Острые на язык люди мрачно шутят, что стариков в конце жизни поддерживают на плаву только воспоминания о прошлом, потому, что до будущего не дотянут. Вот и меня память часто отсылает к событиям, произошедшим много лет назад.

К 1980 году по семейным обстоятельствам, но не без сожаления я ушёл с преподавательской работы из школы и вскоре влился в ряды ИТР судостроительного производственного объединения, получив должность старшего инженера-диспетчера. Новая работа была связана с частыми командировками по стране и союзным республикам, и оказалась по-своему интересной и познавательной.

И вот однажды меня неожиданно вызвали к первому секретарю обкома ВЛКСМ. Энергичный вожак региональной молодёжи без лирических отступлений сходу предложил съездить переводчиком с группой туристов в ГДР. Я честно признался, что для такой поездки у меня маловато языковой практики. Секретарь мягко перебил, пояснив, что не видит оснований для беспокойства, что основная работа не потребует особого арсенала лексики, так как будет связана только с «обслуживанием» вечеров дружбы, где молодые люди знакомятся, делятся впечатлениями об избранной профессии, семье, хобби. А экскурсии по ГДР с осмотром достопримечательностей и памятников архитектуры, где требуются специальные знания, будут проводить наши коллеги из бюро международного молодёжного туризма «Спутник», который располагает широким штатом «толмачей». Последний аргумент погасил мои колебания, и я согласился. Меня сопроводили в соседний кабинет, где представили руководителю группы. Им оказалась начальница орготдела обкома, высокая красивая женщина, лицо которой портило несколько угрюмое выражение. Я попросил показать рекламные проспекты о предстоящей поездке, но дама, слегка смутившись, ответствовала, что никакой информации о путешествии нет по вине принимающей стороны, что такие накладки и неразбериха – обычное дело в конце уходящего года. Странно. За несколько дней перед отъездом меня познакомили с тургруппой, состоящей почти из 40 человек. Три четверти коллектива – специалисты из колхозов и совхозов области, остальные – педагоги, врачи, работники культуры. От руководителя, имевшего опыт поездок за рубеж, я услышал, что наш вояж ввиду «специфичного состава» группы может иметь «сельскохозяйственный уклон». По традиции под занавес года для поездки в страны социалистического лагеря формировали так называемые «поезда дружбы».

… Москва встретила мягкой, тёплой погодой с подтаявшим снегом. Прошло менее суток - и вот уже наш состав с туристами из разных концов Союза на всех парах помчался к западной границе Белоруссии – Бресту. Там пассажиров ожидал первый сюрприз – проезд через границу был закрыт. В Польше на политическую арену вышли члены свободной профсоюзной организации «Солидарность» во главе с лидером Лехой Валенсой. Страну залихорадило от демонстраций, забастовок, локаутов. Запахло крупными переменами в жизни поляков. Обострились отношения с правящей партией коммунистов СССР. Не дожидаясь развязки возникшего противостояния между двумя государствами, эшелоны рванули к южному рубежу – станции ЧОП. Но в дороге пришло известие, что Польша согласилась пропускать пассажирские составы, тормозя остальные. Наш поезд снова вернулся в Брест.

В Варшаву приехали ранним утром. Руководитель группы порекомендовал не выходить в коридор и тамбур, не открывать шторы в купе поезда, опасаясь возможных провокаций. Но любопытство взяло верх, и я нарушил запрет, чтобы полюбоваться столичным вокзалом. Взор упал на молодую пани, волочившую за собой упитанного карапуза. Увидев в окне мою приветливую физиономию, малыш свободной рукой вдруг быстро соорудил кулачок и погрозил мне. Я опешил. Мамаша, перехватив мой взгляд и что-то сказав сыну, ускорила шаг, ритмично покачивая бёдрами.

Вот и Берлин. Восточный вокзал Остбанхоф. Накопившиеся за дорогу волнения от ожидания предстоящих встреч, их томительная неизвестность настойчиво намекали на посещение вокзального туалета. Войдя в «предбанник» немецкого клозета, мужская часть просто остолбенела от увиденного, на время даже забыв о цели своего визита. В углу красовалась пушистая, лесная красавица- ёлка, лапы которой были украшены цветными игрушками и опоясаны гирляндами огней. На белоснежной кафельной стене ровными рядами висели … карикатуры, шаржи, потешные коллажи. Место непрерывного паломничества тысяч пассажиров поражало отсутствием даже намёка на характерный запах, так как воздух был ароматизирован, и быстро освежался вытяжной вентиляцией. Впервые заплатив за посещение сортира молодому мужчине в белом халате, мы вспомнили - зачем сюда пришли. Прошу прощения за выматывающие душу подробности, но новое потрясение нас ждало в писсуарах, когда узрели похожие на хоккейные шайбы «таблетки», которые тоже вносили свою весомую дезодорирующую лепту в почти парфюмерную атмосферу отхожего места. Европа, однако!

Возле вокзала на очищенной от снега площадке, поблёскивая бордовыми боками, стояли «Икарусы». Поджидавшие нас молодые люди из БММТ «Спутник» отрекомендовали руководителям групп прикреплённых гидов-переводчиков. К нашему коллективу, слегка прихрамывая, приблизилась миниатюрная барышня с копной выбивающихся из-под вязаной шапочки волос, и представилась с милым акцентом по-русски: « Лизелотта, но можно просто Лиз!» Я назвал имя руководителя группы и своё. При посадке в автобус водитель, крупный и грузный мужчина, тоже не стал скрывать своё имя и назвался Германом. Девушка защебетала дежурными фразами о радости встречи с советскими туристами, закончив их тем, что наш автобус направляется в Магдебург. «Икарус» уверенно выбрался за пределы Берлина на гладкий, узкий автобан и, бодая ветровым стеклом невесть откуда взявшиеся рваные клочья тумана, на большой скорости помчался на юго-запад. Подсевшая ко мне Лиз вдруг заговорщицки прошептала по-немецки, что у неё есть важная для меня информация. Я ответил, что весь превратился в слух. Дюймовочка призналась, что знает по-русски лишь несколько слов и выражений, и попросила … не выдавать её. Затем добавила, что кроме неё в семье ещё пятеро братьев и сестёр, что работа в «Спутнике» - не основная, и она надеется на моё понимание и благоразумие. Я ответил, что услышанная тайна умрёт вместе со мной. Фарфоровая статуэтка благодарно засмеялась, поблагодарив за отзывчивость и поддержку. А я, было, собрался предложить ей такой вариант: трындю по-немецки, обкатывая лексику, а она, соответственно – по-русски. Все разговоры – под взаимным контролем. Но – не сложилось!..

В вестибюле роскошного отеля «Интернациональ» при ярком свете огромных люстр я заметил увеличенный каблук на игрушечном сапожке Лиз и понял причину её хромоты. Мне стало ещё больше жаль эту пигалицу.

Наскоро поужинав, земляки разошлись по своим номерам. Моим соседом оказался почти двухметрового роста мужчина с ликом Иисуса Христа, выпускник Московского архитектурного института, работавший, как выяснилось, главным художником нашего города. Мы довольно быстро нашли и общий язык, и общих знакомых.

Наутро после завтрака Лизелотта проинформировала, что не вышел на работу её коллега, владеющий русским, и двухчасовая экскурсия по Магдебургу будет протекать на её родном языке. Появившийся экскурсовод, шустрый, прыщеватый хлопец по-сорочьи застрочил как автомат «Шмайсер», рассказывая о городе, возникшем в начале 9 столетия на берегу Эльбы, о постепенном превращении его в крупный речной порт, о нагромождении архитектурных стилей разных эпох и направлений, о Готическом соборе с уникальной акустикой и двумя органами, один из которых электрический. Во время короткой паузы я попросил парня говорить помедленней, ибо из-за скорострельности речи не успевал переваривать незнакомую терминологию. Он «успокоил» тем, что если будет подстраиваться под меня, то не уложится в отведённое для экскурсии время. Уже через полчаса у меня от напряжения разболелась голова. До конца не понимая смысл языковых длиннот гида о «паутине» архитектурной лепнины, врал вдохновенно и уверенно. Изредка бросал вопросительные взгляды на приятеля-архитектора. Тот загадочно улыбался и одобрительно показывал большой палец . Когда эта пытка закончилась, спросил его о впечатлении. С той же улыбкой сфинкса он ответил, что никогда не слышал ахинеи, которая звучала бы так правдоподобно и убедительно. И серьёзно добавил, что подобная экскурсия была бы полезна людям, любящим зодчество или хотя бы разбирающимся в нём. А тридцати нашим «колхозникам» вряд ли это всё интересно.

Следующим пунктом посещения стал огромный Сыромолочный комбинат. Навстречу вышел чисто выбритый мужчина средних лет, с доброй улыбкой и … чуть заикающийся. Это был замдиректора. Я стал искать глазами гида, но не нашёл. Мужчина повёл обстоятельный рассказ о родном предприятии, начав с эпохи каменного века. Он грузил излишними подробностями о тайнах и рецептуре сыроделия. Ближе к середине экскурсии голос начал звенеть на полтона выше, когда он вещал о плодотворных итогах в приготовлении новых сортов сыра. И зазвучал уже набатом, когда он мощными финальными аккордами гордо заключил, что на последней ярмарке в Лейпциге их продукция удостоилась Большой золотой медали, потеснив на пьедестале признанных мастеров из Франции, Голландии и Дании. Это был первый оглушительный успех коллектива, но, по твёрдому убеждению рассказчика, не последний. В нашей группе был один франтоватый тип, который после каждой аналогичной лекции с умным видом задавал один и тот же вопрос: « А какова всё же истинная рентабельность вашего производства?» Я уже было перевёл дух в предвкушении долгожданного отдыха, но пришлось снова вслушиваться в витиеватые экономические формулировки зама, у которого вдруг обострился дефект речи. Затем нас пригласили в большой зал, где за длинным столом предложили отведать их чудо-сыр. Гурманы тут же оценили на «отлично» его вкусовые качества. Перед отъездом из комбината на высокой стене одного из цехов увидели сложный узор из хромированных труб небольшого диаметра. Вся конструкция целиком вместе с ёмкостями и змеевиками наводила на мысль о распятом на стене самогонном аппарате. Предупреждая наш вопрос, зам опять начал издалека: «Как вы думаете: если в одно ведро налить парное молоко, а в другое обычную воду такой же температуры, - что быстрее остынет?» Группа хором ответила: « Вода!» Поражённый нашей сообразительностью, он кивнул и продолжил: «Вот и мы решили использовать медленную теплоотдачу молока для обогрева цеха, прежде чем оно попадёт в сепаратор, - тем самым экономим на условном топливе». Ну что тут скажешь – молодцы немцы! Здорово придумали!

Очередная поездка – сельскохозяйственный кооператив МТС, в котором был довольно внушительный парк колёсных и гусеничных тракторов. Эпидемия прогулов у немецких гидов и не думала прекращаться. Опять незнакомые технические термины, привыкание к новой манере речи экскурсовода, языковым оборотам. Если бы мне даже за год до поездки представилась возможность одолеть такой непредвиденный объём лексики, то и тогда бы я не чувствовал себя уверенным. Конечно, ребята понимали фальшь, видели, как я выкручиваюсь из патовых, а чаще безвыходных ситуаций. По их равнодушным и насупленным лицам я понимал, что мыслями они где-то очень далеко от места экскурсии, и вернуть их на землю могло что-то ранее не виданное и экстраординарное. И вот за въездными воротами кооператива их взору предстала груда железа, в которой с трудом, но всё же угадывался советский трактор С-100. Было ощущение, что гордость отечественного машиностроения испытала мощный удар взрывной волны, который смёл кабину, рычаги управления и педали, порвав в нескольких местах гусеницы. Наши аграрии дружно и громко стали возмущаться внешним видом уральского изделия, требуя немедленных объяснений. Гид от кооператива тут же потушил пожар гневных возгласов, заявив, что челябинские инженеры создали первоклассную технику, которая в 2,5 раза перекрыла свой моторесурс, ни разу не взмолившись о замене деталей. Широкий захват гусениц оказался как нельзя кстати при эксплуатации трактора на «чавкающей» и болотистой почве . И его безотказной работой воспользовались несколько соседних кооперативов. Правление МТС уже послало письмо в адрес руководства завода с просьбой о высылке указанных недостающих запчастей и узлов. После завершения ремонтных и реставрационных работ машина будет установлена на постамент, увековечив труд советских специалистов. Наши бунтари после этих слов довольные засопели, и пару минут гордо взирали на своих немецких товарищей.

Новым обязательным пунктом нашей гостевой программы стала поездка на завод по производству минеральных удобрений, пестицидов, гербицидов и прочей полезной для полей «химии». Этот день стал для меня одним из самых позорных в общении с Лизелоттой. Перед завтраком, увидев девушку, как обычно, поздоровался и осведомился о самочувствии, использовав всплывшее в памяти новое выражение. Необходимо пояснить. В немецком языке приветствие и вопрос о самочувствии выражаются тремя глаголами движения: стоять, идти, бежать. Но если к этим глаголам в конце фразы добавить предлог дательного падежа и личное местоимение, то дружеское обращение становится предельно некорректным по отношению к даме. Прозвучавшее приветствие повергло в шок заспанную Лиз. Её щёки мгновенно покрылись багровыми пятнами, а глаза расширились, оккупировав пол-лица. Бросив на ходу: « Спасибо! У меня всё хорошо!», девушка рванула от меня как от прокажённого. А в автобусе прошмыгнула на заднее сидение и затаилась. До моего слуха стали долетать обрывки смелых предположений прекрасной половины рода человеческого, которые были не в мою пользу. Я терялся в догадках. Вышедшему навстречу гиду я поднял настроение на весь день, когда перед экскурсией быстро отвёл его в сторону и рассказал о странном поведении статуэтки. Парен громко заржал, а потом, озираясь, объяснил, что пресловутый предлог в обыденной фразе кардинально меняет её смысл с невинного на сугубо интимный. Другими словами, я весело и беспардонно поинтересовался у девчушки, как у неё дела… с месячными(!!!) Меня бросило в жар и стало нестерпимо стыдно за свою неотёсанность. Но я готов был поклясться, что в вузовском пособии не было никаких сносок и пояснений о нетактичности фразы. Я стал искать повод для извинений и объяснений с откровенно избегавшей меня Лиз. Подкараулив её в укромном месте, я распустил хвост, расшаркался и искренне раскаялся в непроизвольной глупости, свалив вину на авторов учебника. Но окончательно убедил девушку в отсутствии подобного интереса, заявив, что, ни за что на свете, не решился бы задать такой вопрос даже своей невесте. Немочка со смущённой улыбкой примиряюще протянула руку. Я облегчённо вздохнул. С этой минуты напряжённость в отношениях между двумя братскими народами стремительно пошла на убыль. После этой поездки мне показалось, что целенаправленные посещения «колхозных объектов» стали тяготить даже наших представителей села , о чём я информировал Лиз, а она – руководство «Спутника». Поэтому когда было объявлено о посещении концлагеря Заксенхаузен, в группе возникло нечто вроде сдержанного одобрения.

Построенная в 1936 году недалеко от г. Ораниенбурга эта будущая фабрика смерти стала первым университетом и «кузницей кадров» для сети концлагерей, разбросанных по Европе. Уже при входе на территорию туристов коробило от иезуитской надписи на металлической решётке ворот: «Arbeit macht frei» - труд делает свободным … Обученные лагерные «церберы» Заксенхаузена безжалостно замучили десятки тысяч узников разных национальностей. Среди других лагерей он был известен как Медицинский центр, в котором проводились и изучались результаты изуверских медицинских экспериментов над пленными с новыми лекарствами и ядами, опыты на выживание в условиях низких и высоких температур, обезвоживания, голода, жажды. Данные экспериментов ложились на стол лично Гиммлеру. На внутренней стене двухэтажного КПП висела цветная карта с указанием «маршрута смерти» для 30 тысяч пленных, которых в апреле 1945 года гнали к Балтийскому морю, чтобы затем утопить в баржах. Массовое уничтожение узников удалось предотвратить. Советские войска освободили колонны на марше. На территории лагеря большинство бараков снесли. Об их размерах свидетельствовали разобранные до земли кирпичные фундаменты. Наткнулись на врытые в грунт средневековые дыбы и печь для сжигания трупов. В сохранившемся бараке бросались в глаза новёхонькие многоярусные нары, застланные туго набитыми соломой толстыми тюфяками из грубой материи. Повсюду блеск и чистота. Стало как-то не по себе от произведённой хозяевами лакировки этой страшной казармы. Затем нам показали трофейный документальный фильм о «жизни и буднях» в Заксенхаузене. Через 5 минут демонстрации немецкие коллеги организованно покинули зрительный зал. В отель мы возвращались молча, подавленные увиденным. Возникшие симпатии к приобретённым друзьям как-то незаметно покрылись холодком отчуждения и официальности.

Ещё при знакомстве с группой в обкоме ВЛКСМ я обратил внимание на девушку-казашку, выделявшуюся необычайно большим и почти круглым лицом-сковородой, на котором под узкими разрезами глаз дерзко и вызывающе смотрелся вздёрнутый к небу пуговка-нос. Эту учительницу географии и биологии кто-то окрестил «луноликая». Она была всё время в тени, малоактивна и многозначительно молчала. Но однажды в сопровождении группы поддержки казашка подловила меня в коридоре отеля и, нисколько не смущаясь, низким грудным голосом заявила, что все девочки жаждут посмотреть … секс-фильм! После этих слов землячки пришли в движение, образовав кольцо и отрезав мне путь к отступлению. Я попытался возразить, что, мол, она, скорее всего, перепутала ГДР с Голландией или Швецией. Но наседающая учительница, смерив меня сканирующим взглядом, припёрла к стенке фактом, что ранее побывала в Польше, где такие кинотеатры есть. Значит, должны быть и у немцев. Ситуацию спасла появившаяся Лиз, которая, прорвав женскую блокаду, встала рядом со мной и выслушала все доводы. Назревшая фурункулом озабоченность наших женщин была развеяна в считанные минуты. Лукаво улыбнувшись, гид сообщила, что в трёх остановках от гостиницы есть кинотеатр, где поздно ночью демонстрируют эротику. Тут же договорились о времени встречи в вестибюле. «Девушка-Луна» победно посмотрела на меня и, сопровождаемая возбуждённо галдевшей толпой, царственно удалилась. В назначенное время собралось почти полгруппы сторонников порнопродукции. Преимущественно женщины. Лизелотта отказалась, сославшись на равнодушное отношение к такому роду лент.

Вблизи кинотеатра в объятиях неоновых светильников виднелись рекламные щиты с названиями фильмов и нарезками кадров из репертуара очага культуры. Но толпа устремилась к кассам. Меня несколько удивила малочисленность зрителей как возле кинотеатра, так и на подступах к нему. Сеанс начался с показа киножурнала наподобие нашего «Новости дня». Потом тяжёлый бархатный занавес стал беззвучно расступаться, обнажая молочного цвета огромный экран, на котором кроваво-красными буквами вспыхнуло название «Leibwächter» -«Телохранитель»! В нижнем углу полотна мелким шрифтом читалось: производство киностудии… «Таджикфильм»!!! Я сидел в центре зрительного зала, окружённый любительницами «клубнички», чтобы все могли слышать симультанный перевод. Дамы восседали чинно и благородно, вперив сосредоточенный взор в экран и боясь упустить каждую мелочь. Поначалу было довольно забавно видеть в кадре полную восточную женщину у бедной хижины, наклонившуюся над казаном, которая с бешеной скоростью верещит что-то по-немецки своим близким. Все с нетерпением ждали начала чего-то волнующего. И тут в кадре появляется популярный актёр Александр Кайдановский в форме красноармейца, который по заданию революционного комитета должен был проникнуть в тыл басмачей и похитить влиятельного священнослужителя. Затем по плану армейского штаба это духовное лицо должно было стать рупором большевистской пропаганды, чтобы убедить бестолковых врагов революции в бесполезности сопротивления Красной Армии, и растолковать об открывающихся перспективах в Средней Азии после окончательного установления советской власти. По рядам женщин пробежал тихий ропот негодования. Но приключенческая лента была снята так мастерски, что вскоре все угомонились. А главный герой Кайдановского, телохранитель «вражеского попа», уходя от погони и проявляя чудеса смекалки , отваги и спортивной подготовки, справился-таки с тяжелейшим заданием…

Выйдя на морозный воздух, «луноликая» любительница эротики, со своей свитой, несколько уязвлённая подлым обманом Лиз, неожиданно предложила поддержать этот миф и даже раздуть его, чтобы оставшиеся в отеле одногруппники лопнули от зависти при мысли, что не увидели такого разнузданного распутства и вакханалии.

Меж тем наше пребывание в ГДР давно перевалило через экватор. Новый городом для новых впечатлений стал уютный и живописный Вернигероде, имевший и второе наименование – «город разноцветных крыш». Он славился своей старинной ратушей, которой было больше 500 лет. В перечень рекомендуемых для посещения городов его внесли, видимо, ещё и потому, что за пару лет до нашего приезда Вернигероде и его старинный замок стали открытой съёмочной площадкой для советского фильма «Тот самый Мюнхгаузен». Ленту снял Марк Захаров, а главную роль исполнил неподражаемый Олег Янковский.

Фатально не повезло с посещением парка и замка с одноимённым названием Сан-Суси, в котором затянулись ремонтные и реставрационные работы . По этой же причине в картинной галерее дворца, построенного в стиле рококо по проекту самого короля Фридриха Великого, группа не смогла увидеть шедевры мировой живописи, скульптурные композиции и изваяния, ограничившись лишь экскурсией по «ракушечному залу». Смогли полюбоваться и увитыми виноградом террасами Сан-Суси, которые образуют ядро крупнейшего парка Германии.

Последним пунктом программы посещений значился город университетов и ярмарок – Лейпциг. Радостная Лизелотта сообщила, что экскурсию проведёт её хороший знакомый, работник болгарского консульства, прекрасно владеющий несколькими языками. К автобусу подошёл импозантный, одетый «с иголочки» мужчина лет 45, с небрежно перекинутой через руку шубой, и представился. Мне он не понравился сразу. Каждую из наших дам, владелец огромных коровьих глаз и таких же пушистых ресниц беззастенчиво раздевал похотливым взглядом, шаря по всему телу, словно выбирал наложниц для своего гарема. У памятника и надгробия великому Иоганну Баху группа впервые услышала, что знаменитый композитор был не менее выдающимся бабником (!!!). По словам болгарина, органист-виртуоз за всю жизнь написал свыше шестисот произведений. Закончив работу над фугой или токкатой, музыкант отправлялся в любимый погреб, где до потери пульса «обмывал» свой опус, а потом совокуплялся с продажными женщинами. По мнению экскурсовода, у немца и детей было несколько сотен, и если бы в то время за неуёмную сексуальную энергию и способности к «детопроизводству» награждали несуществующим орденом Дон Жуана, то гений ещё при жизни стал бы его полным кавалером всех степеней. Болгарин постоянно заливисто хихикал, смакуя семейные подробности из жизни композитора. И вот эту бредятину мы слушали 2 часа. Когда они истекли, он стал настойчиво приглашать всю группу к себе в апартаменты на … ночлег. Уверял, что ему довелось поработать и в Советском Союзе в дипломатическом корпусе, что сохранил в памяти самые тёплые воспоминания о нашей стране и русских женщинах. Кто бы сомневался? Несмотря на все усилия любвеобильного гида, желающих посетить его гостеприимную «берлогу» не нашлось. Криво улыбнувшись, он неопределённо махнул рукой на прощание и исчез.

Перед отъездом домой почти все тургруппы разместились в огромной берлинской гостинице. Оставшееся время было посвящено покупкам. По вечерам собирались в танцевальном зале. На его тыльной стороне находилась круглая сцена, разделённая на 7 секторов от центра – по количеству цветов радуги с соответствующей подсветкой. Вечера танцев по инициативе хозяев должны были прерываться номерами художественной самодеятельности. Я предложил своим инсценировку анекдотов на двух языках. Затея понравилась. Уточнив с Лиз некоторые языковые обороты и «солевые моменты» русского юмора, смело вышли на сцену. Успех превзошёл все ожидания.

Экскурсии закончились. Мы были предоставлены самим себе. С приятелем отправились к Бранденбургским воротам, чтобы оттуда посмотреть на Рейхстаг, ставший символом единой Германии и напоминанием об ужасах фашистского режима. Это величественное здание государственного собрания в форме квадрата было построено всего за 10 лет и находилось на территории Западного Берлина. Но с нашей точки обзора можно было рассмотреть купол и колонны исторического строения, изрешечённые пулями, и разрушенную кровлю купола.

После прощального вечера наша группа, не сговариваясь, собралась в свободной рекреации для обмена общими впечатлениями. Большинство выразило твёрдую надежду и желание тем же составом на следующий год осуществить новое путешествие. Но наступивший 1982 год внёс свои существенные коррективы и в жизнь страны, и в судьбы каждого из нас.