Брат отмечал день рождения. Из катушечного магнитофона – громадного зеленого ящика под названием «Яуза» – прерывисто орал «Boney M». Коричневая пленка часто рвалась, и брат склеивал ее особым клеем, после чего казалось, что певцы заикаются. В маленькой комнате брата собрались его одноклассники. Несколько совсем взрослых, как ей казалось, шестнадцатилетних «тёть» только изредка выбегали на лестницу покурить, а потом снова скрывались в заманчивой темноте.
Таня туда допущена не была. Она не обижалась - привыкла. Мир старшего брата был иным, взрослым. Нет, конечно, он играл с ней «в охотку», но это случалось все реже. Через год Сережа заканчивал десятилетку, и родители были озабочены его поступлением в институт. На даче у него тоже была своя компания, а в школе они почти не встречались – начальные классы учились на другом этаже. Сталкиваясь с ней на перемене, он бросал: «Привет, малявка, как дела?» и убегал дальше. Но девочки из его класса всегда были с ней ласковы.
Но сегодня им, разгоряченным, накрашенным, было не до нее. Что-то другое, заманчивое и опасное, мерещилось Тане в их глазах.
Родители уехали к бабушке, чтобы не мешать молодежи веселиться. Таню не взяли – возвращаться поздно, завтра в школу. Скорее бы они приехали… Из открытой форточки пахло весной, но на балкон запрещается выходить одной. Таня посмотрела «Спокойной ночи, малыши», взялась читать «Остров сокровищ», но грохот музыки не давал ей сосредоточиться. Да и состояние было почему-то возбужденное.
И вдруг пришла Катя, она тоже училась с братом в одном классе. Эта девушка казалась Тане просто эталоном красоты. Она даже подслушала разговор родителей на кухне, из которого поняла, что брат с Катей дружат. Наверное, она будет его невестой. Невеста… Как это замечательно! Таня тоже хочет быть чьей-нибудь невестой. Скорее бы вырасти. Но ей только десять лет! Только десять. Ну, через месяц одиннадцать. Это ужасно мало…
-Скучаешь сидишь? Бедненькая моя, - сочувственно проговорила Катя. Ее огромные карие глаза странно блестели, - бросили девочку. Пойдем к нам!
-Не… Мне нельзя, Сережка разозлится, - Таня втайне надеялась на посредничество.
-А ну, пошли, - тряхнув чудесными каштановыми волосами, Катя решительно взяла ее за руку.
Глаза не сразу привыкли к темноте. В комнате музыка звучала совсем оглушающе. Кто-то танцевал, на небольшом диване непонятным образом умещалось человек семь. Она не сразу различила Сережу, он выбирал пленки. Таня уже разбиралась в названиях – брат часто поручал найти нужную коробочку с корявой надписью шариковой ручкой – «Машина времени», «Абба» или «Высоцкий».
Светленький симпатичный юноша, стоящий рядом, приветливо помахал Тане рукой. Пашу она знает, он часто приходит. Учится не с Сережей, а в восьмом, но живет в их подъезде. Другой парень, Вова, только глянул и отвернулся – он мрачный и неразговорчивый, никогда не поздоровается. Зато девчонки увидели ее и потянули к себе. Таня чувствовала, что все доставшееся ей внимание предназначается каким-то образом брату. Наконец Сережа заметил сестру, и лицо у него стало недовольным.
-А ты что здесь делаешь? Кто разрешил?
-Сереж, это я позвала, ей скучно одной, - Катя загородила ее собой.
Брат скривился. Отказывать Кате он не решался.
-Потом все родичам расскажет… - протянул он.
-Я? Я… я когда рассказывала?! – на глазах у Тани появились слезы. Надо же… Ведь она ни разу в жизни не донесла на Сережу! Даже когда он так больно попал игрушечным пистолетом в горло, и у нее перехватило дыхание. И когда курил за школой. И когда кидал с балкона пакеты с водой, и толстая тетка пришла жаловаться маме… И когда свалился с «тарзанки». И когда, когда…
Таня была возмущена. Она гордо развернулась и отправилась было восвояси, но брат поймал ее.
-Ладно, малявка, не злись. Это правда - ты верный товарищ. Сиди здесь и не приставай! – приказал он и потрепал сестру по голове.
Таня сразу простила обиду и уселась в уголке на маленькой табуретке, стараясь, чтобы ее совсем-совсем не было заметно.
В прихожей раздался звонок.
-Ой, это Костик, - завизжали девчонки и бросились открывать.
Костю Таня тоже хорошо знала.
-Не, ну я смотрю, вам и без меня тут весело! Тогда я пошел, - шутливо произнес Костик, делая вид, что разворачивается. И сразу три девушки повисли на нем, хохоча и не пуская.
Но он все-таки вырвался в коридор и как фокусник достал из тамбура видавшую виды гитару. Проходя в комнату, Костик слегка наклонил голову, чтобы не удариться о притолоку. Обнялся с Серегой и протянул подарок – новенький серебристый магнитофон, размером с альбом, и крохотные пластмассовые кассетки. Все восхищенно ахнули – кое у кого уже был «кассетник», но такого классного - ни у кого. «Электроника» - прочел надпись Вова.
-Шикуешь, Костян, - обалдевший брат качал головой, - где достал?
- Заработал, - подмигнул Костя.
Таня слышала, как ребята шептались – то ли Костя разгружает вагоны, то ли машины моет. Звучало это почти криминально. Комсомолец зарабатывает деньги! Правда, в комсомол Костю приняли в последнюю очередь: востроносая девушка-комсорг вынесла на общее собрание, что видела у него дома иконы! Мама Кости была «практикующая верующая». Что это такое, Таня не знала, но так говорили родители. Востроносую девушку на день рождения, понятно, не пригласили. Верующих никто не понимал, но и доносчиков терпеть не могли. Кстати, на том собрании Костик в присутствии завуча послал активистку на три известные буквы, и ребята часто ржали, вспоминая об этом.
-Блин, такие бабки! Не меньше ста сорока… С дуба ты рухнул, что ли? Себе лучше оставь.
-Обидеть хочешь, Серый? – прищурился Костик, - для друга не жалко. Так что не выдрючивайся. Привет, Катюха! Ирка, салют.
Он уже махал кому-то рукой, пытаясь вырваться от девчонок. Непослушные черные кудри торчали в разные стороны. Из-под дивана извлекли шампанское и водку (а Таня помнила, что Сережа клятвенно обещал маме - никакого алкоголя не будет). И праздник начался с новой силой, причем присутствие Костика внесло большое оживление.
Девчонки уселись к ребятам на колени. Стали петь под гитару. Костя играл замечательно, а пел с такой нарочитой хрипотцой… Потом гитару забросили – врубили новый магнитофон. Звук оказался замечательным, без всяких шумов и «заиканий». Поставили медленную, красивую песню, и пошли танцевать. Сережа, конечно, с Катей. Они так крепко прижимались друг к другу, что Таня боялась смотреть в их сторону. Ей все казалось, что ее вот-вот прогонят, и она сидела, как мышка. Костя тоже танцевал – то с одной, то с другой, очень ловко. Все, что он делал, Тане безумно нравилось. А девочки, обнимающие его за шею – не нравились совершенно. Особенно раздражала Ира с жуткой химией на голове – она липла к Косте, как муха. Мама про таких говорит – совсем бесстыжая. И Таня повторяла про себя: бесстыжая, совсем бесстыжая.
Таня не знала, сколько прошло времени, кто-то уже ушел, кто-то пришел. Вова заснул в кресле, и его никак не могли разбудить. Ире стало плохо, и она пошла «тошнить» в ванную. Лучше всех выглядел Паша – он почти не пил.
-Ребят, надо Вовку вытрезвлять, - озабоченно говорил он. Но никто не обращал внимания.
Тане стало жаль Павлика, и она решила помочь.
Паша пытался «освежить» Вовку, похлопывая ему по щекам. Она несмело подошла и заговорила, запинаясь:
-Может, вызвать врача?
Паша тепло улыбнулся ей.
-Нет, Танюш, врача не надо. Мне бы его до ванной дотащить, да головой под воду. А то сейчас твои родичи придут – мало нам не покажется.
-А где Сережа? – Таня только сейчас заметила, что ни брата, ни Кати в комнате нет, и ей стало тревожно.
-Ну… наверное, пошли проветриться. Никто не хочет помогать, - вздохнул он, - а нам с тобой не справиться.
-Может, попробуем? – смело предложила она.
-Нет, - он засмеялся, - Костян, ну иди же сюда, блин, даже ребенок – и тот помочь хочет, а от тебя толку никакого.
Костя наконец подошел к ним.
-А че ты паришься? Проспится! - он уселся рядом, вытирая пот.
-Да хочу его в ванну засунуть, пока предков Серегиных нет.
-Ванна занята, - вдруг вспомнила Таня.
-Привет, малявка! – Костя, кажется, впервые заметил ее.
-Какая она тебе малявка? – вступился Паша, - отличная девчонка. Подрастет – вообще будет умница-красавица. Нет, правда, нравишься ты мне, Танюша, вырастешь – женюсь на тебе! Слышь, Костян – пять лет разницы – самый класс! Надо себе жену с детства растить. Как, Тань, согласна?
-Ничего она не согласна! – Костян схватил девочку за руку и притянул к себе, поставив между коленок. Его длинные ноги занимали половину комнаты, и держал он ее очень крепко, - нужен ты ей, зануда! Она за меня замуж выйдет, да, малявка? Ну-ка, давай, отвечай!
Он сурово уставился на Таню своими выразительными серыми глазами. Она, конечно, понимала, что Костя шутит. Однако точно знала, кого бы из них выбрала. Насупившись, она молча уставилась в пол.
-Че молчишь? Нравлюсь я тебе, говори быстро!
Таня подняла голову, задумчиво глядя на него, и неожиданно для самой себя ответила:
- Я подумаю, - и сразу же залилась краской.
Костик расхохотался.
-Нет уж, ты давай, думай сейчас. Мне тоже нужно жизнь планировать.
- Отстань от нее. Не обращай на него внимания, Танюша, мальчик у нас глупенький, - снова заступился Паша.
-Ну, ты, партизанка! Буду пытать! Щекотки боишься? – Костик принялся щекотать ее, а она молча, сердито отбивалась. Наконец вырвалась и убежала в большую комнату под оглушительный хохот ребят.
Чем закончилась вечеринка, Таня не знала. Она долго лежала одетая на диване, прислушиваясь к шуму голосов и размышляя, была ли в Костином предложении хоть толика правды. И незаметно заснула.
Утром, по привычке прислушиваясь к разговорам на кухне, она поняла, что Сережа наказан, и ему запрещено идти в парк Культуры. А она так мечтала попроситься с ним – на колесо обозрения и в комнату смеха…
На все вопросы мамы, что же тут вчера происходило, Таня коротко отвечала:
-Не знаю. Я спала.
***
Скандалы, репетиторы, слезы мамы - все это дало свои результаты. После десятого брат поступил – хоть и не в очень престижный ВУЗ, но на хороший факультет – машиностроительный. С окончания школы прошло пять спокойных, счастливых для родителей лет. Дочка, между прочим, тоже неплохо, очень даже неплохо заканчивала десятый класс. В первый класс и Сережку, и Таню отправили на целый год раньше одноклассников (зачем держать детей в садике, если они раньше других научились и читать, и писать?). Так что теперь ей должно было исполнится только семнадцать. За Танино поступление почти не волновались – девочке в армию не ходить.
В последнее время стали популярными профессии экономиста и юриста. Таня выбрала юридический.
Конкурс был высокий, а блата не было. Зато нашелся хороший репетитор по истории и обществоведению – приятная, мудрая женщина. Доступно и подробно Надежда Михайловна объясняла ей, почему теперь надо говорить про «перестройку и гласность», а вот про «ускорение» упоминать больше не стоит. После освоения очередной порции «социализма» Надежда Михайловна наливала Тане чай, и они разговаривали «по правде». Репетитор знала много интересного. К примеру, что кошки видят цветные сны и могут лечить людей. Или что существует ясновидение и передача мыслей на расстоянии. Рассказывала странные случаи. Казалось, Надежда Михайловна знает все. Таня даже рискнула задать ей давно интересующий вопрос: «Есть ли все-таки Бог?» Репетитор вздохнула. «Нет, Танечка, нету, это точно. Материя первична, здесь диалектика права». Возвращаясь домой, Таня долго обдумывала слова учительницы. Надежде Михайловне она верила безгранично, и от этого ее ответ вызывал бесконечную тоску. Нету, ну, что же делать… Конечно, нету. Маркс был все-таки прав.
В Сережином институте существовала военная кафедра, так что родители успокоились – армия сыну не грозила. Правда, он рановато женился, но против его выбора никто не возражал - Катя всем нравилась. Она с отличием заканчивала педагогический и вообще, была надежной и порядочной, сына ей доверили со спокойной душой.
Паша учился там же, где и друг, только курсом меньше. Вован не учился вообще. Родители сделали ему «психическую» справку, и Вова устроился автослесарем. А вот Костик неожиданно легко поступил в Бауманский, чем привел в шок школьную учительницу физики, никогда не ставившей ему выше тройки. Правда, лекции он практически не посещал, да и забегал к Сереге редко.
Тане со свойственным ей чутьем казалось, что вся компания где-то встречается, но Катя и родители в это не посвящались. Костик у них в доме считался персоной «нон-гранта», на семейные праздники его больше не звали. Мама, папа и жена мощной стеной объединились против Костика и его влияния. Особенно боялась Катя. Да и родители качали головой – куда смотрит его мама? Ведь Лебедев занимается… фарцовкой! То ли красит джинсы, то ли шьет. Или продает что-то импортное… Лишь бы только не втянул в это Сережу! Таня боязливо прислушивалась к разговорам на кухне. А вдруг Костю посадят? Она представляла, как приносит ему передачу. Интересно, узнает ли он ее? Или скажет – откуда Вы, интересная девушка?
А Таня была интересная девушка, она это точно знала. У нее было целых два ухажера, и с одним из них она даже целовалась. Ей казалось, что целоваться она умеет отменно. Но когда Таня думала про Костика, в душе у нее все переворачивалось. Зачем она ему – малявка... И возрастом, и ростом – мала... Как-то Таня встретила его на улице с высокой, привлекательной девушкой с ярко накрашенными губами. Таню он не заметил. А она весь вечер едва сдерживала слезы и просидела, не выходя из комнаты.
Кстати, у нее была теперь своя комната! Точнее, комната Сереги. Брат с женой перебрались в большую, а родители приняли интересное решение – они поселились в бывшей бабушкиной квартире, чтобы не мешать «молодым». Таня, очевидно, «молодым» не мешала, она и сама хотела остаться, пожить «под присмотром», но самостоятельно. Да и с Катей сдружились. Та ждала ребенка, и Таня оберегала невестку, как могла. Вот только тайн своих не раскрывала даже ей.
И вдруг, как гром среди ясного неба - мальчиков выгнали из института, с последнего курса, прямо перед дипломом! Мама сразу слегла, отец метал гром и молнии. Конечно же, во всем виноват Костя Лебедев - ввязал их в свой подпольный бизнес! Хорошо хоть обошлось без милиции. Все еще могло наладиться, если подключить кое-кого из родственников – дядю Юру, к примеру. Но... Сразу же пришли повестки в армию. Сереже как раз исполнилось двадцать два, Паше - двадцать один. А пойдут с восемнадцатилетними... «Может, это и к лучшему, - говорил отец, - выбьют из них дурь, да и здесь все подзабудется. Придут, восстановятся в институте». Катя, конечно, ревела. Ей было хуже других – через три месяца рожать. Мама тоже плакала. Шепотом произносилось слово «Афганистан», и тайком от отца женщины снова и снова названивали дяде Юре.
Костю из института, кстати, не исключали. Но он ушел сам, из солидарности.
Проводы в армию сделали общими – на троих. Родители сидели в квартире, а молодежь тусовалась во дворе. Кстати, Таня впервые увидела Костикову маму – неожиданно маленькую и простую пожилую женщину с усталым глазами. Видимо, она давно и катастрофически не справлялась с задачами воспитания.
Таня очень волновалась. Во-первых, ей было страшно за брата – впервые они расстаются так надолго. Во-вторых, она не знала, идет ей или нет новенькая белая юбка, а Катю спросить не могла – она лежала на сохранении. В-третьих, пыталась понять, провожает ли Костю какая-нибудь девушка. Девушек, прямо скажем, пришло немало, но, кажется, ни на одну из них Костя не возложил ответственности ждать его целых два года. Интересно, как будет выглядеть Костя без своих шикарных волос? Все равно, как… наверняка лучше любого.
-Сеструха, иди сюда, - позвал Сережа.
Все уже сидели за импровизированным столом, сооруженным из двух досок и нескольких табуреток. Таня постаралась подойти как можно непринужденней, слегка улыбнулась.
- Танюш, какая ты красивая сегодня, - обрадовался Паша, - садись к нам, вот сюда.
Он усиленно отряхивал для нее заржавевший бочонок.
-Это что, Танька? – удивился Костя, - как дети-то растут! Танюха – это ты или не ты?
Взгляд у него был заинтригованный, на какой она втайне и рассчитывала. Таня изящно приземлилась на бочку, с ужасом думая, как будет выглядеть белая юбка после того, как она встанет. Внутри у нее все дрожало. Таня выдержала небольшую паузу, а потом, словно вспомнив, что забыла ответить, повернулась к нему и произнесла рассеянно:
- Не знаю. Наверное, я.
Костя замолчал, и она больше не смотрела на него, но чувствовала, что он поглядывает в ее сторону.
-Эх, Танюша, на два года из жизни выпадаем. Уведут тебя, как пить дать, уведут, - Паша явно уделял ей внимание.
Это очень хорошо, пускай. Пусть он видит!
-Что-то ты, Паха, запамятовал, - вдруг усмехнулся Костик, - помнится, лет шесть тому назад Татьяна Михайловна обещала руку и сердце мне. Я даже помню, когда - как Серому шестнадцать исполнилось. А теперь сидит, делает вид, что забыла.
Таня насмешливо посмотрела на него:
-Почему же, я помню. Только ничего я тебе не обещала. Я сказала «подумаю». Чуешь разницу?
-Ну и как? Подумала? Время-то было! – не унимался Костя.
-Э-э-э, притормози на поворотах! – вступил Серега, - чтобы я – свою родную сестру – да такому оболтусу отдал? Не для того растили. Вон там, выбирай, этих можно!
Брат кивнул в сторону девчонок. Ира, кстати, тоже была здесь. Она уже успела побывать замужем и развестись, но Костю явно не забыла.
-Этих – можно, но не нужно, - вздохнул Костя, - не разрешаешь, значит? А жаль…
Он продолжал задумчиво смотреть на Таню.
-Что-то ты быстро отказался, - усмехнулась она.
-А я еще не отказался, - прищурился Костик.
-Танька, хорош, - Сережа погрозил ей пальцем, - только через мой труп. И не заигрывай с ним, это опасно. Вот – Павел – другое дело. Это я одобряю.
-Ладно, прекрати, Серый, совсем человека в краску ввел. Какое замужество, ей учиться надо, - вмешался Паша.
Таня вовсе не собиралась краснеть, но с удивлением заметила, что Паша сам изрядно смущен. Ей вдруг стало легко-легко. Она поняла, что может сказать и сделать всё, что угодно.
- А знаешь, я, пожалуй, буду тебя ждать, - и она с вызовом посмотрела на Костю, - если ты не передумал.
- Че-го? – вздыбился Сережа, - да ты хоть знаешь, какая по очереди «ждать будешь»? Дурында!
-Ловлю на слове, - с таким же вызовом ответил Костя, - а очередь мы раскидаем.
На улице появился Пашкин отец.
-Ребята, хватит, сворачивайтесь! Завтра в шесть утра вставать, вещи не собраны. Павел, давай, дуй домой, пока я добрый.
Остальные «предки» тоже вышли во двор. Мама Костика встала у сына за спиной, не решаясь ничего сказать, только поглаживая его по голове.
А он все смотрел Тане в глаза и не собирался первым отводить взгляд.
- Завтра уеду рано. Прощаться сейчас будем?
- Я выйду, - тихо произнесла она, и соскользнула с бочонка.
Ничего, если и испачкалась, в темноте уже не видно. Серега, подозрительно глядя на сестру, подхватил ее под руку.
-Пошли домой.
Пока они поднимались по лестнице, быстрым шепотом говорил:
-Танька, прошу, Катюху не оставляй. Я на тебя очень надеюсь, ты мой самый верный друг. С маленьким там помогай, ну и все такое…. За меня, ладно?
-Конечно, - серьезно кивнула Татьяна.
Она вдруг представила, что завтра Сережки уже не будет, он уедет неизвестно куда, и заревела, прижавшись к его плечу.
-Ну, ты что, маленькая моя, не надо, - брат погладил ее по спине.
Уже перед самой дверью квартиры он еще раз обернулся:
-Танька, блин, предупреждаю, на полном серьезе. Чтобы ни про какого Лебедева я больше не слышал. Друг он хороший, но что касается девок… Короче, всю жизнь тебе поломает.
-Да чего ты? – огрызнулась она, притворяясь удивленной, - так, перебросились словами, не будь маньяком.
-Знаю я тебя, ты, если что в голову вобьешь…
-Ну где вы там - целый час поднимаетесь! - выглянула мама, - Сереженька, пойдем, я покажу тебе, что в рюкзаке лежит …
-Танька, - шепнул брат уже в дверях, - не забудь, где деньги спрятаны, покажи Катьке. И предкам ничего не говори.
-Мог бы не повторять, - обиделась она.
До пяти утра оставалось несколько часов, и Таня не стала ложиться, боясь проспать. Только сменила белую юбку на домашний сарафан и устроилась с книжкой в кресле. Но буквы сливались, а голова думала о другом. Незаметно она задремала. Что-то толкнуло ее, и Таня проснулась, в ужасе уставившись на часы. На кухне уже завтракали.
-Я поеду с тобой на призывной, - заявила она брату, наскоро отхлебнув чаю.
-И я... - начала мама.
-Э, нет, дорогие, - Сережа был категоричен, - прощаемся здесь. Надоели сопли. С Катькой никак не могли напрощаться, весь коридор больничный рыдал, теперь вы начинаете.
-Правильно, - сказал отец, - мальчики теперь люди военные, вот пусть сами и едут. Тем более что втроем.
Наконец поцелуи были собраны, но Таня все равно спустилась за братом во двор. Было зябко и темно. Две фигуры: длинная, худая и коренастая пониже – маячили у подъезда.
Серега остановился и положил рюкзак на ступеньку. Пользуясь заминкой, она быстро подошла к ребятам, досадуя, что «сообразила» выйти в стареньком сарафане.
-Ну, до свидания, Танюша, - произнес Паша.
-Счастливо тебе, Паш, - слабым голосом ответила она и повернулась к Косте.
Ее слегка знобило. Таня знала, что должна сделать, и ужасно боялась. Боялась, что осмелится и одновременно – что так и не решится.
-Ну, будем прощаться, Танюха? – Костя наклонился к ней и распахнул шуточные объятья.
Тогда Таня поднялась на цыпочки, обхватив его шею, и поцеловала прямо в губы. Костя сначала замер от неожиданности, а потом ответил на ее поцелуй… И это она думала, что умеет целоваться? Голова у Тани закружилась, она словно выпала из реальности в межзвездное пространство. Только чувствовала, как Костя крепко прижимает ее к себе, а его горячие руки судорожно гладят спину. Тане вдруг стало так страшно, что она вырвалась, как тогда, в детстве, и, не глядя ни на кого, бросилась в подъезд. Перепрыгивая через ступеньку, влетела по лестнице и замерла в пролете между этажами. Когда она отдышалась и решилась взглянуть в грязное темное окошко, фигурок во дворе уже не было.
Мама, наверное, все видела в окно… Теперь она и про Таню скажет «совсем бесстыжая». Лицо у нее горело. Что подумает Сережа, Паша? Но жалеть о случившемся она не могла. Никогда в жизни Таня не испытывала такого счастья, как в этот грустный для семьи день.
***
-Глупая девчонка, - сквозь зубы цедил Серега, пока они ехали в автобусе.
Сразу после того, как сестра убежала, он грубо выругался и теперь никак не мог успокоиться.
-Хорош, друг, спасибо тебе, - повторял он, а Костя упорно молчал.
-Скотина ты, Лебедев… Запудрил малявке мозги. Хрен с ними, твоими штучками, но сеструху мою оставь, понял? Ты через пять минут забыл, а она, блин, теперь думать будет!
Паша не вмешивался, но Костя прекрасно видел, на чьей он стороне. Костя мог бы сказать им: «не виноватый я, она сама пришла», но говорить ничего не хотелось. Он боялся, что спугнет это новое, странное чувство. Никогда и ни с кем в своей жизни он не испытывал такой пронзительной нежности, хрупкой и острой. В горле стоял комок. Почему-то вспомнился случай из детства. Ему было лет пять, и летом они жили с мамой в деревне. Как-то мать взяла его с собой на пруд. Пруд был заросший, окруженный темной стеной мрачных сосен. На нем торчал маленький мостик для рыболовов. А в воде, совсем рядом с мостиком, плавала единственная белоснежная кувшинка – чистая и яркая, как маленькая звездочка.
-Мама, я достану тебе, - Костя побежал по мостику.
-Только осторожно, в воду не свались, - опасливо крикнула вслед мать.
Костя лег животом на мостик, легко дотягиваясь до цветка. И вот тогда он ощутил нечто похожее – нежность, от которой заболело где-то в груди. Он вернулся с пустыми руками.
-Ну что же ты, где мой цветок? – засмеялась мать.
-Мама, нельзя, - серьезно ответил мальчик, - я его полюбил.
Из воспоминаний его вывел нарочито сильный толчок локтем – приехали.
Они вышли из автобуса. Серега с ним больше не разговаривал. Тогда Костя догнал его:
- Не парься, Серый. За два года она забудет даже, как я выгляжу.
- Забудет, - резко произнес Серега, - если только не вздумаешь со скуки писать или звонить. Она девочка гордая, первая не полезет. Ну, то есть, больше не полезет… - поправился он.
-Замётано, - мрачно ответил Костя, - моё слово закон. Да и не умею я письма писать.
***
Таня решила перевестись на вечерний. Во-первых, ей предложили работу – помощником юриста, и она решила, что практический опыт и стаж принесут куда большую пользу, чем «дрессура» в институте. Во-вторых, хотелось зарабатывать хоть небольшие деньги. Домой она теперь возвращалась поздно.
Так было намного легче. Голова весь день занята, можно не думать о Косте. Да и что о нем думать? Ни одного письма или привета. Хотя от Пашки брат передавал приветы регулярно. Странно, но даже на фотографиях с присяги Кости не было, хотя она точно знала – все трое попали в одну часть в Казахстане.
Сережа писал, в основном, Кате – по письму в неделю. Родителям – два раза в месяц. Сестре – написал только одно письмо за весь год. Все очень волновались – в Казахстане начались какие-то националистические волнения. «Радуйся, что не на Украину попал», - говорил папа, - к словам-страшилкам в семье прибавилось слово «Чернобыль» - авария случилась меньше чем через месяц после призыва.
Летом, на втором году службы, в отпуск приезжал Павел, забегал к ним, но Таня отдыхала с родителями в Крыму. Катя только передала от него «горячий привет» и рассказала, что Павлу с Сережей присвоили «сержантов». Про Костю – снова ни единого слова. Как сговорились.
А в сентябре и Серегу отпустили на неделю домой. Он приехал рано утром. Катя бросилась мужу на шею, а дочка испугалась спросонья и разревелась. Машке недавно исполнился годик, и она вовсю топала по длинному коридору, изредка с размаха опускаясь на «пятую точку».
-Ну вот, - расстроился Сережа, - она даже не идет ко мне… Еще бы, собственного ребенка только на фотографиях и видел!
-Ничего, привыкнет, - успокаивала Катя.
В тот же день, прослышав про отпускника, появился Вовка.
-Слушайте, ребят... Такое дело. Значит, так: нельзя упускать момент. Я открываю кооператив. При нашей автомастерской – на кузовные работы.
Катя испуганно смотрела на него.
-А как? Разве это любому можно?
-Конечно. Читаешь газеты? Ну, вот. К чему это я? Нужны разные документы, ну, это мне напишут, а еще начальный капитал. Я тут кое-что набрал. Вы как – в деле?
-А что мы можем? - спросил Серега, - ты не забыл, часом, нам еще почти год на плацу вышагивать под жарким казахским солнцем?
-Ребят, я же понимаю. Я все сам раскручу. Но нужны бабки, ясно? Прибыль – поровну. А пока вы тут на них сидеть будете, момент упустим. Потом много таких разведется, слыхал словечко – «конкуренция»?
Серега задумался.
-Сереженька, ну не надо, пожалуйста! Вы уже однажды влипли… Не наше это, бизнес всякий, не умеем мы.
-А кто умеет, Катя? – пробасил Вова, - говорю же, это мое дело, я знаю его. Блин, сейчас кому предложи на таких условиях – только деньги вложить, остальное – в равных долях! А вы кочевряжитесь.
-Вов, я - «за», - проговорил, наконец, Сергей, - и давай, не в равных долях, давай – сорок процентов твои, по тридцать нам, так будет справедливо. Но за ребят я отсюда не решу, а деньги общие.
-Сереж! – взмолилась Катя, - нам столько надо купить, вон на зиму комбинезона нет у Машки.
- Блин, Катя! – Вова смотрел на нее, как на идиотку, мол, все женщины такие глупые? – ты прибыль получишь через месяц, ни за что ни про что! С неба! И ни то, что комбинезон паршивый, квартиру кооперативную купишь, ясно?
- Вов, давай так, - Сережа устало провел рукой по лбу, - с ребятами перетрем, позвоню, ладно? А Катюха деньги передаст.
-Точно передаст? А то упрется…
Катя возмущенно встала и вышла из комнаты.
***
За несколько дней малышка успела привязаться к Сереже и даже начала говорить «папа». Тем тяжелее было расставание.
-Ничего, немножко осталось… Считай, осень уже прошла, только зиму переждать.
Катя сидела на кухне, уткнувшись мужу в плечо, а он, похоже, утешал сам себя. Таня пыталась отвлечь Машеньку, чтобы дать им нормально попрощаться, и заманивала ее новой игрушкой – музыкальным домиком. Если подергать за веревочку снизу, внутри играла музыка, и котик в окошке двигался.
Малышка любила Таню, как «вторую маму». Пока Катя закрывала институтские долги и писала диплом, Таня порядочно «насиделась» в няньках. Но сейчас девочка будто чувствовала, что объявившийся папа уезжает, и наотрез отказывалась с ней идти. Завтра предстояло защищать курсовика, а Таня совсем не подготовилась, но все равно весь вечер просидела с семьей. Уже ушли к себе родители, а она все ждала и ждала. Неужели Сережка так и уедет и ничего не скажет про него.
Сама она спрашивать не хотела и боялась. Но как убедиться, что Костя жив-здоров?
Наконец, Машка поддалась на ее ухищрения и отпустила мамин халат, согласившись дать ручку «Та-те». И тут невестка произнесла:
- А что, Косте твоему отпуск не дали? Я его маму вчера видела, так не знала, что и сказать.
Таня замерла в дверях. Брат метнул на жену недовольный взгляд, но ответил:
-Какой, на фиг, отпуск? Он уже два раза сидел на «губе». Ему только новый наряд вне очереди могут дать.
-Что так? – удивилась Катя.
- Ну, не вписывается Лебедев в армейскую жизнь, - вздохнул Серега, - ему все кажется, что он какие-то права имеет. На дембель, небось, последним уйдет. А нам его ждать придется, уговорились ведь вместе.
«Живой», - отлегло от сердца у Тани. Она хотела спросить, что такое «губа», но не рискнула. Спросила Катя:
- А за что наряды? Что он такое делает?
- Ну, последний раз за самоволку. В город его, видишь ли, потянуло.
- Зачем? – подняла брови Катя.
- Как зачем? К девочкам, зачем же еще?
Сережа не смотрел на сестру, но Таня могла поклясться, что последнюю фразу он сказал с особенным удовольствием, и предназначалась она ей.
- Там же одни казашки? – засмеялась Катя.
- Зря ты так думаешь.
- Таак… а ты у нас в город ходишь?
Сцена ревности уже не интересовала Таню. Она подхватила Машеньку и ушла с ней в большую комнату. Механически Таня дергала за ниточку на домике, чтобы играла музыка, а сама сидела совершенно подавленной. По телевизору шла программа «Взгляд», которую обычно ждали целую неделю. Она тупо уставилась в экран, даже не пытаясь понять, о чем говорит Листьев.
-Дай, дай, - лепетала Машка, протягиваю пухлую ручонку.
И, наконец, разревелась, видя, что «Та-та» не обращает на нее никакого внимания.
После того, как Сережа уехал, где-то через месяц, Таня познакомилась с одним парнем и начала с ним встречаться. Точнее, они уже были знакомы с Димкой – когда-то вместе ходили к тому самому репетитору, а теперь увидели друг друга в институте. Он тоже учился на вечернем. Но встречались они как-то странно. Дима приглашал ее то в театр, то на выставку, они изучили всех старых и новых, ранее запрещенных художников. Увидели с десяток современных театральных постановок на злободневные темы. С Димой было интересно разговаривать, но… Все происходило как будто во сне, в тумане. И было ей совершенно не нужно.
***
Возвращение домой, по задумке Сережи, должно было стать сюрпризом. Никаких писем и звонков с предупреждением. С отращенными челками, фуражками набекрень и всякими другими «дембельскими» прибабахами «не по форме» они проехали несколько дней в поезде и вылезли, наконец, на Казанском вокзале. Симпатичная смешливая проводница помахала им рукой.
Москва удивительно изменилась за эти два года. Как на дрожжах, появилось сотни разномастных ларьков, выползли нищие. В переходе играли на скрипке, собирали милостыню, и продавали, продавали, продавали. Посчитав свои скромные деньги, они решили не брать такси и сели в метро.
Сергей решил, что для разговора самое время. Он наклонился к Костику.
-Слышь, Костян, без обид только. Ты к нам не заваливайся первое время. В кафешке завтра посидим, дембель отметим. С Вовкой встретимся.
-Это почему? – нахмурился Костя, - не слишком хорош для такого общества?
-Не будь идиотом, ты знаешь, почему.
-Из-за сестры твоей, что ли? – выдавил тот.
-Да, - коротко ответил Серега.
- А чё, думаешь, она меня еще помнит? Спрашивала что-нибудь? – вопрос прозвучал впервые за два года, и голос его звучал небрежно. Вот только… не слишком ли небрежно?
- Нет, не спрашивала… Даже странно. Так что, давай, не будем рисковать. Чего ты у нас не видел? Катюху в кафе позовем с Машкой. Ну, обещаешь?
- Да Катюха твоя терпеть меня не может, - Костя, прищурившись, посмотрел на Пашу, - не, а этого господина, вы, значит, принимаете?
-А этот господин не представляет опасности, - вступился Павел.
-Ну да, ну да, смотря как посмотреть…
-Костян! – взмолился Сергей, - ну будь человеком, друг ты мне или…
-Ладно, - холодно сказал Костя, - не приду.
«Обиделся, все-таки, - подумал Сергей, - ну и хрен с ним, на обиженных воду возят». Он не сомневался, что Танька ничего не забыла. Очень ему не понравилось, как она слушала в прошлый раз про Костины похождения.
***
Завтра, разумеется, встретиться не удалось. Послезавтра тоже. Сначала Серега обошел всех родственников, потом съездили в деревню к «другой» бабушке – папиной маме. Потом мать заставила его поехать в институт и узнать, что нужно для восстановления. Соскучился по Кате, по Машке – она стала еще забавней, «лопотунья», узнала его. Паша забежал к ним в тот же вечер - поздороваться. Сережа видел, как друг обрадовался, увидев Таню, и как вытянулось его лицо – у них как раз гостил Дима, иной раз провожавший Таню из института.
Вообще, Сережа бы не возражал, если б у Тани с Пашкой что-нибудь получилось. Нейтрализовать Диму будет легко. Танька и сама к нему почти равнодушна.
Он наблюдал за сестрой. Если она и была разочарована, что не увидела Костика, то виду не показала. Хотя даже Катя удивилась – «что же это Костя не пришел?» Серега воспрял духом. Он и сам не мог объяснить себе, почему его так злит детская влюбленность Татьяны. Конечно, Лебедев оболтус, но парень-то, в принципе, отличный. Да, отличный, для компании, но не для семьи. Сергей за сестру в ответе. А Пашка – воспитанный, интеллигентный, прекрасные родители. Сережа не замечал, как мысленно повторяет слова собственных предков.
Собраться вместе получилось только недели через три, но этой встречи уже ждали с нетерпением. Во-первых, из отлучки вернулся Вовка, и всем хотелось узнать, как обстоят дела с вложенными деньгами. Во-вторых, соскучились. В-третьих, надо было решать, как жить дальше. Не с родителями же это решать и не с женой.
Вовик подъехал на новенькой красной восьмерке, гордо вышел из машины в варенных джинсах под восхищенные взгляды друзей. Рассмешил только его выкрашенный чуб. Начало обнадеживало.
-Ну привет, солдатики, родные! – они обнялись, - переднеприводная! – гордо объяснил он, показывая на свою «красавицу».
Павел пожал плечами.
-Отец говорит, чудная машина. Двигатель стоит поперек, капота не видно, когда за рулем сидишь.
-Э, да что твой старик понимает! Одни пенсионеры теперь на классике и ездят.
Друзья уселись в кафе. Костик запаздывал. Наконец, он появился, а с ним - Ирка. Ребята недовольно переглянулись, но Иру разговор не интересовал. Она отошла к бару, заказав себе новомодные коктейли.
-Костян, - развалившись, поинтересовался Вовка, - не врублюсь никак. На кой хрен тебе эта дамочка, напоминающая мамочку? Насколько я тебя знаю, каждая девочка здесь будет твоей через пять минут. Только махни. Да не, чё я говорю – быстрее. Таких телок можешь иметь! Всегда тебе завидовал...
-Вов, прекрати, - поморщился Паша, - не твое дело.
- Не, ты прости, конечно, но, может это любовь? Тады – ой, - и Вовка приложил руку к груди в притворном раскаянии.
Положив ногу на ногу, он вальяжно, немного свысока рассматривал своих «солдатиков». Пашка поспешил отрастить волосы, а Костя, наоборот, постригся покороче, избавившись от своих прежних «кудрей» и даже от дембельского чуба.
-Ну, если серьезно, я тоже не понимаю, - Сережа вопросительно глянул на Костю.
-Вот как? Непонятливый ты мой, - усмехнулся Костя, - а понимать, пацаны, нечего. По барабану - Ира, не Ира. Тогда почему бы не Ира?
Сереге этот ответ не понравился.
-Обленился ты, брат, совсем хватку потерял, - заржал Вова, - ну, я понимаю, Пашка, он у нас известный девственник…
-Ладно, хорош трындеть, давай, расскажи нам, что там у тебя с кооперативом. Как наши бабки – впрок пошли? – прервал его Костя.
-А как же! – хвастливо заявил Вовка, - я вам дивиденды приволок, за весь срок. Рассчитываю на вашу благодарность.
И он ленивым движением открыл портфельчик, достал три плотных пачки с купюрами и небрежно бросил их на столик.
-Лихой малый! – в глазах Кости мелькнула насмешка.
-Поскольку тут? – обрадовался Павел.
-По три.
Серега радостно присвистнул.
-Ну, молодец, Вован, спасибо тебе!
-Спасибо потом скажите, дивиденды каждый месяц будут. Только вы теперь тоже подключайтесь. Я уже тут хватил лиха. Но теперь все в ажуре. Крышу нашел классную – ментура. Дикий рэкет больше не суется. Одно «но» – оружие ментам применять нельзя вне службы. Да и хрен с ним. Кто на майора милиции полезет?
-Майора? – поразился Сергей.
-А ты как думал? Им тоже кушать хочется.
-А с помещением что? – поинтересовался Паша, - ты все там же, при мастерских?
-Нет, помещеньице при гаражах снял, но неподалеку. Значит, так, хочу, чтобы Пашка занялся бухгалтерией всякой, финансовой работой, у него получится. Серега, ты, наверное, электрикой, это мое слабое место, я больше по кузовным секу. Есть еще идея – чехлы шить, но не знаю, где ткань достать по дешевке. Костян, раскрутишь направление? Ты вроде с джинсами занимался, опыт есть.
-А ты у нас за начальника будешь, да, Вовк? – невинно поинтересовался Костя, делая кораблик из салфетки.
-Да не гони, Костян! Я так не говорил. Просто дело знаю, ну и подумал, - Вовка несколько понизил тон.
-Да ладно, ладно, я тоже так спросил, - продолжал Костя, - слушай, ты нам вот еще что поведай. Какая прибыль идет – ну, сколько с рубля вложенного получается?
-То есть? – не понял Вова.
-Ну, к примеру, вот я вложил деньги – ты знаешь сколько. Ну, без учета того, что ты работал, хлебнул лиха, а мы нет, говорим просто про вложенные деньги. Сколько с одного моего рубля вышло прибыли?
-Ты че, Лебедев? – Вовка подскочил на месте, - я тебе че тут, Рокфеллер, как я тебе подсчитаю? Все разделено по честному! Другой мог бы сказать, что дельце не выгорело и не отдать, а я, как дурак… Эх, вы…
-С другим бы мы дел не имели. Да не ерепенься, сядь. Никто тебя ни в чем не обвиняет, все благодарны, - спокойно сказал Костик, - простой вопрос задал. Че ты злишься?
-Ладно тебе, Кость, - смутился Сергей, - зачем ты, правда? Человек старался…
-Бизнес есть бизнес, просто хочу знать, что я получаю. Не, деньги отданы добровольно, никаких претензий нет, но надо понять, стоит ли овчинка выделки. Ты отдал нам за этот год нормальную сумму, но вложено-то куда больше.. Получается, я мог бы придти сегодня, и спокойно взять свои бабки из шкафчика, тратить их или вкладывать.
- Так ты же дальше будешь с них получать! Я че, сказал тебе, что это все?
-Ну, вот я и хочу знать, сколько я буду получать дальше. Сейчас вышло по 300 рэ в месяц, так? Значит, все бабки только через год отобьем?
-Как дело пойдет. Может, быстрее, может, наоборот.
- Значит, как решит твоя задняя нога, - кивнул Костя, - слушай, Вовк, тогда такое предложение. Автомастерская – это не мое. У меня есть свои задумки. Короче, про всю сумму с дивидендами не говорю – все понимаю. С учетом полученного - отдай только оставшееся, можешь даже заминусовать свое «лихо». Считай, что мои бабки работали для тебя просто так. Так сказать, взаймы без процентов. Для тебя - никакого убытка, весь ущерб мой. Разойдемся по братски, а?
Вовка нахмурился. Видно было, как работает его мысль: отдай одному, попросят другие. Конечно, одному получать прибыль веселее, но отдавать деньги… Хотя ну его, этого Лебедева! Вот геморрой, будет приставать с расчетами, домогаться до цифр. У дела должен быть один командир, который и должен решать, кто сколько заработал.
-Блин, Костян, как я тебе деньги из оборота достану? Они ведь крутятся.
-Ну, достал же ты нашу прибыль.
-Знаешь что? – на лбу у Вована появилась морщинка – признак еще одной мысли, - мне тут пригнали на ремонт тачку… Прикинь – иномарку. «Гиви» один пригнал, из Одессы. Там уже много таких, моряки везут. Хочет новую брать, такой разборчивый. А эту - «купи, говорит, или продай для меня, генацвали… а не продашь – выкини, че ее уже чинить». А чинить-то там нечего, два раза плюнуть – я уже почти все сделал. Хотел себе оставить. Но, раз такое дело… Забирай уж. Других вариантов, извини, нет.
Костя, прищурившись, смотрел на него. Видно было, что у Вована зимой снега не выпросишь, и тачка, наверное, совсем разбитая, раз так легко расстается. Но… черт с ним, с паршивой овцы, как говорится…
-А что за тачка?
- Ford Granada, американец.
Серега с Пашкой пожали плечами. Название никому ничего не говорило.
-А цвет?
-Черный. Хочешь, будет тебе другой цвет? Забыл, где работаю?
-Ладно, посмотреть надо.
-А чем заниматься-то хочешь, Костян? – запоздало спросил Серега.
- Идей много. Позвоню, расскажу. Звонить-то тебе можно? – нахмурился он.
-Звони, конечно, - опустил глаза Сергей.
-Как там… твои поживают? Как дочка?
-Болтает уже… Блин, как жалко, два самых интересных года – без меня…
-Ладно, остальные еще лучше будут. Татьяна как? Замуж не вышла?
Серега откинулся на кресло.
-Почему спрашиваешь? Мы же договорились.
-Не впадай в паранойю. Я помню, - Костя взял новую сигарету.
-Кстати, Серега, все хотел спросить тебя, - вмешался Павел, - а что это там за мальчик-зайчик у вас дома обитает?
-Дима, что ли? Танькин друг.
-Точно - друг?
- Да, по-моему, ничего серьезного.
-А ты почему спрашиваешь, Павел Борисович? – поинтересовался Костя, - хотя да, я забыл, тебе ведь можно.
- Вооон туда посмотри, - Пашка кивнул ему в сторону бара. Ирка, про которую все успели забыть, весело заигрывала с барменом, и кажется, изрядно ему надоела, - там твой ответ сидит - почему мне можно спрашивать, а тебе – нет.
-Ладно, пацаны, у вас треп, у меня дела, - Вовке стало скучно, - короче, давайте в понедельник, в мастерской. Костян, машина ждет, приходи смотреть.
-Мне тоже пора, - Костя поднялся с места, махнув рукой своей спутнице.
Ирка нехотя поднялась с крутящейся табуретки. Коктейлями она уже накачалась изрядно. Костя спокойно взял ее под руку и вывел наружу. Глядя им вслед, Сережа с Пашкой снова пожали плечами.
***
Тачка ему понравилась - большая, вместительная.
-Да такой в Москве ни у кого нет, - разорялся Вовка, - знаешь, сколько стоит? «Волга» отдыхает.
Костя вздохнул. Внутри, наверное, все гнилое, но вид – действительно, классный. Паша тоже восхищенно кивал.
- Кузовные, говоришь, работы… Ладно! - согласился Костя, - но если встанет посреди дороги – ремонт с тебя.
Вовка облегченно вздохнул. Деньги оставались при нем, прибыль с них – тоже. Мысль, что Костину часть надо разделить поровну с остальными дольщиками, в голову ему не пришла.
-Так чем займешься, Кость? – поинтересовался Серега на обратном пути.
-Сереж, при Бауманке в аспирантуре есть парень. Помнишь, Мишку с моего потока? Хотя я вас не знакомил…Короче, интересная идея. Хотим открыть кооператив программистов. «Алгоритм», к примеру, или там «Лучшие программы»…
-Кооператив кого??
-Ну, программы писать для наших ЭВМ. Я хочу или с ним в равных долях, или за свой счет - у него пока с бабками проблемы. Только вампир наш Вовик денег не отдаст, а мне начальный капитал нужен. Сейчас видеосалоны хорошо пошли, наверное, начну с этого, подзаработаю, там видно будет. При салоне кафешку можно.
-Ну а бабки где возьмешь?
-Займу, по старым связям уже нашел. Мужик тоже начинал с фарцовки, а теперь такой солидный кент стал. Процент обещает низкий. Может, вы с Пашкой со мной?
-Да нет… Здесь вроде как дело верное, прибыль на лицо. Крыша есть. А там риск большой, вдруг не получится, чем отдавать?
-Смотри сам.
***
Таня впала в настоящую депрессию. Ждать неизвестно чего было легче - мол, брат вернется, с ним Костя, а там… Но вот прошло три месяца. Паша не выходил от них, благо жили по близости, постоянно мозолил глаза. А Костя так и не появлялся. Надежда в то лето умирала медленно. Ей все казалось – он вот-вот он зайдет или позвонит…
Нынче Таня знала - она ему совершенно не нужна. Как-то Костя позвонил по телефону, сказал «Здравствуйте» и очень официально попросил позвать Сергея. Это стало последним ударом. Кроме того, брат намекнул, что, вернувшись, Костя снова сошелся с Иркой. Вот этого она понять никак не могла. Если Костя – такой бабник, как описывает его Серега, для чего ему эта потасканная грубоватая баба, успевшая за два года снова выйти замуж и развестись?
С Димой Таня то дружила, то нет. И сама удивлялась – как он терпит ее до сих пор. Может, ему просто скучно? Институт и на нее наводил тоску. Столько часов на «Историю СССР», это невероятно! Она уже давно прочитала все возможные публикации про культ личности, «Дети Арбата» Рыбакова, а на экзамене заставляли долдонить про политику партии и переход от социализма к социализму с человеческим лицом. Пару раз она даже нагрубила пожилому, закостеневшему на своей кафедре преподавателю, когда тот заявил студентам, что нынешнюю шушеру надо расстреливать, как при Сталине. Одна из ее подружек по курсу начала ходить в церковь и подсовывала Тане Евангелие и распечатки книг отца Александра Меня. Но Таня относилась к этому скептически. Правильно говорит отец, раньше все были комсомольцами, а теперь православными заделались.
Катя рвалась выйти в школу преподавать, но Машка, по общему мнению, была еще слишком маленькой для детского сада. К тому же совершенно не умела есть сама, сказывалось обилие «нянек». Сережа восстановился в институте на заочном и активно искал работу. Впрочем, у него были какие-то заморочки с Вовкой. Паша снова вышел на дневной. Его родители считали, что только на дневном можно получить нормальное образование, а денег у них пока хватает. Мама его была отличным стоматологом, отец – доктором наук, в каком-то продвинутом НИИ. Правда, НИИ-то как раз постепенно загнивало…
Жизнь текла однообразно. Осенью произошло грандиозное событие – по телевизору начали показывать первую мыльную оперу – бразильское кино, доселе невиданное. Называлось – «Рабыня Изаура». Вечерами на улицах Москвы все вымирало. И мужчины, и женщины не отрывались от необычного зрелища. Вот и сейчас на экране раздалась долгожданная мелодия-позывной, и появился усатый, но симпатичный злодей – синьор Леонсио. А бедняжка Изаура пряталась от его внимания, как только могла.
-И чего ей надо, никак не пойму? – заявила Таня, - классный мужик! На себя бы в зеркало посмотрела.
-Таня! – не желая понимать сарказма, возмутилась мама. Она сегодня помогала с внучкой и осталась посмотреть сериал, - вот и странно, что тебе непонятно! Она порядочная девушка, хоть и рабыня, и не приемлет такого отношения. И вообще, ты такая грубая стала! Что с тобой?
-Да с ней вообще разговаривать невозможно. Заболела ты, Танька, что ли? Или возраст такой вредный, – влез в разговор братец.
-И правда, бледная, худющая, синяки под глазами, - обеспокоилась мама, и минуту помолчав, спросила, - Танечка, а как у вас там с Димой?
-А что с Димой? – равнодушно повторила Таня.
На экране Леонсио зажал Изауру и пытался насильно поцеловать, вызвав возмущение у миллионной телеаудитории Советского Союза.
-Ну… - нерешительно начала мама, - вы так давно встречаетесь. Между вами… в смысле… ну, все в порядке?
-Ты хочешь узнать, не спим ли мы? – мрачно усмехнулась Таня.
-Татьяна! – мама потеряла дар речи, - ну как тебе не стыдно!
-Это тебе как не стыдно, мамочка, спрашивать такие вещи при всех, - серьезно ответила Таня, - да ладно, успокойся, успокойся! По крайней мере, мне этого совершенно не надо. Дима ведь не Леонсио.
-Ну, дайте же вы посмотреть, - взмолилась Катя, которую и так постоянно отвлекала Машка, требуя то «пить», то «писать».
В дверь позвонили.
-Открой, Серега, - Таня больше не дергалась на каждый звонок: Пашка, наверное, кто же еще. Он здесь, как член семьи. Ну, разумеется, он.
-Привет. А, Бразилия опять? Слушайте, как вы эту хрень смотрите? Я две серии посмотрел, и больше не выдержал.
-Не нравится – не смотри. И нам не мешай, - отрезала Катя, - вон, иди с ребенком поиграй, если делать нечего.
Пашка метнул взгляд в сторону Тани.
-А ты, рабыня Изаура, чего такая злая сегодня? Тоже смотришь?
Таня пожала плечами.
-А что еще делать? Занятий сегодня нет. Точнее, есть, но я забила.
-Зря ты так с институтом, смотри, упустишь чего, - посоветовал Паша.
Таня хмыкнула.
-Да я туда почти не хожу, а все сессии на пятерки сдаю. Со мной даже разговаривать кое-кто перестал.
-Хочешь, пошли в видеосалон? «Рэмбо» посмотрим. Или еще куда, - как бы между прочим предложил Паша, понизив голос.
-Не шепчитесь, я все слышу, - буркнул Серега, - сходи, правда, Танька, отвлекись. А то смотреть на тебя кисло.
Таня задумалась. Они с Димой уже ходили смотреть «видик». Обычная комната с телевизором, а зрители располагались на стульях, составленных в несколько рядов. Только показывали фильмы, недоступные в официальном прокате. В прошлый раз они попали на какой-то ужастик. Конечно, если пойти с Пашкой, может быть, Костя узнает и… Таня ведь не дурочка, прекрасно понимает, Паша хочет «дружить». Если б он не был ей симпатичен, - наплевала бы и пошла. Но использовать Пашу не хотелось. Она представила, как попадает с ним в недвусмысленную ситуацию и вынуждена объясняться… Жаль обижать хорошего человека.
-Не, Паш, спасибо, не охота. Да и на работе устала. Лучше дома посижу.
-Слушайте, вы, идите отсюда, - не выдержала Катя, - и ребенка заберите.
Таня поднялась и отправилась в свою комнату, и не подумав прихватить Машку. Она и так, как пришла с работы, только и делала, что развлекала ребенка и кормила девочку ужином, пока Катька трепалась по телефону. Пусть теперь отец занимается!
Паша отправился за ней.
-А что ты слушаешь? – поинтересовался он, глядя, как она перебирает кассеты, - «Ласковый май», «Мираж»? «Модерн Токинг» любишь? Принести тебе что-нибудь?
Первый Серегин кассетник, подаренный Костиком, теперь принадлежал Тане. Брат купил себе другой, более современный.
Она презрительно скривилась.
-Вот еще! «Кино», «Наутилус», ну, «Алису» можно. Агузарову еще. Только нигде не могу найти новый альбом Бутусова, - она бросила взгляд на стенку, где висела фотография лидера «Нау».
-Заказ принят, - бодро ответил Павел.
-Паш, ты прости, хочу отдохнуть, поваляться. Ничего, если тебя выгоню? – прямо спросила она, так и не придумав нужных слов, чтобы отделаться от него.
-Конечно, Танюш, - он грустно улыбнулся, - тебе дверь закрыть?
-Угу, закрой, пожалуйста, - кивнула она.
Паша вышел. А она врубила что-то погромче, легла на спину и уставилась в потолок. Ну вот, и еще один день прошел. Пустота…
***
Костя взялся за дело со всем энтузиазмом, погрузился в него с головой. Почему-то казалось, что вот сейчас он раскрутится, станет в собственных глазах человеком, и тогда… А что, собственно, тогда? Мысль о Тане, которую он так упорно гнал от себя, стала чем-то вроде навязчивой идеи. Причем, чем больше Костя внушал себе, что это и глупо, и не по-дружески, и вообще – для чего ему надо? - тем сильнее хотелось увидеть девушку. Да ведь он и не знает ее практически! И два года не видел! Но утро начиналось с мыслью о Тане. С этой мыслью он бросался в работу – как в бой. Засыпая, подсчитывал планируемые суммы прибыли, и думал, думал, думал о Тане.
Собственно, в любой момент можно было услышать, что Таня, к примеру, вышла замуж. И что еще хуже – за Пашку. Ведь именно это горячее желание легко читалось в глазах ее братца!
Костя оглядел свой салон. Он постарался сделать его уютнее и интереснее, чем у других, подобрать фильмы, которых нет у конкурентов. Аренда приличного помещения стоила бешеных денег, но прибыль сразу полилась рекой. Нашлись и помощники. Только в последнее время все чаще заходит всякая шушера. Тут надо подумать… Да и видаки скоро будут доступными для народа. Тогда салоны станут не нужны. А что будет нужно? Правильно, видеокассеты.
Костя хватался за любой способ заработать, который только попадался. Машина водки? Значит, продадим водку. Картошка из деревни? Тоже – давай. Вот только с кафешкой пока ничего не вышло. Слишком много надо разрешений, а, значит, и денег. С местной крышей вроде договорился, грабеж, конечно, но неизбежно. Кстати, можно и тему шмоток открыть снова. Один из знакомых варил на дому джинсы. При салоне можно устроить небольшой ларек. Вот здесь – буквально пару квадратных метров отгородить…
Костя обернулся.
-Привет! Классно тут у тебя стало!
-А, привет, Павел Борисович! Как жизнь? – они пожали друг другу руки, - что-то давно тебя не видал.
-Ну, это ты у нас теперь бизнесмен, а у меня институт… Как твоя идея с программистами? Пошла?
-Не поверишь, вот за всем этим – некогда заняться. Часть денег уже выделил, Мишка там копошится, а я – на разрыв.
Паша кивнул головой в сторону миловидной девушки, встречающей клиентов, и лукаво улыбнулся:
-Тоже, наверное, время отнимает?
-Ленка, что ли? – Костя покачал головой, - она у меня работает.
-Ну, ну, рассказывай… - недоверчиво протянул Павел, - что за фильм будет?
-Да, каратэшный какой-то… Достало меня это кино. Сам давно не смотрю.
-Слушай, Кость, по всей Москве ищу – не могу найти. Где бы «Наутилус» записать – второй альбом его?
- «Князь тишины», что ли? – уточнил Костя.
-Не знаю. Наверное.
-Увлекаешься русским роком? – с любопытством спросил Костик, - а не знаешь, чего хочешь.
-Ну, это не мне. Меня тут попросили…
-Девушка, наверное?
-С чего ты взял? – смутился Паша.
-По лицу видно. Симпатичная?
-Нуу…
-Где познакомились?
Паше разговор явно не нравился.
- Да ладно, принесу, - неожиданно согласился Костя, но взгляд у него стал нехороший.
-Ну, а как там у тебя с Ирой? – неловко поинтересовался Паша, опасаясь продолжения допроса.
-Ира любит замуж выходить, такой у нее маленький недостаток. Да и времени у меня нет вытаскивать ее из баров. Так что мы расстались.
-Дааа? – протянул Паша. Эта новость его не очень порадовала.
-Знаешь, Пашка… Не, отличные вы с Серым мужики, конечно. Я, может, вам и не чета. Только я тоже человек, ясно? – неожиданно зло сказал Костя.
-Конечно, к чему это ты?
-Да к тому! – Костя взял плащ, и двинулся к выходу, - а кассету – принесу, принесу! Прямо тому, кто у тебя просит, как ты на это посмотришь?
-Кость, ты же обещал Сереге, - встревожился Павел, - как так можно?
-А, сразу раскололся! Не дрейфь. Я, увы, сознательный. Сам все понимаю. А считал бы иначе, и обещать бы не стал. Ладно, поехали!
-Куда?
-Кассету дам, выслужишься… Лен, пока без меня, ладно?
Они вышли из салона и залезли в Костин фордик.
-Эх, здорово тут у тебя, - примирительно начал Паша, - столько места! Не то, что у бати в четверке.
Костя молча прибавил скорость.
-Слушай, Костян, на меня-то за что злишься? – не выдержал Павел, - ты же понимаешь, Серега боится за сестру. Да ты, блин, сам виноват, перед армией такое вытворял… И не пойму я никак, тебе же вроде как по фигу было? Чего тебе до Таньки? Просто самолюбие, что ли? Ну, докажешь, какой ты мачо, у тебя получится. А я? Мне-то что делать?
-А что у тебя с ней? – глухо спросил Костя, - вы встречаетесь?
- Я люблю ее, - признался Павел, - всегда любил только ее. Почти с детства. Тебе этого не понять…
-А она? – Костя проглотил колкость.
-Не знаю… Да не гони ты так! Темно ведь уже… Пока просто по-дружески относится. Она такая задиристая стала, подход найти трудно.
Костю слегка «отпустило».
-А вы с Серым, значит, измором ее берете? И ведь возьмете, с вас станется…
Они подъехали к Пашкиному дому.
-Мы разве не к тебе? – удивился Паша, снова встревожившись. Костя жил в квартале от них.
Припарковал машину около подъезда, он открыл бардачок и достал кассету.
-Держи. С доставкой на дом.
-Ну, ты жук! Сразу не мог отдать?
-Да я думал просто, в какой овраг тебя скинуть… - ухмыльнулся Костя, - да так и не решился.
-А на что ты решился?
-Не зли меня лучше, Борисыч. Я хоть раз не сдержал слово?
Паша благодарно кивнул и вылез из форда.
-Дверью не хлопай! – крикнул ему вслед Костя.
Павел уже скрылся в подъезде, а он все сидел, задумавшись. Как рано стало темнеть… Надо поехать к Вовке, отрегулировать фары, вспомнил Костя. Он вышел из машины, обошел ее, осмотрев фары, и закурил, глядя на Серегины окна с бежевыми шторами. Окно маленькой комнаты на четвертом этаже было погашено. Неожиданно он услышал голоса, резко обернулся и сразу отшагнул в темноту деревьев.
Две подружки шли домой с автобусной остановки. Они еще не появились в свете фонаря, как он скорее угадал, чем увидел: тоненькая, невысокая фигурка в джинсах и коротком плащике с пояском – это Таня. Она шагала решительно и быстро.
-Значит, ты просто дурочка! – звонко говорила Таня кудрявой светловолосой подружке, что-то тараторившей вслед, - надо уважать себя. Пошли его на фиг, и всё!
-Да… тебе легко говорить, Дима твой другой, совсем другой.
-Дима – не мой.
-Что, опять поругались? И как он тебя только выдерживает? – ахнула та.
-А никак. Мы уже расстались, - и Таня резким движением открыла дверь подъезда, выпустив на улицу порцию света.
-Ну?! Вы же в одной группе учитесь, да? И как же… Ой, смотри, - вдруг обернулась кудрявая, - какая тачка стоит. Интересно, чья это?
Костя стоял, не двигаясь. Таня вгляделась в темноту.
-Бандюги какого-нибудь машина, пошли быстрее. Слышала, вчера стреляли в доме напротив?
-Ага, кошмар такой! У нас даже окна звенели…
И девушки скрылись в подъезде. Через несколько минут в доме зажегся новый квадратик окна.
Ступор покинул его. Надо уезжать, а то сейчас Таня покажет Сереге «бандитскую» машину у их подъезда. Костя быстро сел и завел мотор.
Кстати, где там учится Таня, в юридическом?
***
Теперь он не мог ничего поделать. Чтобы жить, он должен был видеть ее. Видеть хотя бы изредка. Нет, обещание он сдержит, встречаться с Таней не будет. К тому же девушка явно с характером. Прав Пашка, непонятно, как к ней и подойти-то… Впрочем, о чем он? Сказано же – нет – значит, нет!
С таким же энтузиазмом, с каким открывал салон, Костя занялся розыском. Был куплен «Справочник высших учебных заведений» и под разными предлогами посещены или обзвонены кафедры ВУЗов. Например, он говорил, что звонит с места будущей работы студентки с целью проверить ее образование, или из школы, для сбора информации. Он не сразу сообразил, что Таня может учиться на вечернем, потом вспомнил, что слышал об этом от друга. В рекордные сроки – в конце недели – Костя уже знал не только ВУЗ и факультет, но и расписание ее занятий.
Проблема оказалась в том, что на занятия Таня, очевидно, регулярно забивала. Костя несколько вечеров простоял, не выходя из машины, у входа в институт, и увидел ее только на четвертый день. Студенты выходили из ярко освещенного подъезда и были у него, как на ладони.
Вскоре Костя уже высчитал, на какие лекции она ходит, а на какие плюет. Приятно было видеть, что возвращается с занятий Таня исключительно с подружками, а чаще – в одиночестве. Видимо, с Димой действительно было покончено. На совести стало легче – девушка ходит одна, в темноте, а он просто тайком оберегает ее. Он выходил из машины и «провожал» ее до метро. Потом рассчитывал время и ехал через всю Москву, чтобы убедиться, что окошко в маленькой комнате зажглось. Мимо Таниного дома он проезжал быстро, чтобы не рисковать.
Так прошло около месяца, и эти недели показались ему насыщенными содержанием больше, чем вся предыдущая жизнь.
Но однажды вечером Таня вот так брела в одиночестве, не глядя по сторонам. Утром шел дождь, а вечером – снег, и дорогу подморозило. Она шла, глубоко задумавшись, и не торопилась домой, несмотря на то, что ежилась от холода. Косте давно казалось, что Тане плохо, очень плохо. Что у нее случилось? Не сдала сессию? Расстраивается из-за Димы? Поссорилась с родителями? И он ничем, ничем не может ей помочь, не может подойти и согреть. Почему? Кто посмел запретить ему, и почему он тупо выполняет этот запрет? Дурацкие обещания казались ему бессмыслицей перед видом этой несчастной, одинокой фигурки. И, однако же, он из-за дня в день оставался внутри своего «лимузина». От досады Костя выключил печку. Нечего тут греться, когда ей холодно!
Таня почти дошла до его фордика, как вдруг – поскользнулась и упала. Он дернулся, схватился за ручку, но вовремя передумал: она быстро встала на ноги. Подняла сумку и стала отряхиваться от снега. Потом повернула голову - посмотреть, не видел ли кто ее в дурацком положении, и заметила Костину машину. Девушка замерла в напряжении. Вся ее фигура выражала опасение. Стараясь не поскользнуться снова, Таня быстро отвернулась и скорее побежала, чем пошла в сторону метро. Костя не рискнул пойти следом, и правильно сделал – Таня несколько раз оборачивалась.
Но не проверить, приехала ли она домой, он не мог. Свет в окне не горел. Костя притормозил, посмотрел на часы - Таня должна быть дома. Может, автобус задерживается? Но вот прошел автобус, и от остановки потянулись люди. Тани среди них не было. Что же делать? Внутри все похолодело от недобрых предчувствий, воображение услужливо нарисовало ряд страшных картинок. Костя отъехал от подъезда, нашел телефонную будку, и опустил две копейки. В тревоге набрал номер, очень надеясь, что подойдет Катя. Слава Богу, трубку сняла именно она.
-Кать, привет! – поздоровался он, раздумывая, что сказать дальше.
-Привет! – сразу узнала его Катя, - а Сережки еще нет, он где-то в гаражах с ребятами. Слушай, рада тебя слышать! Ты где пропал? И от ребят вроде как откололся? Не заходишь…
-Да… все дела. Кать, ты одна дома, что ли? А Таня где?
-Почему одна? Таня дома, с института недавно пришла. А что? – удивилась она.
Костя облегченно вздохнул. Но теперь надо как-то выкручиваться.
-Да, ты знаешь, глупость такая, - на ходу придумывал он, - не обращай внимания. Что-то у меня перемкнуло. Слышал, у вас тут сегодня разборка в доме была, ну и забеспокоился, как вы. Серому только не говори, ладно?
-Ладно… А почему? – в голосе Кати слышалось недоумение.
-Ну… долго объяснять. Кать, не говори, будь другом, - и Костя положил трубку на рычаги.
«Сумасшедший дом, - подумал он, - скоро я вообще перестану понимать, что делаю».
***
- Кто звонил? – вылезла в коридор Татьяна.
Лицо у Кати было удивленным. Она пожала плечами.
-Чудно…
-Что - чудно?
-Костика Лебедева помнишь?
-Он звонил? – Таня замерла в дверях.
-Ага… Думала, Серегу попросит, а он, наоборот, не говори Серому.
-А зачем звонил? – вид у Тани был испуганным.
-Да, чушь какая-то. Говорит, тут стреляли где-то, и хотел проверить, как мы. Спрашивал, дома ли ты, представляешь?
Таня не представляла. После того, как прошло полгода в тщетном ожидании, все это казалось мистификацией.
Катя внимательно посмотрела на нее:
-Да что с тобой? Ты тоже что-нибудь видела? - и сразу встревожилась, - хорошо, что Сережка пять минут назад звонил, он еще в гаражах.
Таня молчала, решив не пугать невестку. Сегодня вечером, по дороге из института, она опять наткнулась на похожую машину. Конечно, она могла перепутать, но ведь во всей Москве такую встретишь не часто. Пока Таня ехала домой, она немножко успокоилась. У подъезда никого не было. Но, придя к себе, решила не зажигать свет, посмотрела в окно и чуть не умерла со страха. Злополучная иномарка стояла прямо под ее окнами, так же, как и в прошлый раз, когда они со Светкой возвращались из кино.
Неужели преследуют именно ее? Но этого не может быть! Она не имела никакого отношения к бандитам или чему-то подобному. А если это связано с Сергеем и его кооперативными делами? Не зря же беспокоится Костя… Она видела новый фильм – чтобы отомстить бизнесмену, бандиты выкрали его жену. Что же делать? Родителям сказать нельзя. Спросить у Кости? Да ни за что!
Пашка! Вот кто может помочь. Пусть докажет на деле, что готов ее защитить. «В конце концов, - подумала она, уже лежа в постели и слушая, как брат вяло переругивается с на кухне с женой, - Паша действительно верный и надежный друг». Так чего ей еще надо? «Звонит он, видишь ли! – снова вспомнила она Костю,– беспокоится. Поздно… Да пошел ты!».
Но всю ночь ей снился Костя. Во сне она смело подходила к огромной и страшной черной машине, открывала дверь, а в ней оказывался он - с огромным пистолетом и насмешливым выражением лица. « Да стреляй! – сказала ему Таня, - так будет лучше».
***
Утром в субботу все показалось ей выдумкой, чепухой. Стоило ли привлекать Павла? Она глянула в окно – ничего подозрительного - Жигули, Москвичи и Запорожцы.
-Танька, выключи музыку, с утра врубила, - просунул голову в комнату брат.
-Закрой дверь, - рявкнула Татьяна, - я еще не встала.
-Не встала, а Бутусов уже орет.
-А это твой Павлик мне кассету принес, ты же любишь Павлика, - огрызнулась Таня, - вот я и слушаю теперь.
-Зато сам он такое не слушает, - ухмыльнулся Серега.
«Но я – хочу быть с тобой… Я так хочу быть с тобой, и я буду с тобой… В комнате с белым потолком, с правом на надежду…» - пел «Наутилус». Таня вылезла из постели, и сделала магнитофон потише. Повертела в руках коробочку из-под кассеты. Молодец, все-таки, Паша - чего не попросишь - все сделает. Кто ему, интересно, дал альбом? Список песен написан незнакомым размашистым подчерком. А вдруг это Костина кассета? Да хватит ерундой заниматься, - одернула она себя. Надоело! Таня погладила коробочку и пошла умываться.
За завтраком Кате так и хотелось рассказать мужу про вечерний звонок друга. Она вертелась, многозначительно поглядывая на золовку, но та чуть заметно мотнула головой, и Катя промолчала.
-Танюш, сходи в магазин, возьми талончики, может, что будут давать? И хлеб купи.
-Опять в очереди стоять… - вздохнула Таня, - ладно, быстро не ждите.
Она решила сразу пойти в дальнюю булочную, там больше вероятности купить заветные две буханки в руки. Срезала дорогу, и недалеко от магазина встала, как вкопанная. Около одного из домов была припаркована та самая черная машина. Таня рванула в магазин, а обратно пошла совсем другим путем.
Днем, как обычно, забежал Пашка. Она вышла на кухню:
-Паш, у меня к тебе небольшое дело, - и Таня выразительно посмотрела на него, давая понять, что при всех говорить не будет.
Он обрадовался, выскочил из-за стола и пошел за ней в комнату. В двух словах Таня рассказала ему про цепочку совпадений. Описала машину. Поведала, стараясь оставаться спокойной, и про Костин звонок. По мере рассказа она видела, как вытягивается Пашкино лицо. Значит, все действительно серьезно.
-Паш, что это может быть? У вас все в порядке с кооперативом, никто не наезжает? Ты только Сереге не рассказывай пока... А то он нас вообще дома запрёт.
Паша кусал губы, раздумывая, что ответить.
-Танюш, не беспокойся. Я все выясню. Если опять увидишь кого – сразу звони мне. Ты в понедельник идешь в институт? Я тебя вечером встречу!
Таня согласно кивнула.
«Ну, Лебедев, ты и скотина, - подумал Павел, - ничего, я тебя выведу на чистую воду! И вообще, все к лучшему. Таня уже разрешает себя встречать – спасибо тебе, дорогой!»
-Чё у вас там за секреты? – с любопытством спросил Серега, когда сестра ушла, - дела налаживаются?
-Да так, - Паша решил пока ничего не говорить другу, - там видно будет. А секреты – это прости, брат, секреты!
***
В понедельник вечером Костя, ругая себя последними словами, снова сидел в машине около института. Наконец потянулись студенты, половину из которых он уже знал в лицо. Твою мать! Костя выругался и откинулся на сидении, стукнув кулаком по приборной доске. Таня шла вместе с Павликом. И откуда он только нарисовался, как Костя его не заметил?
Около машины парочка остановилась, Паша что-то сказал девушке и двинулся прямо к фордику. Она послушно кивнула и испуганно встала неподалеку. Костя обреченно ждал разоблачения.
Не дожидаясь, пока Пашка постучится, приоткрыл дверь. Тот с ухмылкой уселся рядом.
-Ну и что Вы скажете в свое оправдание, подсудимый? – приятель продолжал весело улыбаться, но в глазах его ясно читалась злость, - что расскажете про то, как Вы держите слово и цените дружбу? Впрочем, все это мы уже слышали. Ну и свинья же Вы, Константин!
Костя бросил взгляд в окошко, туда, где переминалась Таня, готовая в любой момент бежать за помощью. Снег успел запорошить ее – опять она с непокрытой головой…
-Что ты сказал ей?
-Пока ничего! Сказал, пойду, узнаю, кто ее преследует.
- Иди… придумай что-нибудь. Она, небось, думает, что тебя сейчас укокошат. Не, в принципе, отличная мысль...
-Слушай, ты! – Пашка сжал кулаки, - раньше надо было думать, чтобы не напугать ее. Че ты здесь забыл?
-Да, боюсь, ты все равно не поймешь, - задумчиво произнес Костя.
-Где уж мне понять такую подлость!
-Что ты сказал?! – у Кости заходили желваки, - подлость? Подло так поступать со мной, не давая мне ни шанса, ни права. А я не подлец! Я не подошел к ней, и подходить не собирался!
-А что ты собирался делать?
-Не знаю, Пашка, - Костя устало опустил голову на руки, лежащие на баранке, - честно, не знаю. Накапаешь Серому?
-Слушай, да ты с ней не знаком практически! – буквально взмолился Павел, - у тебя пунктик, что ли? Хочешь, скажу, почему ты здесь? Просто Серый тебе запретил! А запретный плод, как известно…
-Так ты расскажешь ему?
Паша задумался. Конечно, если Серега узнает, будет скандал. Но тогда может узнать и Таня. А это ни к чему. Да и Костя в результате вполне способен плюнуть на все обещания.
-Нет, - буркнул он, - но больше ты сюда не приедешь.
Костя тоже колебался. По идее, вылезти бы сейчас, позвать Таню и все рассказать. Все, что он чувствует. А там – пусть решает сама, и наплевать на всех. Никто не мог бы ему запретить, смешно даже, если бы не дурацкое слово. И для чего он его давал? Вот только будет ли он себя уважать? Да и… В кооперативе начались неприятности. Не подходящая он сейчас личность, чтобы признаваться девушке в любви, а то как бы ее опасения насчет бандитов не стали страшной реальностью. Кроме того, Костя хорошо представлял, как должен выглядеть идеальный спутник жизни для такой девушки, как Таня. Особенно в глазах ее родственничков.
-Ладно. Вылезай, давай. А то она совсем примерзнет. Иди, изобрази героя. Скажи, что все бандиты лежат с пулями в голове.
Паша презрительно хмыкнул.
-Удачи на дорогах! – пожелал он и открыл дверцу.
А Костя, не глядя на то, как друг возвращается к девушке, круто развернулся. Взвизгнули тормоза, и машина растаяла в темноте.
***
-Ну?! Что там? Кто это? Я тут со страха уже помираю. Ну ты даешь, Пашк…
-Все в порядке, - Павел бодро взял ее под руку, - никакого риска, я же знал, что у нас все в ажуре. Ребята кое с кем тебя перепутали. Девчонка тоже живет в нашем районе, а учится здесь.
-Это кто же?
- Не знаю. Она бросила одного из них, вот он и караулит.
-Что же он, свою девушку узнать не может? – не поверила Таня.
-Почему?
-Ну, ты сказал, что со мной перепутали.
-А, да нет, - поправился Паша, - просто они ее пасут, а ты тут не при чем.
-Ааа… - успокоилась Таня.
-Но ты мне все равно скажи, если увидишь их еще, ладно? На всякий пожарный…
-Хорошо. Спасибо тебе, Паш… Настоящий друг! Даже не знаю, кто бы мог сделать для меня такое.
Ему стало неловко от незаслуженной похвалы. Но, в конце концов, он действительно сделал бы для нее все, что угодно!
-Да ладно, проехали! Танюш, можно, завтра тоже тебя встречу? Для спокойствия…
-Я завтра не учусь, - вывернулась Таня.
-А когда ты учишься? Я готов защищать тебя двадцать четыре часа в сутки, если ты только позволишь!
- Но мне надо иногда и спать, – отшутилась Татьяна, - так что спасибо, двадцать четыре часа не стоит.
-Тань, я серьезно… - начал было Павел, но она прервала:
-Паш! Не настырничай. Тише едешь – дальше будешь. У тебя есть жетончик на метро?
***
Костя молча стоял перед коротко стриженым «бычком» в кожаной куртке.
- Расслабься, Костян! – вещал «бычок», - если кто, кроме нас, придет, посылай на три буквы. Это наш район, ясно? Так и скажи – я под Козырем. И не дрейфь. А мы сами разберемся.
Костя с сомнением покачал головой.
-Значит, когда они были? – уточнил Козырь.
- Два дня назад. И, между прочим, сказали, что насрать они на тебя хотели.
-Вот как, значит? Мало Махмуду рынка? Ладненько… Разберемся, - повторил он, - и не вздумай им башлять. А то возьму с тебя и за себя, и за того парня, раз лишние есть.
-Чувствую, разотрете вы меня между собой, - невесело усмехнулся Костя.
-Не ссы. Уладим, - Козырь кивнул еще двум «пацанам», и все трое скрылись за дверью салона.
Скорее бы набрать достаточно денег, и начать нормальное дело! Достали уже эти уроды. Бабки, чтобы отдать долг «фарцовщику», практически собраны, но Мишка просит денег на новый компьютер. Первый, купленный на Костины деньги ЕС-1841, уже стоит у его друга. Они нашли еще одного классного программиста, которому, конечно, тоже нужна «машина». Костя и сам рвался заняться любимым делом. Это непаханое поле, говорил он Мишке. Почти никто нормальных программ не делает, а тиражировать их – вообще золотое дно. Он боялся сглазить, но, кажется, местное банковское отделение закажет у них программу. Ладно, решил Костя, срок долга – еще через три месяца, можно снова собрать с салона. А пока надо покупать ЭВМ. Или разворачивать дело, или уж не браться, третьего не дано.
-Ушли? – испуганно выглянула Леночка, - Константин Викторович, вас там к телефону, Сергей, кажется.
Серега? Неужто Пашка все рассказал, и сейчас начнется разборка? Он взял трубку.
-Кость, выручай! – голос у друга был торопливый, - Машка чем-то отравилась, «скорая» хотела забрать, а Катька, дура, отказалась. А теперь сама ревет, не знает, что делать. Машку рвет… Ты на колесах? Добрось до Морозовской…
-Конечно! Через полчаса буду, собирайтесь,– Костя схватил плащ.
Сергей с девочкой на руках и Катя уже ждали его на улице.
-Спасибо тебе, - Серега был бледен.
Машка всю дорогу хныкала, а Катя ее успокаивала. Костя старался ехать как можно быстрее, но осторожно.
В больнице их встретила неприятная толстая тетка.
-Так! Почему без направления! Как я могу принять без направления? А вдруг у вас желтуха? А я вас положу в отделение со здоровыми? А если я вас в бокс положу, а у вас нет желтухи? Заразитесь, а я отвечай! Вызывайте скорую на дом, пусть бригада решает!
-Я подписала отказ, они больше не приедут… - заплакала Катя, - ну, пожалуйста, ну, что вам стоит?
-Минутку, у вас больница или что? – вмешался Сережа, переходя на крик, - врачей нету - понять, что с ребенком? Я что, больную девочку обратно повезу? Медики, блин, твою мать.
-Да вы тут не хулиганьте! – тетка уперла руки в боки, - а то сейчас охрану позову.
-Так, тихо-тихо, - вмешался Костя, - Серег, успокойся. Можно вас на минутку?
Тетка с подозрительным видом отошла с ним к окну.
-Вы не сердитесь, понимаете, родители ведь, волнуются, - в руках у Кости появилась купюра - может, поможете чем-нибудь?
-Ну, хорошо, - мигом успокоилась врачиха, - раздевайте ребеночка.
-А можно, я здесь останусь? – забеспокоилась Катя, - она одна испугается, будет плакать!
-Не положено! – рявкнула врачиха и покосилась на Костю, - ну, если только в виде исключения…
Костя кивнул и достал из нагрудного кармана плаща еще одну бумажку.
-Ладно, наденьте халат, скажите охране, что к грудничку.
Через полчаса Костя уже вез Серегу домой.
-Как ты думаешь? Все будет нормально? И чем накормили, сами не поймем…
-Да не бойся. Такое бывает. Меня тоже в детстве в садике отравили. Живой ведь.
-Слушай, сколько я тебе должен?
-Нисколько.
-Ну, как это, Кость?
-Да так. Расслабься. Разбогатеешь – отдашь. За ребенка грех брать.
-Что-то в этой больнице грешить не бояться… - мрачно заметил Сергей.
-А я - боюсь, - серьезно ответил Костя.
-Как у тебя дела вообще? Что в салоне?
-Да все нормально, - отмахнулся Костя, открыл форточку и достал еще одну сигарету, - а у тебя? Вовка не дурит?
-Нет, ты что. Все по-честному. В этом месяце еще больше заработали.
-Классно.
Они припарковались у дома.
-Танька еще не пришла… Расстроится, - заметил Сергей, взглянув на окна.
Костя незаметно посмотрел на часы. Да, Таня еще в институте. Интересно, Пашка ее встречает? Или теперь она будет ходить одна, а он, Костя, не сможет ее защитить. Неизвестно, какая из двух бед лучше. Может, все-таки поехать?
Серега протянул руку для прощания и от души пожал. Костя почувствовал угрызения совести. Друг скрылся в подъезде, а он все еще не трогался с места, не в силах принять решение. И вдруг вздрогнул – в затемненное окошко кто-то стучал. Костя поднял глаза и обомлел.
***
Таня решила не ходить на вторую пару. Тупая, нудная лекция – все это есть в учебнике, слово в слово. Старуха диктует прямо оттуда. Посещаемость она уже отметила, так что… Таня вышла из института. Как похолодало, что и говорить – декабрь! Паше она сказала, что не учится всю неделю, в надежде, что он откажется от идеи ее встречать. А если и придет, то ее уже не застанет. Как Таня не уговаривала саму себя, что Паша – самый лучший вариант, сердце было не уговорить.
Так что из автобуса Таня вышла на целых полтора часа раньше обычного. И сразу обнаружила черную машину у своего подъезда. Сердце заколотилось, и она замедлила шаги. Все-таки странно… Таня знала всех девчонок, живущих в их доме – ну, почти всех. По крайней мере, ни в их, ни в соседних подъездах нет никого, кто учился бы в юридическом. Да и давно пора этим ребятам найти свою дамочку!
Она вдруг поняла, что пока сама все не выяснит, не сможет побороть страх. Если узел – надо его разрубить, она так привыкла. Таня решительно направилась к машине. Она просто спросит, как зовут девушку, которую они ищут, может, сможет помочь?
Таня подошла вплотную. Через темное окно было видно, что внутри кто-то есть. Кажется, один. Она постучала. Через секунду дверца открылась. И тогда ей показалось, что она попала в собственный сон. Перед ней сидел Костя. Стриженный, очень взрослый. Они уставились друг на друга. Потом он быстро нагнулся вправо и распахнул соседнюю дверцу. Как под гипнозом, Таня обошла машину и села рядом. Костя завел мотор и поехал в неизвестном направлении. Оба продолжали молчать. Наконец он остановился в каком-то дворе и посмотрел на нее. Никаких объяснений было не надо. Ничто, кроме рычага коробки передач, больше не отделяло их друг от друга. Таня закрыла глаза, погружаясь в горячие волны его поцелуев, прижавшись, гладила его по голове, целовала шею. Некоторое время они не могли оторваться друг от друга, хотя было ужасно неудобно сидеть боком.
Она первая произнесла какие-то слова.
-Ты сволочь, - сказала она, а на глазах навернулись слезы, - если б я не постучалась, ты бы никогда не пришел. Никогда - я знаю! Скажешь, нет?
-Не пришел бы, - хрипло согласился он, часто дыша и не выпуская ее из объятий.
-Почему, могу я знать? Я два года, как дура… - Таня выдернула свою руку.
-Серый взял с меня слово.
-Вон оно что! Значит, так нужна была! Ну и пошли бы вы… оба! Куда ты привез меня? Открой дверь!
-Ну, конечно, - он снова притянул ее к себе, - кто же тебя теперь выпустит?
Таня и не собиралась вырываться, только скинула куртку.
- Давай на заднее сиденье, - тихо сказала она.
Они перебрались назад, и снова обнялись. Как долго она мечтала об этом – и вот… Сердце ее разрывалось от счастья, и все существо тянулось к нему, стараясь раствориться в его тепле. Костина рука опустилась с ее шеи по спине, залезла под свитер и дотронулась до груди.
Таня моментально отодвинулась.
-Ты что?! – возмутилась она, - я тебе не Ирка.
Она одернула свитер и нахмурилась. За кого он ее принимает? Думает, раз вот так села к нему… Сама виновата!
- Прости. Танечка, милая, прости, ладно? Я нечаянно, не обижайся… Посиди, я сейчас, только покурю, - Костя вылез из машины, взял из бардачка сигареты. Долго прохаживался по улице взад-вперед, так что ей захотелось уже позвать его.
Наконец вернулся.
-Садись вперед, - сказал он, - так будет спокойнее.
Она хмыкнула и пересела, стараясь держаться с достоинством.
-Таня… - начал он, - Серега ведь прав, по большому счету. Жениться я все равно сейчас не могу, а смотреть на тебя спокойно - тоже.
-Что же ты тогда делал у института?
-Смотрел, - усмехнулся Костя, - но издали - оно как-то легче.
Ее так и подмывало спросить, почему это он не может жениться, и объяснить ему, что у нее есть принципы. Но он и сам это прекрасно понимал.
- У меня сейчас трудности. Вмешивать тебя в это нельзя. Через полгода все должно наладиться. Будет, конечно, скандал. Твой братец и родители… Сама знаешь. Но если дождешься, я от своего не отступлюсь. Веришь?
Таня кивнула. Она верила ему безгранично. Неужели весь этот кошмар закончился, и он все-таки любит ее? Это сказка, настоящая сказка. А скандалов и родителей она не боится.
-Мы пока никому ничего не скажем, - она положила голову ему на плечо, взяла его руку и стала перебирать длинные, тонкие пальцы, - только, подожди… - Таня подняла голову, - а Пашка-то? Получается, он все знает? Застал тебя в этой машине и все понял…
-Да он и так прекрасно знал, что это моя машина.
-Вот это верный и преданный друг! - Таня расхохоталась, - а я-то думала…
-Да ладно тебе, а что он должен был делать? Сказать – благословляю? Здесь каждый сам за себя.
-Кость, а почему ты звонил – помнишь, на днях, Кате?
-Да я испугался, что ты домой не пришла. Приехал от института – а окна темные…
-А я из темного окошка следила. Потому и Пашку позвала – испугалась. А сегодня смотрю – опять… Ну и не выдержала.
-Я понял, - Костя нахмурился, - послушай, он тебе нравится?
-Кто?! – Таня с силой замотала головой, - Пашка? Нет, нет, конечно. Кость, скажи, кассету ты ему дал, да?
-Ага.
-Я сразу почувствовала, она у меня самая любимая! – Таня захлопала в ладоши.
-Глупышка, - улыбнулся Костя, - ты еще маленькая девочка… Ну, куда я лезу, а?
-Сережка уже женился в этом возрасте! Какая я тебе маленькая!
-Малявка ты и есть, - Костя снова привлек ее к себе и они долго, не отрываясь, целовались.
-Серый считает, что я тебе жизнь испорчу, - Костя усмехнулся и задумчиво посмотрел на нее, - а я вот не знаю, что ты с моей жизнью сделала? Я никого, кроме тебя, не вижу, как умопомраченный. Ты и не догадываешься, как можешь из меня веревки вить.
-Да? – язвительно произнесла Таня, - а как насчет самоволочек, а?
-Каких самоволочек? – удивился Костя.
-С казахскими девочками!
Костя расхохотался. Потом глянул на часы и встревожился.
-Знаешь что, поехали-ка домой. Тебя сейчас брат искать будет. И, блин, я идиот, совсем забыл сказать. Только ты не расстраивайся. Катя с маленькой в больнице, я сам отвозил, Машка немножко приболела. Чего-то съела просто…
-Как это – немножко – и в больницу? – испугалась Таня, - Кость, давай скорее домой. Я же знала, знала, что не бывает полного счастья…
Он кивнул и завел автомобиль.
У подъезда они быстро поцеловались и договорились встретиться завтра на Театральной, где работала Таня, в шесть часов вечера.
…Костина мама, конечно, еще не спала.
-Ну, что так поздно, Костя! – она вышла в коридор со своей обычной фразой и с удивлением посмотрела на него:
-Что с тобой? Ты выпил?
-Нет… Нет, с чего ты взяла?
Наверное, выражение лица у него было совершенно идиотским от счастья.
-Костя, не нравится мне все это! Тебя не поймешь… То ходишь, как в воду опущенный, весь в себе. То - рот до ушей… Ну, зачем тебе эти кооперативы, работал бы, как человек, и все!
-Как зачем, мам? Это же деньги! – рассеяно отвечал Костя.
-Деньги, деньги… Не нравятся мне эти деньги! Ну, вот подумай, на чем ты делаешь деньги? Какие фильмы вы там показываете, чему учите? Грех это сплошной!
-Ой, мать, не начинай. По-твоему, все запретить надо, и греха не будет. Кто не захочет, того не испортишь, - повторил он привычно.
-Но я не хочу, чтобы это шло через моего сына! Я батюшке рассказывала, чем ты занимаешься. Он говорит…
-Мама, я знаю все. Успокойся. Это временно. Вот заработаю еще немного, отдам долг, и начну нормальное, хорошее дело. Так что даже твой батюшка не прикопается.
-Не будет ничего хорошего с этих денег, чувствую я… Разогреть тебе суп?
-Нет, мам, не хочу ничего, - Костя ходил взад и вперед по коридору.
Потом не выдержал и унес телефон к себе в комнату. «Если подойдет Серый, просто спрошу, как дела, не звонила ли Катя, - решил он, - Танюха, возьми трубку, почувствуй, что это я».
Таня, конечно, почувствовала.
-Алё, - голос ее был взволнован.
-Это я, Танечка, я соскучился.
-Я тоже…
-Девочка, родная моя, спокойной ночи, иди, ложись спать. Я люблю тебя…
-Я тоже… Спокойной ночи, - тихим шепотом произнес ее голосок.
-Ну, клади трубку первая.
-Нет, клади ты.
-Давай вместе.
-Давай.
-Ну, что же ты не положила?
Она тихонько рассмеялась.
Но тут Костя услышал в трубке Серегин голос.
-С кем это ты?
-Спокойной ночи, - быстро сказала Таня, и в трубке послушались гудки.
***
Таня открыла дверь своим ключом и вошла, стараясь стереть с лица восторженное выражение. Но когда она увидела брата, в тревоге ходящего взад и вперед, уголки ее губ опустились сами.
-Катя звонила? Как они там? – спросила она.
-Звонила из автомата, ничего не слышно. Вроде как ничего… А ты откуда знаешь? – вдруг удивился Сережа.
-А…я соседку встретила, говорит, ваши в больницу поехали, - Таня по-настоящему испугалась. Сейчас брат спросит, что за соседка.
Но ему было не до того.
Однако после телефонного разговора он снова привязался к ней.
-С кем это ты любезничала, на ночь глядя? И вообще… что-то с тобой сегодня не так.
Таня знала, что лучший способ соврать – это сказать половину правды.
-С одним парнем. Моим другом.
-Да? И кто это? Познакомишь?
-Посмотрим.
-И что там у тебя с ним, давно это? – брат принялся за допрос.
-Сереж, отвянь. Мы только познакомились.
-Сколько ему лет? Учится, работает? Вы что, на улице познакомились?
-Говорю тебе, не приставай! Учится, учится.
-Танька, смотри мне! Будь осторожна!
-Буду, буду…
Сережа решил пока отстать от сестры. Сейчас у него не то состояние, а позже он все равно все вызнает. В конце концов, девочка выросла, как водить ее на поводке? Жалко Пашку, так ничего у него не получается… Ладно, посмотрим еще, что это за кавалер такой.
***
Она не знала, как отработала день. Костя уже стоял, как договорились, у Большого. Таня бросилась в его объятья.
-Представляешь? Машку выписали. Катя сама приехала с ней днем на метро. Ей там что-то промыли, и сказали, что все нормально.
-Могли бы и подержать для спокойствия денек, вот паразиты! – возмутился Костя.
-Да ладно, они уже дома, Катя мне на работу звонила. Знаешь, она тебя так расхваливала… Я теперь боюсь – уж не влюбилась ли?
-Не пугай меня, Танюха, а то Серега меня точно отстреляет.
-Я сказала ему, что познакомилась с парнем… Представляешь сюрприз?
-Я пока даже представлять не хочу. Куда пойдем? Ты наврала небось, что учишься?
-Да вот еще, буду я ему отчитываться! Пошли в кино, только нормальное, не в салон.
-Давай, я сам по видаку не соскучился. В «Художественном» идет «Асса».
-А про что это?
-Не знаю. Там «Кино», кажется, поет. Тебе нравится Цой?
-Да, конечно, пойдем. Или поедем – ты на машине?
-Нет, пешком. Ты когда рядом - не могу держаться за баранку и смотреть на дорогу, - улыбнулся он.
-Кость, а откуда у тебя такая машина? Ты что у нас, богатенький стал?
-Пока не стал, но надеюсь, стану.
-Знаешь, ты на этой машине так выглядишь классно… Слушай, а приезжай за мной в институт завтра, а? Только к самому выходу подрули, пусть все увидят, какой у меня парень!
-Ладно, - засмеялся он, - договорились.
Из кинотеатра Таня вышла зареванная. Фильм оказался превосходным, но ужасно жалко было замечательного Бананана. Костя ласково вытер ей слезы. Он даже не мог вспомнить, о чем кино. Сидел, держа Танину руку, и думал. О кооперативе, о Козыре, о Тане, о матери, о Сереге и снова о Тане.
-Пора домой, - она огорченно посмотрела на часы, - а то, если буду поздно приходить, брат следить начнет.
-Да, неприятности нам не нужны… - согласился он.
Костя проводил ее до подъезда, они вошли внутрь и еще минут пятнадцать целовались у лифта, рискуя встретить знакомых и вздрагивая при каждом шорохе.
***
Настроение у него было прекрасное. В салоне, в котором он успел открыть маленький магазинчик, давно не появлялись темные личности. Деньги были. Костя уже решил, что купит Тане к Новому Году что-нибудь необыкновенное, и несколько раз захаживал в ювелирный отдел, присматриваясь к украшениям.
Когда Таня посещала институт, он встречал ее вечером у входа. Ему нравилась эта игра, и он забавлялся, глядя, как радуется Таня. В самый первый раз она вышла с толпой девчонок, спустилась по лестнице, а потом небрежно махнула рукой:
-Ну, все, девчонки, пока, за мной приехали! – и непринужденной походкой направилась к фордику.
Костя вышел из машины, они поцеловались, он открыл ей дверь, и Таня, как светская дама, элегантно уселась, наслаждаясь произведенным эффектом.
Если Таня прогуливала занятия, а это случалось все чаще, он встречал ее после работы, правда, встречу уже не демонстрировали - здесь работали знакомые Таниных родителей. Потом они ехали куда-нибудь в безлюдное место, останавливали машину, и сидели в ней, пока не наступало время «вернуться из института». В Тане постепенно просыпалась женщина, ее поцелуи становились более страстными, и Косте все труднее было сдерживать свои желания. Однако известной грани он ни разу не перешел.
Они уже начали поговаривать о том, чтобы «раскрыться» перед Таниной семьей, и Костя всерьез подумывал о женитьбе. Кстати, повод для выхода из подполья имелся – наступал Новый Год, и Костя оказался в числе Серегиных гостей.
Произошло это так. В субботу Катя составляла список приглашенных. Надо было еще «достать» продукты, но тут Вовка обещался помочь.
-Сколько человек получилось? – поинтересовался Сережа.
-Мы втроем, Машку не считаем, родители твои ее заберут, потом, конечно, Пашка, Вовка, Маринка моя, Нелли с мужем. А, ну, Костя, конечно!
-Костя? Ты же его раньше недолюбливала...
Серега замялся. Конечно, Танюха вроде как и думать забыла о Лебедеве, но стоит ли рисковать… А не пригласить Костю - совсем некрасиво.
-Да ты что! – возмутилась Катя, - забыл? Как нам понадобилось в больницу ехать – Вовка твой где был? Типа, не могу, у меня клиент, да и двигатель барахлит. А Костя через пять минут приехал! Да если бы не он, нас и в больницу б не взяли. Ну, не ожидала от тебя…
-Ладно, ладно, я так просто спросил. Конечно, пригласим, - поспешил согласиться Сережа.
-Танюш, а ты кого позовешь, давай, сразу запишу? - Катя посмотрела на золовку, которая уже по третьему разу намывала одну и ту же тарелку.
-Светку, кого еще.
-А Диму?
-Мы расстались давно.
-Да? Но, я думала, вы, может, уже помирились…
-Кать, да я забыл рассказать, у нас ведь новый кавалер теперь, - брат буравил Таню испытующим взглядом, - но очень секретный, как зовут, даже не знаю.
-Правда? Ну, так пригласи его, Тань, познакомишь как раз!
-Посмотрим, - неопределенно ответила Таня, и поспешила покинуть кухню.
Катя с Сережей переглянулись.
-А я заметила! То-то думаю, Танька такая счастливая последнее время. Совсем другая, мягкая, не то, что раньше. Наверное, любовь настоящая, тебе не кажется?
Сережа нахмурился.
-Ладно… Поглядим еще, что за любовь такая, что-то мне подозрительна эта скрытность.
-Да тебе все подозрительны, кроме Пашки твоего. Ну не любит его девочка, это же ясно!
Сергей только вздохнул. Что-то ничего хорошего от нового знакомства сестры он не ожидал.
-Я гулять, - коротко бросила Таня, через полчаса выходя в коридор.
-Далеко?
-В центр.
-А убираться Катька одна будет?
-Почему одна? С тобой… Да ладно, ладно, я приду, помогу…
- Чтобы не поздно, - крикнул ей вслед брат.
-Ага, - отмахнулась она.
***
Накануне вечером, пока брат с женой купали малышку, Таня созвонилась с Костей. Тот c утра был расстроен – сломалась машина.
-Барахлит чего-то, так и не смог завести. Может, из-за мороза, не знаю. Надо отогнать Вовке, пусть смотрит.
-Значит, не увидимся завтра, будешь занят?
-Как – не увидимся? Целый выходной? Отгоню в понедельник, пока ты на работе будешь.
-А куда пойдем? Не в подъезде же мерзнуть?
-А у тебя, судя по голосу, есть план? – усмехнулся Костя на другом конце трубки.
-Да, - Таня говорила почти вызывающе, - к примеру, в гости не хочешь меня пригласить? Я даже не видела, как ты живешь.
-Хорошо, - растерялся Костя, - только… Мне надо прибраться, что-то купить. Чем я кормить тебя буду?
-Я похожа на обжору? Слушай, сейчас мои из ванной выйдут, говори быстрей адрес. Да я знаю твой дом, какая квартира?
Костя назвал ей номер.
-Во сколько придешь завтра?
- Часов в двенадцать, в час. Все, кладу трубку, целую.
Так что с утра Костя уже суетился - не хотелось, чтобы Таня разочаровалась своим первым к нему визитом. Он умудрился «достать» хорошее шампанское. Мысли текли только в стандартном направлении: фруктов зимой не бывает, значит, конфеты. Или накормить ее обедом? Ну, не борщом же, который сварила мать, или картошкой.
Кстати, мама. Очевидно, этой проблемы для Тани не существовало, но она существовала для Кости.
С утра он начал «подбивать клинья».
-Мам, а ты никуда сегодня не собираешься?
-А куда я должна собираться? – рассеянно спросила она.
-На службу, к примеру…
-На службу я в воскресенье, ты же знаешь, - мама выбирала из шкафа белье.
Совершенно очевидно, что она затеяла генеральную стирку. В Костины планы стирка не входила.
-Ну, тогда к тете Нине сходи, развейся. Что ты опять с этой уборкой? Ну, хочешь, я все сам сделаю? Только стирку отложи, а полы, и все такое…
-Убираюсь, чтобы в воскресенье не убираться, сделаешь ты, как же! - мать наконец подняла на него глаза, начиная что-то понимать, - хочешь, чтобы я ушла, что ли?
-Ну…нет… Если честно, то - да.
-Костя!
-Ну что, Костя?!
Мать укоризненно покачала головой.
-Опять? Давно ты не приводил девиц, как с армии пришел, я так радовалась, что угомонился.
- Мам, это совсем, совсем другое. Я тебе хотел рассказать, но как-то не получалось. Мамуль, я, наверное, женюсь.
Мама так и села на диван, уронив белье на пол.
-А на ком? На ком? Костенька, это же очень хорошо, очень… Это хорошая девочка? Надеюсь, не Ира?
-Мам, ну какая Ира! Я… потом тебя познакомлю, пока не могу сказать. Очень хорошая, поверь, ты будешь рада.
-А тогда зачем мне уходить? – голос матери снова стал подозрительным.
-Понимаешь, она впервые здесь, ну и пока мы не готовы знакомиться с родителями, после Нового года решили. Дай ты человеку освоиться!
-Ладно, - мать неожиданно согласилась, - пойду к Нине. Только бы вы не передумали… Мне так за тебя страшно все время, сыночек…
-Ну вот, опять запричитала… Как надоест у тети Нины, звони, без предупреждения не приходи, хорошо?
-Хорошо, - вздохнула мать и начала запихивать белье обратно в шкаф.
***
Таня вошла в прихожую, огляделась.
-А где твоя мама?
-К подруге пошла, в гости, - Костя снял с нее куртку.
Он выглядел немножко взволнованным.
-У вас две комнаты? Такая же квартира, как у нас. Только в другую сторону.
-Да в этих домах все квартиры одинаковые. Ты проходи, посмотри, что хочешь.
Таня шагнула в «залу». Здесь, конечно, обитала Костина мама. Было просто, но уютно. Чисто, светло. В углу, над телевизором, висела большая икона с ликом Христа, с лампадкой внизу. В шкафу за стеклом тоже стояло много маленьких иконок. Тане показалось, что Христос с иконы глядит на нее осуждающе. Она посмотрелась в большое трюмо и, убедившись, что выглядит «очень даже», поспешила в другую комнату.
Здесь икон не было. Костя суетился, накрывая на маленький столик. Старенькая тахта, письменный стол, заваленный какими-то тонкими листами - компьютерными распечатками, магнитофон и целая полка кассет и видеокассет – вот и вся обстановка. Таня перевела взгляд на столик:
-Для чего это все? Вот придумал... Я не люблю шампанское, - она взяла из коробки одну конфетку.
- Не знаю… - Костя еще больше растерялся, - может, борщ будешь?
-Я что, обедать пришла? – она тоже заволновалась, - брось это все.
-А что делать? – Костя притянул ее к себе.
-Как же я соскучилась… сил нет!
-И я… - они переместились на диван. Впервые они оказались в «человеческой» обстановке, ни в кино, ни в машине и ни в подъезде.
-Танька, что ты со мной делаешь? – Костя уже не мог остановиться. Таня, не отвечая, расстегивала ему рубашку.
-Подожди! – он вскочил, задернул шторы, потом бросился в большую комнату и достал из шкафа что-то чистое и белоснежное.
-Это же скатерть, – сказала Таня…
***
-Ларочка, чего это ты с утра пораньше? – удивилась Нина, открывая дверь.
-Ой, Ниночка, не прогони. Мой-то невесту привел! Так просил, чтобы не мешала…
-Невесту! Скажешь тоже! Знаем мы ваших невест… И ты поверила? Взял и выгнал мать, бессовестный!
-Да не выгнал, Нин, не ворчи… Я сама… Лишь бы только у него все было хорошо. Я ведь боялась, что мой вообще никогда не жениться. Уж как молилась, чтобы не жил в грехе.
-А вот мы сейчас посмотрим, что за невесты такие. Пошли, чаю налью, сама только завтракать собралась. Или кофе тебе?
Нина захватила из коридора большой военный бинокль, и подруги отправились на кухню. Дома стояли друг напротив друга, разделенные большой футбольной площадкой.
-Не хорошо следить-то, - вяло сопротивлялась Лариса.
-Не хорошо мать обманывать, - отрезала Нина, - таак… Ну, это не к твоему, эту я знаю… О, Петровна куда-то намылилась. А вот, посмотри – что за девочка? Да нет, в синей курточке. На вид – чистенькая, приличная. Ну, точно, к вам в подъезд идет! И чего она у твоего олуха забыла?
-Не говори про него так, Нина! Он хороший очень, добрый. Ну, дай мне скорее, - не выдержала Лариса.
Она поднесла бинокль к глазам и с удивлением перевела взгляд на подругу.
-Так я знаю эту девочку… Это Сережина сестра.
-Какого Сережи?
-Звягинцева. Твоя Марина с его женой еще дружит.
-С Катькой? Так это Таня, что ли? А ведь точно, она, как я сразу не признала? Вот это новости! Лара, я про Таню знаю, это не такая девочка. Значит, твой не врет, что жениться собрался.
- Не знаю… - растерялась Лариса, - странно как-то. Они никогда не общались. Да и зачем ей это? Родители ее точно против будут. Они тогда, помнишь, все на Костю свалили, будто он их замечательных деток портит. Костик даже домой к ним до армии почти не ходил. Может, она к другому кому пришла?
-Да нет… Вон, посмотри-ка, уже шторы задернули. Вот тебе и «не такая». Что за молодежь пошла! Совсем никаких у них норм нет. Разве мы так могли, а? Насмотрелись видеофильмов ваших!
Лариса покачала головой.
-Костя, сынок, что же ты делаешь…
***
-Танечка, оставь, я сам, потом, - он ласково обнял ее за плечи, покрывая поцелуями.
-Скатерть испортили, - она опустила мыльные руки и беспомощно посмотрела на Костю, - твоя мама заметит.
-Не заметит. Я уберу, - он подхватил Таню на руки и вынес из ванны, бережно опустив на тахту. Сел рядом на корточки и сжал ее ладони, задыхаясь от переполнявшей его нежности.
-Налей мне, - Таня кивнула головой в сторону шампанского.
-Не надо лучше, давай, я, правда, тебя покормлю. Сиди здесь, я принесу.
Костя принес с кухни две тарелки борща и черный хлеб.
-Садись в кресло, там удобнее. Правда, оно скоро развалится. У нас такая страшная мебель…
-Как будто у нас другая… Скажешь тоже.
Оба прибывали в странном состоянии и не находили подходящих слов.
- Не знаю, как домой приду, они ведь все по лицу моему поймут, - Таня подняла на него растерянные глаза.
- Мы не должны были… это я виноват, - огорченно произнес Костя, - ты… очень расстроена?
-Глупости, - вскинулась Таня, усилием воли поменяв выражение лица, - я счастлива. Просто никак не могу привыкнуть к этой мысли. Ни в чем ты не виноват, я взрослый человек, знала, что делала. Мы ведь почти женаты, забыл? Или тебе печать нужна в паспорте?
-Таня… - он смотрел на нее глубоким взором, - Господи, я же представить себя не могу без тебя. Ты – моя жена… Ты понимаешь, что ты – моя жена? Танька, если ты бросишь меня, я умру. А найдешь другого – убью!
-А если я узнаю… что ты с другой… Ты никогда меня больше не увидишь, понял? - мрачно сказала она.
-Да не смеши меня… Я давно ни одной женщины в упор не вижу. Ты меня проглотила как будто…
Раздался телефонный звонок.
-Костя? – голос мамы был печален, - хочу сказать тебе, что к Нине приехала дочка, и мне уже неловко сидеть у них на нервах.
-Я понял, мам, иди домой, конечно, - Костя положил трубку и посмотрел на Таню:
-Сейчас мама придет, давай, я тебя познакомлю?
-Нет, нет, не сейчас, - запаниковала она. Ей не давала покоя оставленная в ванной скатерть, - я сейчас не могу, я со стыда умру!
-Хорошо, я провожу тебя.
-Не надо, четыре часа на дворе. День.
-Ну и что?
-Не надо, Костя, вдруг увидит кто, я сейчас не смогу… Мне надо одной, понимаешь?
Таня бросилась за курткой и побежала надевать шапку перед зеркалом в большой комнате. На лик в углу она старалась не смотреть.
Костя обнял ее сзади, глядя на Таню в зеркало.
-Не переживай, позвони, как только сможешь, ладно?
-Костя… скажи, ты веришь в Бога?
-Да, - ответил он, - ну, то есть, знаю, что Он есть, в церковь, как мать, не хожу.
-Точно знаешь?
-А ты разве не чувствуешь? Например, когда делаешь что-то не так.
-Это называется совесть.
-Угу, можно и так сказать. И сейчас она меня почему-то мучает…
-Думаешь, это Он? А что Он может иметь против наших отношений? Что в них плохого?
-Надеюсь, ничего, мы ведь поженимся, - Костя развернул ее лицом к себе, - иди, маленькая, мать сейчас придет. Я бы хотел, чтобы ты совсем осталась. Но скоро так и будет.
Таня испуганно посмотрела на него:
-Будет?
-Конечно, девочка моя, мы ведь будем жить здесь, у меня. Мы увидимся завтра?
-Не знаю, я позвоню, - Таня быстро надела сапожки, открыла дверь и побежала вниз по лестнице, не дожидаясь лифта.
Выйдя из подъезда, подняла глаза на окна, пытаясь отыскать Костино. Он высунулся наружу, и она, заметив, помахала рукой и скрылась за углом.
Пожилая женщина в доме напротив опустила бинокль.
-Все, можешь идти, путь свободен… Птичка улетела.
-Спасибо, что приютила, Ниночка.
-Не за что… иди, разбирайся со своей молодежью.
-Да как с ней разберешься? – вздохнула Лариса и нажала на кнопку лифта, - ты только Мариночке ничего не говори, кто его знает, что там за головоломка…
***
-Я и вижу, она вся горит. Такая температура… Простыла, что ли? – Катя заваривала ей на кухне горячий чай, - может, родителям позвоним?
- Да, ладно, чего сразу родителям? Не маленькая. Машку только к ней не пускай, вдруг грипп.
-Ой, лишь бы до Нового года поправилась. Осталась-то всего неделя…
-Танюх, ну ты чего? Что у тебя – горло, голова, насморк? – брат был обеспокоен.
-Не знаю. Ничего нет. Может, вирус, - Таня старалась не смотреть брату в глаза.
С ней так бывало – на нервной почве. Но этот диагноз оглашать не стоило.
- Где хоть ходила? Кавалер твой тебя не проводил?
-Я не с ним, я с подружкой…
-Угу, с подружкой. Ладно, спи давай.
Все воскресенье она провалялась в постели. А Костя ждет звонка… Или не ждет? Почему он не позвонит? А может, мама права - вся любовь у мужчин только до постели... Сережка ведь говорил, что Костя такой. А вдруг он решил, что Таня «легко доступная», и больше она ему неинтересна? Сама виновата… Да что за бред - вот придумала!! Но вдруг он вообще никогда не позвонит? Что же ей делать? Нет, спокойно, Костя просто не знает, что она болеет, вот и не беспокоится. А мог бы…
После обеда телефонный звонок все-таки раздался. Таня сразу поняла, что это Костя, но как она может предупредить, что больна?
К телефону подошел брат. Поговорил о том, о сем и положил трубку. Вечером Костя звонил еще раз, видимо, с трудом выдумав предлог, но ей опять не удалось подойти.
И только в понедельник, когда Сергей ушел на работу, она добралась до телефона. Катя кормила Машку на кухне. Костя, конечно, сейчас на работе - она набрала номер видеосалона. Подошла девушка.
-Здравствуйте, Константина можно? – как можно тише попросила Таня.
-Кого? Говорите громче.
-Лебедева позовите, - повторила Татьяна, оглядываясь на кухонную дверь.
Не успела она договорить, как Костя сам схватил трубку.
-Наконец-то, я уже с ума схожу. Почему не позвонила вчера? Я звонил, но не мог же тебя позвать…
-Я слышала. Я дома, болею. А что за девушка у тебя там?
-Что с тобой?!
-Не знаю, температура – и все. Сегодня уже все нормально, но мои не пустили меня на работу, боятся, что грипп. Так кто у тебя там трубку берет?
-Это Лена. Тань, я сейчас приеду.
-С ума сошел? Катя дома. Я буду звонить, - Таня бросила трубку на рычаг.
Она вышла на кухню и налила себе чай. Катя как-то странно смотрела на нее.
-Чего ты так смотришь?
-Ничего не хочешь мне рассказать? Могла бы поделиться.
-Кать… я бы и рада делиться, только это значит сказать Сережке. Ты ведь не сможешь ему врать…
-А что – все так серьезно, что надо врать?
Таня промолчала.
-Тань, если что – скажи мне, ясно? Сергей ничего не узнает.
Таня пожала плечами.
-У меня все нормально, не выдумывай.
-Но завтра ты еще отлежишься, не спорь!
-На работу не пойду. А в институт надо. У меня зачет.
***
Она хотела сдать зачет в первых рядах, потому что Костя уже целый час ждал ее у выхода. Но ничего не вышло, и пришлось проторчать еще минут сорок.
Наконец Таня выбежала к нему и буквально упала в его объятья. Они сели в машину.
-Лена – это кто? – спросила она, не дав ему произнести ни слова.
-Она у меня работает, Тань, ты что, ревнуешь?
-Да. Может, ты сразу другую нашел… Но ты бы мне сказал, правда?
Костя от души рассмеялся. Знала бы Таня, как давно не приходили ему в голову мысли о девушках. О других девушках. Не, пусть лучше не знает, так спокойнее.
Глядя на него, Таня сразу почувствовала себя глупой и тоже рассмеялась.
-Починил? – она кивнула головой на руль.
-Да, еще вчера. Ничего криминального. Ну, что с тобой было? Я уже думал плюнуть на все, и заявиться к вам.
-Не знаю. Тоже ничего криминального.
-Это все… из-за меня, да? – он прикрыл ей рот ладонью, не желая слушать возражений, - ладно, ладно. У меня кое-что есть для тебя.
Костя залез в карман длинного черного пальто и достал бархатную коробочку:
- Это тебе. К Новому году.
Таня еще никогда не получала подобных подарков. Она открыла коробочку и с изумлением уставилась на кольцо. Оно было сделано в виде листочка, по краям которого расположились мелкие блестящие прозрачные камешки, а в середине – красивый синий.
-Это что, золото?
-Конечно, что же еще? А это – брюллики и сапфир. Нравится? Я два часа выбирал, думал, продавщицы меня растерзают.
-Как это – брюллики? Хочешь сказать, бриллианты, что ли? Да ладно! – снова засмеялась Таня.
-Ну, не веришь, почитай, - Костя показал ей на маленькую бумажечку, прикрепленную к кольцу, - ты, главное, померь, я боялся с размером не угадать, вдруг свалится или не налезет. Говорю им – пальчики тонкие, а они мне – шестнадцать или шестнадцать с половиной? Взял шестнадцать. Годится?
Но Таня молчала.
-Эй, ты чего? Не нравится?
-Костя… ты сумасшедший, наверное. Обалдел, да? Да моему отцу год на такое работать… Или больше… Зачем? Верни в магазин.
-Ну, дудки! Ты у меня не такого стоишь, хотел – и купил. Попробуй не взять.
-Да не хочу я измеряться в каратах… Костенька, пожалуйста, давай вернем. Я и без него знаю, как ты ко мне относишься.
-Ювелирные изделия обратно не принимаются, - рассердился он, - не нравится – давай, выброшу.
И он протянул руку к кольцу. Она в испуге сжала коробочку.
-Не надо, ты что! Очень нравится… Только – кому я смогу показать? Что я им скажу, откуда оно у меня? Парень подарил? Ничего себе, парень…
-Я и не подумал как-то… Спрячь пока куда-нибудь. Я думал, это будет как… ну, помолвка, что ли? На помолвку кольцо дарят.
Таня счастливо кивнула.
-Тогда понятно… спасибо! – она порывисто поцеловала его.
-Наконец-то, дождался, - проворчал Костя, но в глазах его тоже светилось счастье, - так ты померяешь или нет?
-Как раз! – Таня нацепила колечко, - тютелька в тютельку, угадал! А куда мы едем?
-Домой мы едем, на часы посмотри. Кстати. Послезавтра тридцать первое. Я к вам приду. Как будем действовать?
-Ума не приложу. Давай по обстоятельствам.
-Давай… ох, предвижу я эти «обстоятельства»!
-Боишься Сереги? – саркастически усмехнулась Таня.
-Боюсь, Тань, боюсь. Совесть-то моя не просто не чиста, а по самое рыло.
-Костя… - начала она нерешительно, - Кость… У тебя сколько женщин до меня было?
Костя нахмурился.
-Нисколько.
-Нет, ну, я серьезно…
-К чему это, Тань?
-Ну… тебе ведь есть, с чем сравнить, да? Я же ничегошеньки… не умею.
Костя улыбнулся, но, увидев ее расстроенное лицо, ответил серьезно:
-Глупенькая ты. Не с кем мне сравнивать. Никого я не помню. И ни с кем у меня ничего подобного не было.
Таня успокоилась, услышав примерно то, на что и надеялась, и откинулась на сиденье.
***
С утра они с Катей готовили оливье, и Таня порезала палец. Хорошо хоть не безымянный. Она твердо решила, что наденет Костино кольцо, а там… будь, что будет. Она ведь теперь помолвлена.
Наконец стол был сервирован, девушки переоделись, и начали собираться гости. Таня вздрагивала на каждый звонок. Первым, конечно, пришел Паша. Таню начинал раздражать его грустный взгляд. Она ловко избегала любых встреч и разговоров все это время, да и дома ее практически не было. Таня подставила щеку для поцелуя и сразу убежала на кухню. Затем заявился Вовка, супружеская пара – Катины друзья, ее же подруга Маринка и собственная подруга Света. Оставался только Костя, и Таня с напряжением ждала.
-Ну, что, семеро одного не ждут? Начнем? – заявил Вовка, бросая голодные взгляды на селедку под шубой.
-Потерпишь, только восемь часов, - Серега достал из холодильника бутылку водки.
-Надо уже старый год провожать! – заявила Марина.
-Ну, не с водки начинать только, - возмутилась Катя, - Сереж, где бабушкино вино? Тань, подай открывашку. Ой, Танька, что это у тебя?
-Не видишь – кольцо, - стараясь казаться равнодушной, ответила Таня.
-Это я вижу, а откуда? – Катя подслеповато щурилась, - дай посмотреть.
-Подарили, - Таня быстро сунула руку ей под нос и тотчас же отдернула, но невестка поймала ее руку и поднесла поближе. Глаза у нее стали огромными и круглыми, еще больше, чем обычно.
-Ну и ну… - только и смогла произнести она.
-Что это у вас там? – заинтересовалась Марина, заглядывая Кате через плечо.
-Ничего, - Таня спрятала руку.
-Тань, ты что, нашла себе иностранца? – с испугом проговорила Катя, - кто такое подарить может?
-А что ей подарили? – нахмурился Сергей, подходя поближе.
-Обычное колечко, - Таня спрятала руку за спину.
-Да - чепуха, - заржала Маринка, - всего-то несколько карат. Чего мы не видали?
-Не мели ерунды, какие караты? Откуда? – отрезала Таня, - горный хрусталь и фианит. Стекляшки.
Она по-настоящему испугалась, увидев Катину реакцию.
Маринка хотело что-то сказать, но Катя за спиной у Сереги сделала страшное лицо, и Маринка закрыла рот. Глаза ее смотрели весело.
-И кто тебе подарил? – Серега равнодушно бросил взгляд на Танину руку, явно не поверив шутке про бриллианты.
-Мой друг.
-А, ну как же, как же. Кстати – мы увидим сегодня таинственного незнакомца?
-Не знаю, - честно ответила Таня.
Она взяла хлебницу и понесла нарезанный хлеб в большую комнату. Маринка что-то шептала Кате на кухне, плевать. Все собрались за столом и уже приняли было решение опоздавших не ждать, как в дверь позвонили. Катя как-то странно посмотрела на золовку.
-Кто открывать будет?
-Я открою, - Серега поспешил к дверям, и оттуда послушались приветственные голоса.
Вошел Костя, сразу нашел ее глазами, но тут же отвернулся. На нем был отлично сидящий костюм, и вообще, выглядел он потрясающе. Светка даже застонала и начала шептать ей на ухо:
-Танька, какой парень! Это кто?
-Сережин друг, - холодно ответила Таня.
-Познакомишь?
«Да вот еще», - подумала Таня.
-Кать, привет! – Костя подошел к хозяйке поздороваться, - а где ребятенок?
-Сбагрили бабушке. Привет, Кость, - Катя поцеловалась с ним.
-А я ей подарок приволок. Тогда передадите. И вам тут с Серегой тоже, - Костя протянул Кате пакет.
-Есть же такие щедрые мужчины! – с притворным вздохом произнесла Катя, усаживаясь во главе стола и снова с прищуром обернувшись на Таню.
Та сделала вид, что ничего не заметила, но все эти намеки ей очень не нравились. Паша уселся рядом.
-Все, давайте за стол, - не выдержал Вовка, - Костян, люди ждут!
К восторге Светки, Костя занял место рядом с ней, прямо напротив Тани. Подружка сразу протянула ему рюмку:
-Ой, а мне налейте, пожалуйста, красненького…
-Что же ты не поздороваешься с Танечкой, Костя? Вы ведь давно не виделись… - невинно произнесла Катя.
-Здравствуй, Таня, - сказал Костя, неловко улыбаясь.
-Привет! – спокойно ответила она, и тоже протянула ему свою рюмку, - мне тоже налей, пожалуйста.
Сергей даже успокоился, видя, как равнодушно ведет себя сестра. Хвала незнакомому кавалеру. Хотя… Тоже неизвестно, что еще за тип.
Таня держала рюмку, а Костя наливал ей вино слегка дрожащей рукой. Конечно, он не мог не заметить кольца, и на лице у него заиграла улыбка.
-Вот видишь, Костя, как девочки растут. Смотри, какое колечко нашей Тане ухажер подарил! – Катя продолжала в том же духе.
Паша наклонился к Таниной руке.
-Правда? – вид у него был безрадостный. И кольцо ему очень не понравилось.
-Ага, - сказала Таня, лукаво глядя Косте в глаза.
-Ну, за старый год! Вроде бы был неплохой, - сказала Таня, поднимая рюмку, - муж вернулся из армии. Жизнь налаживается!
-У кого налаживается, а у кого и нет. А мой вот безработный, - вступила Нелли, - возьмите к себе в кооператив!
-Да где налаживается – гляньте, что в стране творится! – начала Маринка.
-Ой, только оставьте политику, умоляю, - застонала Катя, - у нас и так все переругались. Свекор с моим отцом месяц не разговаривает, один за Лигачева, другой за Ельцина. Достало!
Вечеринка набирала обороты. А Таня с Костей так и не знали, как им себя вести. Светка строила Косте глазки, а он только улыбался.
Наконец все уставились в телевизор с бокалами наготове, прослушали речь про «начать и углубить» и дождались боя курантов. Серега хлопнул пробкой.
-Ну, ребята, с Новым Годом!
-С новым счастьем! – заорал Вовка.
На экране телевизора возникла привычная физиономия Кобзона. Они выключили звук и достали магнитофон. После короткого спора о музыкальных пристрастиях поставили зарубежный сборник.
Светка быстро нашла красивую медленную песню - «I Want You Now», Depeche Mode, и, не успела Таня даже глазом моргнуть, сама пригласила Костю на танец. Он только посмотрел на Таню, и пошел. Нельзя было сказать, что она испытывала в этот момент добрые чувства к подруге. Если так и дальше пойдет, Света потребует, чтобы Костя ее проводил, а он и возразить не сможет.
Паша встал и слегка наклонил голову:
-Разреши пригласить тебя, Танюша.
Они тоже пошли танцевать, и Таня с унынием наблюдала, как Светка приклеилась к Косте, как муха к варенью. А Костя бросал безрадостные взгляды в их с Пашей сторону.
-Танюша, как твои дела? Никто тебя больше не напугал? – заговорил Павел.
-Ну что ты, Паш… Кто меня напугает, когда рядом такой верный, честный, надежный друг, как ты, - прищурилась Таня.
Паша иронию, кажется, не понял.
-У тебя новый приятель? Кто он?
-От него меня защищать не надо, - резко ответила Катя.
Танец, слава Богу, закончился. Костя отправился покурить. Таня села за стол и стала ковыряться вилкой в салате. К ней подсела Катя.
-Все еще ничего не хочешь рассказать? – хитро спросила она.
-А надо? Или ты сама уже знаешь? – Таня исподлобья смотрела на невестку.
Та довольно кивнула:
-Похоже на то… Не пойму только, че вы прячетесь по углам? Что за тайны мадридского двора?
-А ты у мужа своего спроси, - скривилась Таня, - и не представляешь, какая будет истерика.
-Но почему?
-Говорят же, спроси у него. Откуда я знаю, чего он взъелся на Костю…
-Блин, Танька, я тебе завидую, честное слово. Только держи такого парня крепко – смотри, уведут, - и Катя кивнула в Светкину сторону.
Таня и сама сильно волновалась на этот счет. Если каждая девушка будет так сразу «западать» на него, как Света, то когда-нибудь он может и не устоять.
-Да не бойся! – Катя как будто читала ее мысли, - знаешь, я весь вечер за ним наблюдаю. Он любит тебя до безумия. А кольцо-то чего стоит!
Таня беспокойно обернулась. Ну, где же Костя?
***
Он вышел покурить, а следом за ним – Вовка. Наверное, вид у Кости был отрешенный, потому что тот спросил:
-Эй, Костян, ты не обкурился часом? Дурью не занимаешься?
-Да пошел ты, - отмахнулся Костя.
-Не, в натуре, колись давай. Странный ты какой-то сегодня. С бабами не заигрываешь, от кудрявой нос воротишь. Она уже третий круг по квартире наматывает, ищет, - заржал Вован.
-Сказал, отвали.
-Че там у тебя с салоном? Жив еще?
-Да были разборки. Две банды район не поделили. Но вроде утихло.
-А я говорил тебе! Говорил – давай с нами. У меня крыша – менты!
-Да слышали уже.
-Тачка как, ездит?
-Разваливается потихоньку. Но пока ездит, - Костя затушил бычок и вернулся в квартиру.
Кто-то переставил кассету, и заиграла любимая песня «Наутилуса». Увидев его, Света рванула навстречу, но Костя сделал решительный зигзаг и подошел к Тане.
-Разреши…
Она просияла и подала ему руку. Костя заметил недовольный Серегин взгляд, но проигнорировал его. Они начали танцевать. Не обращая внимания на окружающих, Таня прижалась к нему, положив голову на плечо, а он, не желая больше сдерживаться, нежно целовал ее волосы. Никакого простора для фантазии их вид со стороны не оставлял.
«Я смотрел в эти лица и не мог им простить
Того, что у них нет тебя, а они могут жить…» - надрывался Бутусов.
Катя засмеялась.
-Ну, наконец-то!
Серега перевел на нее изумленный взгляд.
-Что это значит?
-Что видишь!
-Хочешь сказать, ты знаешь чего-то, что я не знаю? И молчишь?
-Да я только сегодня поняла. Маринка рассказала. Ее мать нашу парочку видела.
-Где видела?! – Серега накалялся, и Катя, испугавшись, сбавила обороты.
-Да не знаю я, чего ты сразу? Ну, что ты против Кости имеешь? Отличный парень!
-Да я убью сейчас этого отличного парня своими руками! И давно это у них?
-Откуда я знаю! – повторила Катя, - не ори на меня, говорю - только сейчас узнала.
Паша, бледный, со сжатыми кулаками, стоял около них.
-Я тебе помогу, Серый. Зря я тогда промолчал, - сквозь зубы произнес он.
-Так… А ты что знаешь?
-В начале месяца он караулил ее у института. Только Таня еще ничего не знала. Он пообещал, что уедет, а я, дурак, поверил. Видишь ли, его слово - закон!
-Ты должен был мне сказать!
-Да не хотелось разборок. Думал, осознаёт.
-Вот тебе и таинственный поклонник… - угрожающе протянул Серега, наблюдая за парочкой, - интересно, он сам-то понимает, что сейчас мало не покажется?
-По-моему, они тебя не боятся, - вмешалась Катя, - и оставил бы ты их в покое!
-Тебя не спрашивают, - зарычал Сережа, - это моя сестра, ясно!
Музыка кончилась, и Костя проводил Таню на место. Молча подошел к Сергею, ожидая реакции. Пашка кинулся на него, схватив за грудки:
-Ты – скотина!
Костя зло отшвырнул его в сторону.
-Твое мнение меня не колышет. Поговорим? - он повернулся к Сергею.
Тот кивнул, показывая на выход.
Разъяренный Павел схватил куртку и выскочил из квартиры. Навстречу ему появился Вован.
-Не понял, чего это тут у вас?
-Отойди, Вовк, потом, - Сережа отодвинул его, и они с Костей вышли на лестничную клетку.
Таня рванула было за ними, но Катя ее удержала.
-Не лезь, пусть мужики сами расхлебывают.
Костя с Сережей встали у окошка, того самого, из которого когда-то смотрела Таня.
Костя был бледен, но спокоен. А Сережу настолько распирал гнев, что он никак не мог начать говорить. Оба некоторое время молча курили. Потом Костя сказал:
- Я не буду оправдываться. И ничего не говори мне про слово и дружбу. Если видеть меня рядом с ней не можешь, лучше убей. Потому что я буду с ней, пока жив.
-Какая лирика… «Пока жив»! Знаю я тебя! Подожди! - он остановил гневное движение Кости, - она глупая, но у нее был выбор… Привязать я ее не могу, пусть страдает. Но тебя больше другом не считаю, запомни!
-Что же так? – глаза у Кости сузились.
-Потому что ты врал. И соврешь, бл.., еще, если понадобится.
-Врать и не говорить – вещи разные. А как тебе было сказать?
Но Сергей не слушал:
-И что ты собирался дальше делать, интересненько?
-Ждал, пока у меня наладятся дела. Мы решили пожениться.
-Что?! – саркастически засмеялся Серега, - ну уж от этой дурости я постараюсь ее отговорить. Узнает тебя получше – сама передумает.
Сережа помолчал и вдруг поднял на Костю потемневшие глаза:
- Или… у вас что-нибудь было?
Костя, не отвечая, достал следующую сигарету.
-Твою мать.., мерзавец, - произнес Сережа, стиснув зубы.
Костя резко обернулся к нему.
-Вполне возможно, я - мерзавец. Даже скорее всего. Такой же, как ты. Вспомни, где вы с Катькой были, когда тебе шестнадцать исполнилось? Все долго искали вас... А Тане – девятнадцать. В девятнадцать вы поженились.
-Не твое собачье дело!
-И это не твое!
-Это! Моя! Сестра! Что я родителям скажу?
-А что ты должен говорить? Без тебя скажем. Ну, хочешь, ударь меня, будет легче…
-Легче не будет, - Серега развернулся и ушел обратно в квартиру.
Костя остался стоять на площадке.
Таня бросилась к брату.
-Где он?
-А с тобой я позже поговорю, - Сергей оттолкнул ее.
-Сережа! – крикнула Катя.
Таня сверкнула глазами, схватила свою куртку, Костино пальто и выбежала из квартиры.
Гости недоумевали – не покинуть ли им поле боя. Никто ничего не понимал. Нелли с мужем вежливо попрощались и ушли. Маринка исчезла по-английски, очевидно, чувствуя себя немного виноватой.
-А чего это с Танькой? – удивлялась Света. Кажется, каким-то невероятным образом она приняла все происходящее на свой счет.
-Сереж, успокойся, пожалуйста! – умоляла Катя.
-Да ты не понимаешь!
-Я все понимаю, тебе неприятно, и ты даже немного ревнуешь, потому что это твоя сестра. Но сейчас она уйдет к нему, и все, ваши отношения закончены, - уговаривала она мужа.
-Да и хрен бы с ней! – орал тот.
***
Таня бросилась к Косте через ступеньку.
-Пойдем отсюда! – разгорячено сказала она.
Костя взял ее за руку.
-Может, не стоит сейчас? Я поеду, а ты останься. Позвонишь мне вечером.
-Да не останусь я!
-Ладно, пойдем, посидим пока в машине. Пусть угомонится.
Вокруг бродил подвыпивший народ, пускали самодельные ракеты.
Они залезли в Ford и посмотрели друг на друга.
-Говорят, как встретишь год, так и проведешь… - усмехнулась Таня, - но я рада, что все открылось.
- Я тоже.
-Что он сказал тебе?
- Что я ему больше не друг. И что обязательно тебя брошу…
-А ты меня не бросишь? – тихо спросила Таня.
Он повернулся и укоризненно посмотрел на нее. Таня опустила взгляд и ткнулась головой ему в грудь.
-Вон и твой братец нарисовался, - усмехнулся Костя и открыл стеклоподъемник.
-Идите в дом! – раздраженно сказал Сережа, - никто вас не прогонял.
-А ты не можешь меня прогнать, - заявила Таня, - квартира у нас с тобой пополам. Я вообще могу привести, кого хочу, и ты ничего не сделаешь!
-Вот ты и привела, кого хотела. Давайте, поднимайтесь.
-И что мне делать в твоем доме, Серый? Раз я тебе больше не друг… - спросил Костя.
-Поднимайтесь, говорю! Там разберемся.
***
-Тань, ты чего? – виновато спросила Светка, выскочив им навстречу, - сказала бы мне, что это твой парень, и все дела…
-Вов, проводи Свету, - почти приказал Костя.
Вова не возражал.
Наконец, они остались вчетвером и уселись за пустой стол. «То ли опустевшее поле битвы, то ли стол переговоров», - подумала Таня.
-Обязательно надо было праздник портить, - выдавил из себя Серега.
-Наверное, не надо было приходить, - согласился Костя, - а раз пришел, иначе бы не вышло.
-Ну и какие у тебя планы? – ехидно поинтересовался Сергей, стараясь сдерживать гнев.
-Я тебе уже говорил. В принципе, можем хоть завтра заявление подать. Но мне надо убедиться, что со стороны кооператива нет засады. Блин, еще бы три месяца, долг отдать, так будет спокойнее.
-Вот и отлично, - вмешалась Катя, - через три месяца, так и решим. Как раз успеем подготовить свекровь. То есть тебе - уже тещу. Хоть не одна страдать буду…
-Страдает она, - сверкнул глазами Сергей, - я не представляю, как матери сказать. Вот увидишь, я же во всем и виноват окажусь.
- У тебя долг, а ты потратил такие деньги, - шепнула Таня, показывая взглядом на кольцо.
-Забудь, долг – чепуха, копейки, - успокоил ее Костя, - за три месяца отдам, никто не торопит. Никакого геморроя. Просто хочу, чтобы все было идеально.
Сережа с сомнением смотрел на него. Он примерно знал, о какой сумме идет речь, и вовсе не считал ее чепухой.
-Миллионер, блин. Показушник. А ты дура набитая.
Таня вскочила, но Костя придержал ее за руку.
-Да хватит тебе, правда, Сереж, - взмолилась Катя, - все будет отлично. Хочешь, я родителей на себя возьму?
-Нет уж, пусть сами выкручиваются.
Но Таня смотрела на Катю с благодарностью – ей была нужна поддержка, а про разговор с родителями она даже думать боялась.
Катя мечтательно протянула:
-Свадьба… Здорово! Сто лет у нас не было свадеб, хоть халат сниму. Танька, платье тебе выберем классное! Ох… завидую…
-Мы сами выберем, – Костя сжал Танину руку.
-Глупости! - возразила Катя, - жених не должен видеть платья до свадьбы, такая примета!
-Ну, тогда я себе новое платье куплю. Сережа, слышишь! Я куплю новое платье! – Катя поджала губы.
Сережа закатил глаза и покачал головой, как будто стал свидетелем разговора сумасшедших.
-Ты хоть раз в институте была за это время? – поинтересовался он.
-Была, там все в порядке, - буркнула Таня.
-Сереж, налей нам, - потребовала Катя, - давайте отмечать, у нас праздник! Новый Год, в конце концов!
Сережа послушно и угрюмо потянулся за бутылкой…
К тому моменту, как на телеэкране показались более-менее интересные эстрадные звезды, оба «мужа» изрядно набрались. Ситуация перестала казаться Сереге столь неприятной, и они даже обнялись с бывшим-настоящим другом. Чем станет для него утреннее пробуждение, можно было только догадываться. Когда девушки обнаружили, что мужчины уже лыка не вяжут, их стали укладывать спать. Конечно, будь Сережа в трезвом состоянии, он никогда бы не согласился оставить Костю, но ему самому требовалась помощь, чтобы раздеться.
Костя рвался домой, хотя едва держался на ногах, и Таня испугалась – вдруг, правда, сядет за руль? Его отвели в Танину комнату, сняли пиджак, разложили диванчик, и «жених» рухнул на подушку. Катя принесла плед и укрыла его. Костя моментально заснул, а невестка ушла, закрыв дверь.
У Тани раскалывалась голова, хотя за весь вечер она не выпила даже половину бокала – нервы были натянуты, как струна. Она долго сидела рядом в раздумьях, потом почувствовала дикую усталость, переоделась в тот самый старый сарафанчик и прилегла рядом, под плед.
От Кости сильно пахло смесью хорошего одеколона и водки. Таня прижалась к нему, и Костя во сне обнял ее. Она лежала, боясь пошевелиться. Казалось удивительным, как вообще человек может выдержать такие любовь и нежность, которые она сейчас испытывала. Заснуть Таня не могла, в голове роились мысли – от нереально счастливых до самых темных и тревожных. При одном только слове «свадьба», произнесенном вслух или про себя - начинало колотиться сердце. Ей вдруг стало так страшно, что выступил холодный пот. Словно неизвестная черная сила напала на нее и скрутила, не оставив воздуха для дыхания. Таня постаралась взять себя в руки, но никак не могла понять причину. Да, брат зол, родители тоже не обрадуются, но никуда же они не денутся, разлучить их с Костей все равно невозможно. Или возможно? Таня всеми силами души пыталась прогнать тревогу. Что может разлучить их? Вспомнились Катины слова: «Только держи такого парня крепко – смотри, уведут». Но ведь Таня знает, всей душой чувствует, что любима, очень любима! Тогда откуда этот глупый, необъяснимый страх?
Если она и задремала, то минут на тридцать, не больше. В девять Таня встала, причесалась, но так и не вышла из комнаты, словно боясь, что Костя исчезнет, пока она будет умываться. Она просто сидела рядом, ничего не делая и глядя, как он спит, пока Катя деликатно не постучалась в дверь, осторожно просунув голову:
- Танюш, скоро придут родители, приведут Машку. Вы как? Проснулись?
Таня совсем не была готова к новым разборками или скандалам. Надо разбудить Костю, чтобы шел домой. Она ласково погладила его по голове, потом потеребила. Наконец, он открыл глаза и резко сел, спустив ноги с дивана. Потряс лохматой головой и посмотрел на нее ошалело:
- Сколько времени? Я что, ночевал у тебя?
-Ага, - тихонько рассмеялась Таня, - и видок у тебя тот еще… Не знаю, проснулся ли Сережка, но хорошо бы исправить ситуацию до прихода родителей.
-А когда они придут? – он еще до конца не проснулся, - не, слушай, никогда столько не пили, даже до армии, башка совершенно не варит.
-Плохо тебе?
-Есть немножко, - Костя встал, осмотрел себя в зеркало, - н-да… в таком помятом виде не стоит представать перед твоими.
-Я думаю, вообще сегодня не стоит, - нахмурилась Таня, - их надо подготовить.
-Да, пожалуй, поеду домой.
-А тебя не остановит милиция?
-Тут один квартал, смеешься? Менты еще спят, у них тоже Новый Год.
-Как раз, наверное, и ловят таких, как ты... Иди пешком, потом заберешь машину.
-Танюх... Я у тебя в комнате... просто не верю. А ты где спала?
-С тобой, где еще. А ты и не почувствовал?
-Во дурак, нажрался…
-А обнимал! – снова засмеялась Таня.
-Это подсознательно – что о многом говорит.
-Ага, о том, что тебе привычно спать рядом с женщиной, да? – помрачнела Таня.
-До чего мне нравится, когда ты меня ревнуешь!
-Почему?
-Успокаивает, значит, любишь, - он привлек ее к себе и поцеловал, но она опасливо оглянулась на дверь:
-Костенька, иди уже домой! Не хочу новых скандалов.
-А как Серега вообще проглотил, что я здесь ночевал?
-Да он еще хуже тебя был, ничего не соображал! Сейчас, я тебе быстро налью кофейку, подожди здесь.
Костя огляделся:
-Ладно, хоть комнату твою рассмотрю.
Таня побежала на кухню, а Костя подошел к ее письменному столу, улыбнулся, глядя на «Электронику», погладил старенького облезлого мишку. Под стеклом лежало несколько черно-белых фотографий, не очень качественных, очевидно, напечатанных в ванне под красной лампой. Таня запихнула под стекло особенно, на ее взгляд, неудавшиеся, которым не место в альбоме. На одной фотке она сидела на деревянной скамейке, наверное, на даче, положив локти на стол и поджав под себя правую ногу. На ней был все тот же сарафан, в котором Таня провожала его в армию, а сейчас делала кофе. На столе лежала распахнутая книжка. Наверное, «фотограф» подкрался незаметно, окликнул, чтобы она подняла голову, поэтому выражение лица у Тани было слегка возмущенным, но в глазах плясали веселые искорки. Костя вытащил фотку из-под стекла и положил в карман пиджака.
Вернулась Таня, с горячей чашкой в руках. Он хлебнул обжигающий напиток, потом они наспех поцеловались, и Таня проводила его до дверей.
Невестка уже вовсю хлопотала на кухне. Таня подошла к окошку, чтобы посмотреть, как Костя сядет в машину, помахала ему рукой.
Катя улыбнулась ей:
-Сегодня твоим расскажем?
-Ой, нет, Катюш, давай потом… Может, и правда, ты сама, а? – трусливо попросила Таня.
-Ладно, попробую, обещала ведь.
На кухню выполз Серега в одних трусах и сразу полез в холодильник в поисках рассола. Вид у него был еще хуже, чем у Кости, лицо опухшее.
-Лучше кефирчика выпей, - мирным голосом предложила Таня.
Он только бросил на нее тяжелый взгляд.
-Молчала бы лучше.
-Мне что молчать, я не пила!
-Тебе и пить не надо, все равно разума нет. Колечко ей видишь ли, подарили, она и растаяла!
-Ты на что намекаешь, придурок? – кровь прилила Тане к голове.
-Сереж, ну мы же ведь договорились! – взмолилась Катя.
-Ладно, - буркнул брат, - только одно скажу, и больше не буду. Когда Лебедев найдет себе другую, а долго ждать не придется – ко мне плакать не приходи!
-Не приду, будь уверен!
Таня с грохотом швырнула в раковину чашку с недопитым чаем и выбежала из кухни.
***
Короткие новогодние каникулы пролетели мгновенно. Таня почти не разговаривала с братом, с Костей виделись каждый день, но ни она у него, ни он у нее за эти дни ни разу не побывали. Костя не звал к себе, боялся, что неправильно поймет. Да и представляться Костиной маме в роли невесты Тане казалось рановато. Она очень надеялась на Катино посредничество в отношении с родителей. Девятого в институте начиналась сессия, надо было готовиться, но ничего не лезло ей в голову.
В понедельник Таня пришла домой довольная – за одну ночь она форсировала административное право и получила, как всегда, отличную оценку. Но Катино выражение лица подсказало – что-то не так. Сережи еще не было. После обеда невестка уложила Машку спать, и они отправились на неизменное место переговоров – на кухню.
-Короче, Тань… сегодня я все рассказала твоей маме, по телефону.
-Ну и?
Катя огорченно опустила глаза.
-Она и слышать ничего не хочет. Если честно, она в ужасе. Кричала… «Девятнадцать лет!» Да еще…ну ты сама знаешь, она Костю до сих пор считает виноватым в той истории. Правда, я тогда на него злилась, но Сережка ведь свою голову имел, причем тут Лебедев… Я тебе честно скажу, мне сейчас Костя твой даже нравится. Такие редко люди встречаются – открытый, не злой, настоящий мужик. Сам за дело взялся, не то, что мой с Павликом. По-моему, Вовка их дурит…
-А что ты сказала ей? – перебила ее Таня, - ты… все ей сказала?
-Да ты что! Я только намекнула, что он ухаживает за тобой, и вы хотите пожениться. Что тут началось! Не знаю, как я это выдержала. Что Костя бабник, ну, короче, та же песня, что и у Сережки. Я ей говорю, какой бабник, все гуляли перед армией, только ваш сын женился после школы. Я вот сейчас и не знаю, к примеру, не поторопились ли мы… Сережка стал такой невнимательный, я дома сижу, иногда думаю, надоела ему, наверное, жалеет, что никого у него, кроме меня, не было, так тоскливо становится!
- Да не глупи, ничего ты ему не надоела, сама знаешь, у вас идеальный брак, - отмахнулась Таня, - ну, и чем закончился разговор?
-Ничем… - Катя виновато подняла на нее глаза, - я еще сказала, что он тебе такое кольцо дорогое подарил, ну, чтобы показать, как он к тебе относится, но только все испортила, кажется…
- Да ты при чем! Спасибо, хоть знают теперь. Это их трудности – не хотят привыкать к этой мысли, не надо. У нас ничего не изменится, - твердо сказала Таня.
Вечером они встретились с Костей, и она все ему пересказала. Костя был подавлен, но пытался улыбаться:
-Мы ведь другого и не ожидали, верно?
-Да. И я решила. Со мной никто не считается, почему я должна отчитываться? Делаем, как нам надо, и все! Понятное дело, свадьбы как таковой не будет, раз они так. Ну, просто распишемся, мне этого достаточно, а тебе? Ой, или давай поедем на пару дней в Питер? Вместо застолья – еще лучше!
-Знаешь, моя мама ведь в курсе, она, кажется, рада. Спрашивала, когда я тебя с ней познакомлю поближе.
-Правда? - обрадовалась Таня.
-Да. Только у нее пунктик… Настаивает, чтобы мы венчались. Ну, да ты не спорь пока, ладно? Все равно, как захочешь, так и сделаем. Короче, давай начинать готовиться, ты права, не будем ни на кого оглядываться. Купим все необходимое. Составь список, что бы ты хотела – пиши все, а там видно будет.
-Что, опять за твой счет проезжаться будем? Все равно к родителям придется идти… На мою зарплату можно только две книжки купить.
-За деньгами не придется, - твердо сказал Костя, - а чтоб все было нормально, если надо, я сам с твоей мамой поговорю. Скажи только, когда.
-Хорошо! Я договорюсь, и мы сходим к родителям.
-Надеюсь, они поймут. Они просто не знают, как я люблю тебя.
Придя домой, Таня набралась мужества и позвонила маме. Чтобы родители не думали, будто их запрет может что-то изменить, она решила сразу взять быка за рога:
-Мам, Катя уже говорила тебе, я выхожу замуж. Не волнуйся, денег не надо, Костя сам мне все купит. Я что звоню-то: мы хотим придти к вам, не познакомиться, конечно, вы знакомы, но просто чтобы пообщаться, все обговорить. Ты ведь совсем его не знаешь.
Наверное, все же не надо было начинать вот так в лоб, потому что мама сразу раскричалась:
- Мы с отцом слышать ничего об этом не хотим! Никакого замужества! Никакого Кости! Есть нормальные мальчики, встречайся, пожалуйста, к тебе прекрасно относится Паша, он чудесный, порядочный, какая семья! Как, как ты могла, ты же умная девочка, разве это вариант для серьезных отношений?
Тане тоже хотелось заорать, но она сказала тихо, отчетливо произнося каждое слово:
-Мама… Ты не поняла. Никто и не спрашивает у вас разрешения. Мне скоро двадцать. Если вы не хотите принять моего мужа по-хорошему, это будет означать всего лишь, что я просто уйду к нему. Мне печать в паспорте не нужна, но и ее мне поставят без вашего согласия.
-Что значит – уйдешь?! Таня! Что у тебя с ним, отвечай! Что значит – мужа?!
-То и значит, что ты подумала, - Тане было уже все равно.
-Таня, - мама заплакала в трубке, - так мы тебя воспитывали!!!? Сережа мне рассказывал про этого Костю… Машина, кольца… Шмотки тебе купит, да? И ты себя отдаешь за это, как…как…
Не желая узнавать, как кто она себя отдает за шмотки, Таня в бешенстве бросила трубку и разрыдалась.
Уже за полночь раздался телефонный звонок. Сережа постучал к ней в комнату:
-Иди, тебя мать к телефону.
-Не пойду!
-Иди, тебе говорят!
Таня со злостью схватила трубку:
-Что, все-таки обязательно хочешь оскорбить?
Но голос матери был сухим и официальным:
- Мы с отцом решили… Раз все так далеко зашло, значит, мы не возражаем против свадьбы. И как можно быстрее.
-Мам, мы договорились через три месяца, зачем быстрее?
-А ты что, хочешь замуж с животом выходить, чтобы на нас пальцем показывали? Мы не для того тебя растили…
-Да с каким животом! – Таня испугалась. А вдруг она и вправду… вот будет история… Да нет, с одного раза не должно быть …
-Короче, пусть только попробует отказаться! Я позвоню его маме и все ей выскажу.
-Мама! Пожалуйста! Давай, ты сначала поговоришь с ним? Он не собирается отказываться, это же его идея.
Мама несколько секунд молчала, потом сдалась:
- Ладно, приходите в конце недели, в субботу… Вроде как старый Новый год.
На другой день Таня позвонила Косте на работу, чтобы рассказать о приглашении. Костя взял трубку, выслушал ее, но ответил озабоченно и торопливо:
-Хорошо, я понял. Тань, ты не ищи меня сегодня-завтра, надо решить кое-какие дела. Я сам позвоню, ладно?
-Ладно, - немного разочарованно протянула Таня, - столько тебя не видеть… А что за дела? Что-то случилось?
-Миленькая, я потом расскажу, сам не знаю, как без тебя выдержу, но… Надо, понимаешь?
-Хорошо…
Конечно, без Кости невероятно тоскливо, но, если честно, ей тоже нужны были эти два дня. Следующим экзаменом в пятницу было «гражданское право», а Таня еще не защитила курсовую и не получила допуска.
Вернувшись из института, она ждала звонка, но не дождалась. На другой день Костя тоже не позвонил. Таня встревожилась – может, что-то случилось? Еще не было ни дня, чтобы они не перекинулись хотя бы словом. В субботу идти к родителям, позвонить самой? Почему-то ее даже трясло от страха. К вечеру четверга Таня набрала его домашний номер. Как она и боялась, подошла Костина мама:
-Здравствуйте, - Таня решила не представляться, - а Костю можно?
В трубке повисла пауза, а через минуту Лариса Дмитриевна неестественным голосом ответила:
-А вы знаете, его сейчас нет в городе. Вы скажите, кто звонил, я ему передам.
-Это Татьяна, - призналась она обескураженно.
Снова молчание, какой-то шорох - ей показалось, что трубку прикрыли и спрашивают – что ответить.
-Таня, - виноватым голосом произнесла, наконец, Костина мама, - Таня, не звоните сюда больше. Простите.
И в трубке послышались короткие гудки.
Таня стояла в коридоре как столб, как будто ее стукнули мешком по голове, потолок стал полом, и мир перевернулся. Она ничего не понимала. Костя был дома, без всякого сомнения, и он велел матери ее «послать»? Или она это сделала по собственной воле? Да нет, никогда Лариса Дмитриевна не пойдет против сына…
На деревянных ногах Таня пошла к себе в комнату, села за письменный стол, глядя в одну точку. Какой-то спокойный, холодный голос внутри нее расставил все по полочкам, рассудительно сообщив Тане, что ее, кажется, бросили. А сердце, душа, все существо кричало в ответ: «Нет, нет, этого не может быть, я знаю, я чувствую, это неправда, он любит меня, любит так, как другим и не снилось». «Тогда что происходит?» - ехидно спросил голос, и она не нашла на него ответа.
Таня сама поразилась, что не впала в истерику, не побежала рассказывать Кате, не кинулась на пол и не начала биться об стенку. Она как будто окаменела. Спокойным, неторопливым движением открыла учебник, билеты. Завтра экзамен, надо пройтись по вопросам. Тупо уставилась в книжку. Потом поняла, что ничего не соображает. Нет, должно быть какое-то объяснение… Что он сказал в последний раз – у него дела? Или проблемы? Что позвонит сам. Может, он правда уехал – но почему не сказал? Да нет, совершенно точно – мать передала Косте, что звонит Таня, и ответ подсказал именно он. К Сереге она, разумеется не пойдет. А что сказать матери? Таня усмехнулась, представляя реакцию: «Мы же говорили…» И правда, говорили. Брат буквально на днях напророчил ей всю ситуацию.
Хотелось истерически хохотать. В конце концов, Костя мог сам сообщить ей, что она больше не нужна – или не заслужила? Наверное, так испугался конкретных разговоров о свадьбе. Вот будет забавно, если она и правда беременна. Какая же ты, Танька, дура, прав был Серега.
Все эти мысли пролетали в ее голове, не задерживаясь, не вызывая никаких эмоций – просто логические рассуждения, работа мозга. А в сердце - все пусто, черно, выжжено. Надо было зареветь, но слезы отказывались вытекать, в горле застыл ком.
Поверх всех чувств – боли, разочарования, горя – потихоньку вылезало одно, самое сильное и яркое – чувство дикого унижения, оскорбленного самолюбия. Таня захлопнула книгу, расстелила постель. Достала гладильную доску, погладила блузку для экзамена. Простые, механические движения позволяли не сойти с ума. В конце концов, надо дожить до завтра. До завтра, до завтра, повторяла она самой себе. Возможно, завтра что-то и выяснится, станет понятным. Ведь не может ничего не объяснится – или так… или уж эдак.
Как она провела ночь, Таня не помнила. Утром Катя насторожилась:
-Тань, что с тобой? Заболела?
-Нет, - она отвечала кратко, потому что слезы были наготове.
-У тебя экзамен сегодня? Переживаешь?
-Ага, ничего не выучила, - выдавила из себя Таня.
Завтракать она тоже не смогла, незачем было и пытаться впихнуть в себя бутерброд. Экзамен начинался в четыре, но оставаться дома Таня не могла и отправилась в центр – гулять по улицам. В институте она сконцентрировалась. Там ей полегчало – мозги были заняты. Билет достался тяжелый, но она все ответила и даже умудрилась получить обычную пятерку, сама на себя удивившись. К ней подошел Дима, поздравил и предложил проводить - ему тоже показалось, что она бледная. Они спокойно и по-дружески пообщались, всю дорогу обсуждая прошедший экзамен. Сейчас для нее главное – занять каждую минуту, секунду, отвлечься от мучительных мыслей.
Вечером кое-что, как она и ожидала, произошло. Сережка вошел к ней в комнату. Выглядел он не злым или раздраженным, а как будто его что-то мучило. Непривычно тихим голосом он сообщил ей, отведя глаза в сторону:
-Тань, неприятная новость. Ты постарайся не расстраиваться, отнесись философски.
Сердце у нее упало, ей показалось, что сейчас он сообщит ей, что с Костей случилось что-то страшное. Внезапно все – и разговор с Ларисой Дмитриевной, и Костины слова накануне – предстало в совершенно ином свете. Пока брат молчал, она уже не сомневалась - произошла беда. А она, идиотка! Да пусть бы ее сто раз бросили, только бы Костя был жив! Таня расширенными глазами смотрела на брата, замерев от страха.
Но Сережа сказал:
-Ты больше Лебедеву не звони и не приходи. У него другая девушка, он сам мне об этом сообщил вчера. Прости.
И также, не глядя на нее, брат вышел из комнаты.
Живой! У нее на секунду отлегло от сердца, и тут же отчаяние навалилось на нее в полной мере. Теперь все точно, все - правда, все подтверждено. «Ты же хотела определенности, вот тебе определенность».
И все же… что-то странное было в поведении Сережи. Почему он не злорадствовал, не кричал: «Я же говорил тебе!» Скорее сочувствовал… Да просто понимает, как ей сейчас больно, как оскорблена ее гордость. Или… А вдруг это неправда, вдруг он хочет отвлечь ее от истины? Она вспомнила такое реальное ощущение беды, когда брат вошел, и ее затрясло. Перед глазами встал Костя, она слышала его слова, чувствовала его нежность. Может ли это быть правдой?
Да нет, она опять хватается за соломинку, все так и есть. Горбатого могила исправит, и так далее, и тому подобное… Она же сама видела, как смотрят на него девушки. Какой дурак будет жениться, когда вокруг столько возможностей! Но для чего тогда все это было? Назло Сереге или Пашке?
И все же… Таня привыкла все решать импульсивно. Снова, как и раньше, поняла – она должна разобраться сама, убедиться и тогда принять все, как есть. Кстати, у нее есть повод – кольцо теперь необходимо вернуть.
Она оделась и постаралась незаметно выйти из дома. Не получилось – такой же бледный, как и она, в коридор выбежал Сережка:
-Ты куда? Уже девять часов… Танька, не делай глупостей!
-Да не бойся, - легко произнесла Таня, ведь сейчас от ее умения «играть» зависело слишком много, - думаешь, я собираюсь отношения выяснять? Не дождется! Другая - так другая. Хорошо, что не после свадьбы. С моста бросаться не пойду.
-Тогда куда?
-Светка звонила, у нее завтра такой же экзамен, просит конспект, только встретимся, и все, на полчасика, - подмышкой Таня действительно держала тетрадку.
Кажется, она была убедительной, потому что брат молча посторонился. Таня даже умудрилась улыбнуться:
-Вот и доказательство, что надо слушаться старших, да, Сереж?
Брат остался в недоумении, а она легко сбежала по ступенькам. Настроение было даже приподнятым. Она жаждала, рвалась к этой встрече, должна была все увидеть сама, посмотреть ему в глаза, швырнуть в лицо кольцо и уйти. Она не позволит вот так бросать ее, ее самолюбию нужен выход. И ей надо видеть, увидеть его – одного или с другой, но убедиться, что Костя вообще существует на свете.
***
…В понедельник они расстались с Таней не поздно, и Костя решил заехать на работу, спросить у Лены доход. Он был озабочен. Конечно, они все равно прорвутся, независимо ни от чего, но начинать семью с родительских проклятий… И как сказать об этом маме, которая задает вопросы про Таниных родителей? Надо постараться любым путем убедить их, что он не самый худший вариант, что он сделает для Тани все, что только возможно.
Первое, что он увидел, входя в салон, это испуганные глаза Ленки, и только потом заметил возникшие с разных сторон фигуры. Одна из них выступила вперед:
-Здравствуй, Костя! – произнес голос с характерным акцентом.
-Здравствуй, Махмуд, - сердце его похолодело, - чем обязан?
-Будэм наши с та-бой дела улаживать.
-А какие у нас дела? Все дела улаживай с Козырем. А я тут у вас крайним быть не собираюсь.
-Баа-юсь, дарагой, это уже нэ-возможна. Как ты будешь улаживать дела с па-койникам? Вот и я говорю – ни-как… он плохо себя вел, дагавариваться нэ хотэл… Э-тат район - наш, и ты все дела тэперь са мной будешь улаживать.
-Какие дела? – Костя пытался держаться, но весть его добила.
-Тэперь будешь мне платить. Всё рассужу по спра-ведливости.
-Хорошо, - Костя решил согласиться, в конце концов, какая разница, кому платить, - договорились.
-Неээт, ну зачем спешишь? Что за народ – вечно спешит. Я к тебе когда приходил? Осенью приходил. Цену называл? Называл. Ты не заплатил. Ты меня обидел, сказал, что Козырь – твоя крыша. Тэперь заплатишь мне с процентами. Я не злой, обиды держать не буду – в десять раз за каждую месяцу, и хватит. А дальше будет у нас все по спра-ведливости и по любви – сколько Козырю платил, столько и мне будешь. С инфля-циями, канэшно.
-Сколько? – Костя прекрасно понимал, что спорить бесполезно, но в уме упорно прокручивал варианты.
Махмуд, улыбаясь, назвал сумму. Костя быстро прикинул – это его доход за четыре месяца.
-А за эту месяцу заплати мне сейчас, чтобы пат-твердить наш договор.
-Хорошо, за этот отдам сейчас. Лен, принеси деньги из кассы.
Лена, судорожно вздохнув, бросилась за деньгами. Махмуд все пересчитал и снова довольно улыбнулся:
-Малодэц! Значит, завтра жду от тебя остальное.
-Завтра? – обалдел Костя, - да мне полгода надо работать, чтобы это отдать, как минимум. А еще долг выплачивать скоро. Махмуд, будь человеком. Сам же знаешь, Козырь бы меня не пожалел, если бы я тебе башлять начал.
-Ээ, ну что за разговор? Разве это мужской разговор? Докажи, что ты мужчина, найди дэньги, и будем друзьями.
-А если не найду? Замочишь, как Козыря?
-Зачем замочишь? Я только врагов своих мочу. А должников наказываю.
-Как?
-Увидишь.
-Махмуд, нет у меня денег сейчас, и за день не найду. Есть у тебя другие варианты?
- Есть варианты, Махмуд всегда идет друзьям на встрэчу. Есть такой вариант: если дэнег у тебя нет, то, может, дэвушк есть? Пусть нам отработает, мы тебе и простим, - и вся кодла похабно заржала.
Только сейчас Косте стало по-настоящему страшно.
-Нет у меня никого, и слава Богу, - как можно убедительнее произнес он.
-Шамиль, есть у него дэвушк? – Махмуд оглянулся на «соратника».
-Без понятия, - сплюнул Шамиль, - может, и есть, я не знаю.
-А должен знать!
-Да посмотри на этого красавиц, Махмуд, у такого каждый день - разный дэвушк, что мне за всеми бегать?
-Ну, если каждый день разный, разных мы и сами найдем, - и они снова закатились смехом, - значит, дэньги неси.
-Я постараюсь найти деньги, - Костя совсем упал духом.
-Постарайся, дарагой, завтра, ну, так и быть, в четверг, в три часа дня мы придем.
Эта ночь показалась Косте настоящим кошмаром. Что продать? Где взять? Ни одно решение не подходило. Косте было плевать и на салон, и на доходы, только страх – вдруг они узнают про Таню, - не оставлял его. Эх, не будь он еще должен, помимо всего… А там тоже люди конкретные, отсрочки не дадут. Как заработать, случись что салоном? «Алгоритм» еще не приносил таких денег.
Мать беспокойно вглядывалась в него, но он уходил от вопросов, не желая пугать ее, только велел никому не открывать дверь и всем говорить, что он уехал. Эти гости вполне могут заявиться домой.
Утром позвонила Таня, но что он мог объяснить? Только попросил подождать, стараясь не выдать ей свою тревогу. Положил трубку и снова подумал – Таню надо обезопасить. Но как? Самое лучшее сейчас – это быть от нее подальше. И предупредить Сережку, пусть приглядит. Ноги сами принесли его в Вовкину мастерскую.
Перемены, произошедшие в мастерской, впечатляли. Там работали уже около семи человек, и Вовка, вышедший к нему навстречу, выглядел сильно заматеревшим. Серега с Пашкой тоже были здесь, но Павел, увидев Костю, сразу развернулся и ушел. Серега с хмурым видом остался.
-Мужики, нужна помощь, - проговорил Костя.
Вовка хозяйским видом пригласил его в подсобку – «кабинет», как он ее называл. Серега пошел с ними.
-Что у тебя стряслось, лица на тебе нет? – поинтересовался он.
- Кавказцы на бабки поставили, а крышу мою замочили.
-Сколько? – деловито поинтересовался Вован, и Костя почувствовал надежду. Конечно, друзья помогут, разве это деньги для Вовки при таком-то размахе?
Костя назвал сумму:
-Вов, ты помнишь, я свою долю не забирал, все оставил. Помоги! Не долю отдать прошу, просто в долг.
-Э, погоди, во-первых, за долю я тебе тачку отдал.
-Не будем спорить. Я тогда согласился – значит согласился, и не стану считать, сколько ты на мне сделал. У тебя совесть есть, сам посчитаешь. Еще раз говорю – дай в долг.
-Да у тебя и так должок, я знаю, немаленький имеется. Чем мне отдавать будешь? И кому первому?
-Сначала – через месяц – должен фарцовщикам отдать, а за полгода соберу тебе.
-Шутишь? – усмехнулся Вовка, - я не могу рисковать предприятием. Вот если бы лишние были…
Сергей изумленно взглянул на Вовку – он тоже был убежден, что тот не откажет:
-Погоди, Вов, ты что? Чурки же пришьют его!
-А я ему с самого начала что говорил? Оставайся со мной, у меня крыша – менты!
Костино лицо потемнело.
-Ладно, я понял, - он развернулся к выходу.
-Погоди, - окликнул Серега, - не ожидал я от тебя, Вова. Значит, так, ты меня никакими тачками не обеспечивал, давай мою долю, я отдам Лебедеву. И Пашка отдаст, уверен.
Вовка вскочил с места, лицо его стало багровым:
-Неблагодарная ты свинья! Не хотите работать – уматывайте! Я и так все один на себе тащу, пока вы образовываетесь. Только денег вы от меня не получите!
-Слушай, мы ведь можем и по-плохому попросить, - разъярился Сергей.
-Вот как? У тебя помнится, семья имеется? Дочка, жена? Неприятностей захотел… Ладно, я тебе их быстро устрою.
Бум! Раздался неприятный звук, и Вовка покатился в дальний угол, где свернулся, закрывши лицо руками. Сквозь ладони его текла струйка крови.
-Оставь его, не видишь – это уже не человек, - тихо произнес Костя, - ничего он не отдаст, да и не надо.
Он вышел на улицу, закурил дрожащей рукой. Серега выбежал следом.
-Чтобы я с этой гнидой работал? Насрать я хотел на его деньги…
-Ладно, успокойся… - Костя протянул другу сигарету.
-Что ты будешь делать?
-Пока не знаю.
-Чем я могу помочь? Эта сволочь на дивидендах держала, а по сумме – обычная зарплата… Вот идиоты мы!!! Надо было сразу, еще, когда ты…
-Серег, если хочешь помочь, присмотри за Таней. Вроде эти мрази про нее не в курсе, но на всякий случай. Я ей сказал, что у меня дела, ну так глянь, хорошо? Никогда не прощу себе, если что…
-Поздно спохватился, - не выдержал Сережа, - как я за ней пригляжу, что скажу?
-Не знаю, придумай что-нибудь, хотя бы до четверга, пока я денег не наберу.
-А ты наберешь?
-Да выхода нет. Пойду к Мишке, придется его расстроить. Крантец нашей программной лавочке. А такой заказ был… Да ладно. Продадим ЭВМ, и деньги возьму, что наработал. Должно хватить, чтоб кавказцам отдать.
-Понятно…
-Спасибо тебе, Серый…
-За что это?
-Что ты не скурвился, хоть и зол на меня.
-За кого держишь?
-Подвезти? – предложил Костя.
-Не, давай по своим делам, мне тут рядом.
- Да, и еще, - Костя поморщился, - Пашке про мои дела не рассказывай.
-Да ты что, думаешь, он…
-Я знаю, Пашка порядочный. Только он скажет… что такой неудачник, как я, рядом с Таней делает? По самолюбию бьет. Прошу, как человека, ладно?
Серега молча протянул ему руку, тот пожал и уселся в машину. Сережа с тревогой посмотрел ему вслед и поспешил к себе.
Дома жена сообщила, что Таня поехала сдавать курсовую. До вечера Сергей не находил себе места, но сестра пришла домой в отличном настроении. Слава Богу, всю среду и четверг она оставалась дома, готовясь к экзамену. Он сделал вид, что приболел, и тоже остался. Впрочем, идти ему было некуда. Сережа ничего своим не рассказал, но мысль, что у него теперь ни работы, ни денег, сверлила его. Паше он сообщил только, что попросил Вовку вернуть ему деньги, тот отказался и угрожал. Пусть знает, с кем работает, а дальше – его дело. Паша удивился, но промолчал. После Нового года он с трудом шел на контакт.
В четверг, ближе к вечеру, Сереже показалось, что Таня звонит Костику, но орал телевизор, и он ничего не услышал. Тогда он вышел на улицу, нашел работающий автомат и опустил две копейки. Подошла Костина мама.
-Сережа, здравствуй! А Кости нет дома… То есть, он говорит, что дома, в общем, сейчас!
-Привет, - по голосу Сергей сразу понял: все плохо, - молодец, что позвонил, а я ломал голову, как связаться. Звонила Таня, мать сказала, что меня нет, так что не проговорись.
-Я из автомата.
-Отлично.
-Отдал деньги?
-Нет, - Костя несколько секунд молчал, - давай встретимся, прямо сейчас, у булочной, можешь?
-Да, конечно.
Сергей даже не сразу его узнал – таким ссутулившимся, обреченным выглядел друг. Костя протянул руку за сигаретой.
-Знаешь, что меня больше всего поразило? Никогда не забуду. Что с людьми деньги делают! Я матери сказал, а она – и ты бы таким стал, может, не сразу, но… нельзя говорит, служить и Богу, и мамоне, одному начнешь не радеть. А для тебя, говорит, деньги – уже бог. Не, Серый, деньги для меня не бог…
-Да что случилось-то?
-Приехал к Мишке, спрашиваю, как быстро компьютеры загнать сможем. Смотрю – а у него глаза – ну точно как у Вовки. Мне даже нехорошо стало. Но Вовка Вовкой, а тут-то! Все на мои деньги сделано, ты понимаешь, Серый – все! Оба компьютера, все оборудование, помещение, зарплаты всем платил! А он говорит – я официальный директор, ты сам не захотел быть учредителем, ну и тому подобную ерунду. Короче, говорит, не дам тебе дело загубить, оно несколько человек кормит. Хотел я ему вмазать, как ты Вовану вчера, а не стал. Говорю: «Знаешь, Миш, тебя ведь Бог еще накажет. Не боишься?» И ушел. А че я ему сделаю? Все и правда все на него оформлено, ну не красть же собственные компы?
-Никто его не накажет, - взбеленился Сергей, - размечтался! Где он, Бог твой, если все это терпит? Слушай, а давай в милицию пойдем?
-Смеешься? Козырь всегда говорил – Махмуд, чтобы рынок контролировать, ментам отвалил.
-И что дальше?
-А что дальше? Вчера весь день пытался тачку загнать, продал за бесценок. Еще кое-что. Смешные деньги. Сегодня приперся Махмуд. Я ему отдал, что набрать сумел, а он только усмехнулся так: не мужчина ты, говорит… Говорю – бери салон, насрать мне уже на него.
-А он?
-Зачем мне, говорит, это помещение, за аренду платить надо - я бизнесом не занимаюсь… Забрали видак и все, что в магазине было, и ушли. Кассу, правда, Ленка вынула еще до них, похоже. Ну и молодец. Все лучше, чем им.
-И что теперь?
-Серый… Ты мой единственный друг. Мне нужна от тебя услуга. Я не знаю, как обезопасить Таню. Если она услышит, то прибежит сразу, а ей около меня нельзя. Мать завтра отправлю в деревню, к дядьке. Ты должен сказать Тане что-нибудь. Такое, чтобы она и думать обо мне забыла.
-Да что я ей скажу?
-Скажи, что всегда говорил, - усмехнулся Костя, - скажи, что Лебедев - кобель, нашел девчонку, наври, короче.
-Ты что, идиот? Как это я на тебя наговаривать буду?
-Разве ты так не считаешь?
-Нет. То есть – сейчас, - нет. Я же вижу - ты ее любишь, как бы то ни было.
-Тогда помоги!
-Да не могу я!!!
-Твою мать, Серега, да пойми ты! Со мною – все! Кончено со мной. Не сегодня, так завтра. Они не отстанут. Да на мне еще долг – отдавать нечем. Люди там серьезные. Прав ты был, целиком прав. Не буду я портить ей жизнь. Если не дай Бог что… Прости, что осознал поздно. А теперь – пусть лучше проклинает, чем рыдает над моей могилкой.
-Уверен, что лучше?
-Да. И безопасней. Ты же брат родной, должен сам понимать.
Серега понимал, он всем сердцем был согласен, а спорил просто из порядочности. Таню иначе защитить нельзя, она ведь действительно моментально рванет к нему – на помощь. Колючий снег сыпал Сереже в лицо, а страх иголками вонзался в кожу головы.
-Хорошо, - он кивнул и опустил глаза, и добавил, не зная, что сказать, - ну, ты будь осторожен. Если что надо – звони.
Последнюю фразу он буквально заставил себя произнести. Все его существо боялось, что Костя согласится, обратится за помощью, впутает его, а значит, и Катю, и Машку… Но иначе бы совесть замучила. Он поднял на Костю глаза и понял – звонить он не будет.
-Защити Таню, и прости меня еще раз. За то, что я появился на ее пути. Прости.
Молча они пожали друг другу руки и разошлись.
К приходу брата Таня уже закрылась в своей комнате, и Сережа трусливо обрадовался, что разговор можно отложить. На другой день она отправилась на экзамен. Рано утром Сережа позвонил Диме и попросил проводить ее до дома. Дима, как истинный флегматик, спокойно согласился. Тане не было почти весь день, и он весь извелся, жалея, что сам не поехал за ней. А когда сестра вернулась, зашел к ней в комнату и сообщил, что у Кости появилась другая девушка. Так плохо на душе у него никогда еще не было…
***
Мама упиралась.
-Не брошу я тебя здесь. Я же вижу, что-то происходит! Костя, расскажи мне, в чем дело? Почему надо всем говорить, что тебя нет дома?
-Потому что я ни с кем не хочу разговаривать.
-А Таня? Вы поссорились? Что она подумает?
-Мам, я же сказал, в первую очередь меня нет для нее. Мы расстались. Не сошлись характерами. Я разлюбил ее, понимаешь?
-Ничего не понимаю! Ты же сам говорил, и дня не прошло, про свадьбу… И мне все время кажется, что у тебя неприятности на работе. Никому не открывать дверь… Тебе угрожают, да?
-Да, - не выдержал Костя, - и если ты уедешь как можно быстрее, то сильно облегчишь мне жизнь! Завтра суббота, посажу тебя на электричку.
-Тем более я не могу! – в ужасе заломила руки мать.
-Мам… Сядь, пожалуйста. Ты ведь как сама у нас говоришь – на все воля Его, да? – Костя посадил мать на табуретку и уселся перед ней на корточки, взял ее руки в свои, - мам, я плохой сын, но я не вынесу, если с тобой что случится. То, что я скажу тебе – никто не должен знать. Ни Нина, ни твой брат, ни Таня – никто. Обещаешь?
-Конечно…
-Говорю, чтобы ты поняла. Сегодня утром я пришел в салон. А салона нет. Здание сгорело, хотя там арендовал не только я. Очевидно, проблемы у нас были общие. Это показательный акт – чтобы другим не повадно было, ясно?
-Ничего не ясно, - заплакала мама, - за что же? Это - эти… «рэкиторы», что ли?
-Рэкетиры, - автоматически поправил он, - я им бабок отдать не смог, помнишь, говорил тебе вчера - что делают деньги с людьми. Никто не дал. На этом все не кончится. Они наверняка знают, где я живу. Представь себе только, что я приду домой, и увижу… Мам, ты хочешь, чтобы я жил с таким грузом на совести? Вот посоветуйся со своим Богом, и Он тебе скажет…
-С нашим Богом, - поправила мать.
Некоторое время она сидела, закрыв глаза, а потом, выпрямившись, вдруг произнесла:
-Ну, рассказал – и молодец! Так намного легче. Что же…
Она стала удивительно спокойной, вытерла слезы, смотрела задумчиво и печально. Костя с удивлением взирал на нее.
-Господь посылает нам испытание или наказание. Надо понять, как его выдержать.
Она еще помолчала.
-Хорошо, я уеду к брату.
-Уедешь? - Костя не поверил ушам.
-Если останусь, то буду эгоисткой, а надо позаботиться о тебе. Не буду камнем у тебя на шее. Завтра уеду. Да и с братом заодно поговорю кое о чем… А может, тебе тоже поехать, переждешь в деревне? – с надеждой добавила мама.
-Нет, мам, - Костя категорически помотал головой, - через два месяца отдавать долг, пока живой, буду пытаться заработать.
-Тогда поживи у кого-нибудь… Где тебя не будут искать.
-Чтоб за собой утянуть? Да и кто согласится…
Неожиданно в дверь раздался звонок.
-Ну вот, началось, - Костя подошел к глазку, но, глянув, сразу открыл, - Ленка? Ты чего здесь? Не надо было… Салон сгорел, ты в курсе? Я же отпустил тебя!
-Константин Викторович… Я тут… В общем, когда они ушли тогда, во вторник… Все что мы за вторник и среду заработали – я вот… Забрала из кассы на всякий случай. И вовремя. Прихожу утром, вижу – все черное, разваленное.
-Глупая, а если бы они сообразили?
-Не знаю… я не подумала. Ну, вроде как не сообразили, я там мелочь специально пооставляла.
-Ну ты даешь! А ко мне зачем пришла? Ищи быстрее другое место, да подальше.
-Как – зачем? Деньги отдать… Я же говорю – кассу сняла.
-Ленка… - Костя взял ее за руку, - ты прямо-таки луч света в темном царстве жадности и подлости.
Лена просияла.
-Только зря ты, забери все себе. А то ни зарплаты, ни отпускных я тебе выплатить не могу.
-Нет, нет, вы мне сами выдайте положенное, вам и так сейчас трудно, пригодится.
-Ладно, - Костя кивнул, - надо завтра мать отправлять в деревню, так что спасибо тебе. Пополам разделим, товарищ ты мой по несчастью.
Он благодарно приобнял ее за плечи. В этот момент в коридоре послышались голоса, и появилась мать с виноватым выражением лица:
-Я не могла не пустить…
Костя сделал резкое движение и замер. В дверях стояла Таня. Он поразился, как она осунулась и похудела всего за несколько дней. Смотрела она не на него, а на Лену, на его руку на ее плече, и Костя обреченно подумал: «Тем лучше…»
Он повернулся к Ленке:
-Лен, подожди меня, пожалуйста, на кухне. Поставьте с мамой чай или что там...
Лена кивнула, и чуть помедлила, проходя мимо Тани.
Ошибиться было невозможно – Таня видела, как соперница окинула ее высокомерно-презрительным взглядом, полным женской неприязни. «Красивая», - острая ревность пронзила Таню насквозь.
Они остались одни. Таня чувствовала – стоит сказать хоть слово, и она разревется, но как унизительно будет плакать перед ним! Нет, она выдержит, не зарыдает! Но… Таню трясло, и гневная речь, которую она заготовила, безнадежно пропала. Вот и увидела своими глазами… Значит, все-таки Лена. Какая же она была дура!
- Я рада, что ты жив, - произнесла Таня наконец. Бесполезно было дальше удерживать слезы, они лились и лились по щекам, затекая даже за шиворот. Сквозь их туман Костино лицо не было видно. Таня не могла понять – почему он молчит. Пока шла, она ожидала любой реакции, пока шла сюда, представляла кучу вариантов. Вот он становится на колени, просит прощения и говорит, что все было ошибкой, или она не так поняла, а Таня презрительно отталкивает его и уходит. Или наоборот, насмехаясь, выставляет ее за дверь, а Таня бьет его по лицу со всего размаха.
Но Костя молчал и как-то странно глядел. Таня не могла знать, что он просто прощается с ней, прощается навсегда, пытаясь в эти несколько секунд запомнить, вобрать в себя ее образ, полный горечи и уязвленной гордости. Стоило только чуть-чуть не сдержаться, и он бы схватил ее всю, заключил в свои объятья, утешал бы, целовал, вытер слезы и никуда не отпустил. Но Таня должна уйти, и как можно быстрее. И все-таки он не мог ее прогнать, не мог сказать грубого слова.
-Я не заслужила, чтоб ты сам сообщил мне, без посредников? – тихо спросила Таня.
И оттого, что она не скандалила, не впадала в истерику, сцена эта становилась все тяжелее.
-Скажи хоть что-нибудь, - усмехнулась она сквозь слезы.
-Мне нечего тебе сказать, - с трудом разлепил губы Костя. Из его глаз тоже лились слезы, но он этого не замечал.
-Ну, нечего, так нечего, - обреченно произнесла Таня, - я, собственно, по делу. У твоей Лены какой размерчик? Вот, может пригодится.
И вместо того, чтобы швырнуть ему в лицо, она медленно сняла кольцо с безымянного пальца и аккуратно положила на стол.
Тут Костя не выдержал:
-Нет, забери, это твое, - он схватил ее за локоть.
Таня резко выдернула руку:
-Хочешь сказать, я заработала? – глаза у нее угрожающе сузились, и в них появилась такая ярость, что Костя невольно отшатнулся, - не думаю. Мне кажется, я подороже стою.
И, не в силах больше сдерживаться, Таня вылетела в коридор.
Только крайним усилием воли он не рванул за ней, устоял на месте. Услышав, как хлопнула дверь, Костя бросился к окну. Таня выбежала из подъезда на всех парах, потом резко остановилась и зачем-то подняла голову. Он не успел отодвинуться от окна, и скорее почувствовал, чем увидел ее жесткую усмешку. А она… помахала рукой. И решительным, но спокойным шагом скрылась за поворотом. Вот и все.
Костя подошел к дивану, упал на колени, ткнувшись лицом в старую бархатную обивку, и замер, без мыслей, без чувств, без всего, с одной только болью. Он даже видел, как выглядит эта боль – белая, вытянутая, гладкая и блестящая, с острым концом, она пронзала его с ног до головы, и расширялась, расширялась внутри, мучительно разрывая сердце.
Вбежала Лена и испуганно бросилась к нему:
-Константин Викторович, Костя! Что вы?
На помощь прибежала мать, но только проговорила:
-Леночка, идите домой, уже поздно.
-Подожди, - Костя медленно поднялся, - сейчас, Лен.
Он взял принесенные Леной деньги, отсчитал половину и протянул ей. Она со страхом смотрела на его полные слез глаза.
-Иди домой. Спасибо. Ну, иди же, что тебе сказано!
Лена понуро взяла деньги, сказала «до свидания» и ушла. Костя молча запер за ней дверь.
***
У подъезда ждал Сережа. Увидев ее, облегченно вздохнул, но, вглядевшись, все понял. Прижал сестру к себе, и стал гладить по голове, сам чуть не плача от жалости. Они стояли у подъезда, как двое влюбленных.
-Я была у него, да, была, и ничего мне не говори.
-И что? – только вымолвил он.
-И всё. Я ее видела. У них все хорошо, полная идиллия. Я вернула ему кольцо. Пусть Лена носит. Он даже ничего не опровергал, так что… Все замечательно, - и Таня истерически всхлипнула.
-Видела? – удивленно протянул Сергей, и Таня непонимающе подняла на него глаза:
-А ты что, еще сомневался?
Сережа был в недоумении. Странно… Неужели Костя его обманул, или наполовину обманул? Как удобно. Нашел причину для расставания, и завел более легкие отношения. Лена? Ах да, Лена, работала у него в салоне. Так это небось уже давно продолжается… Почему-то в свете ее рассказа Костины беды стали казаться ему чепухой. Да конечно, Лебедев выкрутится, а вот запудрил мозги-то, артист! И ведь Серега поверил, что ему тяжело расставаться с Татьяной. Дурак, дурак, знал же, с какой легкостью все это у Костика происходит. Ну, все к лучшему. Горбатого, как говорится, могила исправит. Пусть сам со своим бизнесом и разбирается. Так обидел его девочку, скотина…
-У тебя все будет хорошо, Танюха, - ласково произнес он, - ты такая красивая, на тебя все парни заглядываются. Выбирай – не хочу.
-Я все жду, когда ты скажешь – «я же говорил», - усмехнулась она сквозь слезы, - а ты все молчишь и молчишь…
-Ну, хочешь, скажу: «Я же говорил!» Легче тебе?
Она засмеялась сквозь слезы.
-Все, пошли домой, пить чай, Катюша волнуется, - Сережа совсем уже успокоился, - кстати, сегодня старый Новый год, забыла?
Совесть его была теперь полностью чиста. Лебедев не нуждается ни в какой помощи, раз успевает крутить романы, да Сережа ему после такого ничем и не обязан. Таня почти успокоилась, пройдет неделька – и все забудется. А работу он найдет, вот уже сегодня звонил старый приятель по институту, еще до армии. Нет, все будет просто отлично! Или хотя бы хорошо…
***
Когда она выбежала, убежала оттуда, наступила разрядка. Может быть, помогли слезы, или то, что брат отнесся к ней так трогательно. На какое-то мгновение стало легче. Но, когда Таня осталась в комнате одна, поняла, что все только начинается. Рыдать при всех она позволить себе не могла, а хотелось рыдать, рыдать и умереть. А что ей еще оставалось? Никто из окружающих не сможет понять… Она не просто грубо брошена и оскорблена. Она продолжает любить его, любить безумно и страшно ревновать. Никакой речи о том, чтобы когда-нибудь простить такое, и быть не могло, даже если случится вдруг чудо, и Костя вернется. Здесь мама права – не так воспитывали. Но как жить дальше?
Все относились к ней, как к больной, оберегали и разговаривали тихим голосом, и от этого еще больше хотелось бежать куда подальше. Сережа сам взял на себя разговор с матерью, и Таня не услышала ни упреков, ни сетований. Общее резюме было таким: «Таня - наивная девочка, Костя – опытный подлец, никто бы на ее месте не устоял, вот и хорошо, что все быстро закончилось». Но сама-то Таня в этом, увы, уверена не была. Если бы так, все было б гораздо проще. А она вспоминала, думала, и не могла понять: «Ни с того, ни с сего… Почему?» Давала себе стандартные ответы и сама не верила в них. Не верила, что человек может так играть, не верила, что она сама такая дурочка, не верила, что могут ошибаться собственные глаза и сердце. Но альтернативного варианта разум подсказать не мог, и приходилось принимать обычную, пошлую, снисходительную версию.
А главное, она вдруг ощутила необычную пустоту вокруг себя. Когда тебе хорошо, ты особенно над этим не задумываешься, но когда плохо… Все сознание и душа человека рвется к кому-то, спросить – за что? Вымолить помощь или моральную поддержку. К кому-то, кто единственный может понять, потому что знает про тебя все. Она впервые пожалела, что убежденная атеистка. Но даже если Он есть – о чем она может просить? Чтобы Костя вернулся? Нет, ей этого не надо. Забыть его? И этого, оказалось, она не в силах желать. Но хотя бы облегчить эту боль, посочувствовать, что ли…
Подруга, не Светка, а та, которая подсовывала Тане для чтения Евангелие, как-то давно приводила ее в церковь, недалеко у метро. Дней через десять после разрыва с Костей ноги сами принесли Таню туда. Она вошла и встала в сторонке, прислушиваясь к необычному хоровому пению - что-то про херувимов и серафимов. Напротив висела икона – Божья Матерь нежно обнимала младенца, и глаза у Нее были настолько сочувственными, все понимающими и готовыми принять на себя чужую боль, что слезы сами потекли у Тани из глаз. Ей стало так жалко себя, и она видела, что Богородица тоже ее жалеет. В другой стороне стояло распятие, на нем страдал Христос, и в голове кольнуло: «ему ведь больнее, в сто тысяч раз больнее». Таня никогда не вникала в христианские постулаты, но сейчас постигала их каким-то подсознательным способом. Впервые она подумала, что, должно быть, в чем-то и сама провинилась перед Ним, и осознала, что невольно обращалась к Нему все это время, но обращалась исключительно с упреками. Никаких молитв Таня не знала. И мысленно перед иконой попросила только одно, единственное, что могла попросить:
«Дай, пожалуйста, Косте здоровья, пусть только он будет жив и здоров. Он и все мои близкие».
Она вышла из церкви, впервые за эти недели испытав облегчение и непривычное для души просветление. Но снаружи ее поджидала неприятная встреча.
***
Мама, скрепя сердцем, уехала на другой день, и одному Богу было известно, каких усилий ей стоило вести себя спокойно, не добавляя Косте неприятностей. Должно быть, мысль о том, увидит ли она сына живым и здоровым, мучила ее, но ей, по крайней мере, было, кому доверить свое чадо и кого попросить о помощи – перед отъездом она долго молилась у себя в комнате, стоя на коленях.
Костя каждый день ждал «гостей», но то ли Махмуд забыл про него за другими «делами», то ли у самого Махмуда появились проблемы, но никто не появлялся. На другой неделе Косте позвонили из милиции и попросили зайти – велось разбирательство по поводу поджога. Костя не стал даже вникать, написал заявление, что ничего не знает. Он ни раз слышал, как «наказывали» говорливых предпринимателей за их жалобы на рэкет.
Все свои силы Костя теперь посвящал тому, чтобы заработать и отдать долг «фарцовщику». Но старые знакомые и другие «нужные» люди «теряли» его телефон, как только он объяснял ситуацию. Найти работу по специальности было нереально. НИИ и предприятия терпели тяжелые времена. Тогда он устроился сразу на несколько работ – разнорабочим в какой-то кооператив, грузчиком в овощной поблизости. Один из прежних приятелей, сжалившись, дал ему в аренду старый полуржавый запорожец, и Костя «бомбил» по ночам, подвозя запоздавших прохожих.
Но этих денег едва хватало на пропитание, а надо было выслать еще и матери. Никакого отчаяния Костя не испытывал. Ему как будто стало все равно. Только одна мысль – не доставить горя маме – удерживала его и заставляла действовать. А может быть, это было у него его крови – в любой ситуации неизвестно зачем «бить лапками», как та лягушка, которая смогла выбраться из сметаны.
Фантастические надежды, что все разрешится, он снова станет человеком и все объяснит Тане, Костя старался отметать сразу. Этот путь теперь закрыт для него навсегда. Таня никогда не простит и не поверит ему, а даже если б поверила… Нет, он больше не заставит ее страдать, не принесет ей беды. В каких-то романах в детстве он читал эту фразу, но никогда не пропускал через себя, считая такой подход неестественной чушью. А вот теперь понял. Но невозможно было думать о Тане, не испытывая настоящую, физическую сердечную боль. Вот только валидол от этого не помогал.
И все-таки Костя думал о ней, не мог не думать, думал с неизменной нежностью и чувством вины. Только постоянная занятость спасала его от отчаяния. И еще… нельзя было этого делать, но раз в несколько дней он выходил к автомату и набирал Танин номер. Если подходил Сережа или Катя, просто клал трубку. Если Таня – то слушал, сколько возможно, ее голос, пока она кричала: «Алле, кто это?», или «ничего не слышно, перезвоните»…
Спустя неделю, как уехала мать, позвонил Костин кредитор - он прослышал про Костины неприятности и потребовал вернуть долг как можно быстрее. «Не хочу стоять в очереди», - заявил он. Костя знал, что человек этот обладает известными связями в криминальной среде, поэтому плакаться ему не стал – не хватало еще новых угроз. Он пообещал, что через три недели деньги будут, и в отчаянии расхохотался, положив трубку.
И тут совершенно некстати вернулась мама. И сразу заявила, что у нее есть серьезный разговор. Оказывается, не случайно она так легко согласилась уехать.
Костя слушал мать и все больше поражался, как плохо он ее знает. Ему всегда казалось, что она усталая женщина, отягощенная болезнями, после потери мужа как за соломинку схватившаяся за церковь и Христа. Но вот пришла настоящая беда, а ни истерик, ни упреков он от нее не услышал. Зато у мамы был план.
-Сынок, у дяди Сашиной жены в Москве есть сестра, ну, ты знаешь, я всегда через нее что-нибудь передавала, когда она в деревню ездила, Оленька.
-Да, помню.
-Ты не в курсе, тебе было неинтересно, а я уже несколько месяцев ездила к Оленьке – она совсем старая, очень болеет, после инсульта парализовало, не ходит. Я ей раз в неделю продукты вожу, а смотрит за ней соседка, Саша высылал деньги. Но теперь соседка требует в два раза больше, а у Саши ничего нет.
Костя слушал с недоумением. Сейчас он меньше всего был в состоянии кому-то помочь, может, мать потеряла чувство реальности?
-Ну, так вот, - продолжала она, - мы с Сашей договорились. Оленька пропишет нас с тобой к себе, площадь позволяет, у нее небольшая, но двушка, а нашу квартиру мы продадим. Ты и долг отдашь, и еще на жизнь останется. Плохо так говорить, конечно, но Оленьке скоро восемьдесят, так что квартира останется нам, Саша не возражает. Зато у Оленьки будет и уход, и продукты, и лекарства. Ведь не наездишься к ней на другой конец Москвы.
-Мам, ты с ума сошла? Чтобы я тебя на старости лет без квартиры оставил, в которой вы с отцом жили? Да как я потом в глаза тебе смотреть буду? – Косте стало нехорошо. Ну почему ей так не повезло с сыном, почему всем вокруг он приносит одни страдания?
-Глупости это, Костя, да я и сама здесь жить теперь боюсь. Отцу давно все равно, на небе прописка не нужна, - она вздохнула, - а мы все начнем сначала. Какая разница – на какой улице «двушка». Оленькина квартира чуть поменьше, так нам с тобой много не надо. Ты отдашь долг, уедешь из этого района, что может быть лучше?
-Но как она нас пропишет? – начал сдаваться Костя, понимая, что это, действительно, реальный выход, - мы же не ближние родственники? Да и квартиру можно только обменять.
-Ниночка рассказывает, у ее дочки есть знакомый человек. Не знаю, как это сейчас называется, но он всем таким занимается. Он нам родственный обмен устроит, вроде как с доплатой, а доплата – это и будут деньги за квартиру, я сама не понимаю, как это можно сделать, вроде как в деревню сначала выпишут, в какой-то дом, потом обратно. Он мне все объяснил, но у меня мозги уже слабые, ты лучше поймешь. Ну, конечно, ему надо будет из стоимости квартиры заплатить. Но человек надежный, свой. Его телефон друг другу по рукам передают.
Костя сидел потрясенный:
-Так ты уже и переговорила с ним?
-А что тянуть-то?
На другой день Костя встретился с маклером. Расклад он понял сразу – квартира будет продана гораздо дешевле, чем стоит. Остальное все было чисто, потому что сделка была маклеру выгодна. Костя решил согласиться. Искать другого покупателя было долго и страшно, а сумма и сроки его устраивали.
Вот и еще одно занятие появилось – бегать по конторам и собирать документы. Пригласили нотариуса, и бабушка Оля левой рукой подписала им генеральную доверенность. И завертелось. Костя все делал, как во сне, а мать, напротив, была полна энергии и энтузиазма. По воскресеньям она, как обычно, посещала в церковь. Интересно было бы спросить у Него, подумал Костя, ее-то за что Он наказывает? В день, когда он решал судьбу квартиры, мама вернулась из храма какая-то растерянная, странно смотрела на него, но так ничего и не рассказала. Уж не откровенье ли какое получила о судьбе своего сыночка, горько усмехнулся про себя Костя. Нет, за себя у него к Богу претензий не было. Но дав людям свободу выбора, Он дал им свободу причинять зло и мучить друг друга…
А у Кости имелись к Нему только три просьбы: «помочь отдать долг», «чтобы мать была здорова» и «чтобы Таня была счастлива и забыла его».
***
Женщина снимала платочек, выходя из собора, надевала вязаную шапочку. Они столкнулись и сразу узнали друг друга.
-Здрасьте, Лариса Дмитриевна, - инстинктивно поздоровалась Таня.
Ей захотелось побыстрее сбежать. Но женщина обрадовалась, увидев ее, ухватила за рукав:
-Детка, как хорошо, что я тебя встретила. Тем более, здесь. Сам Бог мне тебя послал. Танечка, давай отойдем.
Таня нехотя отошла с ней к заборчику.
-Таня… Ничего, что я на «ты»? Я ведь тебя маленькой девочкой помню… Танечка, пожалуйста, позвони Костику…
Таня с возмущением отшатнулась. Увидев гнев в ее глазах, Лариса заторопилась:
-Он безумно, безумно тебя любит. Если бы ты видела его сейчас – он осунулся, ему так плохо… Ему нужна твоя помощь. Если ты любишь его, ты должна это чувствовать!
«Чувствовать?» Таню переполнял гнев. Знала бы эта заботливая мамаша, что она чувствует!
-Мне показалось, Лариса Дмитриевна, что в моей помощи он не нуждается. Не сомневаюсь, что у него полно помощниц.
-Ты видела у нас Леночку, эта девочка у Кости просто работает. Она по делу зашла. Все не так просто… Я дала Костику слово, но…
-Что-то он не слишком пытался мне объяснить, что эта девочка по делу, в десять часов вечера, - перебила ее Таня, - разве не при вас он спокойно выставил меня за дверь? Так что ему Ваша забота совсем не нужна, зря трудитесь. Он передал через Сережку, что нашел другую! Вот это и есть его безумная любовь?
-Я не знаю, - глаза у матери потухли, - он ничего не сказал, что у вас произошло. Я только вижу, что никто, кроме тебя, ему не нужен. Вы же собирались пожениться!
Напоминание о свадьбе совсем вывело Таню из себя. Ей стал противен весь разговор – и она еще должна доказывать Костиной маме, что ее вышвырнули, выкинули, как надоевшего котенка! Хорошо еще, что не «в положении». И Лариса Дмитриевна еще хочет, чтобы она после этого звонила?!
-Лариса Дмитриевна, извините, мне некогда. Я выхожу замуж за порядочного человека, поэтому весь этот разговор абсолютно ни к чему. До свидания.
Конечно, в бешенстве думала она, «Танечка», очевидно, более подходящая жена для любимого сыночка, чем какая-нибудь Ира. Костя сам рассказывал, как мама боится, что он загуляет и никогда не женится. А может, Леночка его бросила, и он снова вспомнил о ней? Ну, тогда еще хуже – перебьется!
Таня ушла, а Лариса поплелась домой в сомнениях… Все ли правильно она сказала и сделала? Может, стоило рассказать Тане о Костиных бедах? Но, во-первых, Костя запретил – особенно Тане! Даже этот разговор бы осудил. И что там между ними произошло – она действительно не знает, мало ли…
Да и о чем говорить, если девочка выходит замуж? Значит, так любила, что сразу готова выскочить за другого. А может, подумала Лариса, Таня как раз узнала о Костиных неприятностях, и поняла, что он теперь бесперспективный муж? Права Нина, нынешним девочкам сразу богатеньких подавай, никто не готов разделять беды и нищету. Вот и нашла себе другого, девочка она красивая… а она-то, старая дура, еще унижалась перед сопливкой! «И черт с ней тогда (ой, прости Господи!), и не нужна она нам, найдем такую, что будет любить тебя, сыночек, любого» - думала Лариса.
Косте она про эту встречу не рассказала.
***
Дело быстро продвигалось, и в начале февраля документы были готовы. Ну вот, теперь он еще и бездомный, подумал Костя. Перспективнейший женишок… Вскоре они уже сидели на чемоданах.
В дверь позвонили – пришла Ниночка.
-Спасибо, дорогая, - Лариса взяла из ее рук картонные коробки, - а то мы со всех магазинов собрали, а все не хватает. Вот уж не думала никогда, что у нас так много вещей. Половину раздали, что-то выбросили, а все равно ничего не вмещается. Книжки вот жалко, книжки-то куда девать? Целый шкаф… Костенька, поставь чайник, Нина пришла!
-Да вам и без меня некогда, чаи распивать! – возразила Нина, но на кухню охотно отправилась.
-Пойдем, пойдем, отдохнем хоть, - подтолкнула подруга.
Они сели за стол. Пришел и Костя, с руганью отбросив в сторону сумку – молния-таки не выдержала попыток ее застегнуть.
-А у меня для вас новость, вот только не знаю… - Нине явно не терпелось рассказать.
-Да чего уж там, говори свою новость!
-Ну… невеста-то ваша, простите, если не так называю, или чего… Может, вы в курсе? Да только Татьяна, Сережкина сестра, выходит замуж! – выпалила тетя Нина, выразительно глядя на Костю.
Рука его замерла, и он осторожно поставил чашку обратно на стол, чтобы не разлить кипяток.
«Значит, правда, - кивнула про себя Лариса, - ну только зачем она так, при мальчике! У него и так нервы на пределе». Она с беспокойством вглядывалась в сына, но тот уставился в одну точку и ничего не говорил.
- И знаете, за кого? – торжествующе произнесла Нина, подходя, очевидно, к кульминации своего рассказа, - за Пашку, тоже вашего дружка! Маринка говорит, родители Танины просто счастливы. Вот только Пашкины, говорят, не очень.
-Что же так? – глухо спросил Костя.
-Ну, об этом, наверное, Вас, молодой человек, спросить надо, а я не знаю, - хитро ответила Нина и продолжила, - заявление подали на одиннадцатое февраля, вот охота зимой свадьбу играть? Видно, невтерпеж. Забавно, да? - вы как раз к одиннадцатому должны квартиру освободить. Маринка говорит, кольца купили тоненькие-претоненькие, модно так, что ли? Платье доча тоже видела – ну, могли бы и получше найти, сэкономили, видно. Хотя родители у Павлика не из бедных. Да вот, кстати, Мариночке приглашение вручили.
Нина достала из кармана якобы случайно захваченное с собой приглашение. Костя молча взял в руки беленькую открыточку с двумя переплетенными колечками посередине. Раскрыл и прочитал про себя:
«Дорогая Марина! Приглашаем Вас отпраздновать с нами счастливый день нашего бракосочетания, которое состоится 11 февраля 1989 года в 13 часов во Дворце бракосочетания по адресу: ул.Грибоедова, дом ___. Татьяна и Павел».
Почему-то именно указанные в приглашении цифры делали все сообщенное реальным и неизбежным. Костя положил открытку на стол, встал и вышел из кухни.
-А шла бы ты, Нина, домой! – вскипела всегда тихая Лариса Дмитриевна, - дел у тебя нет, что ли, с открыточками она ходит! Принесла коробки, ну и спасибо тебе!
Она брезгливо отшвырнула приглашение и встала к ней спиной, с грохотом бросая в раковину посуду.
-Вот это да! Выгоняешь! Ну-ну… И тебе спасибо за все, подружка, - Нина поджала губы, подхватила сумку и обиженно покинула квартиру, хлопнув дверью.
-Давай, давай, иди, - кричала ей вслед Лариса.
Потом бросила посуду, и с мокрыми руками побежала искать сына. Костя стоял на балконе, не курил, просто стоял. Ей показалось, что он смотрит вниз, и Лариса с испугом схватила его сзади за рубашку.
-Сынок, ну ты чего? – жалобно проговорила она, снова став слабой и беззащитной.
-Да не бойся, мам, со мной все в порядке.
-А чего ты туда глядишь?
Костя обнял мать и погладил по голове:
-Ну что ты, глупая. Как я тебя брошу? Вот придумала… - он попробовал улыбнуться, но у него не получилось.
В принципе, мать была недалеко от истины… Жить ему совсем не хотелось. К старой муке прибавилась другая, острая, как лезвие отточенного ножа. Он стоял и представлял себе, как Паша целует Таню, ласкает ее, а она отвечает ему… Ну хоть бы кто незнакомый, а так – яркая картинка перед глазами. Господи, неужели и эту муку он должен вынести?
А если взять, пойти и все ей рассказать – прямо сейчас? Но в голове прозвучал голос Махмуда: «если дэнег у тебя нет, то, может, дэвушк есть? Пусть нам отработает». Нет, опасность не прошла, он не знает, чем все закончится… Да и что он теперь предложит ей – жить с парализованной старухой, без средств к существованию? Хорош жених – нищий бомж. Не, что и говорить, Пашка ей подходит, дураку понятно, у них будет нормальная жизнь. «Татьяна и Павел». Его Таня… А что же теперь станет с его, Костиной жизнью? Что хорошего может быть впереди?
-Костенька, слушай, ты найдешь себе замечательную жену, - мама как будто слышала его мысли, - знаешь, как батюшка говорит при венчании? Будьте вместе – в болезни и здравии, в богатстве и бедности, в горе и радости. Найдешь такую, которая будет с тобой всегда, я уверена.
-Нет, мать, никого я не буду принуждать жить со мной в бедности и в горе. И жениться не буду. Нам с тобой и так замечательно. Ты только дай мне побыть одному, ладно? Ну, не могу я сейчас…
***
Расставшись с Ларисой Дмитриевной Таня вдруг подумала: «А и правда! Что я теперь, всю жизнь буду сидеть, слезы лить! Возьму и выйду замуж». За кого – даже думать не надо. Человек, который будет счастлив на ней жениться, живет в том же подъезде. Хотя, может, Пашка теперь и разговаривать не захочет, после Нового года он ни разу не зашел к ним. Ну, это мы сейчас выясним. Сегодня воскресенье, наверное, Павлик дома.
Еще разгневанная после разговора с Костиной мамой, Таня взлетела по ступенькам на шестой этаж. Позвонила, не раздумывая, что скажет. Ей повезло, Паша действительно был дома и сам открыл дверь. На секунду он растерялся, потом обрадовался:
-Танюша! Заходи!
-Нет, давай, ты выйдешь. Есть разговор.
Пашка быстро кивнул, и через минуту они уже шли куда-то по улице. Нашли скамейку у подъезда и сели. Задор у Тани быстро пропал, и ей стало совестно. Павлик симпатичный, добрый, хороший… За что же его-то…
-Знаешь, прости. Я зря тебя позвала, - проговорила она и посмотрела ему в глаза.
-Но позвала ведь, - тихо сказал Паша.
-Я просто эгоистка.
-Тебе снова нужна помощь? Значит, еще считаешь меня другом.
-Ладно, Паш, давай на чистоту. Врать тебе не буду. Костя меня бросил, нашел другую, - Таня отвернулась, но сделала усилие и продолжала, презрительно усмехаясь, - а сегодня я вдруг решила отомстить ему и выйти замуж. Вот тебя выбрала… Смешно, да? Прости меня, ладно? Женщины - такие гадины… Особенно когда им насолят.
Но в его глазах уже ярко светилась надежда.
-Этот козел тебя бросил? Вот урод… Танюш, да забудь о нем, как о страшном сне. Говоришь – меня выбрала? Я – двумя руками «за», назначай дату.
-Да ты не понял что ли? – изумилась Таня, - я же от злости… из мести. На хрена тебе такая женитьба?
-Танюша… я тебя с детства люблю, ты знаешь. Потом тебя еще кто-нибудь уведет. Я не отпущу тебя больше.
-Ну… мы же совсем не встречались с тобой…
-Так давай начнем! Ты не пожалеешь, поверь мне! Увидишь, что значит, когда тебя любят по-настоящему, а не добиваются из спортивного интереса. Да все, кроме тебя, видят, что мы созданы друг для друга.
«А почему бы и нет? - подумала Таня, - лучше мужа себе не найти, он мне нравится, симпатичный и уж точно не бросит. Пусть Лебедев знает, что я недолго проплакала».
Она медленно кивнула головой. И только тогда Паша выдохнул, облегченно и счастливо.
На другой же день они пошли в ЗАГС и подали заявление. Надо было три месяца ждать, но Паша подсуетился, заплатил немаленькие деньги, их вставили вместо кого-то, и назначенная дата замерцала совсем близко – меньше, чем через три недели.
Если Сережа с Катей и удивились, то не подали виду. Сережа был совершенно счастлив, чуть ли не так же, как Пашка. Танины родители тоже. Павел снова не выходил из их дома. Сережа не обиделся на Павлика за то, что тот остался работать у Вовки. Он и сам, положа руку на сердце, жалел о своем уходе. Нет, Вовка, конечно, гнида, но его дивиденды были в три раза больше зарплаты в конторе, куда Сережа устроился, да и до слез жалко вложенных денег. Как Костя выкрутился, он старался не думать. Тем более Маринка рассказывала, что Костя продал квартиру, заключив супервыгодную сделку и получив каким-то образом почти такую же «двушку». Одним словом, жучара этот Лебедев большой.
У Павлика возникла проблемами со своими родителями, но он поделился ею только с Катей, а Таня ни о чем не подозревала. Дело в том, что тогда, после Нового Года, он сглупил, от отчаяния проговорившись матери, и теперь она была настроена против Татьяны. В принципе, мать совершенно четко просекла ситуацию. К тому же подозрительно – к чему такая спешка? Но всегда послушный Павлик вдруг проявил категоричность, напугав мать страшным скандалом, и теперь она, скрепя сердцем, старалась сердечно улыбаться будущей невестке.
Все происходило слишком быстро и сначала казалось некой игрой «в замужество». Но с приближением назначенной даты Таня начала, наконец, осознавать реальность происходящего. Списки гостей, приглашения, составленное меню… Пашины родители купили кольца. А они с Катей бегали по всем магазинам, пытаясь найти приличное платье. Времени-то практически не оставалось. Брать на прокат чужое не хотелось, а то, что предлагалось – или было неприемлемо страшным, или стоило бешеных денег. Наконец нашли компромиссный вариант, и платье заняло свое место в шкафу, пугая Таню всякий раз, когда она открывала дверку.
А Паша проявлял внимание, как законный жених. Его прикосновения были Тане скорее приятны. Паша был ласковым, очень нежным и никогда не перебарщивал, тонко чувствуя Танино настроение. Но всякий раз, целуясь с ним, она невольно, отчаянно ругая себя, закрывала глаза и вспоминала, как целовал ее Костя. И, разумеется, сравнивала, постоянно сравнивала. И тогда ей хотелось вырваться и убежать. Нельзя, говорила она себе, если ты сейчас не выйдешь замуж, то не сможешь никогда. Лучше Павла все равно никого не будет, да и поздно что-то менять.
Почему-то нервировали телефонные звонки. Сережка говорил, что в Москве ужасная связь. Кто-то регулярно ошибался номером или молчал в трубку. Таня внушила себе, что это Костя, и сама ненавидела подобную глупость. Зачем ему звонить? Не надо быть параноиком!
И еще – изводили головные боли, проходящие только после приема «тройчатки». Но через день боль снова сдавливала виски, не давая ничего соображать, заставляя двигаться, как сомнамбула.
Однажды они с Пашей остались дома одни. Она подозревала, что романтический вечер подстроен. Сережка с Катей отправились в театр. «Я сто лет не была в театре, сижу, как проклятая!» – заявила Катя, а Машку забрали к себе бабушка с дедушкой.
Катя чувствовала себя виноватой в истории с Костей, в том, что поддерживала «Танины глупости», и теперь всячески старалась загладить вину перед Звягинцевыми. Перед уходом она приготовила невероятно вкусный ужин. Паша зажег свечи, поставил их на столик.
Таня понимала, к чему все идет, и не собиралась сопротивляться. Во-первых, «не девочка уже» - эта фраза ей почему-то нравилась, напоминая о горьком опыте и намекая на то, что и она «знает жизнь». Во-вторых, через несколько дней свадьба, и «это» предстоит ей, судя по Пашкиному энтузиазму, выполнять регулярно.
Они слегка выпили, и Тане стало легко-легко. Паша поцеловал ее куда более страстно, чем обычно, он вообще на глазах становился все более опытным ухажером. Дрожащими руками стал расстегивать пуговицы на ее блузке, но у него не получалось, и Таня расстегнулась сама. Прикосновения его губ были приятны, и она почувствовала настоящее желание. Паша на руках перенес ее на диван, продолжая ласкать, но тут с ней случилось странное. Голова не болела уже несколько дней, но сейчас в висках страшно застучало. Как будто очнувшись от сна, она поняла, что лежит рядом с чужим, совершенно чужим ей мужчиной. Почему, зачем он оказался здесь, по какому праву дотрагивается до того, что принадлежит не ему и никогда ему принадлежать не будет? И это должно продолжаться с ней всю оставшуюся жизнь? Она вырвалась, соскочила с дивана и схватила одежду.
-Ну что ты? – испугался Паша, - ты чего, Танюш? Это я виноват, поспешил, да? Или что не так? Я ведь неумеха такой, сама знаешь…
«Это я виноват», - так говорил Костя тогда, у него дома…
-Ты не виноват, - Таня быстро застегивала пуговицы обратно, - это я кругом виновата, виновата перед тобой ужасно. Паша, я не могу. И, наверное, никогда не смогу… Я не знаю, что делать. Ты… не понимаешь. Ничего уже не изменишь! Все так, как есть. И… надо кое-что объяснить тебе.
Паша вдруг понятливо кивнул.
-Ты ни в чем не виновата… Я знаю…он… Лебедев - он такой, если поставил цель – от тебя уже ничего не зависело. Я тебя не осуждаю, мне это не важно.
Ах, вон он о чем…
-А мне важно, Павлик… Я ведь не о том совсем. Я сейчас поняла, что не разлюблю его. Никогда.
Паша помрачнел.
-Но это же мазохизм чистой воды! Разве тебе плохо со мной? Мне казалось, что хорошо… Я тебе что, противен? Таня, да он все равно никогда не вернется!
-Я знаю! И не надо! Думаешь, я смогу простить?! И с тобой мне хорошо, ты не противен, а как раз наоборот. Но ты пойми – зачем тебе это? Какая радость жить с человеком, который любит другого? Всегда будет любить другого…
-Интересно, сколько людей в истории человечества отвечали на этот вопрос? - тихо произнес Пашка, - и тот, кто спрашивал – никогда не понимал того, кто отвечал. А ответ простой. Я просто не могу без тебя, вот и все…
Она беспомощно опустила руки.
***
После переезда Костя отдал весь долг, а немного оставшихся денег хотел отложить, но не получилось. Они с матерью заняли одну комнату на двоих, стараясь, чтоб бабушке Оле не было от них беспокойства. Вначале мать пыталась все делать с Олей сама, не допуская Костю к судну, ворочала старуху, чтобы не было пролежней. Костя ничего этого не видел, он бегал в поисках дохода, то там, то здесь хватаясь за любую черную работу. Но однажды мать попала в больницу – у нее всегда было слабое сердце. И Костя не на шутку испугался. Все деньги он положил в карман хирургу за дорогостоящую операцию. К моменту выписки Костя уже все делал сам – менял Оле белье, мыл и делал уколы, не позволяя матери даже выносить мусорное ведро. Она только ходила в аптеку и готовила еду, потому что спорить с сыном было бесполезно. Но совмещать это с попытками заработать было почти невозможно. Бабке на глазах становилось лучше, она внятно заговорила и даже задвигала правой рукой. А вот Костя держался на одном честном слове. Собственно, ему самому не было понятно, откуда он черпает силы для существования.
Он взял за привычку провожать мать в церковь по воскресеньям и сам истово молился. Вместо слов «отдать долги» в его молитве появились «найти работу», в остальном ее содержание не изменилось.
«Запорожец» он выкупил. Иногда он вспоминал то время, когда сидел в отличном костюме за рулем собственного «Форда»… Как быстро и круто поменялась его жизнь. Но о деньгах или машине Косте не жалел. Он только не мог спокойно представлять себе Таню замужем, рядом с другим. Звонить он ей перестал. Последний раз позвонил в день отъезда, одиннадцатого, то есть в день ее свадьбы. Подошла Катя, он слышал, что в квартире играет музыка – наверное, праздник уже начался. Костя тогда положил трубку и поднял глаза на икону в углу: «Зачем же Ты так круто со мной, а? Нет, я знаю, что заслужил. Но зачем так-то…»
Сейчас он сидел за рулем уже третий час, время - за полночь, а клиентов – ни одного. Костя собирался было «побомбить» на другой улице, как вдруг из темноты показался энергично махающий человек. Костя притормозил и открыл окошко:
-Куда?
-Метро Измайловская – повезешь? Сколько?
-Залезай, доедем, - Костя уже узнал его, но тот еще находился в неведении.
Уже в автомобиле мужчина глянул на водителя и остолбенел.
-Привет, Миш, - спокойно сказал Костя, - какая улица?
- Девятая Парковая, - автоматически ответил Михаил.
Костя с любопытством рассматривал его – выглядел Миша не очень. Нет, одет очень даже неплохо, но лицо совершенно измотанное, постаревшее.
-Костя… Лебедев, ты?! Господи, Костя, ты не представляешь, как я рад! Я ведь искал тебя, мне сказали, что тебя уже нет в живых…Это просто счастье, что я тебя встретил! Бывает же так, совсем в другом районе!
-Рад? – усмехнулся Костя, - вот не ожидал!
-Нет, ты послушай…Только ты без сарказма. Я ведь тогда был полностью убежден, что правда на моей стороне. Честно! Не от жадности я так поступил, поверь мне. Я же в это дело всю душу вложил, все силы. Да, думал я, деньги твои, но кто бегал с документами, пока ты сидел в салоне, кто находил людей, кто обещал им зарплату? Конечно, говорил я жене, ты отдавал мне половину, как компаньону, плюс зарплата директора, но ведь вся фирма на мне, тебя практически не видать! Жена мне только поддакивала, а я убеждал больше себя, чем ее. Говорю, у тебя и так куча бабок, вывернешься, а у меня, кроме этого кооператива, и нет ничего. Люди на меня молятся, заказы пошли. Только вдруг выходит мой сын – а ему всего-то пять лет, сопля. И говорит – папа, я тут услышал, а ты что – украл что-то? Ты же мне сам говорил: чужое брать нельзя. Как я тут на него понес, он испугался и в свою комнату убежал.
-Да, устами младенца, - Костя покачал головой, с интересом глядя на Мишу и почему-то совсем не испытывая к нему ненависти – куда же тот клонит?
-Именно… А потом… Потом моя жизнь превратилась в кошмар. Вроде бы все по мелочам. Сын сломал ногу, два месяца будет в гипсе. Не успели успокоиться – жена попадает в аварию – перелом ребра. Оба сидят дома. Теща бегает в магазин за продуктами. Один раз прибегает – вся нога в крови – укусила собака. Сорок уколов от бешенства. Думаю, ну, что за бред такой, не бывает же так! Дальше – больше. На мою машину падает дерево – и чего ему падать, сто лет стояло? Гроза-то была не большая. И это еще не все… А в бизнесе – наоборот, все как по маслу. Заказы валятся рекой, четыре банка на себя подсадили за такой мизерный срок, автоматизируем, денег тоже полно, да все не в радость, думаю – что следующее? Теща с соседкой разговорилась, а та ей – подумайте, вспомните, может, кто проклинает вас, кому-нибудь делали зло? Ну тут-то я и стал прозревать… Думаю, а если тебя убили, и все это на моей совести теперь? Стал тебя искать – а в квартире другие люди, здания, где ты салон держал – в помине нет, сгорело. Думаю, кранты теперь мне. Вот сейчас – угадай, к примеру, что я тут делаю? Позвонила сестра, говорит, приезжай срочно, дверь не могу открыть, дома старая мать. Весь вечер проковырялись. Открываем – мать в отключке, скорую вызывали, вот только что в больницу увезли.
-Я тебя не проклинал, - задумчиво произнес Костя, - я на такое не способен.
-Но ты же сказал тогда – «Бог тебя накажет», помнишь? Вот и наказывает.
-Ну, нашел ты меня – и что теперь скажешь?
-То и скажу. Забирай весь свой бизнес, и все, что я потом наработал. А то мне страшно.
-Страшно или совестно?
-А это для меня уже почти одно и то же.
Костя посмотрел на него. Чудеса, да и только… Хотя, почему чудеса? Все справедливо.
-Ладно, не откажусь. Тем более что в яме я жуткой. Только все мне не нужно. Мы с тобой работали пополам, так пусть и будет, я-то Его, - Костя поднял глаза к потолку, - давно уже боюсь прогневить.
В этот день Косте хотелось верить в чудо. В воздухе уже пахло весной, хотя были только первые числа марта. Он довез Мишу до дома, а потом по какому-то наитию обратился к нему:
-Слушай, странная просьба, набери один номер…
-Хорошо, - радостно кивнул тот, - что спросить?
Они поднялись к Мише в квартиру, и Костя увидел, что дом у него, действительно, полная чаша. Мишина жена захлопотала вокруг них, с трудом передвигаясь по квартире. Костя даже почувствовал вину, как будто действительно все это из-за него.
-Спроси Татьяну, скажи, из института, если поинтересуются.
Миша послушно завертел диск.
-Здравствуйте! А Татьяну можно попросить? А… понятно, спасибо большое. Да нет, я из института, ничего страшного. Новый телефон? – он вопросительно посмотрел на Костю, но тот отрицательно покачал головой, а на лице у него появилась усталость и пустота.
-Нет, не надо, спасибо, - Миша положил трубку, - говорят, она здесь больше не живет.
-Да, я понял… Глупость просто, прости.
-Ну, так я жду тебя завтра! Только адрес запиши, у нас теперь большая контора, в другом здании!
***
***
***
- Ну, что еще? – Павел оторвал голову от бумаг и недовольно взглянул на менеджера.
Надо сказать им там, в отделе кадров, что набирают людей совершенно бездумно. За неделю этот Сысоев заходит уже третий раз.
-Павел Борисович, простите, такая ситуация, никто не хочет брать на себя ответственности.
-Какая ситуация? Если финансовый директор будет решать все ваши мелкие вопросы, то для чего нужны вы?
-Да нет, ну, помните, я вам рассказывал два дня назад. Клиент заказал машину, а пришла она в другой комплектации. Цвет металлик, а он черный просил, колонок четыре, а не шесть, ну и еще, по мелочам. Я проверял, все данные отправлены правильно. Завод виноват, можно бы машину вернуть… Или забрать, поставить в салоне, но тогда…
-Ну, а покороче?
-Да-да, сейчас. Клиент брать автомобиль отказывается, говорит, верните деньги, ждать больше не буду. А Вы же сами знаете, какие у нас установки от шефа. Никаких возвратов, придумывайте, что хотите, любой возврат – из вашей зарплаты. А моей-то вины нет…
-Да, знаю, - Павел вздохнул. Вовка остался таким же жадным, как и раньше. Возвращать деньги для него – просто нож острый.
-Ну, а обработать клиента пытались? Какими-то скидками, обещаниями? Просили подождать?
-Да все уже пытался, он уперся рогом. Говорит, ну и хорошо, вообще покупать пока не буду, ну вас на фиг - это он так сказал. А насчет возврата аванса Вы уж, Павел Борисович, сами решите, пожалуйста.
-Когда проплата была? Давай документы, я посмотрю. А почему такой огромный аванс? А, Mazda-6, понятно, - Костя случайно кинул взгляд на фамилию.
Лебедев? Константин Викторович? Вот это да… Он опустил глаза на реквизиты и паспортные данные. Все похоже, 64 год рождения. Забавненько…
-Оставляй документы, я сам решу.
-А когда? – робко поинтересовался Сысоев, - он там сидит и не уходит.
-Вот как? – Пашку охватило любопытство, - пошли вместе.
Еще издали Павел увидел знакомый упрямый затылок без всяких признаков лысины. Эх, везет некоторым, а у него самого в тридцать семь лет уже намечается…
-Ну, здравствуй, Константин Викторович! Какими судьбами?
Костя резко обернулся и удивленно приподнял брови:
-Вот это встреча…
Оба помолчали.
- А ты что здесь? – поинтересовался Костя, - тоже тачку покупаешь?
-Нет, работаю. Финансовым.
-А, значит, так и пошел по финансам и автомобилям.
-Слушай, Лебедев, - Пашка порывисто схватил его за руку, - я же тебя сто лет не видел! Блин! Я рад, честное слово, рад… И расстались мы так плохо… А Вовка вообще говорил, что тебя и в живых-то уже нет.
-Вовка?
-А ты думаешь, кто здесь у нас директор в автосалоне?
-Вот как?
-Ну да. Мастерские потом проглотили, но Вовка остался в теме, вот теперь в продажах. Пакет акций солидный. Ну и я с ним уже много лет.
-А ты молодец! – ухмыльнулся Костя, - костюмчик, часики… Вот только раздобрел малость.
-Ну… это просто трудовая мозоль! Пашу по двенадцать часов в сутки. «Паша пашет», как говорит жена. А ты-то как? Тоже неплохо выглядишь, совсем не изменился. О, нет, седина имеется чуть. Ну да это у черноволосых всегда раньше. Всё лучше, чем лысина, - Паша погладил себя по затылку.
Менеджеры с удивлением наблюдали за встречей старых знакомых.
-Слушай, пошли, с Вовкой поздороваешься?
-Да вот уж нет. С кем - с кем, а с Вовкой твоим здороваться никакого желания не имею, - Костя резко поднялся, - я тут у вас по делу.
-Я в курсе, уладим сейчас. Ты подожди меня, я пойду насчет тебя с шефом переговорю.
Костя, помявшись, уселся обратно.
-Да нет, здесь что ли? Пошли ко мне в кабинет, кофейку пока выпьешь.
… Перед кабинетом шефа сидела элегантная секретарша – ноги от ушей, как раз, как любил Вовка.
-На месте Владимир Николаевич?
-Да, только по телефону с кем-то разговаривает, - поджала губки девушка.
Недолго думая, Павел толкнул дверь.
Вовка поднял голову, глазами указал ему на кресло. Через пять минут положил трубку:
-Что скажешь?
-Забавное происшествие. Один клиент просит вернуть аванс – машину поставили не в том комплекте.
-А я при чем? Разгребайте, - презрительно сказал Вовка, но все же добавил, - только денег не возвращайте, пусть ждет другую.
-Нет, ты послушай. ФИО клиента – Лебедев Константин Викторович, и сидит он сейчас у меня в кабинете, пьет кофе.
Шеф поднял брови.
-Вот как? А что за тачку он берет?
-Mazda-6.
-Ааа, - успокоено протянул Вовка, - значит, мелковато все плавает.
-Так что? Не хочешь поздороваться? Правда, сам он энтузиазма почему-то не проявил.
-Да… Было там у нас кое-что в девяностых. Дикое время, - Вовка постучал пальцами по столу, - слышь, Пашк, а тащи его сюда! Любопытно взглянуть…
Павел кивнул и вернулся к себе кабинет:
-Кость, ну пойдем, а? Вовка тебя хочет видеть. И вопрос твой заодно решим.
-А давай, мне тоже интересно стало, - неожиданно согласился Костя.
Павел заметил, как приветливо заулыбалась секретарша, увидев гостя. «Лебедев все также нравится женщинам», - неприятно кольнуло внутри. Впрочем, Костя ничего не заметил. Шеф поднялся им навстречу, гостеприимно разведя руками:
-Ну, кто бы мог подумать! Лебедев – мой клиент! Чего только в жизни не бывает!
И он добродушно протянул Косте руку, цепкими глазками моментально оценив все – костюм, обувь, часы и сумку. «Ну, или менеджер средне-высшего звена, или мелкий предприниматель – ИП, ЗАО».
Костя после секундного колебания ответил на рукопожатие и сел в предложенное кресло.
-Ну, как поживаешь, Костян? – фамильярно заулыбался Вовка, - а мне тогда говорили, что вроде как пришили тебя. А ты, смотрю, как огурчик, живее всех живых!
-Да не, живее всех живых у нас ты, - вежливо улыбнулся в ответ Костя, - а я, собственно, по делу. Авансик верните мне, раз не научились работать.
-Костя! Какие дела, какой авансик! Ну подожди ты! Знаешь, у нас с тобой тогда не очень красивая история вышла… - Вовка состроил мину сожаления, - дикие девяностые, сам понимаешь. Вот не поверишь, а все эти годы чувствовал за собой должок. Так что у меня к тебе предложение есть – в знак того, что ты на меня не держишь больше зла. Прими подарок! – Вовка вдруг расхохотался, - нет, ну фордик-то тот, помнишь, а? Я тебе за тот фордик компенсацию сделаю – выберешь себе тачку у меня за полцены. Ну, в пределах разумного, конечно. Чего тебе Mazda сдалась? За похожие деньги придумаем лучше. Вот - HONDA-accord в той же комплектации. Пора о престиже подумать.
Вовка сам был в восторге от себя и широты своей души.
-Аттракцион неслыханной щедрости? – без улыбки ответил Костя, - Владимир Николаевич, верни мне аванс. Мне от тебя ржавой монеты не надо. А что касается должочка на твоей совести, так ты с ним тринадцать лет жил, и еще столько же проживешь.
-Типун тебе на язык, я побольше прожить собираюсь, - снова расхохотался Вовка, но уже искусственно, - ну, не хочешь, как знаешь. Павел Борисович, выпиши нашему упрямцу аванс.
Костя встал и вышел за дверь, а Павел поспешил за ним:
-Зря ты, Костян. Дают – бери. Вспомни, сколько он с тебя бабок тогда загреб, и ничего. Мне вон за столько лет работы Жигулей не предложил, я сам себе на тачку зарабатывал. Правда, платит он нормально, держится за меня. Знает, что можно доверять и не подвел я его ни разу. Да и я привык уже с ним в одной упряжке, хотя бывает, конечно, хочется стукнуть его кирпичом.
«До чего же Пашка стал говорливым», - раздраженно подумал Костя и напомнил:
-Паш, верни аванс.
-А, да, конечно, сейчас, - Павел позвонил и дал указание менеджерам, - ну, ты расскажи о себе, так и норовишь смыться опять. Ты как, женат, дети есть?
-Вот чего мне никогда не хотелось, так это жениться.
-Значит, старый холостяк?
-Ага. А ты… - Костя вдруг замолчал, потом продолжил, - как ты сам? Как семья?
-Да у меня все, как у людей. Дочка растет, в четвертый класс переходит. Слушай… Поехали ко мне! Нет, прямо сейчас, поедем, а? Уже шесть, рабочий день можно закончить, посидим, выпьем немножко.
Павел сам не знал, почему так не хочется отпускать Костю. Ностальгия, что ли, на старости лет. А тот как-то странно смотрел на него, как будто решал для себя вопрос жизни и смерти. Но Пашка уже тянул его к выходу.
-Где твои колеса? А, «маздочка»-троечка, неплохая. Ну, на твоей и поехали, а меня завтра жена на работу подкинет.
Они сели в Костину машину.
-Куда едем?
-Да все туда же. Я на одном месте живу. Консерватор.
У Кости что-то заныло в груди. Теперь, когда они уже ехали, отказаться было нельзя, не высаживать же Пашку посреди дороги. Но зачем он едет к ним, зачем он едет к Тане? Что это будет, что они могут сказать друг другу сегодня? Неужели Пашка не понимает, что он сейчас испытывает, или он поглупел за эти годы со своими цифрами? И все-таки… Костя не мог избавиться от дикого желания увидеть ее – холодно-равнодушную или ошарашенную… Возможно, она раздобрела, как Пашка, и теперь похожа на матрону? Конечно же, не помолодела. Какая она? Неужели возможно, что он сейчас увидит ее и разочаруется? Да нет, даже если она весит сто килограммов, все равно это будет Таня, его Таня…
Он ехал, почти не слушая Пашкиных рассказов и механически отвечая ему «да» или «нет». Как получилось, что он вообще оказался в автосалоне? В принципе, Костю вполне устраивала машина, и незачем было ее менять. Он даже не нашел еще покупателя. Детские игры в престижность Костю не интересовали, удобство и спортивный стиль – вот и все. Просто что-то мучило его в последнее время, заставляя искать новых путей, иных отношений. Мать перед смертью страдала только об одном – чтобы Костя женился, завел семью. Но это было совершенно исключено. Конечно, у него были женщины, не могли не быть, он же здоровый и молодой мужик. Не так много, как всем казалось, одна-две знакомые в год. Но... В каждой встреченной девушке он искал что-то похожее на Таню. Даже не так, он и знакомился только тогда, когда вдруг казалось – вот оно, что-то в искорках глаз, выражении лица. А потом начинал ненавидеть спутницу именно за этот обман – похожесть, не являющуюся идентичностью. Розыгрыш, инсинуацию. В последний год у него были отношения с женщиной по имени Вика – утонченной, умной, не требовавшей от него ни постоянства, ни более прочной связи. Они встречались, когда у него было настроение, и разбегались, как только Вика чувствовала, что начала надоедать. С Викой они не созванивались уже около пяти месяцев. На прошлой неделе Костя даже познакомился с некой Наташей – очень молодой девушкой, совсем юной. Что-то померещилось ему в ее манере встряхивать волосами… Но дело не дошло даже до постели. Посидев с Наташей в ресторане, Костя отвез ее домой, и уехал с полной уверенностью, что больше никогда ей не позвонит.
В один прекрасный и сухой осенний день он сидел дома после работы и не знал, к чему приложиться. Мог бы пить – пил бы, но с детства, глядя на материных братьев, ненавидел этот способ утешения всей душой. Да и маме бы не понравилось, Костя знал, мама всегда его видит. Позвонить Вике? Рука уже потянулась к трубке, но так и повисла, не дотронувшись. Внезапно Костя осознал – так четко и ясно, как никогда: то, что ему было нужно, он не мог получить ни от одной женщины в мире. Никто бы в это не поверил, только мама знала, что он однолюб. Может, Таня всего лишь юношеская болезнь, которую он не смог перерасти, или все дело в обстоятельствах, при которых они расстались? Так или иначе, но Косте нужна была только одна женщина, только одни волосы, глаза и тело. И именно этой женщины никогда у него не будет.
…Как под гипнозом, Костя припарковался у знакомого подъезда, в котором они столько раз целовались, прощаясь с Таней. Поднялись в исписанном лифте. Только надписи были другими, не АСДС, а какие-то незнакомые Косте названия. Хотя, отчего же – вот, пожалуйста – «Спартак – мясо».
-Я решил, не буду пока покупать другую квартиру. Родителей только отселил в новую двушку, а мы так в нашей трешке и остались. Вот будет дочка замуж выходить, тогда…
Паша позвонил, но достал ключи быстрее, чем открыли. Костя подсознательно отметил, как отличается обстановка квартиры от убогости подъезда. Впрочем, Павел всегда жил неплохо. Навстречу выпорхнула очаровательная девчушка:
-Папа пришел! Мам, папа пришел, и с ним какой-то дядя!
Костя поднял глаза и как будто окаменел. Нет, Таня не располнела и не постарела – по крайней мере, ему это было неизвестно. Просто молодая, симпатичная женщина, вышедшая в коридор, была вовсе не Таня. Косте показалось, что он смотрит какой-то фильм, в конце которого выясняется, что главный герой – вовсе не герой, и вообще – черное – это белое, и наоборот.
-Вот, познакомься, - весело представлял Павел, - Верочка, это мой друг, еще со школы, в армии вместе служили. Встретились сегодня случайно, представляешь?
-Очень приятно, - не растерялась Верочка, немного недоумевая, почему гость уставился на нее, как на некое чудо. Может, лицо испачкано?
Она мимоходом глянула в зеркало, поправив прическу:
-Проходите, раздевайтесь, сейчас ужин согрею. Таня, а ты – марш делать уроки! У тебя еще английский, а мне некогда.
Как на автомате, Костя прошел вслед за Павлом в гостиную. Он не мог припомнить, говорил ли Паша по дороге, как зовут его жену. Да ведь он и не слушал…
-А где Таня? – наконец не выдержал Костя, так и не сев в предложенное кресло.
-Таня? Английский учит, где же еще?
-Нет… Таня, наша Таня. Звягинцева. Вы что, развелись?
-А… - Паша бросил быстрый взгляд в коридор, по которому проходила жена, - ты потише, Верочка ничего про это не знает. Мы просто… ну, не поженились тогда. Так получилось. А ты что, думал, я на Тане женат?
Потрясенный, Костя молчал. Как будто все эти годы он хранил что-то в глубине потайного ящика, а вот теперь решил достать и обнаружил, что ящик пустой. Все это время он знал, что Таня существует, и знал, где. И в какой-то мере это знание давало ему спокойствие. Теперь это хрупкое спокойствие рухнуло, мир перевернулся, и он не понимал – как мог так обманываться?
-Где же она тогда?
-Ну… дело в том, что я не знаю, - быстро и тихо заговорил Паша, - понимаешь, я даже рад, что так случилось. Мне было бы очень тяжело с ней жить, с таким сложным характером… Перед самой свадьбой, за несколько дней, она взбрыкнула, устроила истерику, сказала, что свадьба отменяется. Можно было бы, конечно, ее уговорить, но у меня тоже есть самолюбие. Родители, Сережка – все были в шоке. Буквально накануне… Все уже купили подарки, у нас были кольца, у Тани - платье. Мои родители потратили немало денег… Не в этом, конечно, дело. Знаешь, я ведь очень ее любил, но теперь… У меня прекрасная любящая жена, дочка, я каждый день благодарю за это судьбу.
-А Таня? - настаивал Костя.
-Ну, они стали ссориться с братом, с Катей. Я редко к ним заходил, сам понимаешь – было неприятно. Как раз тем летом Катины родители получили квартиру – как бы дополнительно, уж не знаю, как это они умудрились, но у нее отец – военный, Вьетнам, ну и так далее. То есть у них кроме своей квартиры появилась еще одна, однокомнатная. Они и решили – отдать ее Тане, чтобы пожить, наконец, своей семьей. Где-то в Черемушках, кажется, но могу и ошибиться. Может, в Перово…
-Она замужем?
-Понятия не имею. Сережа с Катей тоже переехали со временем, с доплатой на трехкомнатную. Кстати, у них теперь двое, мальчик в первый класс пошел. Мы с Серым раз в год созваниваемся. Ну, про Таню я не спрашиваю, а он не рассказывает. Все к лучшему, правда?
-Правда, - Костя поднялся, - а дочку что ж Таней назвал, если к лучшему?
-Ты такой жестокий бываешь, Лебедев, - Паша помолчал, - да просто имя красивое, жене нравится, вот и все.
-Ну, мужчины, пошли ужинать, - в комнату вошла Верочка в симпатичном переднике.
-Не, извините, я спешу. Паша, будь другом. Дай мне телефон Сережи.
Павел замялся.
-А зачем тебе? То есть, конечно… я, правда, редко ему звоню, но поищу и сразу скажу. Ты мне свой мобильный оставь.
Костя протянул ему визитку, попрощался и поспешил в машину. Сидел, как раньше, у подъезда, и не мог заставить себя уехать.
Ждать, пока Пашка позвонит, если еще позвонит, пожалуй, не стоит. Он вышел из машины и снова поднялся в подъезд, на четвертый этаж.
Дверь открыла женщина лет сорока, в коротком атласном халате, не слишком прилично оголяющем ей ноги с раздутыми венами. Увидев его, удивилась – очевидно, ждала другого, вот и открыла бездумно.
-Простите, - Костя не дал ей опомниться, - здесь жили мои друзья, они давно переехали?
-Мы здесь уже пятый год, - кокетливо поправляя халатик, ответила женщина.
-А телефон они не оставляли случайно?
-Где-то был телефончик. Вы заходите, заходите.
Костя немного удивился такому гостеприимству, но воспользовался им.
-Ох, у нас никогда ничего не найдешь… А, вот, кажется. Екатерина, Сергей, да? - женщина продиктовала ему телефон.
-Спасибо, - поблагодарил он хозяйку.
Медленно спустился Костя по знакомым ступенькам.
Теперь в его жизни снова появилась цель. Он должен увидеть Таню. Как и прежде, с этим ничего нельзя было поделать.
***
Катя сразу узнала его голос, и ее «привет» испуганно повис в трубке.
-Кать, Серега дома?
-Неет… Он обычно позднее приходит. А ты…Кость, это ты?
-Да, я. Кать, я, собственно, по делу. То есть… Как вы поживаете, все нормально?
-Все потихонечку… Работаем, учимся, - она явно не знала, как себя с ним вести, - а ты с Сережей хотел поговорить?
-Я тебя чем-то обидел? - не выдержал Костя.
-Нет, конечно, нет. Просто ты сам понимаешь… Столько лет! Как ты сам?
-Пока не знаю. Катюшенька, милая, помоги.
Видимо, было в его голосе что-то такое, что она сменила тон и участливо, совсем, как раньше, спросила:
-Конечно… Что-то случилось?
-Мне нужно узнать про Таню. Как она, что с ней.
-Ой, Костя, зачем это? – снова испугалась она.
-Катя, надо, понимаешь? Я все равно узнаю, но так будет быстрее.
-Нуу… у нее все нормально, - сдалась Катя, - работает на одном предприятии, начальник юридического отдела. Фирма не очень крупная, но прилично платят. Мы ведь ее отделили, она с нами не живет.
-Да, я знаю.
-Откуда?
-Был у Пашки в гостях.
-Да ну?!
-Катюш, продолжай. У нее есть кто-нибудь? Семья, дети?
-Костя, - решительно начала Катя, - вот послушай, я тебе расскажу все, как на самом деле. Мы плохо ладим с Таней. С тех пор, как она… в общем, Сережка с ней постоянно спорит, они ссорятся, стоит только увидеться. Встречаемся только у родителей, и то крайне редко. Она стала жесткая, злая и конфликтная. Не знаю, в чем уж мы перед ней провинились. Конечно, Сережа был зол, что она устроила со свадьбой. Может, где-то не сдержался. Ты в курсе, что когда ты… когда вы… - Катя замялась, - короче, что она собиралась за Павлика замуж?
-Да.
-Так вот. За два дня Таня категорически заявила, что замуж выходить не будет. Что тут началось… Скандалы, истерики, она куда-то ушла из дома, кажется, к подруге. Павлик ее искал. Вернулась только после назначенной даты. Паша умолял ее и потом, даже плакал, не представляешь, как это было страшно наблюдать. Но она как окаменела. Так было жалко его… А ты знал?
-Нет, узнал только, когда увидел Пашкину жену.
-Я думала, Маринка вам растрепала.
-Мама с тетей Ниной тогда поссорились и больше не общались.
-А, ясно, - Катя уже не могла остановиться, слова лились из нее потоком, - ну, нам ничего не оставалось, как отделить ее, вместе жить стало невозможно. А ведь я всегда ее любила! Вот ты спрашиваешь. А мы – ничего – про нее – не знаем!!! Даже родителям не рассказывает. Замуж официально не выходила, а там – кто тебе ответит? Наверное, есть кто-нибудь, как иначе. Вот все, что могу тебе сообщить.
-Спасибо, Катюш. Ты настоящий друг. Дай мне ее телефон.
-Нет, Кость, не проси! Ты не представляешь, как с ней все сложно. Она раскричалась однажды за то, что мы дали ее номер какой-то школьной подружке. Это только с ее разрешения можно, а я не рискну даже имя твое произносить.
-Ладно. Тогда просто скажи, где она работает.
-Ну… - Катя помялась, - хорошо… Только не говори Сережке, что я выдала. Кость… послушай меня, ничего у тебя не выйдет. Она мелочей-то не прощает, не то что… Извини.
-Катюш…
-Ладно, пиши. ООО «Техноимпульс». Офис у них на Баррикадной, в бизнес-центре всем известном, ну, высокий, круглый такой.
-Спасибо.
-Да не за что… Ничего у тебя не выйдет, вот увидишь.
-До свиданья, Катюш. Ты тоже ничего не говори Сереге, и будем в расчете.
***
Ночью он не спал, да и не пытался заснуть. На другой день, позвонив в фирму, предупредил, что задержится. Офис компании, где работала Таня, не стоило труда отыскать. С институтом четырнадцать лет назад было куда сложнее. Внизу надо было заказывать пропуск. Костя узнал телефон секретаря и юридического отдела. Но звонить не стал – что можно сказать по телефону?
Костя уехал на работу, хотя никакие дела не шли ему в голову, а в половине пятого его машина снова стояла у проходной. Но старый план на этот раз оказался неудачным. Люди без конца входили и выходили, в здании располагалось около сорока организаций, а Тани все не было видно. Неужели он мог ее не узнать? Около семи Костя снова зашел в проходную и набрал телефонный номер. Ответил молодой девичий голосок.
-Здравствуйте, а Татьяну Михайловну я могу услышать?
-Ой, да она минут двадцать как уехала.
-Уехала? Дело в том, что я как раз жду внизу, но ее так и не встретил.
-А вы где стоите, на проходной?
-Да. А что, есть еще один выход?
-Но ведь со стоянки с другой стороны выезжают.
Вот оно что! И как это он не подумал – Таня сама водит машину… Или кто-то ее подвозит?
-Ей что-нибудь передать? – поинтересовался голосок.
-Нет, спасибо.
Очевидно, надо искать иной способ. Ловить машину при выезде со стоянки – пустой номер. Во-первых, он даже не знает, какую. Во-вторых, он что – встанет посередине дороги и будет махать руками? А если она не одна? Может раздобыть ее домашний телефон, поручить своему программисту – у него есть база данных? А что, если трубку возьмет мужчина? Или муж будет стоять за спиной… Придти к ней домой – еще хуже. Могут просто выставить. Нет, надо проявить изобретательность. Таня должна быть одна, чтобы они могли поговорить.
На другой день секретарь, не задавая лишних вопросов, набирала номер юридического отдела ООО «Техноимпульс». Костя нажал кнопку громкоговорителя.
-Здравствуйте, - официальным голосом произнесла Надя, - соедините, пожалуйста, с Татьяной Михайловной Звягинцевой.
-Как вас представить?
-Это фирма «Навигатор».
Таня взяла трубку:
-Слушаю вас!
Костя замер, прислушиваясь к ее интонациям.
-Видите ли, - умненькая девочка говорила все, как по писанному, - нам рекомендовали Вас, как опытного юриста.
-Кто рекомендовал?
-Катерина Звягинцева.
-Вот спасибо ей, - недобро усмехнулась Таня на другом конце провода, - чем могу служить?
-Нам нужен юрист, приходящий. Дел у нас немного, так что в штате держать незачем. А консультации иногда нужны. Бывает два-три суда в год. Настоящие проблемы редко.
-Ну и возьмите себе девочку-стажера.
-Нет, нам нужен настоящий профессионал.
-Простите, но я по уши загружена. Мне это совершенно ни к чему.
Костя обеспокоено смотрел на Надю.
-Вы еще не услышали нашего предложения. Состояние фирмы позволяет обеспечить надежному специалисту очень выгодные условия. Вы будете удивлены.
На том конце трубки воцарилось недоуменное молчание.
-У вас что-то не в порядке с делами? – Таню нелегко было провести.
-Нет, - засмеялась Надя, - у нас все в порядке. Лучше все объяснить при встрече. Может, вы приедете, и посмотрите своими глазами? У нас есть сайт в Интернете – нас легко проверить, компания на рынке уже восемь лет.
-Ну… хорошо. А где вы располагаетесь?
Надя продиктовала адрес.
-Ладно, если в центре, то подъеду. Когда?
-Когда вам удобно.
-Сегодня удобно, в три. Кого спросить?
-Меня зовут Надежда, я вас встречу. У нас небольшой особнячок, один подъезд, позвоните в домофон.
-Договорились, - Таня положила трубку.
Костя испуганно посмотрел на часы – еще немного, и он увидит ее… Он вспомнил свои мысли, когда шел к Пашке домой. Как будет выглядеть их встреча? Хлопнет ли она дверью, поняв, что ее провели? Как поведет себя?
Костя поблагодарил Наденьку и вернулся к себе в кабинет. Сел за стол. На его рабочем месте, по обе стороны от ноутбука, всегда стояли две фотографии. Справа – мамина. В летнем платье, веселая и молодая, она ласково смотрела на него. Слева – та самая Танина фотка, которую он «украл» с ее стола. Озорная девчонка весело глядела на него. Костя потер рукой в области сердца. Столько лет могли изменить человека до неузнаваемости. Будет ли она прежней Танечкой? Какая она сейчас - располневшая мать семейства или сухопарая старая дева? А может, разбитная дамочка с наглыми глазами? Он даже не знает, что скажет ей…
Ладно, что будет, то будет. Эта встреча нужна ему как воздух, которого сейчас почему-то не хватает, причем в самом прямом смысле слова.
На обед Костя не пошел – а вдруг Таня возьмет и приедет раньше. Да и какой там обед… Однако Надя заглянула к нему ровно в три.
- Константин Викторович, снизу звонят, это та самая юрист.
-Встреть и проводи сюда, - рука так и потянулась за привычной сигаретой, хотя он давно бросил курить.
Его окна не выходили на улицу, но он и не собирался подглядывать за Таней заранее. Они увидят друг друга одновременно. Костя ходил взад и вперед, меряя шагами кабинет.
-Константин Викторович, к Вам Звягинцева, - Надя распахнула дверь, - проходите, пожалуйста.
***
Таня быстро вошла и сразу остановилась, несомненно, пораженная. Надя закрыла дверь с той стороны, и теперь они, как когда-то, ошеломленно смотрели друг на друга. Впрочем, Костя снова знал, что происходит, а она - пока нет.
Но потрясен оказался не меньше. Он ожидал любых перемен, кроме того, что увидел. Таня совершенно не изменилась и, если бы Костя встретил ее на улице, узнал бы мгновенно. Да что там – перед ним стояла та самая девушка, стройненькая и свежая. И волосы по плечи, как раньше, и минимум косметики. Только прическа, стильная, с прядками, выкрашенными по последней моде, нынче выдавала хорошего парикмахера. Да еще элегантный черный костюм вместо привычных джинсов – юбка чуть выше колена, пиджак в талию.
Костя почувствовал, что еще чуть-чуть, и он не удержится на ногах. Впрочем, она тоже импульсивно схватилась за стул.
Однако Таня пришла в себя раньше.
-Это что? Совпадение? – спросила она слегка дрожащим голосом, - хотя… Какое там! Ведь чувствовала – мистификация. А поехала… как под гипнозом.
-Не совпадение, - глухо ответил он, - здравствуй, Таня.
-Привет, - голос больше не дрожал, только рука еще держалась за стул, - могу я узнать, чем обязана?
Больше всего на свете Косте хотелось сейчас порывистого, даже возмущенного движения с ее стороны. Тогда он просто схватит ее за руку, обнимет, удержит, заставит себя выслушать. Но Таня уже выглядела спокойной, и он невольно поддержал официальный тон:
-Садись, пожалуйста, сюда. Тебе чай или кофе?
-Чай, - она элегантно уселась в глубокое кресло, положив ногу на ногу.
-Наденька, принеси нам чаю, - Костя приоткрыл дверь.
Сам он достал из бара виски и плеснул себе в рюмку.
-Будешь?
-Нет, мне еще на работу возвращаться, - Таня демонстративно глянула на часы.
Костя невольно восхитился тем, как она держится. Сам он никак не мог сладить с пробкой и плеснул себе на брюки. Однако надо брать инициативу в свои руки. Иначе она сейчас убежит, упорхнет, оставшись вежливой и воспитанной.
Надя принесла поднос, поставила его и удалилась. Таня смерила девушку оценивающим взглядом и сказала весело:
-Хороший вкус.
-Да, умная девочка, - неловко ответил Костя.
- Так, значит, юрист Вам не требуется? – инициатива разговора продолжала исходить от нее, и он не мог ничего с этим поделать.
-Боюсь, нет.
- Значит, плакали мои «выгодные условия». Ты стал очень изобретательным, - она насмешливо улыбнулась, - раньше ты караулил девушек на машине у выхода, а теперь просто вызываешь к себе, заставляя ехать по пробкам через всю Москву. Положение обязывает, да?
И все-таки рука с чашкой у нее подрагивала. Совсем чуть-чуть.
-А я караулил тебя вчера. Вот только девушки нынче разъезжают на собственных лимузинах. Не поймаешь.
-Ну, лимузином Ford Fiesta не назовешь. А ты изменил этой марке?
-Да, уже давно. Помнится, после Fordа долго ездил на Запорожце.
Ему не нравилась эта игра, навязанная Таней. Костя предпочел бы бурное выяснение отношений, но ничего не мог поделать – тон задавала она. И в этом тоне совершенно невозможно было что-то рассказать, объяснить…
-Вот только зачем ловить девушек за тридцать, когда кругом столько двадцатилетних? – снова улыбнулась Таня.
Нет, он ошибся, когда решил, что в ней ничего не изменилось. Появилась глубокая складка на лбу, ее раньше не было, и тонкие нитки морщинок – под глазами, совсем немного. Но не в этом дело, изменились глаза. Он не мог смотреть ей глаза, раньше такие искренние - любящие или гневные. Права Катя – взгляд у Тани стал жестким, с характерным прищуром. Она словно видела собеседника насквозь и заранее над ним издевалась. А вот к себе душу эти глаза не пускали.
-Придется начинать издалека, - Костя попробовал выдержать ее взгляд.
-Только не слишком издалека, у меня много дел.
«Но все-таки она сидит, не уходит, хлопнув дверью», - обнадежил себя Костя.
-Хорошо, начну с позавчера. Два дня назад в автосалоне я встретил Павла, нашего общего знакомого. Работает финансовым директором при неком Владимире Николаевиче, его ты тоже должна помнить.
Она слегка подняла брови:
-И что? Вспомнилось детство?
-Таня… пожалуйста, дай рассказать, - Костя долил себе виски, - я и так совсем растерялся.
-Когда это ты терялся? Не наговаривай на себя.
-Ты слишком красивая, я просто не могу сосредоточиться, - признался он.
-А ты думал увидеть старуху, всю в морщинах от постоянных рыданий? Ну да, ты мог запомнить меня именно такой. Так что Павлик? У него все хорошо?
-Да, все прекрасно. У него милая жена и дочка. Я был у него в гостях.
-Я рада. Когда-то я сильно обидела его. Но точно знаю, что сделала доброе дело, когда с ним рассталась.
-Дочку, кстати, тоже зовут Таня, - он наблюдал за ее реакцией.
-Ну и зря, дурацкое имя, - спокойно ответила она, - значит, ты встретил Павлика и решил разыскать всех старых знакомых с нашего района?
-Нет, и ты это знаешь. Я искал только тебя.
-Что ж, остается спросить, почему ты стал искать меня именно сейчас? Ностальгический период? Проблемы в семейной жизни? – не скрываясь, она бросила взгляд на его безымянный палец.
-Нет у меня никакой семейной жизни.
-Какая досада…
-А у тебя?
-А я не собираюсь тебе отвечать, - спокойно заявила она, - так почему именно сейчас?
-Потому что я познакомился с Пашкиной женой. До этого я тринадцать, да уже почти четырнадцать лет думал, что ты замужем за Павликом.
-Ты даже думал обо мне? Очень приятно, честное слово. А какая, собственно, разница, за кем я замужем?
-Не знаю… - Костя совсем потерялся.
Таня встала и прошлась по кабинету, ему показалось, она хочет успокоиться. Несмотря на внешнюю элегантность, двигалась она все также резко и порывисто. Подошла к его столу, бросила взгляд на фотографии и замерла на секунду:
-О! Да ты, я смотрю, подготовился! Я польщена…
-Эта фотка со мною всегда.
-Ну, конечно, - ответила Таня, и он понял, что она ни капли ему не верит.
Потом перевела взгляд на другую фотографию:
-А как поживает твоя мама?
-Мама, увы, не поживает. Она умерла через год, как мы переехали. Почему-то самое большое зло я принес самым дорогим мне людям.
Таня переменилась в лице:
-Прости, мне жаль.
Костя опустил голову, закрыв глаза рукой. Он не ожидал, что его, солидного делового человека, так подкосит эта встреча.
-Ладно, - Таня снова села напротив, - давай так. Времени у меня мало, а ты, я вижу, не собираешься объяснять мне, зачем я здесь. У тебя есть пять минут.
Костя отнял руки от лица:
-Мне надо было увидеть тебя, разве не понятно?
-Зачем?
-Ты ничего не знаешь, - теперь он вскочил с места, - у тебя в голове все перевернуто, ты все видишь иначе. Здесь не твоя вина. Может, конечно, теперь тебе все равно… Но ты должна меня выслушать.
-Прости, Костя, я поняла. Посериальному очень выходит: герой хочет все рассказать, она не желает слушать. К сожалению, у нас сейчас так и выйдет, - она отодвинула от себя чашку, - много лет назад вопрос «почему?» не давал мне заснуть. А сейчас мне действительно все равно.
-У тебя кто-нибудь есть? – снова в отчаянии спросил он.
Она насмешливо покачала головой – «отвечать не буду».
-Как ты жила эти годы? Чем занималась? – получался глупый разговор, ужасно глупый.
-Работала. А как жил ты?
-А я и не жил… - Костя поднял на нее замученные глаза.
-Сильно сказано, - Таня резко поднялась с места, - но не похоже на правду. Ну, ладно, рада была повидаться. Выглядишь очень хорошо, достойно. Кабинет, - она повертела головой, - тоже очень приличный. Удачи тебе!
И она решительным шагом направилась прочь.
-Подожди, - у самой двери он нагнал ее, протянул было руку, но так и не посмел дотронуться до нее, - я… я могу тебе как-нибудь позвонить?
(О Боже, что он говорит?… )
Она очаровательно улыбнулась:
-Только, если тебе на самом деле понадобится юрист. Я кого-нибудь порекомендую, - она уже проходила мимо секретарши, - до свидания, Наденька, спасибо, не провожайте.
Ее каблучки застучали по лестнице, а он стоял, как изваяние, не в силах двинуться вслед. Что-то сдавило у него в груди, и Костя не мог сделать вдох.
-Что с Вами, Константин Викторович?
-Ничего… - Костя вернулся в кабинет и рухнул в кресло, - принеси мне воды, Надь.
Так вот, значит, как по-настоящему болит сердце. Бедная мама… Он посмотрел на Танину фотографию – та же девчонка, что только что покинула его кабинет, насмешливо улыбалась ему. Вот только волосы торчали в разные стороны, и лямка старенького сарафанчика сбилась с плеча.
***
Она перестала сдерживаться уже на лестнице, и слезы полились из глаз, размывая по щекам тушь. Таня нырнула в машину, ничего не видя перед собой. «Я могу тебе как-нибудь позвонить?» - звучало у нее в голове. И ради этого «как-нибудь» он посмел вырвать ее через годы! Ее, оскорбленную, с растоптанной верой в любовь, он вызвал к себе в кабинет, чтобы сказать это «как-нибудь»! Таня сжала кулаки так, что острые ногти вонзились в ладони.
Чем больнее, тем лучше, возьми себя в руки, он еще может выйти, увидеть… Да нет, к чему ему выходить?! Очень она ему сдалась! Полюбопытствовал – и хватит. Сколько цинизма… И… о Господи, как же она его любит! Эти серые глаза, плечи, тонкие пальцы... Она никогда и не забывала, но сейчас, увидев так близко…
Таня выжала сцепление и повернула ключ. Подальше отсюда! На работу нельзя в таком виде… Значит, домой - в пустую квартиру с евроремонтом, домой, к лучшему другу, самому постоянному мужчине ее жизни - телевизору! Таня нажала на кнопку – включила радио. Транслировалась «Дискотека восьмидесятых». Да что же это, в самом деле, издевка? - во все колонки лилась знакомая мелодия:
«В комнате с белым потолком, с правом на надежду…
в комнате с видом на огни, с верою в любовь…»
Видимо, не каждому дается право на надежду… Но никто никогда не мог отобрать у нее право любить, даже если любить было нельзя или глупо!
Неужели у человека бывает столько слез? Когда-нибудь они кончаются? Все, хватит, нашла повод рыдать… У людей случаются такие беды, болезни, а ты… Невропатолог говорит, что мигрени – это от нервов. Не хватало ей нового приступа! Сколько же можно ей мучаться из-за него…
О Господи! Таня едва успела нажать на тормоза, и остановилась в одном миллиметре от встречного джипа. Водитель открыл стекло и покрыл ее отборной руганью. Так, правильно, так ей и надо!
Как доехала до дома, Таня не помнила. Вечером раздался телефонный звонок. Она сразу догадалась, кто это, и не стала снимать трубку. Но телефон звонил – опять и опять, и она не выдержала. Что же, если он так хочет, она все ему скажет, без притворства и манерничанья.
-Таня, - голос у него был совершенно подавленным, - Таня, мы ужасно поговорили. Я больше так не могу. Мне надо тебя видеть, или я умру.
Она даже не знала, как близко это к правде. Сердце у Кости болело весь вечер, и он накачался валокордином, как водкой.
-Кость, а зачем? – Таня тоже не в силах была притворяться, - посидеть в кафешке, пожаловаться на тоскливую жизнь, бросившую жену? А потом мы будем вместе ностальгировать по нашей юности… Хочешь, я угадаю, что ты мне расскажешь? Скажешь, какой же я был дурак, испугался тогда жениться, думал, не догулял еще. А вот теперь понимаю, что ты была единственной женщиной в моей жизни, которую я любил. Или это даже слишком оптимистично с моей стороны?
-Нет, все не так, - с усилием произнес он, - но по телефону рассказать невозможно. Просто хочу, чтобы ты поняла – все вообще не так, как тебе кажется. Кроме того, что ты единственная женщина в моей жизни.
-А я тебе верю, Костя. Вот честное слово, верю. Я думаю, с твоей точки зрения на все были уважительные причины. Но хочешь, я тебе сейчас расскажу о себе? Все так, как есть, хочешь?
-Да, хочу.
-Смотри, не пожалей. Так слушай, - она плакала, и не пыталась этого скрыть, - сначала, как ты понял, я решила отомстить тебе и выйти замуж за Павлика. Отомстила я, кажется, только бедному Павлику. Наверное, его родители до сих пор прокалывают мои фотографии иголками. В тот день, когда я сказала ему, что не выйду за него, я поняла – не смогу быть ни с кем. Потом все эти годы я пыталась опровергнуть это, но не вышло. Знаешь, что самое глупое? Стоило несчастному человечку мужского пола довести меня до кровати, как я вдруг ярко осознавала, что замужем, и просто не могу никому отдаться. Ты способен такое представить? Стыдно кому рассказать… Костя, у меня не было кроме тебя ни одного мужчины. Я, наверное, снова девственница. В тридцать три года – смешно, не правда? Нет, я пыталась. Знакомилась, встречалась. С теми, кто был на тебя совсем не похож – знакомиться было неинтересно. С теми, кто хоть каплей похож – страшно. Но и при всем том находились какие-то варианты, ты знаешь, Кость, их было даже много. Пару раз я могла стать женой достаточно серьезных людей, богаче, чем ты, Костя. Последний раз – в этом году, а в итоге я чуть не уволилась с работы. Но мне было противно ложиться в постель с чужим. Да, с чужим. Да еще я ненавидела деньги и людей, которые могут все купить, таких, как ты. Тебе не понять этого. Сколько за эти годы, пока я мучилась сознанием, что принадлежу только тебе, у тебя было женщин и удовольствий? Да ладно, что я все про физиологию? Надо ведь про любовь. Влюбиться, естественно, я не могла. Кость, бывают же такие идиотки, что один-единственный мужчина может отбить у них всякое желание еще раз испытать это прекрасное чувство? Я злилась на себя, я пыталась себя переломить, но любила тебя и только тебя. Мне было бы легче, если б ты никогда не отвечал мне взаимностью, или мы просто рассорились. Но каждая мысль о тебе была намешана на нестерпимой боли – что меня предали, бросили, выкинули. И все же я не могла отказаться от этой боли, не желала выздоравливать. Уверена, ты уже испугался… Одно дело – романтическая встреча с воспоминаниями, другое – маньячка, которая думает о тебе тринадцать лет. Я всерьез подозреваю, что у меня шизофрения на твоей почве, причем с детства. Но ты не бойся! Помнишь, я говорила, что ты не увидишь меня, если найдешь другую? Это не детские речи, не месть и не наказание. Я просто не могу по-другому. Ты хочешь видеть меня, а я не могу, не хочу тебя видеть. Даже если у тебя есть тысяча оправданий – но у тебя столько нет, - пойми, я не смогу простить тебя. Я даже могла бы сейчас простить тебе Лену, но никогда не прощу этих тринадцати лет.
-Таня, можно я приеду? – взмолился Костя.
- Нет, я тебе не открою. И не смей больше дергать меня, - она выдохнула и положила трубку.
В глазах у Кости было темно, а в ушах звенело. Держась за сердце, он набрал номер Сереги. И снова подошла Катя.
- Где вы живете, скажи адрес, - не поздоровавшись, только и смог выговорить он, - мне надо срочно поговорить с Серегой.
Наверное, в голосе у него было что-то такое, что Катя послушно назвала улицу и номер дома.
-Кто это? – подошел Сергей, - Димка, да не вертись ты под ногами.
-Только не кричи на меня! Это Костя Лебедев. Он сейчас к нам приедет, - и Катя подняла на мужа круглые глаза.
***
Они сидели на кухне, любимом месте выяснения отношений российского гражданина. Дым от сигарет стоял такой, что вошедшая девушка закашлялась:
-Что это тут у вас за сумасшедший дом?
-Явилась - не запылилась! На часы посмотри, - буркнул Сергей.
-Это что, Машка? – изумился Костя, - Кать, ну прямо вылитая ты в этом возрасте.
-Ага, я на мутер похожа, - безапелляционно заявила Маша.
Катя в который раз потерла глаза… Разговор длился уже несколько часов, Димку давно уложили в кровать.
Костя пришел к ним бледный и больной, и прямо с порога, твердя «это Танино, отдайте ей», попытался всучить Сереже какой-то футляр.
Им показалось, что Костя пьян, но пахло от него только лекарствами.
-Дай дверь закрыть, что встал в коридоре? - не выдержал Сережа. Они только что ругались с женой, выясняя, что понадобилось Лебедеву у них в доме, - давай, разувайся, раз пришел.
- И еще! – Костю было не сдвинуть с места, - ты должен все рассказать ей.
-Что – все? – Серега был зол, - к чему это надо? Чего ты вдруг приперся, как с цепи сорвался? Что, вообще, происходит?
Он буквально силой затащил Костю в квартиру и усадил на кухонный диванчик. И тогда тот начал рассказывать им все подряд, про встречу с Пашей, про то, как заманил к себе в офис Таню, про их телефонный разговор. Про то, что Сергей обязан помочь ему поговорить с ней.
-Да почему я должен говорить с ней? Не поздновато ли ты спохватился?
-Потому что только ты знаешь правду!
-Какую правда?! – уже почти орал Сергей.
-Что я не бросал ее тогда... – Костя устало опустил голову на руки.
-Да что ты? Кто же тогда бросал? А как же эта… кассирша, Таня застукала тебя с ней?
Костя поднял голову и на секунду застыл:
-Ах, вон оно что… Ну, тогда понятно…
-Что понятно?
-А то. Почему мой единственный друг ни разу не проверил, жив ли я… - медленно произнес Костя, - ты тоже купился?
-На что купился? – Сережа по-настоящему испугался, - на что купился, разве не так было?
-Серый… - взгляд Лебедева стал даже сочувственным, - помнишь тот день? Утром сожгли салон, все здание. Мы с тобой виделись вечером, ты должен помнить. А когда я вернулся домой, прибежала Ленка, отдать мне кассу. Представляешь, я-то думал, она все забрала себе. Как в кино - одновременно пришла Таня, конечно, подумала, что мы…. Ну, я и решил, что все к лучшему, и не стал ее разубеждать.
Сережа сидел, потрясенный. Простые Костины слова не оставляли сомнений – так все и было. Да и как могло быть иначе, он же помнит, как Костя прощался с ним, умоляя защитить сестру. Просто ему самому тогда хотелось верить, что Костя подлец. И он бросил друга в страшной беде, заставил страдать Таньку…
Осознав сказанное, Сережа в ужасе схватился руками за голову.
-Да что, в конце концов, происходит, - взмолилась Катя, - рассказывайте с самого начала, я-то ничего не понимаю!
И Костя рассказывал, долго рассказывал, они только изредка переспрашивали, а Катя утирала слезы кухонным полотенцем:
-Господи, бедный…
Костя рассказал, как отдал, наконец, долг, как вернулся к нормальной работе. Но деньги так и не смогли во второй раз спасти мать. Человек предполагает, а Бог располагает. Квартира досталась ему дорогой ценой. Обеспеченная всем возможным и невозможным, Оленька прожила еще целых пять лет. Днем за ней ухаживала сиделка, а вечером Костя сам заботился о старушке, пытаясь хоть так выпросить прощение у матери. Умерла Оленька на Костиных руках.
На этом моменте его рассказа и заявилась Машка. Присела на краешек кухонного диванчика и тоже стала слушать.
-Потом все устаканилось, - продолжал Костя, - работа наладилась. Нас, правда, поглотила более крупная фирма-разработчик, но я долго работал на них, и уже два года, как меня сделали директором филиала. Ничего особо крутого, но работа интересная. Мишка ушел в другую сферу, в оптовую торговлю. Так что из трех желаний, которые я когда-то загадывал, сбылось только одно, про работу. Наверное, два других показались Богу излишней наглостью. А я бы предпочел их, но… Мать умерла, а Таня несчастлива. Нет, я вроде как существовал – ведь надо было. Занимался горными лыжами, плавал. Турция, Болгария, Кипр… по общей программе. Последние три года нигде не был, работать оказалось намного проще. На отдыхе ведь как – оказываешься в тишине, наедине с собой, а страшнее общества не придумаешь.
- У тебя кто-нибудь был? – осторожно спросила Катя.
- Смотря в каком смысле… Если бы я знал, что Таня не замужем! Конечно, были женщины… но я ни одну не любил. Да не мог я никого любить!!!
- Что есть любовь? – с интонациями Понтия Пилата заявила Машка, покачав головой, и полезла в холодильник за новой бутылкой пива. Открыла ее прямо об стол, и уставилась круглыми, как у Кати, глазами, на гостя.
-Прекрати пить эту гадость! – автоматически рявкнул Сергей, но Машка не обратила на него никакого внимания.
-А дальше? – потребовала она, как будто ей пересказывали занимательный роман или кинофильм.
-А дальше… Дальше я должен видеть Таню. Или ничего дальше не будет.
Как бы в подтверждение его слов у него сильно резануло сердце, и Костя снова схватился за грудь, пытаясь сделать вдох.
Катя испуганно посмотрела на него.
-Костя, тебе плохо? Давай, ты ляжешь? - вместе с Сергеем они отвели его в гостиную, уложив на тахте.
-Может, скорую вызвать?
-Вызови, - неожиданно согласился Костя, - а то копыта отброшу, а мне надо ей все объяснить.
Сережа бросился к телефону, а Катя – на кухню, накапать лекарство. Машка еще сидела, рассматривая что-то в футлярчике, принесенном Костей. Катя нагнулась и увидела то самое злополучное кольцо.
-Что еще за антиквариат? – поинтересовалась Машка.
-Положи на место, - приказала мать, вытряхивая из пузырька застрявшие капли.
Скорая приехала на удивление быстро. Пожилой врач померил Косте давление, сделал кардиограмму.
-Молодой человек, нельзя так себя доводить, - меланхолично объяснил он, - пока ничего серьезного, а вообще надо провериться и последить за собой. Поменьше пейте. Курите?
-Бросил два года назад. А сегодня опять начал.
-Ну вот и зря. И стрессов старайтесь избегать.
Доктор сделал укол и уехал.
-Простите, ребята, я пойду, мне полегчало, правда. Устроил вам здесь… - Костя начал вставать.
-А ну, лежать! – скомандовал Сережа, как в армии, - завтра пойдешь.
Костя послушно опустился на подушку, а он вышел в коридор и начал одеваться.
-Ты куда? – испугалась жена, - два часа ночи!
-Отойди, Кать, я скоро приеду.
-Телефон не забыл? - только крикнула вслед Катя.
Когда муж ушел, она заглянула в комнату – Костя дремал после укола. Катя укрыла его пледом. Сегодня она пропустила по телевизору свой любимый сериал… Да какой там сериал, если в жизни почище бывает!
***
Таня испугалась, когда брат позвонил на мобильный среди ночи:
- Я сейчас приеду.
- Что случилось? - она сразу предположила сотню ужасов с кем-то из близких.
-Поговорить надо, - только и ответил Сережа.
Она открыла в махровом халате поверх ночной рубашки, глаза красные, лицо опухшие.
-Собирайся, - произнес брат.
Иногда он умел так приказывать, что никто не смел ослушаться. Таня автоматически начала одеваться:
- Да в чем дело, в конце-то концов?!
-Узнаешь. По дороге расскажу.
Таня решила, что проще будет подчиниться, и быстро оделась. Они сели в Жигули. Она вопросительно смотрела на брата, но он не спешил объясняться. Наконец произнес:
- Ты должна увидеться с одним человеком. Догадываешься, с кем?
Таня подняла брови от удивления и порывисто схватилась за ручку двери.
-Сидеть! – заорал Сережа, так же, как недавно приказал Косте «лежать», - придется кое-что тебе рассказать. Чего ты не знаешь.
-Не понимаю, ты же сам всегда…
-Да послушай, тебе говорят! - Сережа завел машину и потихоньку поехал по пустому шоссе, - помнишь, как я сообщил тебе, что Костя нашел другую, и чтоб ты больше ему не звонила?
-Помню, - тихо ответила Таня.
Даже сейчас эти слова резанули ее совсем, как тогда.
-Ну, так вот. Можешь убить меня, но я соврал. По его просьбе.
-Как это?? – вскрикнула Таня.
Она ничему не верила и ничего не понимала, но что-то уже оборвалось у нее внутри.
-Не «как», а «зачем». У него начались дикие проблемы. Ему угрожали, вымогали деньги и пугали, что причинят зло близким. Он боялся за тебя, и решил, что лучше держать тебя подальше.
-Но почему он не рассказал мне? – недоверчиво спросила Таня.
-А подумай, что бы ты сделала?
-Пошла бы к нему, и мы что-нибудь придумали вместе...
-Вот именно! Костя не хотел, чтобы тебя у него видели, чтобы ты появлялась. Да и вообще считал себя пропащим человеком.
-Подожди! Что ты мне тут мозги компостируешь! А как же Лена? Я сама видела, как он с ней…
Таня представила сцену, которую столько лет пыталась забыть. Собственно, Костя тогда слегка приобнимал Лену за плечи… Дружеский жест? Да нет, не может быть, он и не отказывался даже!
-В тот день у него сожгли кооператив. Лена успела снять выручку, вечером потихоньку ему принесла. Только она и не предала его. А я… - Сережа резко затормозил, чуть не проехав на красный, - короче, ничего у него с ней не было, и быть не могло.
Ошеломленная, Таня не могла выговорить ни слова. Возможно ли такое? Всю жизнь ее мучил вопрос – «почему?» Всю жизнь она не могла этого понять. Ведь было же, было у нее ощущение, шестое чувство, что что-то не так, не правильно, не мог он так с ней. Было чувство беды. Она вспомнила Ларису Дмитриевну, ее умоляющее лицо: «Танечка, позвони Костику, ему так плохо сейчас!» Но она ничего не видела, не хотела видеть за своей ревностью, за оскорбленным самолюбием! Или это снова обман? Таня уже ничему не могла верить. Может, Костя придумал на ходу новую версию? Хотя брат говорит…
Она не замечала, что вся дрожит, а зуб не попадает на зуб, как при сильном ознобе.
-Тогда… Почему ты молчал столько лет?
-Потому что, когда ты прибежала, тоже поверил про Лену. Захотел поверить, до того боялся, что он втянет меня в свои проблемы.
-Да ты ведь сам всегда говорил: Лебедев такой, Лебедев сякой, про его отношения с женщинами! Что он меня бросит… Говорил или нет?
-Ну, ошибался я!!! – заорал Сережа на всю машину, и добавил уже тише, - ошибался, понимаешь?
-А может, ошибаешься теперь?
-Нет, - твердо сказал Сережа, - я знаю, что он любит тебя, знаю это на сто, триста, тысячу процентов, думаешь, мне нравится сейчас признаваться? Он никогда тебе не изменял. Ну, в смысле, тогда.
-Господи… - застонала Таня, - что же вы со мной сделали… Сережка! Ты даже не знаешь, что вы со мной сделали… Козлы, идиоты, придурки, сволочи!!!…
Некоторое время они ехали молча, и Таня невидящим взглядом смотрела на расплывающиеся огоньки фонарей за окном.
- Ну, а потом-то, потом что было? – наконец спросила она, - почему он не помешал мне выйти за Пашку?
- Никто не давал ему денег. Вовка отказал, компаньон кинул. А кредитор, которому он был должен, потребовал деньги раньше. Пришлось продавать квартиру. Они съехали в день твоей предполагаемой свадьбы. Потом мыкался с больной родственницей, которая их прописала.
Сережа уже парковал машину около дома.
-Сереж, мы что, к тебе приехали? Зачем?
-Костя у нас. Ему стало плохо с сердцем, мы его ночевать оставили.
- С сердцем? – испугалась Таня, - у его мамы было больное сердце…
Она рванула скорее в подъезд, но уже около дверей остановилась:
- Мне все равно незачем туда… Наверняка, у него кто-нибудь есть. Или был. Я не знаю, как с этим жить.
- Наверняка, - жестко сказал брат, - но мне на твоем месте, если честно, было б на это плевать!
***
Катя открыла им дверь, и обе женщины, одинаково заплаканные, кинулись друг другу в объятья, как будто и не было этих холодных и злых лет в их отношениях. Вышедшая в коридор Машка философски наблюдала за сценой:
-Привет, теть Тань!
- Костя не уехал? – с тревогой спросил Сергей.
-Нет… Спит. Пойдем на кухню.
В очередной раз на стол были выставлены уже вымытые чашки, рюмки и все остальное.
-Господи, Танька… Как я тебе завидую! – как когда-то воскликнула невестка и снова залилась слезами.
-Чему завидовать, Катя? Потерянным годам? Тому, что уже никогда не случится?
-А может, все к лучшему… - всхлипнула та, - а то надоели б давно друг другу, как вот я Звягинцеву, - она подняла сердитые глаза на мужа.
-Ну-у, начала свою песню, - вздохнул Сережа, - кто надоел, кому надоел?
-Теть Тань, я не врублюсь чего-то… - деловито спросила Машка, - этот дядька по тебе что ли, убивался?
-Маша! – покачала головой Катя, совсем как Танина мама, - ой, такая грубятина стала.
-Не, я к тому, что на хрен он нашей Тане нужен? Он же старый и больной.
-Такой же, как я, да? – ухмыльнулся Сергей.
-Нуу… Нет, пап, ты у нас в норме. Но ты уж прости, конечно… Вот я выйду замуж по-другому.
-Это как? – поинтересовалась Таня.
-А так! Чтобы богатый – раз, обожал меня – два. Только по-настоящему богатый и сильно крутой. С яхтой или там с самолетом собственным.
-Да ты еще найди, чтобы он захотел на тебе жениться! – буркнул Сергей.
-А не найду, вообще замуж не выйду.
-Маш, - взволнованно начала Таня, - ну хорошо, ну, продашь ты себя подороже. К хорошему быстро привыкают, и ты перестанешь всю эту роскошь осознавать, примешь, как должное. И с чем ты останешься? С нелюбимым мужем? Будешь заглядываться на симпатичных охранников…
-Ой, да ладно. Вы с матерью мне просто завидуете. У вас жизнь не сложилась, а у меня еще все впереди, - нахально заявила Маша.
-Спасибо тебе, дочка! – Сережа даже не обиделся, очевидно, разговор этот был чем-то привычным.
Но Таня возмущенно глядела на Катю:
-Ни фига же себе…
-Да не обращай ты на нее внимания! – рассмеялась Катя, - это у нее на словах только, а сама по уши влюблена в какого-то Диму из параллельного класса.
-Обязательно всем рассказывать! – взвизгнула Машка, выбегая из кухни.
Катя только махнула рукой. Потом пододвинула к Тане оставленный Костей футляр. Таня уставилась на свое кольцо:
-О, Господи…
Она подняла беспомощные глаза на невестку:
-Катюша… Что мне теперь делать, Катюша? Это только в сказках все можно сначала…
-Утром разберетесь. Давай, я тебе сегодня с Машкой постелю, отдохнешь пока.
-Нет, - покачала головой Таня, - я к Косте. Мне туда нужно…
Катя понимающе кивнула, принесла Тане еще один плед, подушку и байковый халат.
В комнате, где спал Костя, слабо горел ночник. Таня в испуге остановилась, но потом закрыла за собой дверь и приблизилась к тахте. Ей показалось, что она вернулась в ту самую новогоднюю ночь, когда Костя спал у нее на диване. Покрывало он натянул на голову, а длинные ноги остались непокрытыми. Она тихонько накрыла их своим пледом, погасила ночник и прилегла рядом, прислушиваясь к дыханию. Боясь побеспокоить и разбудить, Таня только взяла его руку, и ощутила, как бешено заколотилось сердце.
Как же так произошло, что ее самый любимый человек страдал в одиночестве, борясь с обстоятельствами, что ему было плохо, а она не могла ни пожалеть, ни помочь? Разве справедливо это и честно? Какое право он имел выкинуть ее из своей жизни? Любовь, возмущение, жалость, обида - нахлынули на нее одновременно. Она с силой сдавила его ладонь.
Таня не могла видеть в темноте, но сразу почувствовала, что Костя проснулся.
-Костя, - тихо и жалостливо позвала она.
-Таня, - скорее утвердил, чем спросил он, все еще не шевелясь, только сжав в ответ ее руку, - ты как здесь? Я не помер? Ничего не болит, рядом ты... Хотя вряд ли Господь послал бы меня в рай… Скорее, в другое место.
-И правильно! – Таня вырвала у него ладонь и села на диване, закрыв лицо руками, - туда тебе и дорога! Что ты сделал со мной? Как ты мог?!
- Я защищал тебя...
- А зачем мне была твоя защита? Мне нужен был ты, - она качала головой, не в силах успокоиться.
-Я не мог по-другому… Я бы не пережил…
-«Я, я»! Эгоист… Может, ты решил, что мне нужны были твои деньги или подарки? – она со злостью отталкивала его руки.
-Танечка… девочка моя… детка…
-Когда венчают, требуют дать обещание, - продолжала она, - быть вместе – в горе и радости, в богатстве и бедности… Если бы мы поклялись, ты посмел бы меня вычеркнуть? Ты должен был все объяснить мне! А ты? Что сделал ты?
Костя молчал. Эти слова он уже слышал от мамы, и сейчас его поразило, что Таня произнесла их.
-Прости меня, если можешь. Себя я наказал так, что мало не покажется… Одна только мысль о твоем замужестве чего стоила! Тринадцать лет я так ярко представлял себе…
-Не надо, Костя… - она замотала головой.
-Танечка… Я хочу видеть твои глаза. Ты уничтожила меня сегодня - холодная, чужая, - он потянулся к ночнику.
-Не включай! – испугалась Таня, - зато сейчас я опухшая и зареванная. В обморок упадешь.
Но он уже целовал ее, в шею, в заплаканное лицо, а Таня не могла и не желала сопротивляться…
-Подожди! – опомнилась она, - что у тебя с сердцем? Болит?
-Ничего у меня теперь не болит, говорю же!
-Все равно. Я не знаю… Так не бывает. Что будет дальше?
-Ничего плохого больше не будет, - уверено сказал он, - а если и будет, мы справимся.
-Мы давно не общались. Я другая. Ты даже не знаешь, насколько я стала плохая и злая. Я боюсь…
-А я не боюсь, - перебил ее Костя, - вот теперь я ничего не боюсь. Какие могут быть страхи? Бог послал нам чудо, разве ты не видишь?
-Вижу. И давно различаю, когда и за что Он меня наказывает. Вот только я и не догадывалась, что Он настолько... - Таня замолчала, пытаясь подобрать слово.
-Милосерден? – подсказал Костя.
|
|