Кроме бани есть только одно место, где все равны – это собачья площадка. Здесь тоже есть свои нюансы, но, чтобы меня окончательно не занесло в кинологию, я расскажу о них при другом удобном случае.

 

Вот на этом самом собачнике мы все и встречаемся. Мой бывший одноклассник выводит своего старого колли, который уже плохо видит, но прекрасно помнит свою щенячью юность и нас с Толиком, еще молодыми. Если обратиться к тем почти былинным временам, то можно вспомнить, что Толик с большим трудом закончил восемь клас-сов, сделал попытку чему-то учится дальше, но вне-запно исчез из поля нашего зрения на несколько лет. Можно предположить, что его исчезновение проходило не без участия правоохранительных ор-ганов. Но это только предположение – сам я его не спрашивал, а он ни чего об этом не говорил. Пока я заканчивал свои университеты, он проходил свои. И надо сказать, его университеты давали на тот мо-мент лучшее образование, чем мои.

 

К моменту кончины Союза нерушимых, мы с Толиком подошли одновременно. Правильней было бы сказать, что подошел я - безработным, но очень перспективным ученым, делающим первые робкие, но дерзкие шаги по непаханому, минному полю челночного бизнеса. А Толик подъехал на жутко большом джипе, в качестве перспективного представителя зарождающегося класса собственни-ков.

 

Несмотря на резко изменившуюся обста-новку, наши собаки дружили, и нам не чего было делить и что-либо менять в наших приятельских – собачьих отношениях.

 

Прошло не так уж много времени, и мой приятель оповестил меня, что отправил своего сына учиться в Америку в очень престижный и дорогу-щий университет. Из подробностей он мне сооб-щил, что снял ему квартиру и переводит ему ежеме-сячно только по тысячи долларов, чтобы не разба-ловать парня. Надо сказать, что я от души порадо-вался в первую очередь за Толика, который постиг необходимость образования. С пониманием кивая, на его сомнения, сможет ли сын, после нашей ма-тематической школы достойно учиться в "тамош-нем" университете, не без ехидства заметил, что если гены не сыграют с парнем злую шутку, то все у него будет класс, если он выдюжил нашу физмат-бурсу.

 

Во время прогулок Толик периодически рассказывал об успехах сына, но чем дальше, тем скупее становились подробности, пока, спустя год, Толик не огорошил меня сообщением: "Ты, пред-ставляешь, мой козёл сбежал из университета!".

 

Не хотелось огорчать своего приятеля на-зиданием из серии "ты вспомни, сам-то не меньшим козлом был, а парень, в отличие от тебя, хоть школу закончил…". По его виду я понимал, что он не про-сто огорчен, а раздавлен происшедшим. Спустя не-делю мы уже гуляли с собаками втроем. Извечное сволочное любопытство, оправдываемое "необхо-димостью разговор поддержать", заставило меня задать Мишке (сыну Толика) "неудобные вопросы", суть которых сводился к одному: "Кой черт, тебя принес на эту галеру? И почему таким козлам, как ты, некомфортно жилось на вполне приличном лай-нере?".

 

Сказать, что ответ Мишки меня удивил, оз-начает сильно смягчить термин "поразить громом". Дабы не изуродовать Ваше впечатление своим не-умелым пересказом, постараюсь воспроизвести его рассказ близко к тексту.

 

- Когда я приехал в университет, то после первых лекций понял, что мне года три можно не появляться в этих аудиториях, так как мы все это проходили, где-то в сумерках восьмого класса. Од-нокурсники были неплохие ребята из самых разных стран, американцев, как таковых, было не больше половины. Но у нас явно не совпадали интересы. Они ни как не могли мне объяснить, чем бейсбол превосходит шахматы, и жутко обижались, когда я им говорил, что русская лапта, если не родная мать, то сводная сестра их замечательной игре.

 

- Полным откровением для большинства моих американских сокурсников было то, что Марк Твен и Теодор Драйзер это не самые последние из американских писателей. В свою очередь они меня приятно удивили тем, что знают, кто такой Досто-евский и даже читали "кое-что" (правда, мой луч-ший приятель почему-то считал, его хоккеистом). Интересы основной массы были поделены в равных долях между машинами, кино и американским фут-болом. При этом, они прилежно учились, обладали массой практических знаний, но мне было там не интересно.

 

- Я честно промучился год, сдал все экза-мены, по их канонам блестяще, даже был внесен кандидатом на бесплатное обучение, но сбежал. Мне там было невыносимо скучно. Приехал сюда, с большим трудом сдал экзамены в МИФИ, даже не ожидал, что за год могу так отупеть, сейчас учусь и подрабатываю.

 

Когда я слушал этого девятнадцатилетнего паренька, меня не оставляла мысль: "Если бы я в семнадцать лет оказался на его месте, далеко от дома, не зная никаких материальных забот, обладая знаниями, позволяющими три года дурака валять, смог бы я вернуться в Москву по собственной ини-циативе и поступить не в "Случайно Краснознамен-ный Заборостроительный университет", а в МИФИ? Не буду скрывать от Вас, что мой ответ порадовал меня! Приятно осознавать, что ты остаёшься чест-ным человеком, хотя бы перед самим собой. Я на-брал побольше воздуха и решительно сказал себе: "Нет!"

 

Толику я так же честно сказал, что к кате-гории козлов можно отнести не его сына, а скорее нас с ним. И если он хочет иметь внуков, не имею-щих ни чего общего, кроме внешнего сходства, с их дедушкой, то стоит поблагодарить Бога, что он дал ему такого сына и не мешать ему.

 

Старого колли уже нет, Толик купил новую квартиру и переехал, какая теперь у него собака я не знаю.