Басни, притчи, юморескии Элиэзера Штейнбарга в пересказе Семена Венцимерова
Повод к мятежу
Боб Шариков, сторож лохматый,
Взамен плошки с супом -- лопатой
В обед получил. От добавки
Бежал со всех ног без оглядки.
И что же? Какая тут новость?
Знать, чем-то запятнана совесть.
Должно быть, охранник блохастый
По кухне неправедно шастал.
Боб Шариков нынче бастует.
Он воду мутит, протестует:
-- Доколь поварята-сатрапы
Нас будут лопатой за траты
Лупить по хребту и по заду?
Ведь нет с поварятами сладу.
Доколе мы каждый отдельно,
Помесячно и понедельно
Послушны им будем и робки
В расчете на миску похлебки?
И вот я вас всех призываю
В революционную стаю.
За мною -- рассыпаннным строем,
Разрушим их мир -- и построим
Чего-то по мерке собачьей,
Где каждый -- хватай без отдачи, --
Взывал наш мятежник крикливо...
Тут кот отзвался лениво:
-- Конечно, дрючком по хребтине --
Обидно... Но ты, сучий сыне,
Зря тявкаещь в злом исступленье:
Еще не светопреставленье...
Праведное мыло
Вздыхает увядший цветок:
-- Грехи наши -- в пекло мосток.
За чистые благодеянья
Пребудем мы в райском сиянье.
Ту притчу творил ради вас я,
А вот вам и новая басня.
О зеркало чешет затылок
Худой, как тростинка, обмылок.
А зеркало так удивилось:
-- Дружок, что с тобой приключилось?
Ты был точно яркий бочонок,
А нынче -- невзрачен и тонок.
Час от часу таешь, худеешь --
Ты, может, хвораешь, болеешь.
Должно быть, грешил раньше много,
Что выглядишь так преубого?
Обмылок пошел пузырями,
Как будто облился слезами.
-- О горе мне! -- стонет обмылок --
Я дожил до едких ухмылок.
А был почитаем когда-то...
Я мылил ребенка, солдата,
Красавицу перед свиданьем,
Покойника перед прощаньем.
А нынче ничто мне не мило...
Я был -- ароматное мыло.
Я мылил и мыл беззаветно --
В селе, в городах -- всепланетно!
Сверкал перламутром игристо,
Чтоб было приятно и чисто.
Я жертвовал духом и телом,
Чтоб все чистотою, блестело.
Так в чем же мой грех и провинность?
Я верую в Господа милость...
Служил чистоте без остатка...
Мне свыше за это воздастся!
Кошка и колбаса
Села Мурка на карниз,
Капают слезинки вниз:
-- Ой, болит, ой, мяу-мяу,
Не могу ходить, хромяу.
Злыдня-горничная бьет,
Есть несчастной не дает.
Где хозяюшка моя?
Позабыла про меня?
Жизнь печальна и трудна,
Никому я не нужна,
Мне бы ливера, мясца --
Я не то спаду с лица...
Мимо, опустив глаза,
Проходила колбаса.
Твердая, как красный дуб...
Вот бы -- еа кошачий зуб?
Слышит, как стенает кошка,
Задержалась на немножко,
Выставив -- ярлык-медаль,
Начала читать мораль.
-- Что ж ты, Мурочка, стенаешЬ?
Иль газеток не чмтаешь?
Мясо кушать -- окаянство,
В моде вегетарианство.
Лук, салат, шпинат, морковь
Омолаживают кровь.
Вместо молока -- вода --
Будешь шустрою всегда.
Чтоб стрелой взмывала вверх --
Пост во вторник и в четверг.
Ныгче вторник -- оттого
Не давали ничего...
-- Да, товарищ Сервелат,
Замечательный доклад!
Им мне оказали честь...
Не пора ль однако ж есть?
Не надеясь на ответ,
Мурка -- прыг! И все, привет:
Съеден был голодной Муркой
Моралист в момент. Со шкуркой!
Не учите Мурку жить,
Дайте ей подзакусить!
На болоте
На болоте в камышах --
Шум -- до колотья в ушах,
Все орут, кричат, горланят...
Знать, мятеж у лягушат.
Жить по старому они
Не желают -- ни-ни-ни!
Автократию свергают
-- К ногтю бывших! Бей, гони!
Поква-квачим тет-а-тет --
И смастрячим комитет,
Чтоб почувствовали всюду
К лягушатам пиэтет.
Есть у нас с харизмой вождь...
Пролил искупленья дождь...
Становись под наше знамя
Всяк, кто голоден и тощ!
Все уставились в зенит...
Вождь занудливо бубнит:
Мол, придет заря и счастьем
Всех в болоте осенит.
Больше здесь не ловят мух,
Чахнет тело, гаснет дух,
Только вождь, жирея, пухнет,
Потому что жрет за двух.
Где ж мораль? Морали нет.
Загибаемся, привет!...
А какой ты ждал морали,
Выбирая комитет?
Судья
То не буря, не тайфун --
Жуткий храп... А кто ж храпун?
Тсс1 Не дай Господь, услышит --
Многим будет карачун.
Там, в берлоге под ветлой
Спит судья наш мировой,
Сам Михайло Медоедов,
Князь удельный, боровой.
Вдруг проснулся он -- и в рев!
-- Бог с тобою! Ты здоров?
Или сон дурной? -- С вопросом --
Лис, старшой у докторов.
-- Снилось: бросил зверь грешить,
Больше некого судить!
Мне же на грибках и травах,
Без мясного, -- не прожить!...
Ухмыльнулся Лискулап:
Страшно? Вмиг прервался храп.
Это ж только сон, Михайло,
Кто ж твоих избегнет лап?
Не просить у чуждых врат
Подаянья, бурый брат:
Если есть судья, то грешных
Вмиг найднтся целый ряд!
Суд небесный
Стрекот, кваканье и писк --
Мир в ажиотаже:
В суд небесный слелзный иск
Поступил... Куда же
Можно жалобу свою
Обращать скотине?
Соломонову семью
Обвиняют ныне.
Кто ж истец? Корова! Ну,
В чем состав злодейства?
Соломона и жену
Покарай, судейство!
Все до капли молоко
Им я отдавала.
А жила-то нелегко,
Просто бедовала!
На голодном на пайке,
На пустой соломе...
Хоть бы отрубей пакет,
Хоть чего-то кроме...
А теленок был лишен
Молока и вовсе.
Страшно рассказать: лишь он
Жил неделек с восемь,
Уводили малыша
К мяснику на плаху!
И никто не утешал!
А хозяйка-сваха
Вновь вела меня к быку...
Я опять телилась.
И в ущерб мальцу-телку
Молоком делилась
С Соломоном и женой,
И опять губили
Деток живодеры...
-- Стой!
У тебя же были
Зубы, крепкие рога,
Твердые копыта...
Жизнь теленка дорога --
Только и попыток
Не предпринималал ты,
Чтоб спасти потомство.
Кто ж повинен? Ты -- в кусты
Прятаться... Потом что?
С иском обратилась в суд,
Праведный, небесный --
И сама предстанешь тут
Грешной и бесчестной.
Объявляем приговор,
Честный и суровый:
К Соломону -- марш! -- во двор
И доись, корова!
|
|