ЧЕРНЫЙ САХАР. КРАСНАЯ КРОВЬ
Чёрный сахар,
красная кровь
посвящается детям –
бывшим
узникам концлагеря
Освенцим
Чёрный сахар, красная кровь,
Памяти волны пену вздымают
И отраженьем безрадостных снов
Цепью колючей дни наплывают.
А по ночам (хоть и день здесь как ночь)
С хрипом дыханье из лёгких сочится.
Господи! Чем же Ты сможешь помочь?
Только бы помнить…Только б забыться…
Только бы знать, что когда-то придёт
Ужасу детства конец долгожданный,
И у дверного проёма замрёт
Старый солдат в плащ-палатке линялой.
Руку, дрожа, он приложит ко лбу,
Пот убирая, стирает картину:
Нары. Решётка. Вода на полу.
Детские взгляды, как холод на спину.
Окаменеет лицом, но ничем
Давящий крик он родить не посмеет.
Видел он много таких вот тюрем,
Но от подобного кровь леденеет.
Вот осмелев, словно чуя – не враг,
Белоголовая девочка встала
На ноги медленно, сделала шаг,
Правой рукой потянув одеяло.
Горьким упрёком её худоба –
Ручки и ножки, что палочек тоньше.
Бровки сошлись у высокого лба,
И удивление гложет всё больше.
Только в глаза заглянул ей солдат
И отвернулся, слезу утирая.
Так не по-детски серьёзен был взгляд.
Так с ожиданьем девчушка взирала.
Вспомнил. И вот на ладони лежит
То, что хранил на привал на чаёк,
Крошками, пылью, махоркой покрыт
Сахара маленький черный кусочек.
- На же, бери! – улыбнулся солдат,
Девочка молча на сахар смотрела
И подняла обжигающий взгляд,
Сколько в нём боли лилось до предела.
Билось отчаянно сердце её,
Вдруг ошибалась и всё повторится?
С каменным ликом ведёт существо
В хилые руки иголками впиться.
И повторяется ужас весь вновь –
Люди в халатах. Свет испепеляет.
Капает в колбочки детская кровь,
Тельце слабеет и жизнь угасает.
Но и не раз, и не два, и не три
Водят из «детского сада» в палату.
Там, где по каплям крадут палачи
То, что от тел им измученных надо.
Девочка сахар зажала в руке,
Если не бьёт, значит дядя – хороший,
И кулачек свой прижала к щеке,
Сахаром черным царапая кожу.
Взял её на руки старый боец,
Бережно обнял бесценную ношу:
«Верь мне, дитя. Твоим бедам конец.
Всё хорошо. Ещё сахару хочешь?»
Дни пробегут и года пролетят,
Лаской растопятся страх и забитость,
И потеплеет затравленный взгляд,
Людям даря доброту и открытость.
Выжгла война в её сердце клеймо,
Но врачевали умелые руки.
Есть и семья, и друзья у неё.
Где-то на дне замурованы звуки
Страшного детства жертвы войны,
Что исцелила людская любовь.
Люди без детства, дитя без вины,
Видели – сахар темнее, чем кровь!
20.03.2000г.
|
|