Фёдор сидел в кафе, отхлёбывая по глоточку эспрессо, и пытался уяснить, как жизнь сделала странный скачок. Текла-текла себе спокойно – и вдруг такой фортель… Хотелось мысли собрать в кучу, но они, мысли эти непослушные, разбегались и прятались. Рядом за столиком расслаблялись два мужика. Во всяком случае, одному из них явно было весело. Фёдор не прислушивался, однако до него долетало каждое слово. Он не был охотником, поэтому охотничьи байки соседнего балагура раздражали. В который раз Фёдор взглянул на часы. Кира опаздывала на пятнадцать минут. Нащупал в кармане коробочку с колечком. Никак не мог надумать, что скажет Кире – давно уже женщинам не делал предложения. Как тут собрать мысли, когда за соседним столом разговор становился всё громче.

- Слышь, Палыч, а чё Петро не пришёл? – поинтересовался охотник у приятеля.

- А то ты не знаешь, он же подкаблучник. Видимо, кобра его не отпустила, - оба загоготали. – Официант, приговор!

Мужики рассчитались и ушли. Сразу стало тихо, а у Фёдора в мозгу издевательски постукивало: «Под-каб-луч-ник, под-каб-луч-ник, под-каб-луч-ник…»

Вот оно! Сначала боялся ослушаться мать, потом жену. И ведь доволен был жизнью, во всяком случае, не сопротивлялся. А теперь, когда жена ушла и можно сколько хочешь валяться на диване, читать газету, смотреть телевизор, - не валяется, не читается, не смотрится. А жена ведь сама виновата в этой истории – слишком крепко его держала, шаг влево, шаг вправо – скандал. Вот и вырвался из-под каблука, как только возможность представилась. И такая лабуда из этого вышла.

***

Фёдор смотрел вслед удаляющемуся автобусу, в котором его жена Алла уезжала в далёкую Италию на целых десять дней, и на душе у него пели птицы, да не какие-нибудь воробышки чирикали, а соловьи разливались виртуозными трелями. Десять дней свободы, это ж надо, вот спасибо подруге жены: уговорила-таки Алку на поездку. Ещё когда жена чемодан собирала, у Фёдора сердчишко подрагивало: только бы ничего не сорвалось, сам он даже слово произнести боялся, ходил с каменным лицом.

Зайдя в квартиру, Фёдор бросил ветровку на стул, и никто не прошипел, что для куртки есть определённое место, а дома надо переодеваться в домашнее. Потом он отрезал ломоть булки, густо намазал его купленным вишнёвым вареньем, а сверху положил толстый кусок колбасы. Алка бы сейчас в обморок упала от такого завтрака, а Фёдор только облизывался – в детстве, когда родители отправляли его на летние каникулы к бабке, он всё время просил бутерброд с колбаской и вареньем. И сейчас на него повеяло детством, правда, колбаса тогда была ароматнее и вкуснее, а варенье бабушка сама варила. Фёдор налил себе кофе и блаженно закурил. «Только сегодня с сигареткой на кухне расслаблюсь, - подумал он, - а то не выветрится, крику будет…» Взгляд его упёрся в крошки на столе. «Я тебе не прислуга за тобой везде убирать. Трудно со стола вытереть?» - передразнил он жену. «Крошки лежат, и я пойду, полежу», - пробубнил он себе под нос где-то когда-то услышанную фразу.

Лёжа на диване, потягивая купленное по дороге пиво, Фёдор бездумно нажимал кнопки на пульте телевизора. Картинки сменяли одна другую, и ему было хорошо: он делает то, что хочет, а не то, что надо. И кому надо? Не ему же, а Алке. Блаженное состояние прервал звонок мобильного.

- Федя, мы прошли границу, - доложила жена. – Чем занимаешься?

- Телевизор смотрю, - честно ответил Фёдор.

- Смотри, не балуй там, порядок поддерживай, чтобы я Италией насаждалась, а не думала, как ты там без меня.

- Отдыхай, Аллочка. Всё будет нормалёк. Целую.

«Больше звонить не должна - роуминг дорогой», - подумал он и открыл вторую бутылку пива. Только успел сделать хороший глоток, как телефон зазвонил снова.

- Федь, проводил? – из трубки раздался зычный бас друга Кольки.

- Проводил. Уже с границы звонила, - весело отозвался Фёдор.

- Тогда время терять не будем. Моя сегодня на сутках. Собирайся к Дымову на дачу. С меня мясо, с тебя водка.

- Я ещё не успел одиночеством насладиться. К тому же пива выпил уже.

- Фёдор, у тебя всего десять дней. Нужно ловить каждое мгновение, к тому же суббота. Поедем на автобусе. Дымов уже дрова заготовил. И кое-что ещё.

На даче было здорово. Аромат жареного мяса щекотал ноздри. Друзья под огурчики-помидорчики уже успели приговорить полбутылки водки, когда к дому подъехало такси, и оттуда вылезли три особы женского пола.

- Мужики, встречайте девочек, - проворковал хозяин дачи. Фёдор взглянул на вновь прибывших. Все «девочки» были почти пенсионного возраста.

- Федька, не кривись, самому уже скоро шестьдесят стукнет. Где моложе-то взять? – сказал Николай, когда после ритуала знакомства хозяин пошёл показывать «девочкам» дачу.

- А этих где надыбал?

- Где-где, на сайте знакомств. Дымов у нас холостой. Он там постоянно пасётся. Дымовская, наверное, пухленькая блондинка, он таких любит. Я себе рыженькую приглядел, а тебе тогда бойкую эту, Киру.

- Сдалась она мне. Я столько не выпью, - пробубнил Фёдор, бросив взгляд на крупную коротко стриженную брюнетку, а сам подумал: «Шашлычка поем, дёрнем еще с ребятами, а последним автобусом смотаюсь».

Шашлык получился - пальчики оближешь! Дамы ещё с собой салатиков разных вкусненьких привезли. Пришлось за добавкой бежать в поселковый магазин. «Девочки» оказались без комплексов: пили наравне с мужиками, рассказывали матерные анекдоты, пели песни. Последний автобус был забыт напрочь.

Проснулся Фёдор с первыми петухами, до ломоты в зубах хотелось пить. Рядом лежала Кира в чём мама родила. Он с трудом отыскал плавки. Смутно припомнилась безумная ночь. Кажется, он изображал из себя героя-любовника. Женщина причмокнула во сне, Фёдору стало не по себе. Он тихо собрал манатки, оделся, попил ледяной воды из колодца и побрёл на автобусную остановку. Дома завалился спать и продрых до обеда. Разбудила его эсэмэска: «Федюня, ты почему убежал? Нам было так хорошо вместе. Целую». Сначала он не хотел отвечать, но подумал, что это будет некрасиво по отношению к женщине, с которой провёл ночь, решил отписаться: «Кира, извини, дела». Должна понять, на этом их отношения и закончились, вряд ли он что-то пообещал женщине. Зачем-то номер телефона дал… Напился, раньше так не пьянел. Дисквалификация полная.

Вечером ворвался Колька с пивом и таранькой.

- Федька, ты чего сбежал? Неудобно перед девочками. Они старались. Алку боишься? Так у неё все дороги сейчас ведут в Рим.

- Да нет. Болезнь у меня птичья появилась – перепил называется.

- Давай как раз подлечу, - Колька откупорил бутылки с пивом и с наслаждением глотнул. – Ты думай лучше, что дарить Кире будешь.

- Дарить? – Фёдор поперхнулся. – В честь чего?

- Ну ты, друг, даёшь, - возмутился Колька. – Мы же завтра к ней на днюху идём. Забыл?

Что-то смутно припомнилось. Кажется, речь шла о полтиннике, он ещё тогда подумал, что женщина годков пять убавила.

- Ладно, цветы возьму, подумаю, что ещё купить. Мне ж потом перед Алкой отчитываться, куда деньги потратил.

- Прорвёмся, - Колька допил пиво. – Ну, я побежал, а то сегодня моя дома. В общем, завтра с работы прямо к Кире. Вот, возьми, - у Фёдора в руках оказался листок с адресом, написанным твёрдым чётким почерком.

На следующий день в обед Фёдор забежал в магазин напротив, измучил продавщицу и в конце концов выбрал шкатулку, стильную, но не очень дорогую. Специально решил ехать на машине. Добираться почти на другой конец города, хотя основная причина была не в этом. За рулём, значит, пить не будет, а по трезвой больше глупостей не наделает.

Да не тут-то было. Уговорили на коньячок. И хотя пил немного, пришлось-таки остаться. Эту ночь он запомнил. И, надо сказать, ему понравилось. С Алкой в последние годы секс чисто по расписанию по субботам – всё как по нотам. А тут разнообразие какое-то. Колька вон ни одной юбки не пропускал, а Фёдор жене не изменил ни разу. Да ещё мысль давно подтачивала, что не так много времени осталось этих мужских утех, ещё годков пять-семь, возможно, а он так толком ничего и не попробовал…

Утром проснулся от приятного запаха, доносящегося из кухни. Со стола манила тарелка аппетитных блинов. В весёленьких вазочках радовали глаз сметана, варенье, топлёное масло, мёд. Хозяйка с улыбкой пригласила к завтраку. Её крупный нос в чёрных угревых крапинках уже не казался таким неприятным. Фёдор с удовольствием поел. Запил ароматным чаем. Не привык к такому сервису. Алка обычно убегала на работу раньше него, и он утром давился пресными бутербродами, запивая дешёвым растворимым кофе, потому как заваривать настоящий было лениво. По привычке собрался помыть за собой тарелку, но Кира возразила:

- Что ты, Феденька, я сама. Ты с работы-то приезжай, курочку-гриль приготовлю. Я сегодня на рынок смотаюсь, палатку свою проверю, посмотрю, какого товару подвезти да выручку заберу, - говорила Кира, пока Фёдор наслаждался травяным чаем с мёдом. – У меня там знакомая свежих курей привозит, это тебе не «ножки Буша». Во сколько ждать-то?

- Ну, я не знаю… Мастерская у нас до семи работает, но, если клиентов не будет, можно и пораньше смотаться.

- А ты позвони, как поедешь, чтобы прямо на горяченькое. Коньяк со вчерашнего остался. Если хочешь, пива куплю.

- Да что ты, Кира, не суетись.

На работе Фёдор раздумывал, ехать к Кире или домой. Решил: хватит «кобелировать». Прикинул, что в холодильнике пусто, забежал в магазин, подошёл к прилавку с пельменями и вдруг отчётливо понял: совсем не хотелось этого теста с горошинкой мяса, а вот курочку-гриль отведал бы с удовольствием. Горячую, с хрустящей корочкой, с картошечкой да под коньячок, аж желудок свело.

Вечером он уже чувствовал себя в Кириной квартире, как дома. И ехать на другой конец города желания не было никакого. К тому же утюг Кира просила посмотреть и полочку в ванной прикрепить. Так прошла неделя.

В выходные вся компания, кроме Кольки, опять собралась у Дымова на даче.

- Кто со мной на рыбалку? – кинул клич Дымов.

- Мы с Феденькой, - тут же откликнулась Кира. – У тебя удочки для нас найдутся?

- Этого добра на всех хватит.

Блондинка с рыжей (Фёдор так и не запомнил их имён) остались готовить ужин. Фёдор с Кирой накопали червей целую консервную банку. Он представил Алку, берущую червячка своими тонкими ухоженными пальчиками с наращенными ногтями, и прыснул со смеху. Сколько же лет не был на рыбалке? Уже более тридцати, как с Алкой познакомился. Он умудрился за эти годы забыть непередаваемое ощущение, когда задрожит поплавок, задёргается и скроется под водой, а потом подсечка, и вот оно – рыбацкое счастье! А на рассвете, пока вода не колышется, солнышко только угадывается, когда светлеет на востоке, птички поют, приветствуешь рождение нового дня… Память о деревенском детстве вырвалась наружу, стоило только взять в руки удочку, поплевать на червячка и увидеть движение поплавка.

Карасиков мелких наловили втроём целое ведро.

- Дымов, мы так всех окрестных кошек накормим, - смеялся довольный Фёдор.

- Не, Федь, кошки пусть не мечтают. На щуку завтра пойду.

- На зорьке? Возьми меня с собой, - просительно заканючил Фёдор.

- Федь, да нет проблем. Странно, никогда не думал, что ты рыбалку любишь, - удивился друг.

Утром Кира увязалась за ними. Как ребёнок, радовалась каждой пойманной щучке, фотографировала улов. Фёдор давно не был так счастлив. А в полдень начал собираться домой.

- Извините, друзья, но надо. Завтра моя «итальянка» прибывает. Прибраться, приготовить чего-нибудь, квартиру проветрить, а то разведёт тягомотину и больше никуда не поедет.

Кира погрустнела.

- Федь, ты мне позвони. Надеюсь, сможешь вырваться.

- Не знаю, Кира. Для тебя ж не секрет, что я женат. Спасибо, что подарила мне эти десять дней.

На следующий день вечером Фёдор встретил Аллу. Они пили кьянти, и жена с восторгом рассказывала об итальянском вояже. Он старался не смотреть ей в глаза, боялся, что Алла всё поймёт.

Жизнь вошла в обычную колею. Кире не звонил. Алла была ещё в отпуске, но блинов по утрам ему всё равно не жарила. От Киры пришла эсэмэска: «Феденька, я скучаю. Целую». Он не ответил. В пятницу всё-таки решил ей позвонить с работы, но обнаружил, что сел аккумулятор в мобильнике, а зарядку не взял.

Дома Алла собирала только недавно разобранный чемодан.

- Ты куда опять собралась? – удивился Фёдор.

- В Питер, к дочери. А ты пока тут разберись со своими скучающими. Подумай, как делить квартиру будем. Приеду – подам на развод, - Алла говорила зло, поджимая тонкие губы. – И отдай мой телефон.

Фёдор не знал, что сказать. Телефоны, дурак, перепутал. Когда-то по акции купил два одинаковых. Видно, собираясь на работу, случайно схватил мобильник жены.

- Подумаешь, за тридцать лет впервые мужик налево сходил, - Фёдора понесло. – Зато я на рыбалке был. Знаешь, где твои концерты классической музыки у меня сидят. Только пилишь и пилишь меня. Надоело. Подкаблучником сделала. Как будто и дома у тебя школа, а я твой нерадивый ученик.

- Значит, радуйся. Больше пилить не буду. Считай, что мою школу ты окончил. Делай, что хочешь. Но к моему приезду постарайся решить вопрос с квартирой, - в голосе жены звучали стальные нотки, а это не предвещало ничего хорошего.

Приехало такси. Алла с силой хлопнула дверью.

Фёдор лёг на диван, включил телевизор. Промаялся весь вечер и полдня субботы. А потом позвонил Кире:

- Кир, от меня жена ушла.

- Я виновата?

- Не, сам, только сам. Да ладно, ушла и ушла. А ты как ко мне относишься?

- Понимаешь, Федя, я никогда не была замужем. А за эти десять дней мне показалось, что у нас семья. Ты такой, не знаю, как сказать. В общем, мужик настоящий, рукастый.

- Давай вечером встретимся, в кафе посидим, поговорим.

- Конечно, Феденька, - Кира явно обрадовалась.

«Развод так развод. А я на Кире женюсь. Красота в нашем возрасте значения не имеет, зато блины на завтрак. И рыбалка по выходным. И секс в любое время», - рассуждал Фёдор, покупая в ювелирном скромное колечко.

 

***

За освободившимся соседним столиком расположилась пара. Приятно было поглядеть на стройную женщину с королевской осанкой. Фёдор отвлёкся. Потом снова попытался представить, как будет делать предложение Кире. Хоть он ещё не развёлся, но, можно сказать, уже свободный человек. Алка слов на ветер не бросает. Вернётся через пару недель – житья не даст.

Фёдор взглянул в окно. Кира шла тяжёлым шагом, казалось, грудь плыла впереди. Нос тоже не отставал. Он посмотрел на женщину за соседним столиком, та заметила его взгляд и улыбнулась. Чем-то напомнила Алку. Такая же красивая, миниатюрная, независимая. Фёдор вздохнул: «Тридцать два года жизни псу под хвост… А дочь? А внучка? Да и вообще… Если из-под Алкиного изящного каблучка вырваться не мог, то из-под этого танка – и подавно».

Он бросил на стол сто рублей за кофе, быстро встал и скрылся в курилке. Как только Кира вошла в зал, не заметив Фёдора, он выбежал из кафе. Отдышался, набрал номер начальника:

- Слышь, Трофимыч, дай с понедельника неделю в счёт отпуска. Очень надо.

- Очумел!? Работать кто будет? – далее следовали непечатные слова.

- В Питер мне надо. Алка разводиться надумала. Я тут слегка с катушек, понимаешь, седина в бороду... Она к дочери поехала. Попробую помириться, мож, дочь с внучкой помогут, - сбивчиво объяснял Фёдор.

- Ладно, Федя, - проворчал начальник. – Но только неделя, имей в виду.

- Спасибо! – прокричал Фёдор в трубку и рванул в кассу «Аэрофлота». На миг представил, как Кира одиноко сидит за столиком, и отключил мобильник.