?

- Нравится мне этот бор, сказочный он какой-то, и я хозяином здесь буду, - ухмыльнулся Иван. – А на твоих зверей и птиц мне наплевать

- Вижу я, Вань, ты всех обитателей лесных ненавидишь.

-А хоть бы и так!

- Смотри! Бор-то, в самом деле, сказочный. Как бы ни пожалеть!

- Я за сказанное всегда отвечаю!

- Ну, как знаешь! - махнул лесничий рукой и ушёл.

 

До ночи гулял Ваня с друзьями в избушке, пил заморские вина, закусывал икрой, да осетриной, пока не уснул.

Проснулся утром ранним, голова болит, лицо опухшее.

«Сегодня же сюда моя Василиса Прекрасная приедет! - с ужасом вспомнил он. – А здесь бардак и голова болит».

Разбудил своих друзей и заставил порядок наводить, а сам к речке пошёл. Решил по свежему воздуху прогуляться и студеной водицей умыться.

 

Идёт по лесу, вдыхая запахи хвойного леса. Вдруг перед ним мужичок появился, невысокого роста, с белой бородой и одет в крестьянскую одежду.

- Здравствуй, Ваня! – смело произносит тот.

Оглядел его Иван и головой покачал от удивления: одет во всё зелёное, правая пола одежды у него запахнута за левую, сапоги не на те ноги обуты. А уж рожа! Бровей и ресниц нет, правый глаз больше левого.

- Бомж, что ли? – грубо спрашивает Иван. – А какого по лесу шатаешься?

- Это, Ваня, ты по моему лесу шатаешься. И стройку без моего разрешения затеял.

- Слушай, старик, вали отсюда! А то стукну по лбу и развалишься.

- Что ж, будь по-твоему! Стар я с тобой драться, но найдётся, с кем тебе силушкой богатырской помериться.

- Ну, чудик! – рассмеялся Иван и пошёл далее.

 

Идёт Ваня дальше и встречает девицу-красавицу, чем-то на его Василису похожую, но груди поболее будут, так и вываливаются из-под красного сарафана. Ноги крепкие, икры округлые, а уж бёдра! Иван даже забыл, куда шёл.

- Здравствуй, добрый молодец! - произносит она с улыбкой.

- Здравствуй, красна девица! – а сам взгляда от грудей отвести не может.

- Помоги, если не трудно! – произносит девица томным голосом. – Что-то мне за шиворот залетело, а достать не могу.

И спиной к нему поворачивается. А на сарафане пуговичек видимо-невидимо. Дернул Ваня верхнюю, а они все и разлетелись – спина ровная, талия, бёдра! Развернул её Иван, дёрнул руками могучими одежду легкую, и осталась девица, в чём мать родила. Повалил он её на зелёную траву, но не заплакала та, не закричала, обняла его шею могучую, поцеловала алыми губами. Парень совсем рассудок потерял.

Закрыл Ваня глаза от удовольствия и стал с девицей любовью заниматься. А та его всё сильнее и сильнее к себе прижимает, у парня даже кости затрещали. Открывает глаза, а перед ним морда лохматая, медвежья, и такая довольная.

Дернулся Иван раз, другой, да куда там! Тогда размахнулся он головой и со всёй силы по носу ей ударил. Взвыла медведица от боли и хватку ослабила, вырвался Ваня и в лес бросился.

Но тут затрещали впереди кусты, словно медведь по лесу ломится. А и взаправду, медведь да такой огромный. Парень едва отскочить успел. Вышел великан на тропинку, где медведица стояла, и такую ей затрещину отвесил, что та сажени на три отлетела, быстро вскочила на все четыре лапы и скрылась в чаще.

А тот повернулся к Ивану и закричал человеческим голосом:

- Ты зачем с моей медведицей прелюбодействовал?

Бежать бы нужно Ване, да ноги к земле пристыли. Стоит, слова вымолвить не может. А медведь между тем надвигается горой огромадной. И что тут нашло на парня? Схватил он дубину и к битве приготовился. Рассмеялся великан, сломал сосну, толщиной в свою лапу, отломал верхушку, и этой палицей ударил по тому месту, где Ваня стоял. Отскочил тот кое-как в сторону, а своего оружия из рук не выпускает. Ударил медведь ещё раз, но вновь промахнулся.

В третий раз не стал Иван судьбу испытывать, бросил дубину и помчался со всех ног, куда глаза глядят, а великан за ним бежит, так, что кусты трещат. Подбежал Ваня к реке и прыгнул с обрыва. Постоял медведь на берегу, чему-то улыбнулся и ушёл.

Окунулся Иван в холодную воду, пытаясь остудить свою голову непутёвую. Да разве забудешь такое? Проплыл он саженей пятьдесят по течению, и решился выйти на берег у ракитовых кустов, и тут… Кто-то обхватил его со спины, и увидел парень на своей груди руки белые, девичьи, но как лёд холодные. Пришёл в себя оттого, что руки эти его вглубь реки потащили.

Тут вспомнил Ваня, что в юности борьбой занимался, попытался схватить ногу этой нахалки, чтобы болевой приём провести, а вместо ног-то – хвост. Страх силы придал, ударил он несколько раз кулаком по хвосту, вырвался и бросился к берегу, до которого с десяток саженей оставалось. Тут всплеск раздался, и тень огромная мелькнула. Сверху на него другая русалка упала, ко дну прижала и вновь вглубь потащила. Вырвался Ваня и из её объятий и к берегу побежал. Вдруг сбоку из-за кустов выскочил горбоносый старик, волосы до пят, всклокочены, бородища по пояс, глаза так и искрятся, как звезды, то затухнут, то загорятся, а в руках острога огромадная. Запустил эту острогу в Ивана, да промазал саму малость.

Выбежал Иван на берег и побежал в сторону своей избушки. Долго бежал, а избушки всё нет и нет, а он всё бежит, пока совсем из сил не выбился. Упал возле сосёнки, отдышаться не может, а перед глазами, словно наяву, Водяной и медведи мерещатся.

И тут хруст ломающихся кустов послышался. Вскочил Ваня, как ужаленный и вновь побежал, куда глаза глядят.

 

А в это время к Ивановой избушке его жена Василиса Прекрасная приехала на «Инфинити», который ей любимый муж на день рождения подарил.

- Иванушка, ты где? – крикнула она, выходя из салона дорогого автомобиля.

Но вместо мужа вышли его друзья-телохранители и лишь плечами пожимают. Разозлилась Василиса, велела мужа своего любимого искать. Да где его найдёшь? Позвали лесника Григория, а он лишь плечами пожимает:

- Боровик, наверно, задрал или русалки утопили.

- Какие русалки, - негодующе воскликнула Василиса, затем, сменив гнев на милость, попросила. – Григорий найди мужа моего! Награжу по-царски!

- Пойду, поищу – человек всё же, а награды вашей мне не нужно. Убрались бы вы отсель! А пока дайте пару бутылок коньяку вашего. Просто так его никто не отдаст.

 

Долго бежал Иван, пока не уразумел своим воспаленным мозгом, что заблудился.

- Помогите! Ау! – закричал он срывающимся голосом.

- Ау! Сюда! – раздалось в ответ.

Пошёл Ваня на голос и вскоре вышел на полянку. На полянке той избушка стоит, да не его, а совсем другая, золотым мхом проконопаченная, из трубы дым валит. А на крыльце стоит мужичок, маленький, пузатенький, щеки надутые.

- Заходи, Иван! – радостно крикнул тот. – Гостем будешь! Скучно мне здесь одному. Да ты заходи, заходи, не бойся! Звать меня Аука.

Зашёл гость в избушку, озираясь опасливо по сторонам, а хозяин всё болтает, не умолкая, про жизнь лесную рассказывает. И тут Ваня увидел возле двери медвежью лапу, затрясся от страха и за печку спрятался.

- Мне её сам Боровик подарил, - гордо произнёс хозяин. – Он у нас в бору самый главный. Боровик и сам медведь, такой огромный-огромный. По натуре он добрый, но вот супруга его, Боровуха, больно до мужиков охочая. Превратится в бабу красивую и согрешит с каким-нибудь грибником или охотником, затем обратно свой образ примет. После этого любой мужик с ума сойдёт. Бывало, супруг её застукает за этим занятием, побьёт от души, а полюбовника убьёт или в реку загонит. В реке бедолагу русалки только и ждут. Вмиг на дно утащат или Водяной острогой заколет.

Стоит Иван за печкой, зубами от страха стучит. Всё о чём рассказывает хозяин избушки, перед глазами проносится, а у того, похоже, давно собеседника не было:

- А во всём лесу у нас главный Леший. Перед людьми он всегда мужичком несуразным является. Одет во всё зелёное, сапоги перепутаны. Бровей и ресниц нет, правый глаз больше левого. Но порядок в лесу поддерживает, его даже Боровик слушается.

Заметался Иван по избушке, выхода найти не может, а Аука успокаивает:

- Ваня, Ваня, некуда тебе бежать. Куда ни побежишь, всё равно к моему домику вернёшься.

- Не подходи! – кричит Иван, а у самого глаза бешеные.

- На вот, выпей! Легче будет, - и ковшик ему протягивает.

Схватил гость этот ковшик и всё содержимое выпил, упал на пол и заснул.

 

Малость погодя около избушки шум раздался. Вышел хозяин нового гостя встречать. А это лесник на своей старой «Ниве». И как он только до этой избушки доехал?

- Здравствуй, Григорий! Зачем ко мне пожаловал?

- Здравствуй, Аука! Парень у нас один потерялся, Ивашкой звать. Не у тебя он?

- Да откуда ему взяться? – деловым голосом хозяин отвечает, а у самого глаза хитрые-хитрые.

- А я тебе, Аука, вина заморского привёз. Такого ты точно не пробовал.

- Да, спит у меня в избушке один. Не знаю, твой ли, - а у самого глаза горят. – Винцо-то покажи!

Погрузил лесничий спящего Ивана в салон своей машины и поехал обратно, а хозяин схватил бутылки и в избушку убежал, попробовать скорее захотелось.

 

Привез Григорий Ваньку домой. Вытащили его верные друзья из машины, на зелёную траву положили. Наклонилась над ним Василиса Прекрасная, целует в губы, разбудить пытается.

Открыл Иван глаза, а перед ним грудь женская, закричал он диким голосом, вскочил на ноги, схватил палку здоровенную и на неё. Бросились к нему его друзья-телохранители, повалили наземь, руки связали и в город увезли.

 

Более ни сам Иван, ни его друзья здесь не появлялись. Лишь через год пришло с оказией письмо, где сообщалось, что Иван Царёв свою избушку лесничему Григорию дарит.

Стал Григорий в этой избушке жить-поживать, порядок в лесу поддерживать. Часто в гости к нему, то Леший, то Боровик заглядывают. Как-то и я зашёл и сказку эту там услышал.