Что наша жизнь – игра.

 

Как грустно стало на улице Восьмиреченской, когда заболел фокусник. Не было

больше слышно его игры на волынке, а из открытых окон не вылетали столпы

пламени.

А ведь раньше фокусник очень любил развлекать проходящих зевак огненным

фейерверком.

Добрый был фокусник, но одинокий. Не было у него ни семьи, ни детей.

Его любимая ушла от него еще в бурной молодости, когда он только начинал карьеру,

не выдержав его постоянных отлучек и гастролей.

А злая судьба, дабы больнее ударить артиста, свела его любимую с лучшим другом.

Фокусник частенько навещал молодую семью, и мог долгими часами задумчиво

любоваться молодой девушкой.

Вскоре его друг заметил что-то неладное, и, отозвав фокусника в сторону, смущенно

попросил больше не приходить в их дом.

А потом их семья и вовсе уехала из их маленького городка в неизвестном

направлении. Совсем худо стало фокуснику.

Его сердце разрывалось буквально на части оттого, что он так бездарно потерял

свою любовь. Пытался он залить свое горе виски и новыми встречами, однако это

быстро ему надоело.

Ни одна девушка не могла сравниться по красоте и уму с милой его сердцу.

«Она звезда. Но не моя…»

Ничего не оставалось фокуснику как занять свое время работой, в которой он на

удивление быстро добился высоких успехов.

К 25 годам он объездил с гастролями с десяток городов и стран. Были среди них и

Лондон, и Зальцбург, и Чехия. И везде молодое дарование встречали улыбками и

аплодисментами.

А молодые одалиски с интересом заглядывались на молодого, черноглазого

человека с аристократической внешностью и манерами.

Но не замечал он всех этих страстных взглядов. Его сердце уже давным-давно было

закрыто на замок.

Лишь одна могла его пробудить, но этому не суждено было сбыться…

Холодный ум и расчет помогли артисту скопить немалое состояние. За 19 лет

гастрольной жизни он сумел взойти на самую вершину цирковой карьеры, взлететь,

так сказать, под купола цирка…

И теперь он наконец-то мог позволить себе пожить в собственное удовольствие, ведь

у него имелось для этого все необходимое. Большой загородный дом, любимый

попугай Зорро, дорогое французское вино, шикарная коллекция фарфоровых

статуэток, привезенных из тех городов, где он бывал когда-то на гастролях.

Редко теперь выступал фокусник в цирке за деньги, все больше на улицах города, на

радость прохожим.

Каждый вечер он выходил на площадь и делал свои лучшие фокусы. И всегда, в

конце представления, он просил у толпы маленькую монетку, которую подкидывал в

воздух и говорил:

– На счастье. Вам и мне.

А его зеленый попугай Зорро уморительно повторял вслед за хозяином:

– На счастье. На счастье.

И люди одаривали фокусника улыбками и громкими аплодисментами.

Однако и этот, в общем-то, счастливый период в жизни фокусника закончился.

Однажды утром соседи и прохожие не услышали из окон фокусника знакомой всем

игры на волынке. Это удивило многих. А уж когда вечером фокусник не появился на

площади, люди и вовсе почуяли неладное.

Однако никому не пришло в голову навестить любимого артиста, и узнать все ли у

него в порядке. Люди разошлись по своим домам…

А фокусник в это время лежал дома в постели, укутавшись в три одеяла, и задыхался

от кашля. Его лихорадило.

Часы мерно отбивали секунды и минуты, и это был единственный звук в доме.

Сквозь неплотно прикрытые шторы виднелась одинокая серебряная луна, которая

слабо освещала пустынную улицу.

Как одиноко и тоскливо было фокуснику в этот час.

Он словно бы ощущал дыхание смерти у своей груди, и некому и нечему было

заглушить это дыхание.

Аплодисменты отгремели свой салют в далеком, как теперь казалось артисту,

прошлом. Теперь он остался один на один с тишиной.

Так больно было это осознавать, но еще больнее было осознавать, что это он сам

отверг тех немногих друзей, что у него когда-то были, ради жалких воспоминаний о

той, что ему никогда не принадлежала.

«Всю жизнь я гонялся за чужим счастьем, а своего так и не увидел... Я сам отверг то

хорошее, что могло бы у меня быть. Я сам не ценил людей, что встречались у меня на

пути. И вот теперь пришел час расплаты…» – подумал фокусник и внезапно услышал

резкий скрип открывающейся двери.

Как радостно забилось сердце у обессиленного артиста.

«Значит, кому-то я все-таки нужен!» – подумал фокусник и сделал над собой усилие,

чтоб приподняться с кровати.

Не знал бедняга, что гость-то пришел не с благими намерениями.

… Дверь в комнату фокусника медленно отворилась и он, наконец, лицезрел

посетителя.

Точнее посетительницу. Это была худая, высокая дама с бледным лицом. Подол ее

черного плаща волочился по полу. Она медленно подошла к больному и коснулась

рукой его лица.

Ледяным огнем обожгло лицо фокуснику. Он резко мотнул головой в сторону.

– Кто вы? – хрипло спросил он.

– Я та, что приходит без зова.

– Простите, не понимаю…

Дама приблизилась к лицу фокусника и вновь обожгла его своим ледяным

дыханием.

– Холодно? – осведомилась она.

– Есть немного… – поежился фокусник.

– Так и должно быть. Дыхание смерти всегда холодно.

– Простите, что вы сказали? – пролепетал фокусник.

– К чему вопросы? Ты ведь сам ощущаешь это.

«Так вот ты какая… Смерть…» – пронеслось в голове у артиста. – «Нет! Нет! Этого не

может быть! Это все жар! Это бред! А бреду чего только не привидится!»

А непрошеная гостья тем временем осматривала богатые хоромы артиста.

– Шикарно. – заметила она. – Я бы сказала даже, очень шикарно. И со вкусом, что

большая редкость в таких домах.

– Спасибо. – поблагодарил фокусник. – Это я сам все здесь обставлял.

– И кому ты завещаешь все это богатство?

– Что, простите?

– У тебя есть кому завещать свой дом, когда ты покинешь этот мир? – спросила

Смерть, протягивая руку к груди фокусника.

– Как гулко бьется твое сердце. Тебе страшно… – прошептала гостья. – Ты растерян…

Ты не знаешь как себя вести, но ничего, я сделаю все сама…

– Постой! – словно бы очнулся фокусник. – Постой…

– Прости, брат, пришло твое время.

– Нет, я не верю. Так не должно быть. Я ведь еще совсем ничего не успел!

– У тебя было достаточно времени. – жестко ответила Смерть.

– Неужели ничего нельзя изменить…

– Можно. Только это невероятно трудно.

– Скажи же, как.

– Ты хорошо играешь в карты? – спросила Смерть.

– А причем здесь это?

Смерть усмехнулась и выудила из-под складок платья колоду карт.

– Ну что, осмелишься сыграть в покер со Смертью?

– Что я буду иметь в случае выигрыша?

– Ты будешь иметь Время. Ты получишь еще немного времени для того, чтобы

изменить все, что тебя не устраивало, все, что мешало до этого жить полной,

счастливой жизнью. Редко кому выпадает такой шанс.

– Но разве это возможно, выиграть в карты Время?

– Все зависит от тебя.

– Ну что ж, хуже уже не будет. Играем.

– И то верно. Что наша жизнь – игра. Так что играем. – улыбнулась Смерть уголками

губ.

Пристально следил Фокусник за тем, как Смерть мешает колоду и раздает карты,

ведь от этого в прямом смысле слова зависела его жизнь.

«Я не могу облажаться…просто не могу!» – думал он, чувствуя постепенно, как в нем

снова просыпаются силы для борьбы. Для самой главной борьбы в жизни каждого

человека. Со Смертью.

А Черная Дама между тем уже резво раздала картишки и выжидающе смотрела на

Фокусника.

– Твой ход, брат.

«Какой я тебе, к черту, брат!» – с негодованием подумал артист, и яростно схватился

за свой карточный веер.

Черная Дама снисходительно улыбнулась.

Игра началась…

Два часа бились черное и белое. Два часа сражались ночь и день, мрак и свет,

Смерть и Жизнь. Два часа длилась эта безумная схватка.

Никто не хотел уступать.

«Провалиться в небытие… Только не сейчас!» – стонал в безумстве Человек, глядя в

хищные глаза противницы.

«Глупец, куда тебе со мной тягаться!» – ухмылялась Смерть, окутывая постель

больного белесыми туманами.

Карты врезались в ладони фокусника, руки немели от холода, глаза переставали

видеть масти… – все это были козни хитрой соперницы.

Но против этого всего стояло яростное, сильное, горячее желание жить,

наслаждаться теплыми лучами солнца, слушать морской бриз, видеть лица людей,

слышать аплодисменты, играть на волынке каждое утро, как раньше…

«Пусть даже если и один…» – подумал фокусник, и вдруг услышал до боли знакомый

звук.

Звук своей волынки и…тихий стук.

Словно кто-то стучал по инструменту, пытаясь возродить умерший звук. Кто-то, кто

всю жизнь сопровождал путника, будучи забавным «приложением» к таланту артиста

и маленькой, живой игрушкой, на протяжении многих лет сидящей на плече

фокусника во время его перелетов и гастролей.

Попугай Зорро. Старик Зорро, который был забыт хозяином в эту черную минуту…

Зеленый попугай Зорро, который все это время терпеливо сидел в соседней комнате

в своей клетке, в то время как его хозяин считал себя самым одиноким человеком на

свете, погибающим в звенящей тишине.

Зорро, Зорро… Где ты был раньше?

А может быть, все верно! И вот он, твой звездный выход, Зорро! Играй!

И Зорро играл…

А Смерть недовольно хмурила лицо и закидывала Фокусника козырями.

Однако и артист был не промах в картежном деле. К тому же знакомая мелодия как

нельзя лучше взбодрила его дух.

Карты водопадом падали на стол, заставляя Смерть негодовать все больше.

Пришла очередь Фокусника насмехаться над Смертью.

– Кажется, мне еще рано думать о завещании, не правда ли? – спросил Фокусник.

А Смерть только недовольно скрипнула зубами, загребая оставшиеся карты. Исход

игры был уже предрешен. Однако Черная Дама не могла так просто уйти.

Еще несколько ходов было сделано, прежде чем соперница признала себя

побежденной.

– Твоя взяла. – объявила наконец Смерть.

– Эта игра далась мне нелегко. – признался Фокусник, чувствуя небывалое

облегчение оттого, что все закончилось.

Впрочем, нет, постойте, ничего не закончилось! Все только начиналось!

И Смерть не смея больше мешать этим великим начинаниям, тихо растворилась в

пространстве. Теперь лихорадке здесь нечего было ловить, и она тоже потихоньку

смылась. Дело пошло на поправку…

Утро следующего дня Фокусник встретил уже в прекрасном расположении духа. Он

поднялся с постели и поспешил к своему незаслуженно забытому другу.

Войдя в соседнюю комнату, Фокусник подмигнул попугаю и, взяв в руки волынку,

вдохновенно заиграл свою самую любимую мелодию.

Начинался новый день…