Серёга отупело, смотрел на пожилую

женщину,

сидевшую

за столом напротив. Слушал её усталый голос, задававший вопросы,

ответа на которые не знал. Он плохо соображал и не понимал, что

происходит.

Вечером лёг спать, а утром разбудили, вернее, растолкали,

незнакомые люди. Рядом на постели лежала вся в крови его жена. Ему

самому требовались разъяснения, а вместо этого допрос. Своё

теперешнее положение Серёга определил одним словом – охренеть.

Каждый вопрос следователя мужик бессознательно повторял

дважды. Он старался вникнуть в суть и не мог. Тугодуму требовалось

время, чтобы всё осмыслить, а его вытащили из постели и сразу к

следаку.

- Сергей Васильевич, вспомните, что произошло вечером? - в

десятый раз терпеливо спрашивала пожилая женщина следователь. -

Должны же вы помнить, что делали перед тем, как лечь спать.

- Помню, - кивал головой Серёга. - Поужинал и лёг, даже

телевизор не стал смотреть, устал сильно.

- Ну, хорошо. А что ели на ужин?

- Яичницу. Сара готовить не любит.

- Не любила, - поправила его следователь.

- Ну да, - согласно кивнул Серёга и зажмурился.

- Может, вы её за это зарезали?

- Зарезал? - ужаснулся мужик. - Её зарезали?

- А то вы не знаете? Орудие убийства вы с работы принесли?

- А какое орудие-то?

- Вот это. - Следователь достала из сейфа полиэтиленовый пакет с

вещдоком.

- Ваше?

Серёга уставился на пакет, в котором лежало что-то, похожее на

напильник.

- Так её что, напильником?

- Узнаёте?

Мужик изумлённо покрутил головой.

- Ну, так узнаёте?

Серёга почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Он

попросил воды. Выпив полстакана, пробормотал:

- Вы бы рассказали толком, как всё произошло?

Ольга Ивановна вздохнула и терпеливо пояснила.

- Мы от вас хотели бы узнать, что произошло между вами и вашей

супругой вчера вечером или ночью? За что вы её убили?

Серёга снова попросил воды и, выпив целый стакан, облегчённо

вздохнул. Дурнота прошла. Вода подействовала оживляюще. Он

взглянул на следователя более ясными глазами и заявил:

- Жену не видел со вчерашнего утра, а вечером спать лёг рано,

потому что устал на работе.

- Кто же тогда её убил? И как она очутилась в постели вместе с вами,

если, как вы говорите, вечером её дома не было?

- Не было, - подтвердил Серёга и тоскливо посмотрел на

открывшуюся дверь.

- Ну как, Ольга Ивановна, рассказал что-нибудь? - спросил

вошедший молодой человек с погонами капитана полиции.

Следователь пожала плечами.

- Глухо, как в танке. Ничего не знает, ничего не помнит.

- Так, значит в несознанку ушёл, - сказал капитан, и, повернувшись

к Серёге, спросил,

- Если не ты, то кто? Я смотрю, ты не очень-то и расстроен.

Серёга поёжился под острым взглядом полицейского.

- Почему это не расстроен? Расстроен. Только, кто убил, не знаю.

- Вчера пил? - капитан напирал, а следователь смотрела с

сочувствием.

- Если вы про водку, то я её вообще не пью. Ни капли этой заразы в

рот не беру, - заявил Серёга и потупился.

Ольга Ивановна согласно кивнула головой.

- Ну, хорошо, тогда сами – то вы, что думаете по поводу всей этой

истории?

- Я не знаю, что думать. Не понимаю…

- Вы с женой жили дружно?

- Я бы не сказал, что дружно, но не ругались. Я всё время на работе,

деньги заработать старался. На ругань времени не оставалось. С

работы приходил, ел, и спать ложился, а утром снова на работу.

- Жена, где работала?

- Парикмахером в каком-то салоне. Я её, можно сказать, видел редко.

Всё свободное время проводила у подруг. Их у неё было не счесть. Все

выходные и вечера была с ними.

- Назовите, кого знаете.

Серёга наморщил лоб, вспоминая, но так не одного имени и не

вспомнил.

- Странные отношения между вами были, - покачала головой

следователь. - Ничего не знаете, ни названия салона, где работала

жена, ни имени подруг, ни того, где и с кем проводила время. То ли у

подруги, то ли ещё где…. Детей, как я понимаю, тоже нет?

Серёга согласно кивнул. Ольга Ивановна хмыкнула:

- Интересная семья, высокие отношения, ничего не скажешь. Вы вот

всё про работу свою упоминаете, а где работаете?

- На стройке крановщиком в две смены пашу. - Серёга вздохнул.

- В две смены? - Ольга Ивановна внимательно оглядела мужика,

задержав взгляд на его крупных, мозолистых руках. - Мало платят?

- Средне, - смутился Серёга. - Где-то платят больше, где-то меньше,

везде по - разному. Я тут привык, всех знаю, и меня все знают. Для

жены старался, чтобы одевалась не хуже других, перед подругами не

стыдно было, в деньгах не ограничивал. Я любил её, ни в чём не

отказывал, ничего не запрещал.

 

888

 

В камере, куда определили Серёгу, уже находились пять человек.

Ему указали на крайние нары внизу. За длинным узким столом четверо

играли в карты. Пятый, пожилой и тощий мужик всё время кашлял. «Во,

дохает, только микробы во все стороны летят. Чахоточный что ли…»,

подумал Серёга и, отодвинулся от него подальше. Повернув голову,

неожиданно встретился с пронзительным взглядом лысого с окладистой

чёрной бородой кавказца. Контраст лысой головы и густой чёрной с

проседью бороды был ошеломляющий.

 

- Рассказывай, за что нам кампанию составил, да. - Приказал

чернобородый и все, как по команде, уставились на Серёгу. Лысый

говорил с лёгким кавказским акцентом, в конце некоторых

предложений добавляя слово да, подразумевающее толи вопрос, толи

утверждение.

- Подозревают в убийстве жены, - оробел новоиспечённый узник и

добавил, - но я её не убивал.

- Моя бы воля, я бы всех баб изничтожил. Одна морока мужикам от

сук, - неожиданно высказался здоровый коротко стриженый мужчина,

сидевший за столом рядом с чернобородым. В камере установилась

тишина, даже «чахоточный» кашлять перестал.

- Ладно, отдыхай, - распорядился лысый, и карты снова зашлёпали

по столу.

- Говоришь, не убивал? - подсел к нему чахоточный.

- Не убивал, - подтвердил Серёга и опасливо посмотрел на тряпку,

которой мужик постоянно вытирал то лоб, то губы.

- Если не виноват, то выпустят, - обнадёжил он и снова закашлялся.

- Болеешь что ли? - с сочувствием спросил Серёга. - Тебе в

больницу надо…

Мужик махнул рукой и лёг на нары. - Завтра куда – нибудь

определят…

- Он т-тоже, как ты, свою б-бабу замочил, - сильно заикаясь,

сообщил молодой парень из кампании за столом. - Т-теперь ж-жалеет.

А чего их ж-жалеть? Их много, к-куда больше, чем п-пацанов. Да и

живущие они, и г-гулящие, как к-кошки.

- Не все одинаковые, да, - заступился за женщин чернобородый. -

Твоя мать тоже женщина и моя мать – женщина. Мать – это святое, да.

- Мне свою м-мать вспоминать неохота, да я её и п-помню-то плохо.

Бабка в-воспитывала, а мать п-пила и г-гуляла.

- Тебе, Рашпиль, не повезло, да, - посочувствовал чернобородый и

почесал, крупную татуировку на груди, заросшую чёрными волосами,

поэтому Серёга не разобрал, что там было изображено. А

чернобородый в заключение констатировал: - Хороших женщин

больше, я их люблю. Они такие мягкие, сладкие, вспоминаю, и сердце

замирает, да.

- Тебя, Князь, видно не предавали, - подал голос мужчина средних

лет, коренастый, с разбитым, деформированным носом, видимо боксёр.

- Я вот сейчас сожалею, что убил не её, а хахаля. Сучка не захочет,

кобель не вскочит. Крутила хвостом, подлюга, перед мужиками.

Получается, что хахаль тот и не виноват вовсе. Согласен с Рашпилем,

бабы суки, убивать тварей надо.

 

Серёга с тоской думал, что свою жену любил, и убивать её даже

мыслей не было. Слушая разговор соседей по камере, неожиданно

подумал, но, ведь, кто-то же, убил и положил рядом с ним на постель.

Положил так, что он даже не слышал. От волнения Серёга заёрзал по

серому одеялу. Где Сара проводила в нерабочее время, он не знал. О

подругах упоминала вскользь, к себе домой их не приглашала, объясняя

тем, что куда интереснее в каком-нибудь баре или клубе, чем в скучной

серой квартире. От слов жены Серёга терялся, недоумённо оглядывал

дорогие обои на стенах, мебель, которой могли позавидовать её

подруги, и удивлялся, какая же она серая? Наоборот светлая, после

евроремонта….

 

- Тебя как зовут? - повернулся чернобородый к Серёге. - Зашёл,

не представился.

- Сергей, можно Серёга, меня все так кличут.

- Вижу, переживаешь. Может, расскажешь, как убивал и за что?

- Не убивал я, - заволновался Серёга. - Не знаю, кто убил.

Лысый усмехнулся.

- Всё равно рассказывай, как дело было.

Рашпиль добавил:

- П-поделись историей, л-любопытно.

- А чего рассказывать? И рассказывать-то нечего. Поужинал, и спать

лёг. Я всегда рано ложусь, чтобы утром не проспать, - пояснил он,

глядя на улыбающееся лицо Рашпиля. - Утром разбудила полиция,

полна спальня народа, а рядом со мной мёртвая Сара лежит.

- П-пьяный что ли б-был? - поинтересовался Рашпиль.

- Н-нет, - начал заикаться и Серёга. – Я не пью уже д-давно. Как

з-закодировался, так и не пью больше.

- Да ты не п-переживай особо, - подбодрил Рашпиль, заметив

заикание. - Попал ты к-капитально. А где твоя С-сара работала?

- В салоне…. - И тут Серёга вспомнил название салона-

парикмахерской. Он даже подскочил. - Вспомнил, как называется

этот проклятый салон. «Вечная молодость» называется. А следователь

спрашивала, не мог вспомнить.

- «Вечная молодость» говоришь, - усмехнулся лысый Князь. -

Знакомое название, а жена твоя, значит, Сара? Жгучая брюнетка?

- Да, - захлопал глазами Серёга. - В чёрный цвет волосы красила и

глаза у неё чёрные.

Коренастый спросил:

- Знакомое имя, Князь?

- Чернобородый усмехнулся: - Знакомое, Крюк, даже очень

знакомое. А ты, значит, муж Сары? Чудные дела творятся….

Кавказец задумчиво перебирал колоду карт, потом заметил:

- Злая на это дело была еврейка, никому не отказывала.

- Она не еврейка, - робко возразил Серёга. - У неё отец был еврей,

а мать, то есть, моя тёща русская. А что значит, никому не отказывала?

- А то и з-значит, что давала всем подряд, - хохотнул Рашпиль.

Князь взглянул на Серёгу, как ножом полоснул.

- Изменяла тебе твоя Сара, вот что это значит. Не с подругами в баре

заседала, а мужиков удовлетворяла двадцать четыре часа в сутки.

«Вечная молодость» не салон-парикмахерская, наивный ты человек, а

скрытый бордель. Девчонки там работают за деньги, а твоя Сара, ещё

и с удовольствием. Клиентов у неё было не мерено. Нравилось ей это

дело, да.

Серёгу будто обухом по голове ударили. У него непроизвольно

вырвалось:

- Охренеть…! - Затем он замер, не зная, что ещё сказать.

Возражать, оправдывать жену не имело смысла. Он был не полным

идиотом, и втайне подозревал о какой-то второй жизни Сары. Только

никак не предполагал, что её вторая жизнь окажется такой низкой и

ужасной для его понимания. В часы досуга, размышляя в одиночестве,

он допускал, что у неё мог быть любовник, но тут же, гнал, порочащие

его любимую, мысли.

 

- Убил и правильно сделал, - подал голос Крюк. - Я бы даже

гордился, что уничтожил такую б…. Отсидишь и заживёшь по-новому.

- Развестись надо было, зачем убивать? - подал голос узник с верхних

нар. - Ей нравилось трахаться, так бы и трахалась дальше. Каждому

своё.

- А со мной не хотела почему-то, - потерянно пробормотал Серёга.

- Вот с-сука, какая…, - возмутился Рашпиль. - И-изводила своего

м-мужика, а ч-чужих у-ублажала.

 

Серёга не ответил и все замолчали. В камере воцарилась тишина.

 

888

 

Вскоре Серёгу увели к следователю. Свой допрос Ольга Ивановна

начала с неожиданного вопроса:

- Удовлетворяла ли Серёгу интимная жизнь с женой?

Подумав немного в свете последних событий, он качнул головой.

- Нет, не удовлетворяла. Интима между нами было мало, потому что

Сара была гулящая.

Ответ удивил следователя и заинтересовал.

- Поясните, - попросила она.

- Чего тут пояснять. Проституцией занималась моя жена. Не хватало

ей моих заработков.

Мне надоело терпеть, поэтому я и убил.

- Решили чистосердечно признаться?

- Да, я признаюсь, что убил свою гулящую жену, потому что она меня

позорила.

- Ну, что же, пишите всё, как было.

Ольга Ивановна положила перед Серёгой чистый лист бумаги.

- Пишите, пишите. Мы выяснили, где работала ваша жена и, как на

самом деле зарабатывала деньги. Учитывая смягчающие

обстоятельства, думаю, что приговор будет не очень суровым.

 

Склонившись над листом белой бумаги, Серёга сочинял убийство

жены. В этот момент перед его глазами проносились годы жизни с

Сарой. Как она не хотела иметь детей, как не любила находиться дома,

как игнорировала его мужские ласки. Не любила готовить, не любила

убираться в квартире, не любила ходить с ним в гости, категорически

запретила приглашать друзей. А что она тогда любила, задался

вопросом Серёга, и, кто убил её на самом деле? Кто-то же убил…

Признательные показания заняли половину листа.

- Все, наверное. - Он подвинул лист следователю. Прочитав, Ольга

Ивановна попросила расписаться и поставить число.

- Пока на сегодня всё. Государство вам выделит адвоката. Завтра вы с

ним встретитесь.

 

Вернувшись в камеру, Серёга сообщил:

- Сознался, что убил. - Сел на нары и добавил, - если бы знал про

такие её дела, то, может, сам бы убил.

- Так ты что, не у-убивал значится? - удивлённо поинтересовался

Рашпиль, - а з-зачем п-признался?

- Не убивал он, да, - вмешался Князь. - А признался по дурости. -

Шпиндель, подь сюда.

С верхних нар спрыгнул небольшого роста сухощавый и вертлявый

мужичонка в майке, которая слегка прикрывала, разрисованные спину и

грудь. Движением руки, он то и дело откидывал назад давно не мытые

и не стриженые пряди волос. Князь ему что-то тихо сказал. Шпиндель

согласно кивнул, обнажив в улыбке редкие парадонтозные зубы.

 

Тоска закралась в сердце Серёги. После скороспешной признанки

его охватило сомнение, правильно ли он поступил, признавшись в

преступлении, которого не совершал. На душе

становилось всё тоскливее и тоскливее, а мысли всё печальнее и

печальнее. Он сидел на нарах, опустив голову, и думал. Вот сижу с

уголовниками в одной камере, и ещё придётся сидеть на зоне лет

десять. Они-то, хоть, топчут зону за дело, а я буду за что? Они грабят,

убивают, насилуют, а я, получается, выгораживаю одного из таких,

беру его вину на себя. Он будет жить в своё удовольствие на воле, а я

маяться за решеткой, хотя, в своей жизни женщину ни разу не ударил,

не то, чтобы убить. В груди у Серёги стало жарко и тесно. Он уже не

думал о бесчисленных изменах жены, о её второй, скрытой от него

жизни, он бичевал себя за то, что дал признательные показания, с

которыми не знал, что теперь делать.

 

На другой день утром «чахоточный» покинул камеру, взамен

привели нового постояльца, мужчину средних лет. Большие залысины,

аккуратно зачёсанные назад гладкие волосы и очки в роговой оправе,

делали его похожим на умного математика. Именно такими Серёга

представлял себе учёных. Тот аккуратно положил возле ног узелок с

пожитками и представился Геннадием Ивановичем. Князь великодушно

разрешил занять место «чахоточного» и приказал:

- Рассказывай про свои криминальные дела. Чего натворил?

Геннадий Иванович вздохнул, поёжился и втянул голову в плечи.

- Я не виноват, друзья. Я тут совершенно не причём.

Шпиндель засмеялся:

- Нашёл друзей. Мы волки, папаша, убийцы. За что в нашу камеру

попал?

Геннадий Иванович заторопился:

- Я работник музея. Неделю назад музей обворовали, сторожа и

директора убили. Я в это время был в музее, но меня грабители не

тронули. Сейчас валят всё на меня. Полицейские требуют выдать

сообщников.

Князь хмыкнул и многозначительно переглянулся со Шпинделем.

 

Вскоре Шпинделя вызвали на допрос, с которого тот вернулся с

разбитой губой. Он что-то тихо рассказывал Князю, поглядывая на

Серёгу.

- Вот что, уважаемый, - повернулся Князь к Серёге, вперив в него

тяжёлый тёмный взгляд. - Тебе дали адвоката, скоро вызовёт.

Немного помолчав, негромко заявил:

- Признаваться в убийстве или нет, дело твоё, а я знаю, что ты не

виноват. Думаю, будет лучше отказаться от прошлого признания, пусть

ищут настоящего убийцу, да.

- Но, я уже признался, мне теперь не поверят. - Серёга с тоской и

безнадёгой устремил взгляд на трёх прожженных уголовников, толи

пожалевших его, толи имеющих на его счёт какие-то свои планы.

- Как знаешь, дарагой, думай, жизнь твоя и жить тебе. Хочется на

зону, сознавайся, хочешь жить на воле, откажись, да.

Он замолчал, а Рашпиль, переглянувшись со Шпинделем, молча,

растянулись на нарах.

 

888

 

Серёгиным адвокатом оказалась приятная, молодая девушка с

копной русых волос. Она вежливо указала ему на стул. Присев к столу, и

взглянув в голубые, как весеннее небо, глаза адвоката, Серёга

неожиданно для себя заявил:

- Я жену не убивал. Кто убил, не знаю.

- Прежде давайте познакомимся. Меня зовут Марина Сергеевна, я

буду представлять ваши интересы в суде, то есть буду вас защищать, -

улыбаясь и никак не реагируя на заявление подопечного,

доброжелательно произнесла адвокат.

- Не надо меня защищать, я никого не убивал, - категорически

заявил Серёга. - Ищите настоящего убийцу.

- Сергей Васильевич, вы же не ребёнок, давайте подойдём к вашей

проблеме серьёзно. Я ознакомилась с вашим делом и кроме вас да

покойной вашей жены никто в деле не фигурирует. Алиби у вас нет,

свидетелей тоже. Соседи никого не видели и ничего не слышали. Вы

одни были на месте преступления.

 

Неожиданно Серёгу осенило, а почему Князь уверен в его

невиновности. Значит, он что-то знает. Погрузившись в свои

запоздалые мысли, он прослушал вопрос адвоката, а та уставилась на

него в ожидании ответа. Не зная, что говорить, Серёга молчал,

стесняясь переспросить.

- Что вы молчите, Сергей Васильевич? Вы не понимаете, что я

защищаю ваши интересы? Вы должны быть со мной предельно

откровенны.

- Спрашивайте, что знаю, всё расскажу, как на духу.

- Тогда расскажите о ваших отношениях с женой. Что вас в ней не

устраивало? Что такое произошло между вами, что вы её убили?

- Да, не убивал я её. Не убивал! - От отчаяния Серёга чуть не взвыл.

- Вы-то хоть мне поверьте. Когда меня разбудили, она рядом лежала

мёртвая. Если бы я её убил, неужели бы рядом спать лёг.

- Но, вы же, признались, - удивилась адвокат. - Зачем

признательные показания дали, если не убивали?

- Так получилось, - понурился Серёга.

- Вы пьющий? Может, были в алкогольном опьянении и ничего не

помните? Так иногда бывает.

- Я вообще не пью давно.

 

Марина Сергеевна встала и прошлась по следственной камере.

- Если вы действительно не убивали, тогда вспоминайте что-нибудь.

Может, кого–то сквозь сон видели, или вечером к вам кто-то заходил,

или с кем-нибудь после работы встречались. Ну, я не знаю, может, с

кем-нибудь чай, кофе или пиво пили? Какие-то события происходили же

вокруг вас?

 

Серёга напрягся, вспоминая. Как в немом кино, он вдруг увидел

девушку с ярким макияжем. Он обратил внимание на её ярко красные

губы и чересчур сильно подведённые глаза. Он ещё сравнил её с

очковой змеёй, хотя, очковую змею ни разу в жизни не видел.

Закончив работу, он шёл на автобус, когда девчонка неожиданно

вынырнула из-за ограждавшего стройку забора. Она так и шла сзади

до самой остановки, а потом подошла и попросила зажигалку. Он

сказал, что не курит и зажигалку с собой не носит. Вскоре подошёл

автобус. Девчонка вошла в салон вслед за ним. Когда Серёга выходил

на своей остановке, она тоже вышла. По пути он зашёл в магазин

купить хлеба, и она зашла. Девушка, молча, ходила за ним по пятам.

Серёга не выдержал и спросил:

- Ты что, взялась преследовать меня?

На что девчонка громко рассмеялась и заявила:

- Может, ты мне понравился. Хожу и любуюсь. Здесь пиццерий

классный, давай зайдём, пиццы поедим, кофе выпьем, познакомимся.

Пока тугодум Серёга думал, как отказаться, девчонка взяла его за

руку и потащила к стеклянным дверям пиццерии.

Как зовут девицу, он точно не помнил, толи Лена, толи Ляна, толи

Ляля, но вот, как ели пиццу и пили кофе, помнит хорошо. На прощание

она положила ему в сумку, где лежала буханка хлеба, небольшую

бутылочку с минеральной водой, пояснив, что в знак благодарности за

проявленное к ней внимание. Дома, сидя за столом и уплетая яичницу

из четырёх яиц, он запивал её водичкой из подаренной бутылки. Едва

доел ужин, как почувствовал, что смертельно хочет спать. Засыпая,

подумал, чем он уставший, скромно одетый, далеко не красавец

заинтересовал молодую, интересную девушку.

Выслушав Серёгин рассказ, Марина Сергеевна задумчиво

произнесла:

- Никакой бутылки после минералки в деле не фигурирует. Видимо

придётся поработать в этом направлении. Если вспомните ещё что –

нибудь, завтра расскажете, а на сегодня пока всё.

 

888

 

В камере Серёга подсел к Князю.

- Откуда ты знаешь, что я не убивал?

 

Поставив на стол кружку с чифиром, он взглянул Серёге в глаза. От

его, жгущего душу взгляда, Серёга съёжился и непроизвольно

отодвинулся. Князь же, не повышая голоса, заявил:

- Потому что убрать её, подставив тебя, приказал я, да.

- Охренеть…! - Серёга от изумления таращился на кавказца, не

зная, что сказать ещё. Наконец сообразил и спросил, заикаясь:

- З-зачем?

- Затем, что лезла, куда не надо было, да. Слишком много хотела. Не

жалей её, дрянь баба и за подставу не обижайся, помогу тебе

выбраться. - Князь оглядел блёклые стены камеры, серый потолок и,

глянув на Серёгу, изрёк, - бесплатно. Но, от тебя потребуется услуга,

да.

- Я всё сделаю, говори, - заторопился Серёга, боясь, как бы лысый не

передумал.

- Опять торопишься, - поморщился Князь. - Что ты всё время

спешишь? - Он недовольно отхлебнул из кружки и, не глядя на

Серёгу, как школьнику, стал пояснять:

- Эту, твою Сару, убрали не за то, что была любвеобильная, а за то,

что взяла не своё, моё прихватила, а такое я не прощаю. - Он

помолчал и добавил, - хлипкая оказалась, падаль, сдохла раньше, чем

сказала, куда запрятала. - Князь сплюнул.

Такое сообщение лысого подействовало на Серёгу, как ушат

холодной воды. Лицо его стало мокрым от пота и в то же время бил

озноб. Стуча зубами, он выдавил:

- А что взяла-то?

- Что взяла, тебя не касается. От тебя требуется найти, а искать

станешь шкатулку красного цвета, как найдёшь, позвонишь, номер я

дам. Спрятать могла помимо квартиры, в ней уже искали, и лучше

будет для тебя, если найдёшь, да.

- А как меня вызволишь? - прошептал Серёга и на его глазах

блеснули слёзы.

- Это моё дело, дарагой, да. Ты всё понял?

Серёга кивнул и закрыл лицо ладонями. У него болело и дрожало

нутро, сердце готово было выскочить. Он лёг на нары и отвернулся к

стене. Верить Князю или нет, вопрос не стоял. В голове был сплошной

сумбур и одно желание быстрее выбраться отсюда и забыть всё, как

ночной кошмар.

Из полусознательного состояния Серёгу вывел жалобный вскрик и

удар чего-то о пол. Когда он повернулся, сокамерники, молча, взирали

на уткнувшегося в пол Геннадия Ивановича, а рядом с ним лежали

разбитые роговые очки. Что произошло, кто и за что убил работника

музея, Серёга так и не узнал, его перевели в другую камеру, а вскоре

освободили совсем.

Ольга Ивановна объявила, что нашли настоящего вора и убийцу,

который при задержании оказал сопротивление и был застрелен. Она

даже слегка пожурила его за то, что пытался ввести следствие в

заблуждение, пустить, так сказать, по ложному следу.

 

888

 

Оказавшись за воротами следственного изолятора, Серёга не знал,

смеяться или плакать. Рейсовый автобус он проигнорировал, решив

прогуляться пешком. Хоть и хотелось быстрее принять душ, надеть

чистое бельё, но желание насладиться улицей, подышать сладостным

свободным воздухом, победило. Он шёл по городу и думал, какое

огромное удовольствие получает от свободы передвижения даже после

нескольких дней отсидки в СИЗО…

 

Очутившись в центре города, Серёга неожиданно лицом к лицу

столкнулся с Лерой. Встрече Серёга обрадовался и улыбнулся во всё

широкое лицо. Весь его внешний вид убедительно говорил о желании

общаться, о продолжении знакомства, но Лера сделала удивлённые

глаза и строгим голосом заявила:

- Вы обознались, мужчина. Я вас не знаю.

- Как не знаешь, а пиццерий? - Серёга растерянно смотрел вслед

быстро удаляющейся фигурке.

Я не обознался, огорчённо думал мужик, шагая по знакомой улице.

Это была Лера. Так накрашенные глаза и губы, он видел только у неё.

Почему она отказалась признать его, хотя по глазам было видно, что

узнала, и почему-то испугалась.

 

Из-за ужасного беспорядка свою квартиру Серёга не узнал. Он

даже вернулся на лестничную клетку, чтобы прочитать на дверях

номер квартиры, туда ли он зашёл. Сдвинутая с места мебель,

валявшиеся по всей квартире ящики шкафов с разбросанным

содержимым, раскиданное повсюду бельё, ввергло недавнего узника в

состояние ступора. Кухня была усыпана осколками разбитой посуды.

Серёга понял, что после такого погрома, искать что-то здесь

бессмысленно. Он сел в кресло и попытался представить, где Сара могла

спрятать украденную вещь. Бардак мешал думать, и он подошёл к окну,

которое выходило во двор. За окном шла мирная, обычная жизнь.

Ходили люди, играли дети. В одной половине двора силами жильцов

была построена детская площадка, а другая с незапамятных времён

была занята гаражами. В своё время разного уровня начальники,

проживавшие в доме, для своих личных автомобилей построили

несколько гаражей. Сосед Серёги, в прошлом заведующий овощебазой,

частенько копошился в своём гараже. Вот и сейчас тучный Александр

Михайлович важно шагал по двору с сумкой в руке. Пойду,

поздороваюсь, подумал Серёга, переступая через ворох белья.

Бывший завбазой был коммуникабельным и добрым человеком. Несмотря

на возраст и полноту, он активно занимался общественной

деятельностью. По его инициативе сделали игровую площадку для

детишек, а на близлежащем пустыре спортивную коробку для детей

старшего возраста.

Увидев идущего к нему Серёгу, Александр Михайлович

неподдельно обрадовался.

- Отпустили? Ну и, слава богу. - Он по-отечески его обнял. - Я

всегда знал, что ты не виноват. Проходи, садись вон на стул, поболтаем.

Сам уселся на ворох какого-то тряпья. - Вскоре после твоего ареста,

приходили люди.… Такой грохот за стеной стоял, ужас. Хотел в

полицию звонить, но побоялся. Кто они? Может, полиция и есть.

Прости, сосед, не позвонил, струсил.

Серёга махнул рукой.

- Да, ладно, Михалыч, правильно сделал, что не позвонил. Не в тот

раз так в другой, всё равно бы пришли.

Бывший завбазой понимал, что Серёга не просто так подошёл, он

видел, что парень чем-то сильно озабочен, поэтому поинтересовался:

- У тебя всё нормально?

Серёга неопределённо мотнул головой и, немного помолчав,

пожаловался:

- Не нормально, Михалыч, не нормально. Сарка что-то украла у

одного бандюги, её и грохнули. Если я не найду то, что она украла,

боюсь, и меня ждёт такая же участь.

- Да ты что, - Михалыч по-бабьи хлопнул себя по коленям. - Вот

ещё беда-то…. Ну и дела…

Он всерьёз озаботился, думая, чем можно помочь соседу.

Неожиданно он подался вперёд и зашептал:

- Слушай, незадолго до всех этих событий Сара принесла мне сумку с

просьбой сохранить. Объяснила, что в ней документы, и хранить их

дома боится. Мол, мало ли что. Вас обоих целыми днями не бывает, а я

– то всё время дома. Что в сумке, я не проверял, засунул её в

антресоль. Она и сейчас там лежит. Теперь Сары нет, хозяин сумки ты.

 

- Охренеть…! - воскликнул Серёга, когда открыл сумку.

Кроме красной шкатулки в ней лежали пачки денег.

 

Проверять, что в шкатулке, Серёга не стал, руководствуясь

пониманием, что меньше знаешь, крепче спишь. Рассчитавшись с

Князем, он решил зачеркнуть прошлое и начать жизнь с чистого листа.

Забыть всё и не вспоминать, как страшный кошмарный сон. Он решил

продать свою несчастливую квартиру и купить новую в другом конце

города, чтобы ничто не напоминало и не омрачало жизнь, которую

продолжит, как нормальный, свободный и честный человек. Он очень

надеялся, что у него это получится.