Заповедник.
Глава 1
Верно сказано, что как день начнется, так он и закончится. В этом я уже убеждался не раз. Вот и сегодня, уже с самого утра настроение было безнадежно испорчено. Все началось со скандала в кегльбане, где домовые развлекались по ночам тем, что сшибали кегли, используя в качестве шаров собственные головы. Берут их аккуратненько за волосы или за уши и швыряют изо всех сил. В общем, когда эти бестолковые предметы в очередной раз вернулись их владельцам, оказалось, что на одну из голов претендуют сразу двое домовых. Один доказывал, что это его голова, дескать, у нее во рту оставалось два зуба, второй - что его, мотивируя свое утверждение наличием все той же пары зубов. Другая голова, полностью беззубая, валялась тут же неподалеку. Спор перерос в потасовку, в ходе которой предмет спора был разорван на две части. Кинулись к оставшейся голове, но тут выяснилось, что в пылу драки ее кто-то раздавил. Короче оба остались без голов. А зубы вскоре отыскались среди кеглей, видимо какой - то бросок оказался особенно сильным.
Не успел разобраться с этими головокидателями, - новая напасть, одна из кикимор, перебрав настойки из ложных опят, утонула в местном болоте. И при жизни не была красавицей, а тут вообще - вздулась и почернела. Битый час будили чертей, те отсыпались после очередного шабаша. Притащившись, стали ворчать, - мол, не нанимались они разных дохлых кикимор таскать, что в цивилизованных странах при такой работе за вредность молоко дают. Короче понесли всякую чушь. У нас в деревне молоко бочками стоит, и никто кроме людей его не пьет. Вволю нагундевшись вытащили утопленницу за ноги на берег и поволокли ее в крематорий, по научному - АД (автоклав дровяной).
Только решил эту проблему, ворон - курьер вцепился когтями в плечо, каркает, что паромщик везет с того берега участкового, да не одного. Это меня озадачило. Участковый милиционер то опасности не представляет. Сколько их не было, никто дальше крайней от реки избы не проходил. Бабка Маланья такую брагу варит, дух - на всю деревню. Не хочешь, а зайдешь. У местных то иммунитет давно выработался, а вот пришлые устоять не могут. Паромщик, дядя Гриша, свое дело знает, долго гостей непрошенных переправлять будет, то ветер встречный, то течение, возраст вот тоже учесть нужно, года то не те - рвать себя попусту. Как раз Маланья успеет подготовиться. Да вот уже и брагой по деревне потянуло. А продукт у бабки такой, что у неподготовленного человека память начисто отшибает. Вот и участковый, сколько не приезжает, всякий раз с Маланьей заново знакомится. Так и говорит: "Здравствуйте, я ваш новый участковый, а чем это у вас, хозяюшка, так вкусно пахнет?". Восемь лет уже ездит, а все - новый. Но вот что меня смутило, так это то, что этот старый новый гость не один пожаловал. И как потом оказалось, не зря.
Глава 2
Визитеров оказалось двое. Помимо дяди Гриши и уже хорошо известного мне участкового на пароме находился еще один человек, одетый помимо всего прочего в длинный черный плащ и держащий в руке такой же черный кожаный портфель.
Этот гражданин первым и сошел на берег. Следом за ним паром покинул участковый, оставив усмехающегося в усы паромщика наедине со своим плавучим средством.
Участковый сразу же направился ко мне.
- Здравствуйте! Я ваш новый участковый, капитан Подтяжкин. Все никак не мог до вас добраться. Происшествий вроде в вашем населенном пункте никаких, заявлений от граждан тоже не поступало, а район большой, пока со всеми разберешься. - Капитан огорченно махнул рукой, - где уж тут ехать без причины.
Мы пожали друг другу руки, даже не знаю, в какой уж раз.
- Хорошо вот случай подвернулся, - продолжил участковый, - товарищ из налоговых органов решил заглянуть в ваши края. И я, между делом, познакомлюсь с местными жителями, так сказать.
- Очень, очень рад - отвечаю я, и улыбаюсь изо всех сил, а у самого на душе летучие мыши скребутся.
Тут второй подходит.
- Старший государственный налоговый инспектор Дракошин, - называет себя, а сам так подозрительно с головы до ног меня осматривает, - а вы, гражданин, кто будете?
- А я дир…, - чуть было не ляпнул я, но вовремя поправился, - староста я тутошний, Развалюхин. Федор Лукич Развалюхин.
Вообще-то я директор местного заповедника, но посторонним знать об этом не обязательно.
- Вот вы то нам и нужны, - обрадовался инспектор, - покажете свое хозяйство, да и на вопросы, я думаю, некоторые ответите.
Сиюминутная радость представителя органов вновь сменилась подозрительностью.
- Пройдемте, товарищ, - взял он меня под руку и потащил к деревне.
- А скажите-ка, Лука Ильич…
- Федор Лукич, - поправляю я.
- Да-да, конечно, Федор Лукич. Как деревня то ваша называется, и почему ее ни на одной административной карте нет?
- Вот, - думаю, - дотошный какой попался.
- Деревня наша называется Развалюхинка, - начинаю уныло, - оттого и фамилия местных жителей произошла. Все развалюхинцы и развалюхинки - Развалюхины. И деды наши и прадеды Развалюхиными были, и бабки и пробабки, и тетки с протетками, и дядьки с продядьками, в общем - все.
- Ясненько, - налоговый инспектор достал из внутреннего кармана своего плаща блокнот с шариковой ручкой и, взяв портфель под мышку, сделал в блокноте какую-то пометку. - А как же с картами быть? А, Лука Фомич? Почему ваша деревня нигде в документах не фигурирует?
- Про то не знаю, - открестился я. - Мы этих карт не составляли. Да и какая ж это деревня, тринадцать дворов. Так, название одно.
- Хоть один, - строго сказал инспектор. Во всем должен порядок быть. Как же вы налоги платите, если жители нигде не зарегистрированы? Вот у вас, Фома Петрович, есть свой ИНН?
- Какой такой ИНН? - не понял я.
- А такой, - вцепился в меня Дракошин, - индивидуальный номер налогоплательщика. Каждый должен платить налоги, в том числе и каждый житель вашей деревни.
- За что платить то? - не удержался я. - Живем здесь, на отшибе, никого не трогаем, ни у кого ничего не просим.
- Как за что? - возмутился инспектор, - живете тут, понимаешь, на лоне природы, на всем готовом. Армия их - охраняй, чтоб никакой агрессор их покой не потревожил; органы правопорядка, - инспектор оглянулся на зевающего участкового, - их защищай от преступных посягательств; экологию поддерживай, чтоб дышалось им свежим воздухом; законы придумывай, чтоб жилось им в сельской местности легко и вольготно и вот вам благодарность.
Дракошин замолчал и обиженно надулся. Впрочем, это молчание продлилось недолго.
- Пардон, - удивленно протянул он, глядя на приближающиеся к нам покосившиеся в разные стороны избушки, - выходит, вы и за коммунальные услуги не платите? Инспектор задумчиво посмотрел на меня. - Надо по возвращении сообщить об этом в "Водоканал" и "Теплоэнерго".
Я даже остановился.
- Какие коммунальные услуги, если воду мы из реки берем, а печи в домах топим дровами?
А вы, гражданин, не возмущайтесь, - строго взглянул на меня старший государственный налоговый инспектор. - Вода в реке ваша что ли, или государственная? Кто следит за тем, чтобы река не иссякла? Печи они сами топят, - скопировал он меня, - а то, что тысячи котельных нашей страны отапливают окружающий воздух, об этом вы не задумывались? Какая у вас зимой была бы температура, если бы не они. Никаких дров бы не хватило.
- Ага, - согласился я. - А еще, в ста километрах отсюда ЛЭП проходит. Она помогает солнцу днем освещать нашу деревню. Сообщите об этом в энергосбыт.
На этот раз остановился Дракошин. Да так внезапно, что участковый от неожиданности налетел на него сзади. Оглядев в очередной раз меня с ног до головы, инспектор процедил сквозь зубы: "Да я смотрю тут не налоговым органам работать нужно, а другим, компетентным органам. Милиции, например, - инспектор вновь посмотрел на участкового и тот согласно кивнул головой, - или прокуратуры. А может и органам безопасности. Устроили тут, понимаешь, государство в государстве. Налогов они не платят, на коммунальные платежи им чихать. Нахлебники!" - гневно закончил он свою тираду.
Глава 3
Так за спокойной и обстоятельной беседой мы и не заметили, как вошли в деревню. Жители конечно уже все попрятались, я имею в виду людей, остальных то и так днем на улицу не выгонишь. Тут необходимо сделать небольшое отступление. Деревня наша на самом деле является поселком для проживания сотрудников заповедника АБФЖ, то есть аномальных биологических форм жизни. Основан он был, уж не знаю, сколько сотен лет назад и в то время местность эта была очень труднодоступной. Первым директором заповедника мой отец был, а всего тогда шесть семей сюда переехало. А после, время для приехавших вроде как растянулось. То ли из-за того, что подопечные такие, то ли из-за другого чего, но когда мы переезжали, мне лет десять было, или около того, не помню уже. Но отец то мой уже в годах был. Сколько воды утекло, а батя то, дай бог ему здоровья, хоть и оставил сразу после революции свой пост, но до сих пор с водяным из реки рыбу сетями таскает. Хотя мог бы и работать. Просто неинтересно ему стало. Если при царях, то ученые люди пожалуют, то писаки - русские народные сказки писать, так после революции - как отрезало. Никого. Финансирование прекратилось, пришлось самим выкручиваться, благо рыбы и зверя вдоволь. Ягоду собирали, грибы. В общем, выровнялась жизнь. Вот только труднодоступность постепенно исчезла. Дошли лесорубы до реки. Правда на нашу сторону не перебирались, лес у нас не ахти, деревья все больше кривоватые и узловатые, но просека то осталась. Вот оно и пошло-поехало. То лесника занесет, то грибник заплутает, то вот участковый пожалует. Вот только и остается, что на лешего надеяться, да на бабку Маланью. Да на себя, думай вот теперь, как непрошенных гостей спровадить, чтоб и вреда им не причинить, да и себя в обиде не оставить.
Участкового конечно сразу к дому Маланьи потянуло, инспектор еле успел его за рукав поймать.
- Товарищ Подтяжкин, вы куда?
- Как куда? У каждого своя работа. Надо же мне с местным населением познакомиться.
- Не сейчас, уважаемый товарищ капитан, - потянул его за собой Дракошин мимо Маланьиного дома, - давайте вначале проведем общий осмотр деревни, а потом уж каждый займется своими обязанностями. Участковый нехотя согласился и вспыхнувшая было во мне надежда на скорый и благополучный исход оказалась без средств к существованию.
Как я уже говорил, никогда не знаешь заранее чего ожидать. Однако то, что гости обязательно привяжутся к нашему трактору, я знал наверняка. Сами посудите, стоит прямо на дороге чудо научно-технического прогресса, хромированное от трубы до колес, как будто только что оставленное заботливым трактористом. Уж не знаю, откуда его черти притащили, до сих пор не сознаются, но стоит сей трактор на этом самом месте лет, наверное, уже пятьдесят и хоть бы одно ржавое пятно. Вначале, как техника эта появилась, катались на ней по деревне все кому не лень, а как топливо закончилось, бросили, где заглохла. Так и стоит под дождем и снегом и нисколько не тускнеет.
Обошли, значит, вокруг.
- Чей трактор? - спрашивает участковый.
- Наш, - отвечаю.
- А конкретней?
- Общий, - говорю.
- Значит ничей, - утверждает Подтяжкин, - конкретного владельца нет.
- Деревня - владелец, - пожимаю плечами.
- Юридическое лицо, - подсказывает налоговый инспектор.
- А где государственный регистрационный номер? - не унимается участковый, - а где отметка о прохождении ежегодного технического осмотра? Свидетельство об обязательном автостраховании?
- Это еще зачем? - удивляюсь я.
- Как зачем? - поразился Подтяжкин моей недогадливости, - а если на этом тракторе кто-то совершит аварию и повредит другое транспортное средство.
- Какое транспортное средство? - возражаю я, - тут ничего кроме этого металлолома нет, да и тот уж не знаю, сколько лет стоит на одном месте без движения.
- Не важно, - отвечает участковый и тоже достает из кармана блокнот и карандаш. - Положено, значит платите; за регистрацию, технический осмотр, инструментальный контроль; страховку, налог на транспорт, налог на дорогу. А то попривыкали тут. И вообще, все это подозрительно.
Тут Подтяжкин хлопнул себя ладонью по лбу.
- Вспомнил! В прошлом году, в Огрызовке трактор уходил. До сих пор в розыске. То-то я смотрю, ни номера, ни хозяина. Будем гражданин Развалюхин изымать у вас трактор.
- Да пожалуйста, - отвечаю, - но с одним условием - обратно не возвращать.
- Условия тут мы устанавливаем, - отрезал участковый, - зовите понятых.
Потом долго искали номер кузова и номер двигателя. А какие там номера. Этот трактор может быть вообще, в единственном экземпляре существует. Надпись только нашли - "Красное Сормово" и цифры 1925.
Короче, написал я расписку в том, что принимаю изъятый у меня трактор себе же на ответственное хранение, вплоть до решения вопроса по существу.
Пошли дальше. Справа - жилые дома тянутся, слева - центр досуга и развлечений. Первым в ряду кегельбан. Налоговый инспектор за ручку входной двери подергал, ясно дело, дверь закрыта, кто же днем туда ходит. Домовые все сейчас на печах дрыхнут.
Дракошин пометил что-то в блокноте, дальше идем. Следующим номером программы - казино. В нем обычно оборотни тусуются. Рулетка, карты, кости, весь набор, короче. Бабочке понятно, что тут тоже все закрыто. Игроки все отдыхают. Вон, черная кошка у дома на завалинке дремлет, дальше - еще одна, на лавочке калачиком свернулась. Всего их семнадцать, шестнадцать - черных и одна кошка белая, кто-то из оборотней утверждает, что он альбинос.
Далее, по ходу движения, бар: "Набухшая вена". Сами понимаете, кто там обосновался. И меню за стеклом соответствующее: освежающий напиток "Капиллярный", коктейль "Аорта", колбаса кровяная, ну и так далее. Смотрю, у участкового челюсть отвисла. Пришлось срочно убеждать гостей в том, что все эти названия не более, чем рекламный трюк. Просто основным компонентом всех блюд является томатный сок. Не скажу же я, что вампиры до сих пор не изменили своим привычкам. Кровь то, конечно, свиная да говяжья, но смысл ведь тот же остался.
Ну, вот и до гостиницы добрались. "Тихий омут" называется. Здесь, с самого начала, черти поселились. Если домовым подавай каждому отдельную избу с печкой, то для этих индивидуумов чувство коллективизма превыше всего. Дракошин сразу повеселел. Ладно казино с баром, гостиница то круглосуточно работает. Инспектор прямиком к дверям. Участковый следом. Я замыкающий.
- Бухгалтерские книги проверю, - бубнит Дракошин.
- А я списки проживающих посмотрю, - вторит ему Подтяжкин.
Вошли. Тут то они и попались. Администратором гостиницы русалка была. В нашей гостинице такая должность конечно ни к чему, так, больше в целях вовлечения всего местного населения в трудовой процесс. Короче, сидит эта красавица, глазами только хлопает, ни писать, ни читать, ясное дело, не умеет. В общем, проку никакого. " Ну, - думаю, - все, приехал. Спросят сейчас про бухгалтерские книги, а какие там книги, она и слова то такого не слышала никогда". А гости как увидели русалку, так и остолбенели. И про книги свои забыли и про списки жильцов. Тут же решили вселяться в гостиницу - "Дел, дескать, много, за один день не обернуться". Мне то, понятно, эта новость особой радости не прибавила, но и выхода какого либо я пока не видел.
Еле вытащил их на улицу и пока те не опомнились, предложил свой вариант дальнейших действий. Первое - обед у Маланьи, после обеда - отдых в гостинице и общение с администраторшами. "Их у нас две, - уточнил я, - вторая находится этажом выше. Сестры - близнецы". Вечером - проверка бара и других увеселительных заведений. Смотрю, план вроде понравился, особенно его пункт, касающийся отдыха в гостинице.
К дому Маланьи добрались без происшествий. Стол уже был накрыт и дожидался нас. Борщ со щавелем, маринованные огурчики, соленые грибы и, естественно, большой запотевший графин с основным, так сказать, продуктом. Сели. Дракошин провозгласил первый (он же и последний) тост за хозяйку дома. Выпили. Как обычно ударило молотком по затылку, стены поплыли по кругу и, сделав полный оборот, вновь стали на свое место. Мои собутыльники лежали на полу без движений. Оставалось перетащить их в гостиницу. Правда ночью там немного шумновато, но не думаю, что такая мелочь может потревожить крепкий и здоровый сон.
Глава 4
Избавившись от уже изрядно надоевшей мне опеки, я созвал чрезвычайное совещание. Вопрос решался один - что делать дальше. Черти сразу же предложили заложить двери и окна комнат, где отдыхали Дракошин с Подтяжкиным кирпичом и навсегда забыть о них. Естественно, что данное предложение было отклонено как неприемлемое. Водяной ратовал за постройку плота, на котором можно было отправить по реке спящих визитеров, куда глаза глядят; леший высказал идею отнести их подальше в лес и там бросить; русалки ничего не предлагали, а только строили глазки окружающим. Вампиры вообще не явились на совещание. Оборотни притащились, и их альбинос даже что-то промяукал, но что именно было не понятно. Обычно неплохие советы давала Баба - Яга, но та разбилась прошлым летом во время тренировочного полета, ударившись об дерево. Вначале думали, что отказал двигатель ступы, но комиссия из местных петухов и кур пришла к выводу, что виной всему - человеческий фактор, проще говоря, воздушное хулиганство. Правда какой-то воробей, случайно затесавшийся в комиссию, высказывал другое мнение, но его быстро заклевали.
Все-таки к вечеру план действий был готов и, дождавшись ночи, мы приступили к его осуществлению. Как водится, не обошлось без курьезов. То один из домовых проглотил молоток с гвоздями; то вампиры, закапывая трактор, поотрубали друг другу лопатами ноги; то оборотни, покатив в сопку бочку с солью, не удержали ее и та, покатившись вниз, раскатала в блин альбиноса. Черти повесили на гостинице новую вывеску вверх ногами, а вездесущие летучие мыши подняли их на смех. Первые начали гоняться за вторыми, поднялся переполох, я вмешался и, разобравшись в чем дело, заставил перевешивать вывеску.
Несмотря ни на что, вся основная работа к утру была завершена. В довершении, я проник в комнаты к новым постояльцам и удалил из их блокнотов все листы с записями, сделанными накануне.
Глава 5
Солнце стояло уже высоко, когда участковый и налоговый инспектора выползли из своих номеров. Они долго с удивлением оглядывались вокруг, видимо пытаясь понять, где они находятся. Никаких русалок в гостинице уже не было, а на здании красовалась свежевыполненная вывеска - "Дом колхозника". Осмотревшись, Дракошин уставился на Подтяжкина, - "Это кто колхозник, ты что ли?". Тот недоуменно пожал плечами.
- А я кто? - не унимался инспектор.
- Почем я знаю, - рассердился капитан, - надо в карманах посмотреть. Оба обшарили свои карманы и, найдя служебные удостоверения, заполнили некоторые пробелы в памяти. Оставалось выяснить, что это за деревня и как они сюда попали. И конечно помочь им в этом должен был я.
Пожелав доброго утра и справившись о здоровье гостей, я взял обоих под руки и медленно, но настойчиво повел их через деревню к реке.
Бар, так сильно смутивший вчера участкового, согласно новой вывеске превратился в пункт диетического питания. Отметив заинтересованность представителя налоговой службы, я тут же пояснил: "Денег здесь не берут. Питание строго по талонам, которые выдает правление колхоза. Так что извините, никаких доходов, расходы одни". Как я и ожидал, Дракошин решил заглянуть внутрь. Ну, там, конечно, все было готово, не зря ночь прошла в режиме чрезвычайного положения. Табуретки деревянные, с торчащими во все стороны гвоздями, столы расшатанные, в котлах бурда какая-то варится - запах как в коровнике, чуть хуже. В общем, обычная диетическая столовая.
Дальше школу проходим, бывшее казино значит. Тут у Подтяжкина интерес проснулся, - как мы решаем проблемы подрастающего поколения и сколько у нас "трудных" подростков. Хорошо хоть дверь на замке, лето все-таки, каникулы.
Подошли к кегельбану, извиняюсь к библиотеке. У входа листок бумаги пришпилен: "Ушла на базу". Ну, домовые, удружили. Дракошин изумлен: "У вас и книжная база есть?". Я то понимаю, что ответь утвердительно, придется вести их на эту самую базу. Поэтому на ходу придумываю: "Да нет, БАЗА - это Блок Анти Заболеваемости Амбулаторный. Местный здравпункт значит. "Все равно, - говорит, - веди. Хотим посмотреть на ваш здравпункт". Делать нечего, повел к Маланье. А та уже ждет возле калитки. И откуда что узнает? В белом халате, в косынке с красным крестом.
- Только что ушла, - говорит про библиотекаршу, - плоха совсем.
- А что с ней? - неймется Дракошину.
- Воспаление среднеколенного локтевого сустава правого предплечья с переходом на левую голень, - выдает бабка, - ну ладно, идти мне надо, а то шприцы у меня кипятятся, да гипс заквасила, боюсь, убежит.
Смотрю, Дракошин и рад бы следом за Маланьей податься, да ноги не идут. Память то стерлась, а в подсознании запрет на посещение бабкиного дома видимо остался. Потоптался немного на одном месте, да и отошел в сторону.
А дальше идти некуда. Река дальше. Паромщик ждет уже, в усы усмехается. А эти стоят все. Смотрят по сторонам, хотят вспомнить что-либо, да не могут. Деревня как деревня, трактор в землю закопали, чтоб глаза не мозолил.
- А подоходный налог вы платите, - внезапно воспрянул духом налоговый инспектор, - а перечисления в пенсионный фонд производите?
В общем, старая песня начинается. Пришлось привлекать из резерва дополнительные силы. Подмигнул я кому надо и завертелась карусель. У нас по ту сторону сопки семейка одна живет. То ли саранча, то ли еще какая особь, в общем, небольшая такая семейка - миллионов на десять. Жрут все. Прошлым летом даже плодородный слой земли на своей территории сняли. Поначалу и на наши владения покушались, но хлопцы из "Тихого омута" живо объяснили кто в доме хозяин. С тех пор эта семейка только раз в году, с нашего разрешения, проходит через деревню, к реке, водой запастись. Ну, мы к этому моменту заранее готовимся: заборы разбираем; траву скашиваем, чтоб коров потом было чем кормить; короче убираем с дороги все съедобное, если можно так сказать. Сейчас, понятно, всего необходимого не сделали, ну да ладно, проживем как-нибудь, и хуже бывало.
Подал я сигнал и через несколько секунд пустили мужики вниз по склону с той стороны сопки десяток деревянных бочек с солью. Сами понимаете, той семейке проглотить все это - считанные мгновенья. Естественно все их запасы воды тут же оказались небольшим глотком для кучки бедуинов на десятые сутки гуляний по пустыне. Я не успел даже придумать, что ответить инспектору. Смотрю - верхушка сопки накрылась ярко-зеленой шапкой. Черти еле успели эвакуировать по воздуху исполнителей данной акции. А мои ноги коснулись деревянного настила парома буквально в тот момент, когда эти ненасытные твари достигли реки, так что если б не трава с нашей стороны да заборы с лавками, не пришлось бы мне все это рассказывать. Хорошо еще, что паромщик успел отвести свой крейсер от берега. А эти двое заскочили сюда еще раньше меня. В общем, когда мы перебрались на другую сторону, вода в реке упала настолько, что паром сел на мель.
- Сейчас они выпьют всю воду и доберутся до нас, - сообщил я своим, трясущимся от страха, спутникам. - Всем спастись не удастся. Поэтому вы бегите так быстро, как только можете, а мы с дядей Гришей попробуем их задержать, - тут я всхлипнул, - ценой собственной жизни.
Никогда я больше не видел, что бы люди так бегали. У Дракошина, при трении об воздух, даже кожа на портфеле задымилась. А паромщик в это время моргнул. Закрывал глаза - четверо стояло, открыл - двое, он, да я.
Потом подождали, пока противоположный берег очистится и я, подкатав штаны до колен и взяв в руки ботинки, пошел в деревню. А дядя Гриша до вечера ждал, пока вода в реке поднимется до нужного уровня, чтобы паром обратно переправить.
Ни Подтяжкина ни Дракошина никто у нас больше не видел. Видимо они очень далеко убежали.
А потом пришла осень. Вернулись старые проблемы, добавились новые и обо всем, что произошло за эти два солнечных летних денька, как-то постепенно забылось.
|
|