Моя честь сломана, жестоко избита,
Гавном нынешней жизни залита.
Я теперь никто. У меня нет женского рода.
Я дворняга, ждущая жалости у порога.
Я несчетно бьюсь в поисках мысли,
Я чего-то боюсь.
А может неправда,
То, что девушке надо
Особо чистой быть.
Может, есть в этом мире кто-то,
Кто подумает не так плохо,
Может он поймёт меня и отдаст,
Подарит частичку тепла.
Обольёт поцелуем жадной ласки
Раскрасит весь мир в новые краски.
Это просто чудо, и нетерпеливо,
Ждать ответа, задёргивая прошлое стыдливо.
Нет! Не будет мне больше добра!
Моя жизнь и до этого была полна,
Вниманием тех, кто мне был нужен
И теперь я — никто, мелким горем остужен.
От того что давалось так легко
Эту просьбу даже не заметит никто,
Но я снова прорвусь к тому, что было раньше,
Чтобы в памяти не было никакой фальши.
Может так и суждено быть тому,
Только я очень сильно жить хочу.
Моё платье порвано, содрано, скомкано,
И душа тоже скомкана, сломана, стрёмная.
Синяки тихой болью напомнят минуты,
Что терзали сомненья… Я знаю не будет!
Не хочу…
Я заплачу,
Закрою руками, тот постыдный кусок
На теле между ногами,
Что теперь я никак не смогу назвать,
И не знаю, что скажет мне моя мать.
Да, я знаю, я — дура, тупая,
Не могла убежать, всё уже предполагая,
Захлебнуться тем, что понимаю,
И в ответ закричать, глотку раздирая.
Попытаться кусаться, биться ногами,
А потом из них каждому дать кулаками…
Но меня остановило что-то,
Сломало…
И стало не видно, то что надо…
|
|