В голодное, злое, отважное время
тревожатся колокол и камертон,
по-разному слышные русским, евреям,
но поровну полнящие правотой.
Двуногие люди бывают и звери.
Но хуже зверей быть зверям не дано.
А как без любви, и надежды, и веры,
змеёй безызвилинною, ледяной?
Фарфор бытия удивительно хрупок.
Достоин, кто честно тебя одолел,
коль сам ты избрал рукопашную рубку
иль снова, как встарь, приглянулась дуэль.
Но подлый топор, или танк, или пуля...
Враждебные плавят свинец или сталь,
чтоб кровью залить всю мечту голубую,
луч света, который едва заблистал.
Злодейство, как гидра, сменяет обличья
и скалит несчётно-клыкастую пасть,
добро и красу подпуская поближе.
Но духу нельзя, невозможно упасть!
За правое дело и Смерть – усилитель,
прожектор высоких ума и души,
не алой рекою, а солнцем залитый.
Его никому не дано затушить...
|
|