Стволы деревьев, обступавшие его со всех сторон, уходили ввысь, пропадая в тумане. Там наверху, в шелесте листвы и скрипе веток, в далеких шепотках крон чудилось затаенное недовольство, мрачная ненависть, древнее недоброе колдовство. Корни древесных великанов выпирали то тут, то там, норовя помешать любому продвижению, а их гладкая кора, укрытая бурым мхом, только и ожидала случая, когда неосторожный путник поставит ногу на эту незамысловатую ловушку, чтобы расползтись под ним, лишая равновесия.
Поваленные деревья перегораживали путь, образуя непролазные буреломы. Молодая поросль, так же утопавшая во мху, топорщилась ветками, бестолково царапалась, хлестала, ловила за одежду, стремясь задержать непрошеного чужака.
Страх гнал его сквозь этот негостеприимный лес, заставляя бежать. Невидимая пока еще погоня, ужас, сжимавший в тугой комок все внутренности, – не позволяли остановиться ни на секунду. Ему казалось, что враждебные ветви нарочно мешают, хватая за одежду и стегая по глазам и телу, казалось, что стоит лишь на миг остановиться, и ноги тут же оплетут плющи.
Далекая слабость, боль от ран оставались за гранью сознания. Тело раз за разом напоминало о себе, но разум, уже порядком вымотанный сегодняшними ночными событиями, не давал разрешения на отдых и гнал измученного беглеца вперед. Убийца, что шел за ним, не прекращал преследование. Денизу казалось, что тот слышит его шаги, что знает все о его местоположении. Более того, идет не торопясь, зная, что жертва не сумеет скрыться. Инстинкт, сродни животному чувству, подсказывал – идущая по его следам смерть не оставит его в покое. Ни усилия, ни желание исполнить последнюю волю того, кто остался в рушащемся замке, не помогут. И все же, он продолжал бежать, в тайне от самого себя в самом глубоком уголке сознания лелея надежду на спасение.
Темнота вокруг начинала сереть, предвещая грядущий рассвет. Туман, оторвавшись от ветвей, медленно оседал на стволы, стекал по листьям кустов и ложился на землю. Через пару часов эта влага превратится в росу, и выглянувшее солнце разукрасит лес миллионами радужных брызг. Дневное светило запустит свои лучи, которые, словно стрелы, проткнут навес листьев и найдут путь вниз. Они принесут тепло этому лесу и смерть Денизу. Все будет кончено… Он до боли закусил губу и, сглотнув подкатившийся к горлу ком непрошеных слез, побежал дальше, мечтая вырваться, наконец, из этого проклятого леса.
Виновником всех этих неприятностей был хозяин леса - сидх, с легкостью оленя пробиравшийся сквозь чащу. Для него все эти препятствия не имели значения. Привычный к лесным тропам, знавший сотни способов пройти по любому бурелому, он и сейчас двигался так, словно под ногами пролегала утоптанная дорога. Кусты и молодая поросль не смели заступать путь фейри. Ему не нужно было выискивать след беглеца. Запах смерти, запах крови и страха, отчаянье обреченного вели его сквозь чащу, указывая, где прошел вампир.
Позади остались руины и уничтоженные один за другим отпрыски нечистой крови – мертвецы, питающиеся чужой жизнью, ведомые злой волей разрушения неживые. Их Лорд, основавший каменную твердыню в его лесу, умрет последним, когда светлое животворное око взойдет над миром. Сейчас же это исчадье ночи, спеленатое корнями Каергорма, дожидалось своей участи в руинах бывшего оплота. Мысль Вина Ши устремилась вдаль, туда, где среди Древних, все глубже уходя в сердце леса, двигалась его последняя мишень.
Вампир не знал, далеко ли его преследователь, но чувствовал, что тот где-то поблизости. Острое ощущение взгляда в спину заставило его сжаться и оглянуться. Нога тут же зацепилась за торчавший из земли корень, и беглец, едва удержавшись от падения, нарвался на острую обломанную ветку. Она вцепилась в тело и, проткнув ткань камзола, уколола кожу рядом с сердцем. Дениз вскрикнул, шарахнулся назад, спасаясь от боли, и все же упал. Тяжело поднявшись на ноги, не обращая внимания на ноющую боль в отбитой спине, он двинулся дальше, проклиная фейри.
Ироничная усмешка мелькнула на лице сидха. Там впереди враг терял последние силы, попадая в живые ловушки, расставленные лесом. Едва ли он сможет уйти от расправы. Еще сорок ударов сердца просуществует это искажение всемирного закона жизни. Лес очистится от тлена, упокоив прах немертвого, а остатки каменной крепости постепенно затянет мох. Жизнь всегда покоряет смерть. У вечной Странницы и ее слуг нет ни шанса против жизни.
Усталость все больше напоминала о себе Денизу. Бежать становилось все труднее, желание прекратить жалкие попытки спастись, сдаться и принять смерть становилось более отчетливым и практически непобедимым.
- Последняя воля Лорда… остаться в живых… я должен... – он не заметил, когда эти мысли облеклись в слова, обращенные самому себе, – Я должен…
Дениз остановился и, переводя дух, оперся на ствол древнего дуба. Бежать дальше было бессмысленно. Его не отпустят. Он понапрасну теряет силы, а время сейчас работает против него. Развернувшись и прижавшись к стволу, Дениз вытащил меч и приготовился к бою за свое существование.
Ночь уходила прочь, уступая место будущему дню. Небо светлело, стирая с темного свода пунктиры звезд. Наверху в кронах уже можно было различить отдельные ветви. Тающие языки тумана ползли мимо, стелясь все ниже и ниже к земле. Трава под ногами сгибалась под тяжестью росы. Лес угрюмо обступил поляну, запирая Дениза. Вампир поднял глаза и зло, по-звериному, осклабился, показав клыки.
Фейри появился из леса через минуту. Сбавив шаг, он спокойно приблизился, глядя в лицо противника.
Отчаянные глаза вампира, цвета летнего неба, напоминали драгоценные камни. Тонкие черты исказились страхом и решимостью. Растрепанный, в изорванной одежде он все равно был красив той красотой, что рождает мысли о даре богов. Немертвый встречал врага прямым взглядом, не желая склонять голову перед убийцей. Рука, сжавшаяся на рукояти меча, не дрожала. Вампир готовился дорого продать свое право на жизнь.
Сознание сидха отмечало все: его позу, меч из проклятой стали, раны, полученные от Леса, ствол древнего дуба за спиной. Его меч, скованный из небесного серебра, медленно выполз из ножен и неожиданно рванулся навстречу клинку противника. Хозяин леса не собирался показывать свое искусство фехтования тому, кого намерен был убить. Резкий вольт вырвал железо из руки противника.
Дениз хотел ответить выпадом, но не сумел удержать меч в слабеющей руке, и его последняя надежда на выживание, проделав сверкающую дугу, вонзилась в землю в нескольких шагах от дуба. Вампир замер, с бессильной яростью глядя на своего убийцу, готовясь принять последний удар. Судьба последнего из детей Бельдора была решена.
Подняв голову к кроне, сидх одними губами произнес извинения древесному исполину, чей покой побеспокоит сегодня смерть. Оставалось завершить начатое - срубить мертвецу голову. Рука уже шла отточенным движением назад… Взгляд фейри сосредоточился на вампире, но перед глазами всплыло неожиданное видение. Прямо над смертником, в развилке дуба сияли желтые крошечные звезды цветов омелы. Исказившись в лице, Хозяин Каергорма попытался остановить замах. Погасить инерцию оружия полностью не удалось, попытка свести удар на «нет» привела лишь к тому, что меч состриг несколько прядей немертвого и ранил кору дерева над головой. Сидх закаменел лицом и отступил назад.
С горечью, даже почти с облегчением два биения чужого сердца вампир ждал удара, принимая уготованную участь, которая освободила бы его от дальнейшей борьбы. Бледные губы шевельнулись в немом вопросе – «Почему?». Брови сошлись на переносице, наметив озадаченную морщинку.
Рука все еще дрожала от напряжения. Вина Ши бросил меч в ножны и, задрав голову, вглядывался в крону. Вечнозеленые ветки «ведьминой метлы» были повсюду, она мохнатыми шарами ползла вверх по толстым ветвям. Один из этих клубков как раз нависал над головой вампира. С трудом оторвав взгляд от омелы, он посмотрел на Дениза. Случай или знание привели сюда этого немертвого, но сегодня он не сможет убить его, пока нежить находится под благословением священного древа в ночь Альбан Эйлер.
Силы окончательно покинули Дениза. Последние крохи он потратил, готовясь принять достойную смерть. Но сидх не торопился убивать его. Ноги уже подкашивались, и вампир осел прямо у корней дуба.
-Почему? Почему ты не убиваешь меня?.. – голос прозвучал хрипло, Дениз решил повторить вопрос, подумав, что тот не расслышал.
Он вгляделся в лицо Вина Ши и, поняв, что тот смотрит куда-то вверх, проследил взгляд, но ничего кроме обычной омелы в густой кроне дуба не заметил.
-Альбан Эйлер…омела цветет… - фейри мрачно изучал вампира. – Леди Весна подарила тебе жизнь, мертвый…
Дениз тряхнул тяжелой головой.
-Жизнь?.. – он поднял темные глаза, - Неужели ты не убьешь меня, как поступил сегодня со всем моим Домом, только потому, что я оказался под этим деревом?.. Я ведь найду тебя потом… найду и отомщу, ты же должен понимать это, Вина Ши, – в голосе мелькнуло отчаяние.
- Найдешь…- сидх сел на землю там же, где стоял, и снова посмотрел вверх. В глаза бросилась рассеченная дубовая кора над головой немертвого, и он ощутил укол вины, – Нет. Твои угрозы нелепы, нечисть. Я способен уничтожить тебя в любое время, но не под сенью священного дуба. Впрочем… ты не переживешь эту ночь. Скоро рассвет…
Вампир с трудом поднялся и двинулся к своему мечу, но, вспомнив волю Истока - выжить любой ценой, замер на краю сени дуба. Желание последнего боя, достойной смерти толкало его в бой с фейри, но приказ Лорда заставлял трусливо оставаться на месте и ждать удобного случая… или рассвета. Кажется, за сегодняшнюю ночь он познает все оттенки горечи. Горечь утраты, горечь боли, горечь бессилия. Он развернулся, делано-безразлично показав врагу спину, отошел от края, сел в корнях старого дуба, прикрыл глаза, а потом со всей силы саданул кулаком в землю.
-Это ты называешь «подарить жизнь» в честь Леди Весны? – ухмылка, почти оскал, скривила губы, глазами он поймал взгляд фейри, - Целых два часа…
Темный изумруд глаз сидха скрестился с ярко-сапфировым и натолкнулся на отчаянье, гнев, боль. Не выдержав этого шторма, Вина Ши отвел взгляд в сторону.
Так умеют смотреть только живые. Эта буря чувств, это отчаянье – глухое, безнадежное, болезненное… Так смотрит загнанный зверь на своего убийцу. Так смотрит птица, чье гнездо опустело по вине бури.
Горло фейри перехватил спазм.
Неужели я ошибся? Существо, сидящее там, под ветвями, – живое?
Не дождавшись ответа, вампир лег на землю между корнями и вытянулся во весь рост. Боли от ран он почти радовался, заглушая ею свои душевные терзания.
Хозяин Каергорма долго молчал, рассматривая лицо своего противника. Брошенный упрек настиг цель и жег его изнутри.
- Скажи, тебе нравится твое существование? – голос фейри утратил холод, в нем проснулась странная жалость или, может быть, любопытство. Он мало интересовался этими странными существами, появившимися в лесу неизвестно откуда. – Это похоже на жизнь?
-Это нечто другое… я ни разу не жалел о том, что мой Лорд призвал меня в свой Дом. Мне нравится то, каким я стал. Что такое люди? – Он попытался принять более удобное положение. Лицо скривилось от всколыхнувшейся боли, - Однодневки, которые не успевают сделать почти ничего за свою короткую жизнь. Я был приговорен к увяданию с самого рождения, но внезапно мне открыли дверь в вечность. Я стал видеть все иначе. Четче. Ярче. Насыщеннее. Будто прежде я спал, мучаясь неясными смутными снами, а потом проснулся и увидел этот мир во всех красках.
Фейри слушал его, рассматривая профиль, обращенный к небу. Юноша, избравший путь смерти, говорил о ней как о великом даре, как о возможности победить время. Мечты о бессмертии вечно смущали умы людей. Похоже, кто-то открыл им способ жить умирая.
- Сколько лет ты мертв? – Вина Ши отстегнул ножны и положил меч рядом.
Кажется, пришло время для разговоров.
-Я мертв почти век. Не так долго, как некоторые из моего дома… некоторые из тех, кого ты уже уничтожил, - он повернул голову в сторону сидха, и глаза блеснули гневом, – Всего век я умираю каждый рассвет и восстаю с закатом. Я пью чужую кровь, чтобы утолить голод, не много, а взамен расплачиваясь с ними своим искусством и наслаждением. Так живем Мы, сохраняя историю, внося в мир нечто новое.
-Новое? Что способен дать живым, мертвый? – кажется, в эту фразу он вложил иронию, скрыв проснувшееся любопытство.
-Мой Лорд собирал самых талантливых, чтобы они могли творить. Он дарил вечность тем, кто создавал красоту: музыкантам, художникам, стихотворцам… творцам, - он вздохнул, вспоминая.
Глухой гул доносился от стен, которые сыпали мелкой крошкой и трещали. Изваяния, некогда украшавшие их, разрушенные предыдущей атакой, колотыми кусками валялись внизу, во дворе. Вся кладка, снизу до верху, была облеплена ростками. Камень, которым был вымощен двор, пучился, ломался, выпуская во двор толстые корни.
Глыбы, из которых были сложены стены, стонали и постепенно поддавались наседающей растительности.
Замок еще стоял, охраняемый силой своего создателя. В залах и переходах царила суета. Жильцы готовились покинуть твердыню. Имущество – краски, холсты, инструменты, книги – спешно складывалось, увязывалось и откладывалось. Картины, статуи, библиотеки – забрать все то, что составляло твою жизнь, было не возможно.
Лорд Бельдор держал оборону и, наблюдая за наступлением леса с закрытой галереи, поторапливал своих детей.
-Быстрее, быстрее… Я не могу сдерживать его до бесконечности! – Лорд-вампир сжал руку в кулак, и камень твердыни снова начал восстанавливаться. - Живее! Поторапливайтесь!
Он не взял с собой практически ничего. Только меч, плащ и два сокровища – перстень с гербом рода и такую же фибулу для плаща. Он не хотел уходить из замка. Это место было его домом, надежной безопасной крепостью, отгородившей от боли и страха. Дениз затаился в тени одного из углов зала, надеясь, что Лорд про него забудет.
-Все? – Исток осмотрел своих изрядно потрепанных детей и, повернув голову, ядовито поинтересовался, - Кому-то нужно особое приглашение, Дениз? – его голос эхом прокатился по рушащемуся замку, - Живо ко мне! Некогда играть в прятки!
Юноша вздрогнул и прикрыл глаза, насладившись силой этого голоса, которая заставила его сделать шаг из тени. Склонился.
-Прости, мой Лорд. Позволь мне остаться тут.
Больше всего не хотелось бросать того, кто подарил ему вечность.
-Нет. Вы все должны покинуть замок немедленно. Я хочу, чтобы вы сохранили себя. Моя кровь не должна быть развеяна по ветру. Ступайте! – он кивнул на дверь, - Выберетесь через подземный ход и бегите.
Дениз склонился еще глубже, перебарывая укол боли внутри. Бежать… Лучше бы он погиб в сражении с этим проклятым отродьем, что заставило лес пойти войной на Замок его Лорда. Но он поклонился своему повелителю, показывая, что исполнит его волю любой ценой. Вампир закутался в плащ и первым пошел на выход, бросив последний взгляд на Истока.
-Художники? Музыканты? А кем был ты? И можешь ли ты творить до сих пор? – Вина Ши заинтригованно поднял брови, от чего маска суровости окончательно разлетелась, обнажив безвременно юное лицо, лишенное недостатков зрелости и наделенное всеми преимуществами молодости.
-Мой Лорд выбрал меня за мой голос и красоту, - он вздохнул, рассматривая фейри, - Он сказал, что такое не должно исчезать...
Лес вокруг молчал. Предутренняя дрема усмирила зверей, ветерки и сквозняки. Дневные птицы еще спали, а ночные уже отправились на покой. Безмолвие прошлось по поляне, на которой сидели двое, и зашагало дальше, стремясь покинуть лес до восхода и удалиться подальше в Западные горы. Сидх смотрел на вечное существо, и мысли беспокойными рыбками неслись по руслу его сознания.
Бессмертный мертвый. И все же смертный… Он умирает и возрождается. Питается, пусть и кровью живых. Вампир так похож на это вечное растение, чьи цветы сегодня удержали последний удар. Омела – паразит, отнимающий жизнь у своих хозяев-деревьев, но в тоже время дающий им статус священных. Почему так? Испокон веков такие деревья, пусть умирающие, пусть задыхающиеся – священны. Они средоточие магии…
-Ты менестрель? - вечный житель леса пересел к вампиру. – Можешь спеть?
-Могу, - Дениз прикрыл глаза, вспомнил то, что пришлось оставить позади не по своей воле, а потом запел…
«Не тревожь меня печалью,
О разлуке промолчим.
Знали мы, что изначально,
Быть чужими – сто причин.
Знали мы, что слишком вместе.
Знали мы, что слишком врозь.
Знали мы, что наша песня,
Не спасет, увы, любовь»
Его голос пронизывал насквозь тишину, охватившую лес. Боль и тоска летели к вершинам, сплетали в видения слова, складывая картины сотен расставаний, сотен несчастных разлук и безнадежного стремления к вечной любви.
Вина Ши застыл, позабыв обо всем. Изумруд глаз наполнился влагой, светлые ресницы стремительно скрыли боль, отразившуюся в них. По позвоночнику, снизу до верху, прошла дрожь, словно он чувствовал кожей каждую ноту, каждый звук.
Дениз вел одну из тех баллад, которые так любил его Лорд. Он вкладывал в пение себя, как делал это всегда, сам становился звуком и звучанием.
Вина Ши слушал, замирая и наслаждаясь песней. Узнавание, удивление - все отражалось на его лице. Намек на улыбку обещал перерасти в нечто большее - приязнь, приятие.
Затихли последние слова, оборвалась песня. Вампир замер статуей самому себе, закрыв глаза, погрузившись в безмолвие.
-Моя баллада... - фейри ожил, удивленная улыбка засияла в глазах, невольно освещая лиц , - Я не знал, что ее еще помнят...
-Твоя?.. – Дениз нахмурился и с трудом сдержал возмущение, - Нет, она не может быть твоей! - губы сжались в тонкую полосу.
-Я сочинил эту песню, а мой друг переложил ее на музыку, - Вина-Ши взгрустнул, глядя на возмущение вампира, – Как она попала к тебе?
-Сочинил?.. - вампир опешил и совсем сошел с лица, - Не может быть! Это... древняя баллада... намного старше меня! Мне... мой Лорд научил меня ей, - он опять закрыл глаза, - Это была его любимая песня.
-Лорд? - фейри нахмурился. - Но... откуда он мог знать ее? Эта баллада и еще несколько песен принадлежали одному менестрелю, что гостил у меня... Он был чистым юношей. И я даже разрешил ему вернуться, чтобы поселиться в моем лесу, если он когда-нибудь захочет. Это было давно. Некоторые дубы еще были желудями тогда...
Дениз покачал головой, не веря.
-Не может быть! - он вздохнул, - Значит… Зачем, зачем он только вернулся сюда!..
Настало время и фейри качать головой. Во взгляде мелькнула боль.
- Ты хочешь сказать, что твой Лорд... он?
-Я не знаю... - покачал головой вампир.
Опять расслабленно вытянулся, стараясь унять жажду внутри.
-Нет, это не мог быть он... - фейри отрицал, прежде всего, убеждая себя, - Это было слишком давно. Он наверняка уже умер…
Молчание занесенным мечом нависло над поляной. В занимающемся свете трава мокро блестела, стелясь к самым ногам. Голоса птиц раздавались все громче и уверенней. Дневные певцы приветствовали дневное светило.
Вина Ши поднял голову и рассматривал куст омелы. В глазах сияла тоска, боль, вина… Поднявшись, он взглянул на запад, мысленно измеряя оставшееся до восхода время. Подсев к вампиру, он дернул его к себе и сунул запястье.
- Пей, Цветок омелы.
Глаза Дениза удивленно распахнулись, он отпрянул, не веря своим ушам. Он не хотел принимать этой помощи. Но чужая кровь даст ему шанс залечить раны. Даст шанс выжить… Похоже, фейри не собирается его убивать. И даже зачем-то пытается сохранить жизнь.
Вампир заставил себя потянуться, ощущая, как горло сдавливает спазм. Убийца… он принимает помощь убийцы, истребителя его рода. Он вынужден принять ее. Дениз придвинулся и, запустив пальцы в волосы фейри, притянул его к себе, заставил отклонить голову. Клыки проткнули тонкую кожу, пробивая дорогу в живительной влаге.
Такого поворота сидх явно не ожидал.
-Не...- глаза закатились, и он обмяк в руках, часто дыша, растворяясь в незнакомом ощущении, которое породил этот болезненный поцелуй.
Дениз пил, как учил Мастер, отдавая взамен крови наслаждение, окутывая своей силой, своей песней. Он старался не быть жадным, хотя жажда мучила его уже довольно давно.
В глазах фейри потемнело, предательская слабость потекла по мышцам, превращая тело в подобие воды.
Дениз пил, и ему казалось, что с этой кровью в него вливается жизнь. Сердце загрохотало в груди, легкие сами стали сокращаться, перегоняя воздух. Голова закружилась. Невесомость и жар почти нестерпимой волной окутали его. Отшатнувшись, не в силах выдержать эти ощущения, он потрясенно он смотрел на Хозяина леса.
Фейри сел, тяжело дыша и медленно приходя в себя. Никогда еще он не оказывался так близко к грани, за которой лежала вечная ночь. Смерть не касалась его своими белыми крыльями, но сегодня он познал изнанку своего существования. Грудь вытолкнула воздух, замерзший в горле, и краска прилила к лицу, заставив Вина Ши покраснеть.
Вкус чистой силы застыл на губах вампира, растекся по жилам, уняв внутреннюю бурю. Дениз рассматривал лежащего юношу с проснувшимся любопытством, ведь тот напомнил ему, что такое жить. Он с трудом стряхнул с себя волнение, неожиданно накатившие чувства и ощущения. Мотнул головой, стараясь избавиться от головокружения. Грядущий рассвет теперь совершенно не беспокоил. Гораздо больше его занимал лежащий рядом фейри. Сейчас Хозяин леса выглядел совсем молодым, не старше восемнадцати человеческих лет. Кудрявые волосы почти сливались с темной корой, зеленые глаза искрились смехом, живые и почти понятные. И лишь одежда, игравшая всеми цветами древесной листвы, напоминала, что перед ним представитель Дивного народа.
Вина Ши смущенно посмеивался над собственной слабостью. Подтянувшись, он оперся о ствол дуба спиной и глянул на вампира с улыбкой.
-Ты покраснел. Почему?.. - Дениз тоже прислонился спиной к стволу дуба, подобрал колени к груди и обнял их руками, повернув голову в сторону сидха.
-Я узнал, что значит смерть. Это похоже на слабость и удовольствие одновременно... - он фыркнул. - Я чувствовал себя листком, который закружил ветер. И этим ветром был ты.
Вампир помолчал.
-А я на несколько мгновений ощутил себя живым, - тихо ответил Дениз.
-Это неприятно? – вежливо спросил Хозяин леса, размышляя о чем-то своем.
-Нет... это горячо и сладко, - он прикрыл глаза и спрятал лицо в коленях.
Фейри понимающе кивнул, поднялся, чуть пошатнувшись и ухватившись за плечо вампира.
- Тебя нужно спрятать, скоро рассвет...
Дениз посмотрел на светлеющее небо и встал на ноги.
Сидх потянул его за собой. Карьергорм расступался перед ними, раскатывая тропинки, открывая дорогу. Лес молчал, задумчиво взирая с высот на двух путников движущихся куда-то.
Вывороченное дерево, некогда дало приют медведю, но грозный обитатель берлоги уже покинул ее. Фейри подтолкнул вампира к входу.
- Полезай. Завтра ночью я выведу тебя к Бельдору.
-Постой... скажи мне... - вампир придержал Вина Ши за рукав, заставляя остановиться, - Скажи мне... ты убил его?..
Он прикусил губу, ожидая приговора.
-Нет. Я отпустил его час назад... Мне хочется поговорить с вами позже… - он снова потянул своего спутника – А сейчас прячься. Ночь откровений закончилась, и солнце не щадит хрупкие чудеса. Омела всегда прячется в тени.
Вздох облегчения сорвался с губ вампира.
Дениз еще несколько мгновений смотрел на Вина-Ши, а потом поклонился. Завтра он сможет вернуться домой. С уважением, с пониманием. С ощущением появления чего-то нового в жизни.
-Благодарю тебя, Хозяин леса.
- На здоровье, - он фыркнул - Спокойного дня, Цветок омелы...
|
|