Я всегда любил Маяковского, до перестройки в СССР и после, когда за ленинские стихи да за стихи о паспорте Владимира Владимировича некоторое сиюминутные творческие личности пытались спихнуть с корабля современности.
Но в этих заметках я вовсе не о Маяковском хочу напомнить - он талантлив и без моих упоминаний, - а о Кнессете. И даже не о самом Кнессете. Хотя, когда я впервые оказался в Иерусалиме, когда я увидел это величественное здание, то невольно воскликнул, перевирая любимого поэта (ага, вот, оказывается, почему свой запев начал я с Маяковского!):
Снизу глянешь,
Мать моя мать!
Сверху глянешь,
Мать моя женщина!..
Я не буду в этих заметульках тревожить имя Марка Шагала, своими огромными полотнами-гобеленами украсившего Кнессет изнутри - это и без меня многие сделали! И не буду вспоминать, как сидели мы за пуленепробиваемыми стёклами в ложе для гостей и горящими глазами смотрели на то место-трибуну, за которой стояли Биньямин Нетаниягу, Натан Щаранский и... много-много иных складно говорящих политиков...
Я хочу рассказать только то, с чего началось наше знакомство с Кнессетом.
Моше Замуэльсон - на визитке, которую он мне вручил, под его именем значилось: "Дипломированный экскурсовод. Иврит, русский" - зычным голосом протрубил:
- Кому хочется в то место, куда президенты, премьеры, вице-премьеры, цари и фараоны пешком ходят!?
Стоит ли говорить, что в СНГ, откуда мы все приехали-прилетели, это заведение метилось двумя буковками "Мэ" и "Жо", что означало: "Мэ" - мадамский, а "Жо" - жельтменский.
Боже мой, что тут началось! Каждый (каждая) хотел отметиться именно в этом историческом месте, куда добровольно, но по нужде - малой или большой! - приходили в свое время Ицхак Рабин, Голда Меир, Моше Даян, куда приходят сегодня - опять же по нужде, малой или большой. Чаще по большой. В Кнессете прекрасный буфет! - куда приходят сегодня Биньямин Нетаниягу и Натан Щаранский, Софа Ландвер и Марина Солодкина и прочие кнессетовичи - перед унитазом все равны!
Мы, экскурсанты, тоже не преминули им воспользоваться.
Кто что делал в этом святом для верующих и неверующих месте - хоть в этом мы едины! - скрыто под мраком неизвестности, но возвратились мы из "Мэ" и "Жо" опустошенные в прямом и переносном смысле.
- У меня туалет шикарнее! - произнес Некто в белом.
- Но меньше в несколько раз! - добавил Некто в чёрном.
- Могли бы и получше отделать эти хоромы! - включился в разговор Некто в серо-буро-малиновом, - какие люди посещают его!
Что тут началось! Разговор стал всеобщим:
- Кроме наших, здесь же бывают послы иностранных государств!
- Вот недавно сам президент Украины пан Кучма был. Наверное, президент дружественной нам державы тоже застолбился в этом месте? - добавил Некто неверующий, но в кипочке.
- И я слышал, сам министр иностранных дел Женя Примаков прилетал. Ох, быть ему после этого посещения премьер-министром России.
- Был здесь, а сестру свою родную не соизволил обнять! Она же в Иерусалиме живет, - это уже голос Некого Всезнающего.
- А он что, таки да?
- Самый настоящий! - подтвердил Некто Всезнающий. - Киршенблат его подлинная фамилия.
- Так какого чорта он с Саддамом Хусейном любовь крутит! Какого чорта-дьявола он Арафата поддерживает!? - задал вопрос Некто Шибко Возмущенный и сам себе ответил:
- Наверное, Киршенблат - необрезанный...
нет, не умеют евреи поддерживать честь нации!..
- Да никакой он не Киршенблат! И нет у него никакой сестры в Иерусалиме!
- Есть!
- Нет!
- Есть!
- Нет!...
Дальше пошла такая махровая политика, в которой все очень даже хорошо разбираются. Как им кажется. Я же в политике ни ухом ни рылом! Потому, слушая отчаянных спорщиков, так и не понял: то ли Ганди таки умотал в Данди, то ли всё наоборот, Данди уехал в Ганди! Лично мне без разницы. Поэтому на закуску задал вопрос экскурсоводу:
- Моше! Я приметил в туалете кружку...
Моше не дал мне договорить, на лету подстрелил выпорхнувшие слова:
- Вопрос понял! Медная кружка с инкрустациями - продукт религии. Для омовения рук!
- Это я знаю, Моше!
- Знаешь! Почему тогда мне голову морочишь!?
- Я не то хотел спросить, Моше. Почему она на цепи?
И дипломированный экскурсовод Моше Замуэльсон, ни на минуту не задумываясь, выдал классическую фразу:
- Воруют-с!..
|
|