Ах, если бы мне стать участником тех книг, Что сотню лучших выбирают мастеров, И место первое легко отнять у них Среди политиков, ученых, мудрецов. Схоластико-математические апогеи посылали б во вселенную, Сигналом радио привлечь надеясь наконец Внимание большого интеллекта много раз степенное, Хотя бы близких к нам чужепланетных образец. Тогда бы самый зарубежный президент, Не близкий по культуре моему народу, При имени моем, вставая, отдавал бы честь и вожделения фрагмент, Апломб оставив вицедемагогу. И даже позабытое фотоном поселение На свой язык перевело мои стихотворенья. А мимолетное химическое увлечение Обрушилось на мир внезапным панацеи облегченьем. А в киселе небесных облаков Улавливали б все черты кумирного лица, И образ, музой посещавший писак, банкнотчиков, художников, Давал бумагу им рельефно замарать шедевром минимум на месяца. При жизни мне хотя б в одной стране На всякого найти сопутствующее место: Борцов сошедшихся в полярной трате и войне, (Подобно атомам в молекулу соединить металла), Людей чтоб много было, но не тесно. Утробой матери назвав восьмое чудо света, За жизни день боролись режиссеры фильмов. А дамы, коих страстно целовал дуплетом, Анахоретскими сапожками ушли топтать любви пустыню сильно. На место бога я бы не стремился, Ведь много на него обидой точат зубы. Лет в тридцать-тридцать пять я б жизнью отравился, Чтоб тайной неоткрытой pfпечалились науколюбы. Ах, если б мне великим стать, то было б незачем тогда мечтать, Ночами поздними ложиться, с лучами ранними вставать. |