Дашка – это кукла.
Сначала она была ничейная. Стояла себе на витрине и улыбалась. Ее долго не брали, потому что она была очень дорогая. Но потом кто-то указал на нее, и Дашку убрали с витрины. Затем красиво упаковали и приделали к коробке огромный желтый бант, который как-то не вязался с ее розовым нарядным платьем.
Потом ее куда-то повезли… вынули из машины только на следующий день и почти сразу внесли в небольшую прокуренную квартиру. Там Дашку подарили какой-то красноволосой девушке, которая, и не посмотрев почти на подарок, принялась благодарить кого-то за него.
Дальше Дашка лежала в темной комнате и слушала, как в квартире праздновали День Рождения какого-то замечательного человека. Пели песни, очень грустные и громкие, играли на электрических гитарах, смеялись. То и дело кто-то новый заходил в квартиру; душевно поздравлял именинника, вручал сверток и шел на кухню пить «штрафную».
Люди в квартире собрались странные. Говорили о нехватке денег и любви к работе. Разбирали музыкальные и литературные стили. Говорили друг о друге, критиковали всех остальных; описывали какие-то жуткие «места», в которых им приходилось играть…
Как ни странно, но Дашка ничуть не испугалась ни новой квартиры, ни странных людей, наполнявших ее. Дашка лежала в темной комнате на полу среди множества всяких свертков и ваз с цветами. Дашка думала о своей хозяйке, думала о том, что хозяйская жизнь необыкновенно сложная и в то же время необыкновенно легкая. Дашке казалось, что безграничное счастье населяет эту квартиру, потому что здесь каждый добился своей цели и не зависит ни от чего того, что обязательно для обычных людей. Только одно связывало всех, кто был в квартире – но что это такое Дашка понять не могла. Ей это представлялось огромным, темным и почему-то до боли счастливым.
Тут в комнату вошла красноволосая девушка и положила рядом с Дашкой еще два свертка. Дашке стало одиноко. Она огляделась вокруг. Комната была темной, как и вся квартира, и практически пустой. Из мебели были только кровать, шкаф и телевизор, стоящие на необыкновенно мягком ковре. Сквозь темные шторы просвечивало черное небо, сияющее огоньками.
«Кто я такая?» – думала Дашка, - «по сравнению с ней, с той красноволосой девицей, которой здесь так искренне восхищаются? Кто я в этой маленькой, мрачной, но необыкновенно самодовольной квартире? Я не понимаю их мрачности, я не понимаю их идеалов – я ничего не знаю о них. Я знаю только одно – мне бы хотелось быть кок они, и я никогда не смогу такой стать».
На часах было четыре утра. Начинало светать. Дашка сидела на полу и наблюдала за секундной стрелкой. Шум в квартире стих, темнота рассеялась. Тут красноволосая девушка снова зашла в комнату. Она взяла Дашку на руки, обняла крепко-крепко и начала плакать. Она рассказывала о диком одиночестве, которое было прежде, и о болезнях, которые она заработала от нервов и несправедливости. Говорила о том, как случайно ей пришло в голову связаться с музыкантами, и как ее любимый подтолкнул ее в эту сторону, как она потом долго его любила, в результате чего в сердце до сих пор сидит какая-то острая заноза. Говорила о том, что она плохая и злая, как все ее друзья, и что музыканты другими быть не могут. Что не будь в ее жизни столько мерзости, то она ни за что бы не стала такой, какая она теперь.
Дашка слушала ее, и все больше проникалась каким-то непонятным чувством к своей хозяйке. Она представлялась Дашке очень хорошей и необычайно умной, а также сильной до жути и яркой до слепоты. Теперь Дашке не было грустно и одиноко, и она всем своим существом хотела помогать своей хозяйке, чтобы та просто «была», и чтобы люди видели ее, и чтобы красноволосая девица стала хоть немного счастливей.
|
|