Я познакомился с ними в на отдыхе, в одном из чудных городков юга. Она была младше его лет на десять и напоминала всё ещё нераскрывшийся розовый бутон. Он был огромным, немного угрюмым и почти никогда не улыбался. Лишь когда смотрел на неё, и гладил, нежно проводил по её каштановым волосам, в его глазах начинали сиять звёзды. Он ласково называл её Чурчхелой, как восточную сладость, и любил без памяти. Я часто наблюдал за ними, тайком, стараясь не нарушать очарование их любви. Она говорила очень мало, лишь что-то шептала ему на ушко, как маленький, неуверенный в себе воробъишко, а он брал её за плечи своими огромными ладонями и обнимал, на удивление нежно и ласково. Это было совершенно естественно. Когда я видел их, мне становилось стыдно за себя и за тех, кто не смог найти в жизни такую любовь, не смог найти в себе силы полностью раскрыться, познать истинные возможности своего сердца.
Не знаю, что они нашли во мне, и почему пустили в свой закрытый маленький мирок. Для меня это до сих пор остаётся загадкой. Одно я знаю точно, что когда она умерла, то он пришёл ко мне. Он стал ещё более угрюмым и начал больше сутулиться, чем прежде. В его глазах навсегда застыла вселенская слеза, и он как-то сразу постарел. Хотя раньше я даже не замечал его возраста. Он пришёл поздно ночью, по адресу, который я ему записал, когда мы расставались. Мы жили в разных городах, но он нашёл в себе силы приехать ко мне. Он позвонил в дверь всего один раз и терпеливо ждал, пока я соизволю вылезти из своей тёплой кровати. Когда я открыл дверь и увидел его одного на пороге, то сразу понял, что случилось что-то ужасное. Он кивнул мне, по-родственному, по-дружески, но с такой тоской в глазах, что я чуть не захлебнулся в этой волне. Достал из-за пазухи огромную литровую бутылку водки, помахал кульком с едой и безошибочно определил направление на кухню. Он не сказал ни слова, а я не хотел ничего спрашивать. Я достал стаканы, поставил на стол пепельницу, и вытащил всё, что у меня было в холодильнике. Он налил по-полной, и молча выпил, я сделал тоже самое, неуверенно смотря на него. Лишь после второго стакана он рассказал мне, что случилось…
Она давно скрывала от него то, что была больна. Тайком ходила по врачам и поглощала лекарства в немыслимых количествах. Но всё было бесполезно. А он об этом не знал. Он всё также ждал её вечером после работы, готовил ужин, кормил её любимую кошку и волновался. И вот как-то раз она не пришла. Поздно вечером ему позвонили из больницы и попросили приехать. Но он не успел. Когда он вошёл в палату, то всё было кончено. Странная судьба забрала её, одним щелчком болезненного пальца. И тогда его прорвало. Он кричал, просто от бессилия и кусал давно прокушенные губы. Его пытались успокоить, но он просто не мог, и даже лошадиные дозы уколов не помогали. Организм просто не мог успокоиться. А потом он упал на пол, возле неё и заплакал, сжимая холодную ладонь. Несколько недель после похорон он ничего не ел и почти не спал. Он перебирал фотографии, рассматривал прошлую жизнь, перелистывал любовь и нежность альбомах. Он хотел вернуть её хотя бы ещё на одно мгновение, оставить у себя на губах её поцелуй и её улыбку, с чуть прищуренным взглядом. Он полностью ушёл в себя, практически с головой погрузился в прошлое. А потом он вспомнил обо мне и решил, что есть только один человек, который сможет понять его…
Я не знал, что сказать ему. Поэтому я молчал, не высказывая нелепых соболезнований и не крича о том, что у него ещё вся жизнь впереди. Я пил с ним горькую водку и пытался просто дать ему выговориться. Он слишком долго молчал, и ему это было очень нужно. Мы курили сигарету за сигаретой, пили стакан за стаканом, погружаясь в сладостное состояние алкогольной дымки. Мы уходили от реальности. От проблем. Мы уходили всё дальше и дальше, пока он не засветился улыбкой. Пока он не вспомнил её. Ту, что была и останется с ним навсегда. Ту, которая так любила его…
Он говорил о ней так, как будто она вышла лишь на минуту. Он рассказывал мне смешные случаи их жизни, и даже рассказал мне, как она в шутку называла меня. И сердце стучало быстрее, и звёзды горели ярче, и водка не брала. И мы были единственными людьми на Земле. И не было границ. А потом она засветилась рядом с нами. Невидимым ярким маяком она направляла нас. Его любовь возрождала её на глазах. И я тоже стал видеть её. Он поцеловал её, свою маленькую Чурчхелу и посадил рядом с собой, не выпуская её руки из своей. И светились глаза. И я снова стал чувствовать себя лишним. Я просто наблюдал за ними, веря этому самообману, и улыбался оттого, что им было так хорошо…
Мы легли под утро. Когда она уже ушла. А когда я проснулся, то его тоже уже не было. Я больше ничего не слышал о нём, и его телефон не отвечал, когда я звонил ему. И иногда мне кажется, что он и его любимая были всего лишь ещё одним миражом нашей жизни. Но когда я приезжаю в этот маленький городок на юге, то всегда иду к старому пирсу, на котором мы с ними познакомились, и вижу в самом углу, почти возле воды её портрет, вырезанный на камне его грубыми и немного угрюмыми руками. Тогда я убеждаюсь, что истинная любовь остаётся всегда. И каждый раз, я обещаю себе вернуться сюда ещё раз…
16.08.2004
|
|