Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!
М. Цветаева
Остановиться бы... Где Ваш приют
последний? И смотать бы кинолентой
с конца тот август... Вы в ином краю
ещё не в петле. Так воды налейте
в стакан! И пусть в руке он не дрожит
от страшной боли, горечи обидной,
кромешной. И готовы дорожить
и каплей жизни, вплоть до челобитной
судьбе-злодейке. И не всё равно,
не всё едино и не одиноко
на пару с сыном: им озарено
всё бытие. В заботе вечной – ноги
и руки: властно навалился быт
Елабуги. Тиранит сорок первый,
последний Ваш и мужа. Пыл забыт,
мятеж жестокий сердца. Только нервы
уходят в океан солёных слёз
непросыхающих. Зачем безмерность
собранью мер? И подступает злость
отчаяния. Только Вам – бессмертность
как приговор. Когда стихам черёд,
как драгоценным винам? Где кометы-
поэта путь? Каких долгот-широт
дано достичь? И где расцвет комедий,
как в детстве? Неизбывней ностальгий –
удел поэта: темень эмиграций,
беда и горе от ума, долги
не только музе... Дорого играться
судьбой! Могла б рябина без корней
расти и, как контраст, укутать в зелень
костёр? Величьем стала бы скромней,
усохла бы. А Вы решились землю
покинуть, но она не отдала
такой душе упрятанное тело
навек. Вас от неё не отделять:
зачем? ...Война внезапно налетела,
как смерч, и прямо в неглубокий тыл,
сюда. ...По рельсам памяти несётся
экспресс былого, комом подкатил,
вздув горло. Мрачной тучей плачет солнце
чуть летнее. ...Дождями вымыт сад
Тарусы в детстве. Молодости фронда
ушла. Музея имя: не отца,
а Пушкина. ...Горят огнями фронта
и купола Москвы. Реветь навзрыд
поэту: в жизни женщина сильнее
и в Вас. И вытесненностью изрыт
отказ Ваш Быть. Уменьшить населенье
на единицу! В ссылке чахнет плоть
и кровь. А фронт так близостью исколот
на карте... Канет летнее тепло
последнее. Охватывает холод...
|
|