Из телефонного разговора:

- Привет, это я...

- Здравствуй… Какими судьбами? Надолго ли в Москву?

- Так, как всегда…Ну, как ты?

- Как всегда, отлично…

- Хочешь, наверное, сказать, что очень меня любишь?

- Конечно.

- Думаешь, наверно, про меня, подлеца, каждый день, да?

- Конечно, да…

- Если бы ты знала, как это чертовски приятно!..

 

Это был один из зимних вечеров, когда Она по-кошачьи приютилась в подушках, он же устроился у ее ног – он любил гладить ее ноги, ощущая как нежность медленно заполняет каждую его клеточку, вытесняя дневные тревоги и усталость. Да, это был счастливый период их жизни, когда они все принимали как должное и не могли понять, почему же раньше, до того как встретились, они не чувствовали таких разноцветно-блескучих красок этой странной жизни.

Около одиннадцати раздался телефонный звонок, и Она лениво потянулась к трубке.

- Привет, как дела, - зазвучал высокий голосок ее младшей сестры, проживающей с детьми и мужем этажом выше - в квартире, некогда населенной большим количеством милых людей, которые умели быть терпеливыми, умели радоваться жизни, принимать гостей, шутить и не обижаться.

- Привет, моя хорошая, - промурлыкала Она, ощущая, однако, в голосе сестры некое напряжение.

- Ты знаешь, тут такое дело, такое дело! Твой старый знакомый приехал и почему-то оказался у меня. Похоже, он перепутал квартиры по старой памяти. Он тебя случайно ни о чем не предупреждал? – торопливо говорила сестра.

- Меня? Да я уже лет пять от него ничего не слышала. Он вечно объявляется без звонка, - с досадой проговорила Она, понимая всю щекотливость ситуации.

- Ну, так что? Ты зайдешь или пусть он сам спустится? - сестра нетерпеливо вздохнула.

- Сейчас поднимусь, - проговорила Она и сползла с дивана.

Ее возлюбленный незаметно для себя перестал следить за развитием фильма. Его сердце мгновенно уловило в воздухе напряжение, волнение стало общим.

Она виновато посмотрела на него, нежно чмокнула в небритую щеку и со словами «Смотри, расскажешь, я на пять минут» заторопилась на этаж выше.

 

Все дело было в том, что много лет тому назад, когда деревья были выше и вода мокрее, ради этого нежданного ночного гостя - старого приятеля, она готова была на все, впрочем, как и он. Однако обстоятельства сложились иначе: семьи остались непорушенными, друзья и родственники непотревоженными, а их дети не получили психологических травм. Кто-то из них на каком-то решающем этапе сплоховал, и все осталось по-прежнему, и никто не пострадал. Со временем их общая обида друг на друга прошла, и ощущение, что все, что не делается, все к лучшему, превратила их в дальних родственников. Телефонные звонки возобновились. Из-за характера работы и бесконечных непредсказуемых разъездов старый приятель звонил ей раз в год, а то и реже, и они с легкостью обменивались произошедшими событиями: узнавали, как растут и как учатся их подрастающие дети, искренне волнуясь за них, как если бы это были их общие дети; интересовались, не болеют ли. Они окончательно свыклись с мыслью об отдельных семьях и честно переживали за некогда ненавистных спутников. Объявляясь неожиданно, он подвозил ее после работы домой или приглашал ужинать. Иногда к ним присоединялись его друзья, и тогда он представлял ее, как самого дорогого ему человека, который «чертовски его любит». Она не возражала и даже ему подыгрывала. У каждого была своя жизнь, а, следовательно, никто друг от друга ничего и не ждал, а лишь отдавал дань прошлым чувствам, сохранив теплоту и искреннюю благодарность.

«Если б ты только знала, как хочется забрать тебя и уехать только вдвоем далеко-далеко и надолго-надолго, - говорил он мечтательно, ведя машину, но тут же с хохотом добавлял: – Ну, хотя бы на час!» – понимая всю абсурдность сложившейся ситуации: в одну реку не войти дважды.

Его появление в квартире этажом выше было оправданным. В ее нынешней квартире он никогда не был, зато наверху когда-то был в гостях неоднократно и хорошо знал и маму, и папу, и младшую сестру, тогда еще нескладную школьницу.

Однако его неожиданное вторжение в тот зимний вечер было крайне некстати и только раздосадовало ее.

 

Она вошла в квартиру и остановилась. Холл был торжественно освещен верхним светом, в центре стояла ее младшая сестра, взъерошенная и домашняя, в розовеньком халатике в рюшках и бантиках, а рядом возвышался непрошенный гость в темном пальто, в костюме, с галстуком на боку, худой и усталый.

- Откуда ты взялся? - начала Она, не скрывая своего недовольства.

- Из дома. Но сначала из аэропорта, - отреагировал он и улыбнулся, как будто расстались они только вчера.

Она огляделась в поисках чемодана или хотя бы портфеля, но ничего не обнаружила.

- Почему тебя здесь нет? Ты разве живешь не здесь?– растерянно спросил гость, обращаясь сразу к двум сестрам. Затем он покрутил головой, пытаясь припомнить обстановку. – И, вообще, что здесь происходит?

- А что? – хором спросили обе.

- Что-то здесь не так!

- Все так, здесь просто уже давно живет моя сестра, а мама на даче, - объяснила Она.

- А где же всё? Где письменный стол, рояль, где болонка, в конце концов? - Гость был почти возмущен.

- Стол рассохся, рояль продан, а болонка умерла, - старшая вздохнула. – тебя здесь не было много лет.

Конечно, жизнь некогда проживавших здесь милых людей сильно изменилась, и проживать они стали уже не вместе, а порознь, и с другими людьми и в разных местах.

- Мы сделали ремонт, теперь здесь все по-другому: и стены другие, и окна, и двери, и мебель с посудой, - уточнила младшая и улыбнулась своей солнечной улыбкой. Она еще размышляла, выпроводить ли эту парочку вниз и вернуться к прерванному написанию курсовой по экономике, или все-таки принять участие в беседе и пригласить всех пить чай с конфетами.

- А это у нас кто? – вдруг бесцеремонно, на правах старого родственника, спросил приятель, взяв с дессао свадебную фотографию. С фотографии на всех счастливо смотрели воздушная Барби и Кен во фраке.

- Муж, - гордо пояснила сестра и поставила фотографию на место.

- И кто у нас муж? – прозвучала крылатая фраза. – Серьезный человек, я смотрю, – приятель со знанием знатока оглядывал солидную обстановку.

- Да тише ты, детей разбудишь.

- А что и дети есть? – опять удивился гость, внезапно осознав, что из школьницы-подростка, которую он некогда знал, младшая сестра превратилась в воздушное милое, но уже достаточно взрослое существо с собственной жизнью.

- Да, двое, они спят, а ты тут раскричался, - сказала старшая серьезно, по-матерински, словно делала замечание непослушному ребенку.

- А муж тоже спит? – приятель понизил голос и оглянулся куда-то, где, по его мнению, могла находиться спальня.

- А муж в больнице, - пояснила младшая сестра и вздохнула.

- Что же это с ним случилось? - поинтересовался ночной гость, как будто это касалось его очень близкого друга. Он всегда умел выглядеть искренним и тем самым очень располагал к себе.

- Аппендицит, операция...

- Ты знаешь, - обратился ночной гость к старшей, не дослушав медицинских подробностей, - а я к тебе прямо из аэропорта. Уста-ал так, дай хоть обниму тебя, родная, - добавил он, как будто вернулся домой из командировки.

Она давно привыкла ко всяким с его стороны неожиданностям и не удивлялась. Она тут же сделала шаг назад, быстро предупредив:

- Вообще-то у меня в жизни другие планы, а сегодня, в частности, я хочу посмотреть Каракса.

- Не плохое желание… Правда, сначала я заехал домой, - продолжал он, начиная как-то нервничать. – Вот. Оставил там вещи…и уехал, прямо к тебе.

- А сказал, что срочно вызывают…

- Почти так, - усмехнулся он.

Младшая сестра, воздушное, но самостоятельное существо поспешило удалиться.

Старшей же стало скучно, и она вздохнула. Пять минут истекли, ей пора было возвращаться домой.

- Может быть, вам лучше все-таки пройти в комнату, - пропел юный голосок из глубины квартиры под шелест книжных страниц.

- Конечно, - обрадовался приятель и, не снимая пальто, прошел в большую комнату и сел на диван.

- Если честно, у меня совершенно нет возможности с тобой сейчас общаться, - категорично начала старшая сестра, не скрывая нарастающего раздражения, но проследовала за ним в комнату. – Неужели ты не понимаешь? Ну нельзя же быть таким эгоистом…

- Ты понимаешь, в чем дело, - рассмеялся он, - вышло все, как в банальном анекдоте. Муж явился из командировки, а его жена с любовником…и эта сволочь еще в моем халате, ты представляешь! – Он искренне смеялся.

Она села рядом, уставившись на своего приятеля с откровенным любопытством, смешанным с жалостью:

- А ты, что? Никогда не звонишь, когда прилетаешь?

- Всегда звонил! – с досадой хлопнул он себя по колену. – А тут не смог, представляешь. Раз в жизни, за столько лет!

- Ну, дорогой мой, - протянула Она, неожиданно испытывая неизвестно откуда взявшуюся и неоправданную ревность - он так переживает из-за жены! Но вслух она сказала: – Сам виноват. Не маленький, правила есть правила.

- Да мне на самом деле все равно – да ты же знаешь! Пусть делает, что хочет, лишь бы я не знал, - продолжал приятель, все больше возмущаясь. – Но одно дело догадываться, другое – видеть! Эх, как это бьет по самолюбию! Знаешь, заберу детей и уеду!

- А что ты хочешь? – возмутилась Она, и ревность сменилась на женскую солидарность со своей давнишней соперницей. – Тебя по полгода нет, живешь, как хочешь, с кем хочешь! Она что же не человек, что ли, не женщина? Ей что, весь остаток жизни только деньги зарабатывать и твоих детей в одиночку растить, а ты много с детьми занимаешься? Тебя вообще дома то не бывает!

Он удивленно уставился на нее и проговорил:

- Ну, ты даешь! Вместо того, чтобы меня пожалеть, ты мне лекции читаешь! У кого я хотел найти сочувствие?!

- Мне тебя не жалко!

- Ну, это понятно! А я, между прочим, скандала не устраивал, только спросил: «Ну, как? Халат то теплый?» и ушел, - приятель горестно вздохнул. – Так что - я приехал к тебе. Принимай, какой есть.

Она изумленно посмотрела на своего друга, не шутка ли это, а потом искренне рассмеялась.

- Значит, приехал ко мне жить, - резюмировала Она. Приятель радостно закивал головой, как ребенок, которого, наконец поняли.

- И ты веришь, что я вот тут десять лет стою под дверью, прислушиваюсь к твоим шагам, к шуму лифта - не едешь ли ты ко мне жить? Свершилось, не прошло и целой жизни, - он внимательно слушал, пытаясь понять ее иронию.

- Послушайте, бросьте тут свои темы, все равно ничего путного не выйдет, - разговор был прерван младшей сестрой, которая, бросив свои тщетные попытки написать что-то умное, розовой бабочкой впорхнула в комнату и опустилась рядом с ними в кресло. – У меня такие проблемы, такие проблемы! - продолжала она заговорческим шепотом, пытаясь поделиться тайной со старыми и верными друзьями.

Они растерянно повернули головы в ее сторону и неожиданно обрадовались ее появлению и возможностью сменить тему.

- Дело в том,.. - сестра хихикнула и сделала маленькую паузу, - что мне, кажется,.. - она пыталась уловить интерес в глазах собеседников, - что мой муж меня прослушивает и знает все мои телефонные разговоры, - договорила она торжественно, как будто сделала колоссальное научное открытие.

- А ты не говори лишнего, зачем ты нарываешься, - отреагировала старшая сестра, ничуть не удивившись предположению и рассеивая всю таинственность простой прозой. – Вот, товарищ уже нарвался.

- А я и не говорю, а он все равно прослушивает, - возмутилась младшая. – С ним так сложно жить, так сложно, все время в напряжении, как на войне.

- А это сразу видно, - активно вступил в разговор приятель с видом опытного человека, зачем-то запахивая потуже пальто.

- Да, брось, ты, не видел человека ни разу, а говоришь, - возмутилась старшая.

- А здесь и видеть не надо, фотографии достаточно.

Старшая осуждающе взглянула на приятеля и обратилась к младшей:

- Не слушай его, он сейчас не в себе. Самому плохо, хочет, чтобы и другим было так же.

- А вот и не плохо. А очень даже хорошо, – отпарировал тот. – Теперь у меня причина для развода есть, ухожу с чистой совестью! А мы с тобой будем жить вместе до конца наших дней и умрем в один день! Ты помнишь? Ведь мы ТАК хотели!

Старшая посмотрела на приятеля, как на умалишенного и в отчаянии махнула рукой:

- Ты в своем уме? Неужели ты думаешь, что я жду тебя всю жизнь?

- Да, подождите вы, все про свое, да про свое, - снова перебила их младшая сестра, энергично хлопая глазами. – Вы мне то помогите. У вас, между прочим, уже пол-пути пройдено, а у меня все впереди, а семья уже рушится, дети без отца останутся.

Старшая с испугом переводила взгляд с одного на другого, не находя, что ответить. Она быстро встала и нервно заходила по комнате, на ходу подбирая разбросанные детские игрушки и складывая их в большую корзину.

- Не волнуйся, девочка, мы тебе поможем, - решительно сказал приятель. – Я тебе помогу! Что надо сделать, говори.

Младшая обрадовалась, и со словами «Сейчас, сейчас» рюшки и бантики выпорхнули из комнаты. Приятель тоже встал, подошел к окну, где на подоконнике валялись забытые детьми баранки, машинально положил одну в рот и начал методично жевать.

Вскоре пауза нарушилась радостным голоском из кухни:

- Идите сюда. Он здесь.

Старшая сестра и гость решительно направились в кухню. Они были совершенно уверены в том, что сейчас увидят там забинтованного мужа, на минутку голографированного из больницы. Однако мужа они не увидели, а увидели телефон, стоящий посередине стола подобно праздничному торту.

- Вот, - радостно проворковала сестра. – Этот предмет надо разобрать и проверить, что там внутри.

- А я тебе и так скажу, - не понял приятель.

- Нет, нет, - сестра вновь понизила голос и округлила глаза. - Надо удостовериться, чтобы наверняка!

- Давай отвертку.

- Вот и здорово, - обрадовалась младшая, что ее, наконец, поняли. И со словами «Я знаю, ты - профессионал» встала на стул и полезла на верхнюю полку кухонного шкафа за инструментами.

Старшая устало присела у стола и пробормотала, скорее себе, чем своему приятелю:

- Ты, пожалуйста, не надейся, что жить у меня будешь. - Она представила, как будет по утрам просыпаться со своим возлюбленным от радостного пения ее старого друга под шум воды в ванной; как вечерами они втроем на диване будут смотреть ее любимые фильмы, и ужаснулась возможной перспективе. Она встряхнула головой и произнесла уже категоричным тоном: - Нет-нет, это невозможно! Ты давай свои отношения восстанавливай, сделай вид, что тебе все это приснилось, например, …так многие делают.

- Ничего я делать не буду! Я тебе уже все сказал. Может, я всю жизнь подходящего момента ждал, чтобы уйти! А в чем, собственно, дело? У тебя какие-то изменения в жизни? Уж не вышла ли ты замуж? – вдруг осенила старого приятеля догадка, и он обречено опустился на стул.

Старшая с облегчением открыла было рот, чтобы подтвердить его предположение, но в это время большая коробка с инструментами выскользнула из рук младшей сестры и с грохотом полетела на пол. Из нее на ходу металлическим дождем посыпались шурупы, винтики и гаечки, бережно разложенные ее хозяйственным мужем по специальным ячейкам неделю назад. Потраченный на это целый week-end сыпался и сыпался, смешиваясь, кроме того, с несколькими стеклянными стаканами, которые были задеты при попытке подхватить падающую сестру.

Наконец, падение закончилось, и все замерли, с испугом оглянувшись в сторону детской и ожидая с секунды на секунду появления двух ангелов в ночных рубашках.

Однако ангелы не появились, зато младшая, отряхнув осколки со своих розовых рюшек, протянула приятелю отвертку.

- Вот, приступай.

Пока ночной гость, все еще в пальто, как заправский профессионал расположился за столом и раскручивал телефон в поисках жучков, и радостно напевая себе под нос «Опустела без тебя земля…», сестры ползали по полу, собирая шурупы и гайки, ахая и охая. Младшая при этом даже забавлялась и в надежде на какие-то волшебные результаты телефонной экспертизы строила каверзные планы вендетты. Старшая же в ужасе поглядывала на часы и, понимая, что пять минут превратились в несоизмеримо больший отрезок времени, терялась в сомнениях, стоит ли ей теперь вообще возвращаться домой, и откроют ли ей дверь, если она все-таки вернется.

- Кто же тот, с кем ты теперь живешь? – пропел приятель, видимо обращаясь к старшей и активно работая отверткой. – Прост он или хорош?.. – укладывал он свои вопросы в мелодику песни.

- Это он про кого? – шепотом спросила младшая, подползая поближе за молотком. – Он что, ничего не знает?

- А откуда ему знать, если я его вижу только раз в столетие, да и то … - пробурчала старшая и, достав плоскогубцы из-под стола, положила в коробку.

Однако громко она сказала:

- Очень хороший человек, самый лучший в мире, - и встала.

Старшая решила, что больше ни секунды здесь не останется. Ее старый приятель уже был при деле - спасал младшую сестру, а свою роль она уже исполнила.

- Все, друзья, я ухожу, меня давно ждут. Спокойной ночи, - произнесла она решительно и категорично.

Старый приятель и младшая сестра одновременно повернули к ней головы и посмотрели с явным укором. На секунду старшая почувствовала, что все-таки поступает не по-товарищески - бросает их в беде, не пристроив обманутого друга в хорошую семью и не дождавшись обнаружения пригоршни жучков, чтобы дать соответствующий совет. Но только на секунду.

- А пусть твой друг поднимется, - вдруг предложил старый приятель. – Хоть с мужиком поговорю, он меня поймет. Посидим, поговорим о жизни. Он ведь тоже может в моей ситуации оказаться!

- Он? – возмутилась старшая до глубины души. – Он – никогда!

- Да и, в конце концов, должен же я с ним познакомиться и удостовериться, что ты в надежных руках, - заключил приятель по-отцовски строго.

Старшая решительно замотала головой:

- Не надейся, ничего не выйдет, никто в эти игры играть не будет!

- Все! - приятель безнадежно смотрел на разобранный телефон, отдельными частями красующийся по всему столу. – Я ничего не нашел. Ничего здесь нет.

Сестры стояли рядом и разочарованно смотрели на то, что раньше было телефоном.

- И не позвонить теперь никому, столько мелких штучек, - задумчиво проговорила младшая и укоризненно взглянула на ночного гостя.

- А вообще я профессионал совсем не в этом, в этом – я ничего не понимаю, – сказал в свое оправдание старый приятель, встал, поднял с пола последний шуруп и, кинув в коробку, вздохнул. - Неси пылесос, здесь стекла куча, а у тебя утром дети прибегут.

Через минуту на кухню выкатился новомодный пылесос, а еще через секунду ночной гость, так и не сняв пальто, методично пылесосил кухонный пол:

- …в моем халате, и все всё знают, и везде жучки и дети бегают, и все уже при мужиках, и муж в больнице, а я, как последний дурак…пылесошу…

 

А потом, Она проводила его к лифту, сказала какие-то теплые, приободряющие слова, и распростилась с ним еще на год, на десятилетие, до следующей встречи, телефонного звонка, до следующего этапа их жизни. Затем, Она спустилась в свою квартиру, очистила пепельницу, наполненную до краев недокуренными сигаретами, с благодарностью устроилась на своем прежнем месте, и, крепко сжав руку своего все понимающего возлюбленного, с прерванного момента продолжила смотреть «Любовников с нового моста» Каракса.