Раз - хлопает дверь. И - тишина. И - одиночество.
Старые часы плачут.
Старые, добрые, они постоянно пытаются остановить время. Остановить, помочь, оставить. Только бабушка не согласна - самоотверженно отпускает она время, бранит часы.
И беспощадные мгновения скачут, расталкивая друг друга. Наперегонки бегут минуты.
А вокруг - пусто. А вокруг - мертво. И лишь стук двери висит в воздухе.
А вчера что было?
Вчера были яркие леденцы, шумные аттракционы. Катенька ест мороженое. Катенька прости еще раз прокатиться. Катенька фотографируется с клоуном...
Нет! Еще раньше!
Катенька протягивает пухленькие ручки:
"Ба!"
Маленькая Катенька рассказывает по большому секрету о первой большой любви.
- Он такой красивый и хороший... только ты маме не говори!
- Не скажу, Катенька, не скажу!
"Катенька, смотри что дедушка Мороз под елочку положил!"
"С Днем Рождения, Катенька!"
"Не плачь, Катенька!"
"Катенька, не ушиблась?"
А до Катеньки?
До Катеньки была вечность.
Был сад с крупными зелеными яблоками. Вкусные, сочные, они падали на землю, переполненные жизнью настолько, что она вытекала соком через треснувшие бока.
Вкус лета, запах детства.
Были строгая мать и бойкая дочь.
Были добродушные соседи и ворчливые старушки у подъезда.
Был поезд, везущий к морю. Горячий чай в бодрых стаканах, веселые попутчики. Кажется, как-то была гитара. Что-то пели. Была еще синеокая проводница. полноватая, светлая, лучистая, она была тут и там. Она успокаивала ребенка, развлекала скучающих.
Где она теперь? В какую даль занесло ее? А может она сидит и плачет об Ирочке?
Было море.
Целомудренные купальники. Фотографы с надувными игрушками, продавцы с холодным мороженым и горячей кукурузой, дети, плещущиеся в воде. А вон там, дальше... негр! Точно, негр! Нет, правда, негр!
- Мама, смотри, негр!
- Тише, доченька! Он услышит и обидится!
А потом были дочерины женихи.
Первым был, кажется, Ушастый. Сережа? Леша? Не важно, сейчас он просто Ушастый. Веселый, худой, высокий, с оттопыренными ушами. Он пел под гитару и рассказывал анекдоты.
Куда же он пропал?
Вторым был, несомненно, Моряк. Не высокий - высоченный. Волосы короткие, светлые. Лицо... нет, невозможно вспомнить. Все время ходил в матроске. Тоже хороший был парень. Смелый.
Третьим... постойте-ка, а кто же был третьим? А четвертым? А пятым? Ладно, оставим это.
Они были.
А потом пришел Милиционер и забрал дочь к себе.
И появилась Катенька.
Всю не отданную любовь бабушка вручила ей. Вот она, жизнь! Вот он, смысл!
Было капризное игрушечное детство. Детство, полное леденцов, подарков, слез и улыбок.
И крупной клубники. Манная каша? Бог с вами! Катенька не любит манную кашу!
Катенька...
Слезы слезами, но детский счастливый смех!... сколько слез проливают, чтобы слышать его не однажды! Чтобы маленькая ручонка взяла старческую ладонь и сказала "бабушка". Чтобы можно было покупать леденцы и ругать за огрехи.
"Не убегай далеко, Катенька!"
"Хочешь клубники, Катенька?"
"Катенька, как день прошел?"
Сколько слез, мозолей на руках.
"Катенька, у тебя платье замаралось. Дай, я постираю."
Сколько лет, отданных безвозвратно детскому смеху.
Сколько скачущих мгновений и бегущих минут.
""Не зевайте, часы, Катенька опоздает в садик!"
"Поднимайся в школу, Катенька!"
"Катенька, в институт пора!"
Бабушка сидит в кресле. Без пледа, без спиц.
"Катенька, куда же ты?"
Губы дрожат, руки трясутся.
"Катенька, где же ты?"
Газета падает со стола на пол. Да только зачем поднимать?
"Катенька!"
А вокруг - пусто. А вокруг - мертво.
Стук двери висит в воздухе.
И - одиночество. И - тишина.
|
|