Последнее дерби.

 

Дяде Стивену.

 

 

Когда я услышал эти дивные звуки, то понял, что Шерлок Холмс уже дома. Осторожно, чтобы не помешать музицированию моего друга, я прошел в его комнату. В порыве вдохновения Холмс закрыл глаза, сверкающий бас-геликон обвивал его торс, словно гигантский удав.

«Ми-до-ми-до-соль-фа-ми… Соль-соль-соль-ля-си-до-до-до…»

Закончив пьесу, Холмс открыл глаза. Я стоял, как пораженный громом. Заметив крупные слезы, дрожащие на моих ресницах, Шерлок растрогался.

- Я рад, что вы так глубоко прочувствовали музыку…

Потрясенный, я воскликнул

- Что такое божественное вы играли?

- Как, вы не знаете? Это знаменитый русский романс о загадочной русской душе, ищущей глупые ответы на несуществующие вопросы. Не найдя ничего, она уходит в запой.

- Боже, Это гениально, Холмс!

- Конечно, как и все, что я делаю. Возможно, вы еще не читали мою статью а «Панче» и не видели мой фильм по «Дискавери», где я разоблачаю миф о том, что русские много пьют.

- Вот как? Я и не знал, что вы смогли разрешить величайшую загадку истории.

- Ее больше не существует, этой загадки. Теперь все знают, что русские вообще не пьют.

- Потрясающе! А кто пьет?

- Таинственная субстанция, которую они именуют душой. Именно она и вводит всех в заблуждение. У них даже есть масса поговорок по этому поводу: «Душа просит», «Душа не принимает», «Душа, подвинься», «Душа меру знает» и так далее….

Раздался осторожный стук в дверь. Холмс мгновенно прибег к своему излюбленному приему маскировки – гриму. Он напялил на себя шлем, недавно подаренный ему Шумахером в знак признательности за возвращение похищенного украинскими конкурентами его «Феррари» и пытавшимися выдать болид за «Запорожец». Дверь приоткрылась и вошла Мерилин Монро.

- Ах, это вы, миссис Хадсон. – Шерлок снял шлем.

- Вас не проведешь, мистер Холмс, - ответила миссис Хадсон, принимая привычный нам облик Деми Мур. – К вам посетитель, сэр.

Шерлок опять натянул шлем и опустил забрало.

- Зовите.

В комнату на инвалидном кресле вкатился согбенный старик. Он поцеловал ручку миссис Хадсон и, пряча лицо, покатился в самый дальний и темный угол.

- Вы не должны видеть меня, это может спровоцировать войну. Я должен оставаться инкогнито.

- Как вам будет угодно, господин премьер-министр, благородный лорд Кумпол.

Посетитель вскочил с кресла во весь свой громадный рост. Мало кто догадывался, что лорд в молодости играл в командах НБА под псевдонимами Шакил О’Нил и Ольгердас Сабонис.

- Как вы догадались, Холмс? Ни одна живая душа в Соединенном Королевстве не знает, что я направился к вам!

- Кроме меня, моего друга Ватсона, а также миссис Хадсон и трех миллионов телезрителей моей собственной информационной сети «Холмс Крайм Ньюс». Репортеры сидели в вашем лимузине под передним сиденьем. Я всегда советовал вам ходить пешком…

- Но это же далеко, Холмс, у меня нет времени на пешие прогулки. Хорошо, раз мое инкогнито раскрыто, придется рассчитывать на здравый смысл остального мира. Меня привели к вам чрезвычайные обстоятельства. Из дома графини Кретинг похищен Фон Грук!

- Боже! Из дома графини?

- Точнее, похитители проникли в конюшню, где в это время находился Фон Грук.

- Какая подлость! Точнее, дерзость! Экие наглецы, вы не находите, Ватсон?

- Еще бы, Холмс, это настоящая наглость – совершить киднэпинг, зная, что вы в Лондоне

. – Думаю, весь Скотланд Ярд и мой друг Лестрейд сбились с ног, безуспешно разыскивая Фона.

- Как вы догадались, Холмс?

- Это все мой знаменитый метод репродукции, не более. Итак, зачем мог понадобиться злодеям Фон Грук? Решив эту задачу, мы точно узнаем, где он.

Премьер-министр уже курил свою знаменитую толстенную сигару с мундштуком.

- Думаю, - пыхнул он дымом,- на карту поставлена стабильность на Ближнем Востоке. Сэр Лоуренс Аравийский и Карлос Ильич Рамирес уже сообщили мне некоторые факты, которые я, естественно, разглашать не могу.

- И не надо, - задумчиво протянул Шерлок, - меньше знаешь, крепче спишь. Верно, Ватсон?

- Абсолютно верно, Холмс! Я всегда отлично сплю, просто, как младенец.

Премьер церемонно пожал нам руки и вновь уселся в свое кресло, разом уменьшившись до нормальных размеров.

- Надеюсь, Холмс, эта информация не выйдет за пределы этой комнаты.

- Будьте спокойны, сэр. Моя комната – братский склеп для всех тайн Королевства.

Холмс был взволнован. Это я заметил, по тому, как он задумчиво скручивал и разгибал каминные щипцы.

- Заговор! Видимо, Фон Грук был важным свидетелем. Вот только чего? Позвоните леди Кретинг, Ватсон, и спросите ее о приметах Фон Грука.

Я набрал номер, мне ответил холодный голос ее дворецкого.

- Извините, сэр, но леди не может подойти к телефону, у нее душевная слабость. Она уже третий день держит голодовку, не ест ничего, кроме тостов с малиновым джемом.

- Ее просит сам мистер Шерлок Холмс, по поводу похищения Фон Грука.

- Другое дело, сэр.

Я взял отводную трубку и стал напряженно вслушиваться в диалог этих незаурядных людей.

- Это ты, Шерлок? Я так и знала, что ты меня не оставишь в трудную минуту.

Холмс был холоден, как морозильник «электоролюкс».

- Хватит комплиментов, дорогая Крети. Как выглядел этот Фон Грук?

Я отметил в его голосе сухость и даже какую-то скудость интонаций.

- Он абсолютно черный, у него длинные стройные ноги, царственный профиль, шикарный торс…

- А волосы?

- О, настоящая грива!

- А как он, ну, в смысле… Ты, надеюсь, понимаешь?

- Жеребец! Настоящий жеребец!

Холмс положил трубку.

- Кое-что прояснилось. Значит, нам нужно искать волосатого длинноногого негра с царственным профилем и чрезвычайно развитыми половыми органами.. Негусто. Я ухожу, а вы, Ватсон, будьте на телефоне и принимайте посетителей.

Холмс мгновенно превратился в скромного банковского клерка и стремительно, как умел только он, прямо через окно второго этажа вышел на Бейкер стрит. Я подошел к стене и нажал кнопку. Раздалось тихое жужжание моторчика и стена раздвинулась, открывая огромную карту Лондона. Я подтянул поближе кальян, набил его анашой и приготовился получать сведения о передвижениях Холмса. Мне хорошо был знаком этот его прием, который он называл буднично – «будьте проще и к вам потянутся люди». Холмс отправился общаться с уголовным миром в самых горячих точках Лондона, то есть во всех злачных метах. Первые сведения от моих осведомителей стали поступать уже через час. Красными флажками я отмечал его передвижения….

Прошло немало времени, телефон звонил не преставая, карта Лондона стала напоминать китайский флаг. Единственным местом в городе, где не было ни одного флажка, оказалось Вестминстерское аббатство. Я даже задумался, а почему бы та, что в нем такого особенного, что Холмс не выпил там ни одной рюмки? Однако, по сведениям осведомителей, Холмс вел себя в каждом кабаке чрезвычайно сдержанно, ни в одном не выпил больше четырех порций виски или восьми кружек пива «Гиннес». По ходу дела он поймал с поличным двух карманников, обезвредил восемь взрывных устройств, повязал банду Кривого Джона, разоблачил происки ирландских террористов, замышлявших покушение на второго камердинера принца Уэльского. Я не мог не восхищаться своим другом – находясь в поиске Фон Грука, он не забывал и о мелочах!

Чтобы не заснуть, я начал рассматривать семейные фотографии Шерлока, мне никогда не надоедало делать это. Вот маленький Шерлок с отцом, сэром Исааком, вот здесь он с Че Геварой, вот на этой старой фотографии трое улыбающихся мальчишек, три родных брата, ставшие потом знаменитыми под разными именами – Генрих Гиммлер, Шерлок Холмс и Альберт Эйнштейн. Как это трогательно, какие разные судьбы…

Около полуночи я все-таки задремал, когда был разбужен требовательным звонком в дверь. Так как миссис Хадсон не могла разбудить даже ядерная бомбардировка, то сам пошел открыть дверь своему другу. К моему удивлению в дверях стоял здоровенный лондонский «бобби» и виновато мямлил:

- Сэр! Вы не могли бы забрать вашего друга. Наши ребята случайно арестовали его, когда он приставал к девочкам в стриптиз баре. Но он разнес вдребезги два полицейских участка, сломал пожарный автомобиль, отобрал лошадь у нашего коллеги и теперь гарцует в Гайд-парке. Умоляю, уговорите вашего друга пойти домой.

- Эгей! Ватсон, как мило, что вы пришли. Жаль у нас нет второй лошади, а то бы мы устроили скачки,- заорал Холмс, перемахивая через «роллс-ройс» аргентинского посла.

- Холмс, мне приятно видеть вас в прекрасной спортивной форме, но есть одно маленькое дельце, о котором мне хотелось бы вам напомнить.

Напоминание о долге сразу вывело Холмса из веселого настроения. Он помрачнел, спешился, отдал лошадь счастливому полицейскому, потом отмычкой ловко открыл дверцу соседнего «ягуара».

- Вы правы, Ватсон, пора ехать домой. Чувствую, к нам должен пожаловать еще один гость.

После девятой чашки чая «липтон», Холмс недовольно покосился на часы.

- Пора бы ему и появиться, видимо самолет запоздал… Эх уж, мне эти «Бритиш Эйруэйз», вечно у них опоздания. Надо бы продать их акции, напомните мне, Ватсон, когда мы в следующий раз отправимся поиграть на бирже. Может, даже кризис спровоцируем.

Раздался звонок. Холмс вздрогнул.

- Это он. Откройте, Ватсон.

Перед домом стоял отвратительно грязный дервиш, нервно крутящий в руках четки.

- Твой босс дома?

Я был неприятно поражен фамильярным тоном дервиша, но сдержался.

- Шерлок Холмс ждет гостя, точнее, вас.

- Вот и славно, веди меня к нему. И не нервируй меня!

Холмс встал нам навстречу.

- Салям алейкум, аятолла! Аллах Акбар!

- Воистину Акбар, - пробормотал дервиш.

- Что привело вас к нам, аятолла? Неужели вас тоже волнует судьба Фон Грука?

В руках аятоллы внезапно вместо четок оказался автомат «узи», но он смущенно засунул его куда-то под свои лохмотья. Я лишь успел рассмотреть под ними отличный кевларовый бронежилет.

- Извините, Холмс, я в последнее время стал таким нервным, чуть что не так и … Ну, вы понимаете. Ни с того, ни с сего вдруг начинаю рубить руки за воровство. Сам себе говорю – варварство это, феодализм, а вот поделать с собой ничего не могу. Ну, а потом увлечешься и рубишь все выше, выше, выше… Сами понимаете, чем все это кончается… А весь мир опять начинает орать – диктатор, палач!

Аятолла обреченно махнул рукой. Холмс был сух и неприветлив.

- И все-таки?

- Да что говорить, я вложил в этого Фон Грука половину бюджета страны, позаимствовал, так сказать, временно, потом собирался отдать с процентами, а он возьми да исчезни… А у меня подданные, не дай Аллах, люди горячие, не знаю, что со мной сделают. Я тоже нервный…. Придется третью мировую войну начать, чтобы хоть как-то отвлечь их внимание от меня.

- Но вы же публично заявили, что у вас нет ядерного оружия!

- Э, Холмс, конечно нет. Разве это оружие? Всего-то пятнадцать килотонн, меньше чем на японцев сбросили. Но соседа я вполне могу укокошить.

Взгляд аятоллы упал на семейную фотографию братьев и его руках снова оказался «узи».

- Извините, Холмс, нервы.

- Да уж, держите себя в руках. А что с моим гонораром?

- Четверть моего бюджета, если Фон Грук найдется и мировая война – если нет.

- Что ж, условия контракта справедливые. Аривидерчи, коза ностра!

- Шолом, шолом!

Аятолла вновь превратился в дервиша, сел в такси и был таков. Более странного человека я еще не встречал, о чем и сообщил Холмсу.

- Э, Ватсон, вы еще его брата не знаете! Ваше счастье. Тот еще и карточный шулер ко всему прочему, обчистил меня на целых восемь с половиной фунтов! Негодяй!

Я почувствовал, что обида была искренней – Холмс проигрывать не любил. Особенно деньги. Нас прервал телефонный звонок. Взволнованный голос леди Кретинг сообщил, что похитители сейчас будут звонить, чтобы сообщить условия выкупа. Холмс включил громкую связь. Гнусный голос злодея заполнил нашу добропорядочную комнату.

- Это вы, леди? Слушайте и запоминайте – если до будущего воскресенья вы тайно не передадите нам в собственность ваш дом в Лондоне, виллу в Ницце, а также предметы по прилагаемому списку, то ваш Фон Грук загнется.

- О, нет, господа злодеи! Я этого не переживу!

- Переживете, вы еще всех нас переживете.

Холмс взял в руки микрофон.

- Ваша песенка спета, вы у меня на крючке, подлые похитители.

- Кто это там еще тявкает?

- С тобой не тявкает, а разговаривает великий сыщик всех времен и народов Шерлок Холмс. Советую сдаваться и выходить по одному. Стволы и заточки перековать на орала!

- Что? Ты нам еще угрожаешь? Леди, мы вам советовали, чтобы вы обращались только в полицию, а не к Шерлоку. Теперь все, вашему Груку полный конец! Мы ежедневно будем давать ему две бутылки виски и пива столько, сколько он сможет выпить!

- О, нет, господа злодеи! Он не переносит спиртного, это убьет его.

В ответ раздался только издевательский хохот и гудки отбоя. Холмс задумался.

- Так, этот загадочный негр еще и не переносит спиртного…. Странно. Может он даже не колется? Это надо проверить. Ватсон, остаетесь за старшего в доме. Всех впускать, никого не выпускать, а я нанесу визит старой даме.

Через минуту из комнаты Холмса вышла очаровательная горничная в кокетливом передничке.

- Если меня не будет через час, закажите пиццу.

Да, порой действия моего друга ставили меня в тупик. Скажите, ну как он мог догадаться, что надо нанести визит самой леди Кретинг? Или его гениальное предположение, что Фон Грук не употребляет героин? Уму непостижимо, каков гений!

Я сел к компьютеру, чтобы записать свои последние наблюдения за великим человеком. Говорят, в России есть такая серия «Жизнь замечательных людей», пошлю рукопись туда…

Прихода Холмса я не заметил, он, как обычно, влез через каминную трубу.

- Ватсон, я полный кретин! Хуже меня только леди Кретинг и то не намного. Я полный болван!

- Так уж…

- Да-да, и не спорьте.

- Спорить с вами, Боже упаси!

- Как я сразу этого не понял – черный, грива, длинные ноги… Фон Грук – жеребец! Призовой скаковой жеребец! На меня словно озарение нашло, я сразу догадался, когда увидел его фотографию. Леди Кретинг говорила правду, а я не поверил ей, ревнивец несчастный…

На Холмса жалко было смотреть, я давно не видел его в таком состоянии. Он выпил полторы бутылки ямайского рома, съел большого омара, бифштекс с кровью и мою пиццу. Чувствовалось, что мой друг окончательно потерял аппетит, так он был расстроен.

- Теперь, мой друг, оставьте меня одного, мне надо подумать, ведь скачка, на которую Фон Грук заявлен, состоится в воскресенье. Надо спасать репутацию.

Холмс тяжело вздохнул и взялся за свой любимый бас-геликон. Ему всегда лучше думалось под нежную музыку. Но в этот вечер и половину ночи он превзошел самого себя. Мало того, что он исполнил на басе Девятую симфонию Бетховена и свой любимый русский романс, но еще импровизировал. Это было прекрасно и я был весьма расстроен, когда мне дважды пришлось отрываться от волшебной музыки и выходить на балкон, чтобы объясниться с двумя демонстрациями под нашими окнами на Бейкер стрит. Сначала явились представители «Гринпис» в защиту окружающей среды от страшных звуков, а потом собрались члены «Общества защиты домашних животных», которые почему-то решили, что в нашем доме занимаются вивисекцией слонов. Я им объяснил, что мистер Холмс думает, они на цыпочках покинули нашу тихую улицу, а полицейский даже оштрафовал трех молодых джентльменов, слишком громко смеявшихся над анекдотом.

Наступило воскресенье. Я проснулся и увидел, что кровать Холмса пуста. За завтраком миссис Хадсон подала мне записку: «Дорогой Ватсон! Я ушел, чтобы исправить непоправимое. Приходите на скачки и ждите посыльного от меня. Пароль: «Грачи прилетели?» Отзыв: «Семен Семеныч!» Идите за посланцем, он приведет вас ко мне, живой я буду или уже нет. Увы, место встречи изменить нельзя. Ваш Холмс».

Миссис Хадсон даже всплакнула.

- Душа чует, что я больше не увижу нашего дорогого Шерлока.

- Миссис Хадсон, а у вас в роду случайно не было русских?

Поле для скачек в Дерби было в идеальном состоянии – огромные лужи от прошлогоднего дождя, глубокие рытвины, покосившиеся высокие заборы просто радовали глаз. Публика собралась самая блестящая, я увидел много знакомых по газетным публикациям и ориентировкам из полиции лиц, мелькнули и приметные лохмотья дервиша, но сейчас мне было не до этого. Я разыскал леди Кретинг и тихо встал у нее за спиной.

- Как он?

- Не знаю, дорогой Ватсон, ничего не знаю. Он сказал, скорее небо упадет на землю, нежели на старте не будет моего любимого Фон Грука. И я ему верю.

Я отошел в сторону, мне не хотелось говорить этой прекрасной женщине, что уже не надеюсь увидеть своего друга живым. В это время по радио объявили состав следующего заезда. Взрыв эмоций вызвала кличка – Фон Грук! Джентльмены удивленно пожимали плечами, леди начали махать веерами на три восьмых секунды чаще обычного. Такого ажиотажа я еще не видел!

Зазвонил колокол, и лошади сорвались с места. В мощную стереотрубу мне было видно, как огромный вороной жеребец сразу же вырвался вперед. С каждым метром он отрывался от пелотона, и уже почти скрылся за горизонтом, когда жокей у очередной лужи спешился, умылся и побрился. Ему явно хотелось появиться перед благородной публикой в приличном виде. Побрившись и протерев лицо лосьоном «Агент 007», жокей достал «Балладу Реддингской тюрьмы» и прочел несколько страниц вслух. Жеребец вежливо слушал и при этом мирно жевал траву. Потом маленький человечек в золотисто-голубом вновь вскочил на лошадь и под громогласно тихие аплодисменты публики первым влетел на стадион, остальные лошади еще только преодолевали последний забор. Жокея начали качать коллеги, а жеребца конюхи увели в конюшню. Меня кто-то тихонько похлопал по плечу. Передо мной стоял грум и на ломаном бенгальском спросил: «Грачи прилетели?». Я быстро ответил на валлийском: «Семен Семеныч!». Грум поманил меня и мы, никем не замеченные, выбрались из толпы. Грум привел меня в конюшню и исчез, не сказав даже до свидания на суахили… Невежа.

В одном из денников передо мной предстала потрясающая картина – два совершенно одинаковых вороных жеребца внимательно смотрели на меня. Причем, у одного из них глаза почему-то косили в разные стороны.

- Боже мой! Два Фон Грука! Это невозможно.

Левый жеребец икнул, а правый невозмутимо заметил:

- Отчего же, Ватсон. Заходите и закройте за собой дверь. Дует.

Обалдевший от увиденного, я вошел. На животе правого жеребца вдруг раскрылась молния и через образовавшуюся дыру оттуда выпал мой старый друг, мой дорогой Шерлок. Его лицо лоснилось от пота и он брезгливо обнюхивал сам себя.

- Да, пришлось поработать, хотя все оказалось не так уж и трудно. Все это болтовня, когда говорят, работаю, как лошадь… Сильно преувеличено.

- Но как вы…

- Не спрашивайте, Ватсон, это был единственный способ предотвратить мировую войну и заработать четверть бюджета некой страны. Не каждый день приходится спасать человечество…

Оставшийся жеребец заржал. В ответ Холмс также коротко ржанул. Я удивленно уставился на друга. Шерлок пожал плечами.

- Что поделаешь, пришлось выучить лошадиный язык. Он меня спросил: «Ты меня уважаешь?» Я ответил: «А как же!» Совсем спился, бедняга.

 

Это было последнее дело Холмса. Его некогда могучий организм оказался подорванным ужасными скачками, кроме того, он все время жаловался на боли в боках – жокей нещадно давал ему шенкеля и пускал в ход плетку. Шерлок быстро захирел, тихо скончался и похоронил себя на Арлингтонском кладбище, завещав мне свой бас-геликон и миссис Хадсон. Впрочем, сейчас она леди Ватсон…