Относительность свободы

30 апреля 2013 года в довольно мрачном расположении духа шел в одно многоуважаемое государственное учреждение. Бывать в нем за последний год приходилось многократно, хотя общение с любой “государевой ‘ конторой в наше время доставляет мало удовольствия. Город жил, своей жизнью утопая в суете машин, их сигналах, разномастных звуках их прожорливых, двигателей, превращающих природу в окружающую среду. Машины гонялись друг за другом, пытаясь при помощи хозяев доказать свое превосходство. Люди находились в тенетах электронных коммуникационных волн, барахтаясь в них как мухи в паутине. Настроение было невеселым- второй год подряд не еду на весеннюю охоту. Уже две весны родной тундровый домик не приютит меня после вечерней зорьки. В прошлом году это переживалось очень обостренно ,был близок к нервному срыву .В этом года переживаю полегче, но сильно злюсь или даже ругаюсь когда кто-либо из знакомых задает коварный вопрос:” А почему ты не на охоте?”

Пришлось в очередной раз вместе с обитателями Города барахтаться в опостылевшей паутине, пытаясь побороть складывающиеся обстоятельства. Город шумел, сигналил, работал, ругался, трещал по телефону и занимался всем, тем из чего, по его мнению, состоит жизнь.

Я не дошел до конторы метров двадцать. Из привычного шума большого Города слух выделил нечто особое ,живое, яркое ,необычное для большинства его обитателей . Звук исчез ,но как птица Феникс возродился вновь. В моем сознании вспыхнула яркая и такая до боли желанная искорка.

-Неужели гуси?- искорка разгорелась до огромного костра, яркого теплого, обжигающего своим добрым теплом и радующего душу, истосковавшуюся по охотничьему адреналину

Вскинул голову вверх в ту сторону, откуда донесся этот звук. Я не ошибся – в безумно голубом, ясном, чистом небе (такое бывает в северных городах) летели два небольших табуна гусей. Гуменники шли рядом правильными клиньями в неласковые северные края.

Было их немного – не более четырех десятков. Я остановился пораженный увиденным и пришедшим пониманием сути произошедшего. Эти небольшие птицы смогли заявить о себе, перекричав звуки Большого города. Кричали они не все и не сразу. Их голоса, полные свободы и достоинства раздавались с недосягаемой для человека высоты .Они славили наступающую весну, славили Создателя за возможность нести себя в небесной лазури. Впервые за все годы занятия охотой я услышал в их голосах то, что не удавалось услышать ранее. Короли весеннего колымского голубого неба славили еще и Свободу, великий дар который им был доступен.

Как-то сам собой в задавленной проблемами голове возник вопрос, простота и величие которого повергли в легкий ступор:

- Послушай, ты перешагнул полувековой барьер, добыл за свой охотничий век немало гусей, уток. Ответь самому себе –кто сейчас свободен ?

Покоряющий воздушный океан гусь-гуменник или ты, повязанный по рукам и ногам жизненными обстоятельствами?

Немного подумал, наблюдая за счастливцами, удаляющимися в воздушном океане красавцами гумешами, пытаясь самому себе ответить на озадачивший меня вопрос вопрос.

Раздумывал не долго. Ответ пришел быстро:

- Увы, дружище, но свободны сейчас только летящие на север гуси. Их свобода абсолютна и не ограничена ничем, кроме сроков жизни отведенных Создателем. Их жизнь честна, но не легка и не безоблачна. Они живут в состоянии естественной свободы, подчиняясь только законам биологического цикла и стараясь миновать риски, которые несет им данная Создателем жизнь. Но они свободны в своем выборе и именно это сейчас показали Городу, жалко расположившегося внизу под их крыльями на грешной Земле.

Ты, даже будучи человеком, не можешь соперничать с ними в состоянии свободы, при всем прочем, имея возможность лишить эту прекрасную птицу жизни, удовлетворив этим свой оставшийся от пращуров охотничий инстинкт.

Но, даже упав на землю после твоего выстрела и став твоим трофеем, он уходит в мир иной СВОБОДНЫМ. Ты, венец творения, лишив его жизни, так и не смог лишить его свободы, сам оставшись не свободным. Гуси исчезли из виду, растворившись в небесной лазури. Немного постоял, запоминая услышанные мной голоса свободных птиц, раскрывших мне их тайный смысл и указавших мне на мою несвободу. Я вынужденно возвращался в опостылевшую суету Большого Города, но с каким – то странным чувством. Вероятно, это было стремление к недостижимой пока степени свободы, на которую мне так неожиданно указали гуси. Вместе с этим стремлением пришла и надежда, что по Воле Бога я смогу ее обрести.

 

02.05.13