Литературный портал "Что хочет автор" на www.litkonkurs.ru, e-mail: izdat@rzn.ru Проект: Новые произведения
Автор: Julia Dobrovolskaya (Юлия Добровольская)Номинация: Просто о жизни

Ночное такси. Повесть
      Ночное такси.
   
   Наброски к киносценарию.
   
   
   Конец девяностых.
   Середина лета. За полночь.
   Широкий проспект. Огни и шум большого города создают атмосферу если не праздника, то передышки от напряжения и суеты перед следующим трудовым днём.
   
   Тротуар отделён от проезжей части рядом больших крупных деревьев.
   Под знаком «стоянка такси» - несколько машин с зажжёнными «гребешками». Последней стоит серебристо-белая «альфа-ромео». Постепенно стоящие впереди автомобили разъезжаются, забирая пассажиров, и «альфа-ромео» занимает место первого.
   Водитель - худощавый мужчина средних лет, одетый в джинсы и джинсовый жилет поверх клетчатой рубашки с закатанными ниже локтя рукавами. Он сидит, откинувшись на спинку и положив руки на затылок.
   Его лицо - лицо человека пережившего или переживающего какую-то драму, и при этом явного интроверта: чуть сдвинутые тёмные густые брови; плотно сжатые губы; взгляд, направленный в себя. У него приятная мужественная наружность, его жесты размерены и скупы.
   Тихо звучащая из приёмника музыка сменяется тирадой ди-джея, а та - песней со словами «...что никто никогда не любил тебя так, как я...»
   Голос мужчины - тихий, низкий, почти без эмоций, бесцветный - обращён к себе. Речь прерывается долгими паузами.
   
   «И меня никто не любил, как ты... И я никого не любил, как тебя... А теперь я не знаю, люблю ли?.. Правда, не знаю.
   Раньше знал - я люблю, ты любишь... мы любим. Порой дыхание перехватывало... И привыкнуть невозможно было. День начинался тобой... я начинался тобой... жизнь начиналась тобой.
   Теперь - тебя нет, меня нет... И только жизнь начинается каждый день. А к этому, оказалось, привыкаешь... Инстинкт самосохранения, как сказала бы ты... Чтобы не сойти с ума, не покончить с собой... Просто принять и привыкнуть.
   Только почему?.. Почему!?. Кто это придумал? Для чего?.. За что?.. Бог, есть ли Ты?.. Если есть, куда же Ты смотришь? Или мы заслужили это? Чем? Объясни!..
   Есть надежда... А стоит ли цепляться за неё? Может, лучше не расслабляться?..
   Скоро твой праздник... Неужели последний?..»
   
   Мужчина встряхивает головой, пытаясь прогнать тяжёлые мысли, проводит ладонями по лицу.
   Снова жизнерадостный голос ди-джея молотит какую-то чепуху. Он выключает приёмник.
   
   К машине подходят четверо подростков - обритых наголо и одетых по-спортивному в майки и кроссовки.
   - Шеф, свободен?
   - Куда?
   - На Озёрную и назад. Только быстро, шеф!
   - Без «шеф» и без «быстро». И деньги - вперёд.
   - А чё это - вперёд? Вернёмся - заплачу.
   - Я знаю, как вы платите, когда вернёмся.
   Один из них достаёт несколько купюр и показывает водителю. Тон его несколько любезней, чем вначале:
   - Вот. Деньги есть, если не верите.
   - Вот и заплати вперёд. А повезу только одного.
   Другой напирает, но тоже сбавив тон:
   - А чё за правила? Ехать надо. Да поскорей. – Он пытается открыть дверцу.
   - Ладно, только вон того милиционера прихватим... Это я себе безопасность обеспечиваю.
   При этих словах подростки заозирались и быстро скрылись.
   
   «Неужели, побалуются и бросят?.. Женятся, детей заведут?..
   Не верится. Откурят мозги, или отколют, и кончат, в лучшем случае, в тюрьме.
   Когда я узнал впервые про наркотики? Пожалуй, вместе со страной... Хотя, нет, раньше - в армии. Да и то - намёками. Ходили слухи, что двоих в дисбат турнули, за то, что курили что-то не то...»
   
   Издали приближается стройная, ярко одетая девица. Раскованной походкой направляется к машине.
   
   «Что, длинноногая, красивая, кто ж тебя одну посреди ночи бросил?»
   
   - Шеф, свободен?
   - Куда Вам, девушка?
   - Да могу и с тобой, если деньги есть. Тачка-то твоя - ничего себе.
   - А... сколько мне надо иметь?
   - Если у тебя на хате - стольник. Если ко мне - полтора... Можно в машине, по-быстрому, тогда - полтинник.
   - А ты дорогая девочка!
   - А ты дешёвку предпочитаешь? Езжай на вокзал. Там за банку белой - без проблем. Только руками не трогай, - грубо смеётся, - а то потом лечиться будешь, не вылечишься. А я со справочкой... Ну, давай. Ты мне уже понравился - грудь у тебя волосатая и руки большие... Я это люблю. Заведусь - не отпустишь! Я денег зря не беру. А?
   - Уговорила. Вот только за деньгами смотаюсь - весь год на отпуск копил. Гуляем на все пятьдесят зелёных. Жди. Я вернусь!
   Он заводит мотор и медленно трогается с места.
   - Козёл! - Девица уходит.
   
   «Конечно, козёл. Сразу не понял, что в таких нарядах среди ночи к маме в гости не ездят. И домой к мужу тоже...»
   
   К стоянке приближается прилично одетый мужчина средних лет с длинной розой в руке. Он изрядно навеселе, но держится. Машет рукой. Машина останавливается.
   
   «А вот... вот к жене - в любом виде можно вернуться, и в любое время. На то она и жена...»
   
   - И куда нам?
   - Д-друг... Дай сяду, потом скажу... Ой, моя роза! Не сломай... - Он с трудом усаживается и откидывается облегчённо на спинку.
   - Где обитаем?
   - А-а?
   - Где ждут тебя? Куда едем?
   - Г-главный Проспект...
   - Мы и так на Главном.
   - В конец... сосорок... ссо сорок семь - и-ик! Прости, друг. Прости, шеф... Сто сорок семь а-а-а-ик! А - в смысле, дом «а». Сто сорок семь «а». - Наконец удаётся ему вся фраза.
   - Деньги есть?
   - Обижаешь, ше-е-еф... Во - видишь? – Тычет водителю в лицо цветком.
   - Это роза, а я за деньги работаю.
   - Да... Правильно... Это роза. А ты знаешь, скока она... и-и-к! стоит? Не-е-т, не зна-а-аешь... Шеф, будь другом, угости сигаретой, я враз протрезвею...
   - На, держи... Извини, не мальборо, к твоей розе не очень подходят... Так что у нас с деньгами?
   Пассажир с наслаждением затягивается раз, другой и на глазах приходит в себя.
   - Шеф, вот... кошелёк, возьми сам. Можешь зелёными. Мы сегодня объект сдали. Так нам по договору нашими дали, а премию - зелёными... Я вот жене розу купил... Хороша, а?
   - Хороша. Положи сзади, а то поломаешь. Кошелёк возьми. Приедем - по счётчику заплатишь.
   Заводит мотор, трогается с места.
   - Спасибо, шеф. Это ты здорово с розой сообразил...
   - Если не затруднит, не называй меня шеф.
   - Ну, мне же надо тебя как-то называть. Ехать нам далеко, ха-ха!.. - Пассажиру явно полегчало, он расположен к общению.
   - Лев.
   - Класс! Шеф по имени Лев. Жене расскажу. Ну, ты прости, это я так - забавно... Вишь, я уже рифму чувствую, трезвею, значит. Может, к дому совсем... и-и-к! протрезвею. Жену жалко... Я - сволочь! А как тут, ёлы, по-другому?.. Ты, шше... то есть - Лев, знаешь, что такое стройка? А-а-а... Не знаешь! А я уже двадцать два года строю. Раньше-то было - страх. А сейчас - просто ужас! Материалы дорогие, заказчики - звери: им еврокачество подавай! А работяги-то у нас те же остались! А их как учили: плюс-минус пол-лаптя на допуски-припуски... Да что я тебе рассказываю! Ты, поди, на потолок иногда смотришь? Или всё жена больше? А? Ха-аха-ха... Ты прости, Лев, это я по-нашему, по-простому пошутил... Ты-то человек интеллигентный, я ж вижу... А у тебя жена есть? А, ну да - кольцо вон... Хорошая жена? А?
   - Хорошая.
   - Прости, Лев, я лезу к тебе с базарами. Мне-то хорошо – я поел, выпил. Банкет у нас был. Заказчик нас гулял, доволен остался... Ты-то небось голодный?.. Слушай, у меня идея! Пошли в ресторан, я угощаю. Едем! Около моего дома есть ночной. Я, правда, там не ел, но заходил - красиво... Только не говори «нет» - обидишь. А прораба обижать нельзя. Прораб и так жизнью обижен... Знаешь, у нас в институте шутка гуляла: было у отца три сына, двое умных, а третий в строители пошёл!.. Ах-ха-ха!.. Ну что, Лев, гуляем?
   - Конечно, нет.
   - Ну, просил же, как человека...
   - Моя жена не поймёт. Да и твоя тоже. Волнуется, наверняка. Ты вон ей розу везёшь, она ж завянет.
   - Мы и твоей купим!.. Я куплю... Ну, как бы, от тебя.
   - Уговорил. Только сперва заезжаешь домой, отдаёшь розу, а потом едем кутить.
   - О кей, Лев! Вон там - направо, во двор. Вот к этому дому... Хороший ты мужик, Лев. Наш мужик. Кто прораба понимает - наш мужик!.. Стой! Мы кутить идём, так? Жена с нами не пойдёт - не любит она рестораны. Я должен ей купить бутылку амаретто. Просто обожает амаретто... А я - нет. Шампунь какой-то... Давай, друг, мотнёмся, я плачу. Это как раз около ресторана нашего с тобой...
   Машина разворачивается, выезжает из двора. Подъезжает к небольшому магазину.
   Пассажир выходит более уверенной походкой, чем прежде. Направляется к магазину. Возвращается с двумя плоскими тёмными бутылками.
   - Всё о кей, Лев. Вот это - моей, а это - твоей. Твоя любит амаретто? Я купил, думаю, все бабы амаретто любят... И розу я отдам твоей, а своей завтра ещё куплю.
   Машина возвращается во двор. Около подъезда нервно ходит женщина в накинутой на плечи кофте, в брюках и тапочках.
   - О! Тормози, Лев. Что это моя во дворе делает? - Он выходит и неуклюже обнимает женщину. - Марин, ты чё это тут делаешь?
   - Живой? И не ограбили? Или как в прошлый раз?
   - Не, Марин, вот смотри - кошелёк, деньги... Это нам сегодня
   дали. Ах, ёлки, даже заначку не успел сделать, всё в кошелёк положил...
   - В прошлый раз только заначка и осталась цела... Сколько он Вам должен?
   - Не-е-е, Марин, ты кошелёчек-то отдай. Мы с Львом идём поговорить. Вот это тебе, Марин. - Отдаёт ей бутылку. - Я же помню, ты любишь... Я тут тебе ещё розу купил, но решил её отдать жене Льва. Он - хороший мужик, Марин, наш мужик... Я тебе завтра три куплю. Ладно, Марин? Ты не обижайся, а мы пойдём...
   - Завтра с Львом поговоришь... Поблагодари, что возился с тобой, да по счётчику взял...
   Лев отдаёт пассажиру розу и бутылку:
   - Иди, друг, домой. Не собирался я в ресторан идти, мне работать надо.
   - А ты - подле-е-ец! Я думал, ты наш мужик, а ты - подлец. Обманом меня бабе сдал, а сам - поехал! Эх ты... Розу возьми и ликёр, а то я вспыльчивый - и об асфальт могу! Ну?..
   - Вспыльчивый, пошли домой, отстань от человека. Я уже не знала, что думать: сижу, жду, машина подъезжает, смотрю - ты сидишь. Потом - развернулась, уезжает. Я номер запомнила, думаю, если через пять минут не вернётся, в милицию звоню... Потом - смотрю, едешь... Спасибо Вам, Лев, извините... Пошли, вспыльчивый...
   - Ладно, Лёва, прощаю. Скажи спасибо жене моей - она всегда меня успокоить может. Она хорошая у меня... Ты, Марин, самая хорошая... Только, Лёва, розу с амареттой возьми.
   - Не возьму. У меня жена в отпуске. Ты своей покупал, вот и отдай ей.
   - Ладно... Марин, вишь, какой Лев хороший мужик, я ж говорил, наш мужик... На розу. А бутылку, Лёва, разобью, если не возьмёшь.
   - Возьмите, пожалуйста. И спасибо Вам... Пошли, вспыльчивый...
   Они уходят.
   Лев садится в машину, выезжает из двора и медленно едет по проспекту.
   
   «Хороший ты мужик, прораб. И жена у тебя хорошая. И не болеет...»
   
   Машину останавливает молодой мужчина, коротко стриженый, в ярком спортивном костюме.
   - Куда Вам?
   - В начало проспекта, там ресторан есть, заберём одного человека - и назад.
   - Маршрут сложный, деньги вперёд.
   - Без проблем! Держи. Зелёными пойдёт?
   Садится в машину. Едут молча. Тихо звучит музыка.
   - Шеф, курить можно?.. Спасибо.
   
   Через некоторое время, заметив одинокую покачивающуюся фигуру, пассажир останавливает машину и выходит.
   - Э-э... ты куда пилишь? - он хватает за руку разодетую нетрезвую девицу и заталкивает её в машину. - Едем назад, шеф. А ты, гадость, куда это? Нажралась... Деньги взяла? ...
   - Не надо ругаться, а то не поедем дальше.
   - Ладно, шеф... А ты мне сейчас всё расскажешь. Деньги покажи! Стерва... Как работать будешь? Говорил, не напивайся, клиент ждать будет. Ща получишь у меня нашатыря - мало не покажется!.. Сиди, не рыпайся! Как дал бы по морде... Сюда, шеф. Вылазь, сволочь... - Пассажиры выходят.
   
   «И эта тоже не болеет. И не заболеет... Такие почему-то меньше болеют».
   
   Небо с одного края начинает стремительно светлеть. Становятся бледнее огни фонарей, щиты рекламы. Отчётливей проступает архитектура города: старые, довоенной постройки помпезные здания, широкие улицы и проспекты, пересекающиеся под прямыми углами. Деревья вдоль улиц - толстые опиленные стволы со свежей порослью вверху, во дворах - пышная зелень, похожая на пену, которая вот-вот перельётся за борта, образованные стенами домов, замкнутыми в четырёхугольники.
   То тут, то там появляются первые трамваи и троллейбусы, почти пустые в этот ранний час. На крупных перекрёстках жёлтые мигающие огни светофора сменяются на попеременно горящие красно-жёлто-зелёные­.­ Прибавляется машин на проезжей части.
   
   Рядом с крупным гастрономом останавливается серебристо-белая «альфа-ромео». Загорается аварийный сигнал. Лев выходит и направляется к гастроному.
   Основная часть магазина отделена решетчатой загородкой, там темно. Ярко освещён винный отдел со стеллажами, уставленными бутылками, и витриной с дежурным набором расфасованных в пакеты и банки продуктов.
   За прилавком сидит девушка с карандашом в руке, склонившись над газетой. В стороне, опершись о колонну, стоит охранник в милицейской камуфляжной форме и наблюдает за действием, происходящим на экране закреплённого под потолком телевизора, из которого доносятся звуки, характерные для не претендующего на гениальность фильма: крики, выстрелы, взрывы, скрип тормозов и тому подобное.
   
   Внутрь входит водитель. Охранник лишь мельком удостоверился в том, что вошедший - обычный покупатель, к тому же, хорошо знакомый, и продолжает с интересом участвовать в киношных событиях: на его бесхитростном лице отражаются перипетии столь же бесхитростного сюжета.
   Девушка, узнаёт вошедшего, и, как будто ждала именно его, улыбается. Её лицо преображается из уставшего и скучающего над надоевшим кроссвордом в оживлённое и радушное.
   - Доброе утро.
   - Доброе.
   - Вам как всегда? - И она, не дожидаясь ответа, выходит из-за прилавка и скрывается в тёмной части магазина.
   Выйдя оттуда, она кладёт на прилавок пакет молока и плетёную булку с маком, обёрнутую целлофаном. Включает кассу и выбивает чек.
   - Не хотите свежей ветчины? Очень вкусная - я уже попробовала.
   - Правда, вкусная?
   - Правда-правда.
   - Беру.
   Девушка достаёт с витрины пакет с нарезанной ветчиной, снова пробивает чек. Ей явно не хочется расставаться с покупателем, но повода задерживать его больше нет. А сам покупатель не намерен задерживаться. Он расплачивается и, улыбнувшись продавщице, кивком головы благодарит её и выходит.
   Она провожает его худощавую ссутуленную фигуру взглядом до двери, смотрит в стеклянную витрину. Видит, как он, сев в машину, снимает «гребешок», отключает аварийные огни и трогается с места. Она ещё долго смотрит за стекло.
   
   Через несколько метров машина сворачивает в арку, едет по засаженному старыми деревьями двору и останавливается у подъезда.
   Над дверью всё ещё горит фонарь, хотя нужды в нём уже нет - утро вступает в силу.
   Выйдя из машины с пакетами под мышкой, нажав на кнопку брелка, Лев включает сигнализацию. Машина, мелодично пискнув, отпускает своего хозяина на отдых.
   
   Он открывает кодовый замок и входит в просторный гулкий подъезд. Широкие лестницы с ажурными решётками, старый лифт – за решётчатой же дверью. В глубине парадного - стол, на нём лампа с абажуром, рядом тахта. На тахте, сидя в сгорбленной позе, дремлет над книгой пожилая женщина.
   Услышав стук двери, она проснулась и кивает вошедшему:
   - Доброе утро, Лев Сергеевич. Вам телеграмма, поздно вечером
   принесли. Вот.
   - Спасибо, Елена Марковна.
   Зажав сложенный вчетверо листок губами, он поднимается к лифту, одновременно нащупывая в связке нужный ключ.
   - Как работалось? - Вахтёрша не прочь бы немного поболтать с этим милым мужчиной, но, зная его немногословность, не ждёт ответа, а сама отвечает за него новым вопросом-утверждение­м:­ - Ездоков, поди, немного - начало недели...
   Но Лев неожиданно останавливается, поворачивается к ней и говорит:
   - Ездоков достаточно, Елена Марковна. - Помолчав немного, решается на вопрос: - Елена Марковна, Вы в Бога верите?
   Женщина удивлена, оживляется, приготовившись к разговору.
   - В Бога?.. Что это Вы, Лев Сергеевич, какой Бог? Человек - вот бог. Каждый сам себе бог. Двадцать первый век на носу, а Вы - бог!.. Это всё от нечего делать... Бог... Народ как с ума свихнулся - в церковь попёр. Космос, атом, человека вон в пробирке выращивают... Бог! Что это с Вами? Вы ж образованный человек...
   
   Разговора не получается. Монолог повисает в воздухе. Лев, опустив голову, идёт к лифту, открывает дверь.
   - Всего доброго, Елена Марковна.
   Елена Марковна, поняв, что перегнула и упустила случай поточить лясы, спохватывается:
   - Погодите, Лев Сергеевич, а что это Вы вдруг?..
   Но тот уже захлопнул лифт, и светящаяся кабина медленно поползла вверх.
   
   Лев, открыв дверь, вошёл в просторную прихожую и включил свет.
   Слева - вешалка, на ней зонт, плащ, куртка. Под вешалкой, на темном пыльном паркете - несколько пар мужской обуви. Справа, дальше от двери - древний комод со стопкой газет и журналов, телефонным аппаратом старого, довоенного образца. За ним - стеллаж до потолка, заполненный книгами и толстыми литературными журналами, расставленными по годам. Над комодом зеркало с двумя бра по сторонам. На комоде слой пыли, только на ближнем к двери углу она потревожена: видно, что этим углом пользуются. Сюда Лев и кладёт ключи, продукты и сложенный листок.
   Он переобувается в домашние тапки, берёт с комода продукты. Передумав, снова кладёт их на место и, распечатав телеграмму, монотонным голосом произносит по слогам:
   
   «Бу-ду про-ли-отом пи-атни-т-су поздра-вли-аю ли-ена.
   Ленка летит из Рима... Вот и славно. Анна будет рада... А я хоть уборку сделаю.»
   
   Он проводит ладонью по нетронутой пыли, отряхивает её и долго смотрит на календарь рядом с зеркалом: на фоне оранжевого заката - Колизей и цифры: 1995.
   
   «Пятница... пятница у нас через три дня...»
   
   Лев берёт пакеты и идёт в кухню. Там - следы лёгкого невнимания к порядку, как и в прихожей.
   Просторная кухня обставлена старой и современной мебелью вперемешку. В ней уютно от обилия зелени на широком подоконнике и разнообразных ярких предметов и деталей.
   Лев кладёт продукты на стол, наливает в чайник воду, ставит его на плиту и выходит.
   
   Он стоит в ванне, подставив лицо колючим струям. В его сознании возникает картина: под душем он и женщина с мокрыми тёмно-рыжими волосами; они целуют друг друга и ласкают - без страстных порывов - нежно и немного лениво; по всему видно, что это занятие им никогда не надоест.
   
   Раздаётся звонок в дверь. Лев опоминается, накидывает на мокрое тело халат и выходит в прихожую.
   - Кто там?
   - Телеграмма.
   Он расписывается и закрывает дверь. Возвращается в ванную, садится на угол стиральной машины, распечатывает и читает:
   
   «Поздравляю нашим днём люблю люблю люблю твоя Белка».
   
   Рука с листком бумаги опускается. Он смотрит прямо перед собой пустым взглядом.
   Свистит чайник. Лев встаёт, роняет на машину телеграмму и идёт в кухню. Снимает с плиты чайник, смотрит на него, пожимает плечами и, выключив плиту, ставит на стол рядом.
   
   Он сидит в кухне за круглым столом с яркой клетчатой скатертью, над столом - большой лоскутный абажур. Налив в стакан молока, отхлёбывает его без аппетита и закусывает плетёнкой, которую отламывает небольшими кусками.
   Доев и допив, закрывает лицо ладонями, проводит по нему, словно стирая усталость и одолевающие мысли. Убирает за собой со стола, и выходит.
   
   Спальня - просторная длинная комната с большим полукруглым эркером, занавешенным тяжёлыми плотными шторами.
   Лев раздвигает их и входит в эркер, пол и подоконник которого заставлен цветами и растениями так же обильно, как и кухонное окно. За стёклами - густая листва деревьев, сквозь которую пробивается свет восходящего солнца. Доносятся звуки раннего утра: хлопанье дверей, шаги, голоса, шум заводимых моторов – которые перекрываются разноголосым птичьим гомоном.
   Лев распахивает окно - звуки усиливаются. Он стоит несколько мгновений, подставив лицо лучам солнца, которые подрагивают, пробиваясь через листву, колеблемую лёгким ветерком. Он снова проводит руками по лбу, щекам, словно отгоняя щекочущие кожу солнечные зайчики. Выглядывает в окно. Внизу на капоте его машины сидит пушистая трёхцветная кошка и сосредоточенно занимается утренним туалетом.
   Лев задёргивает за собой шторы, в комнате водворяется мрак. Подходит к постели и падает на неё навзничь. На потолке узкой полоской мельтешат тени листьев. Он смотрит на эти блики, пока не начинает видеть другую картину.
   
   Яркое летнее закатное небо. На его фоне ветви. Птичий гомон, жужжание и стрёкот насекомых, первые пробные трели лягушек. Постепенно в поле зрения попадает кромка далёкого леса, ниже - зеркальная гладь озера, в которой отражается и лес, и зеленеющее небо. Маленький песчаный пятачок на берегу, окружённый густыми высокими кустами.
   На песке лежат обнажённые Лев и рыжеволосая женщина. Они лежат, не шевелясь, взявшись за руки и глядя в небо - в яркое летнее закатное небо с едва подрагивающей листвой над их головами...
   
   * * *
   
   На потолке уже нет мелькающих теней. Звуки, проникающие в комнату, более отчётливые: скрип качелей, гомон детей, обрывки разговоров, отдалённый, но ясный шум города.
   Лев лежит на боку, подложив под щёку ладонь. Переворачивается на спину и открывает глаза. Лицо сразу становится напряжённым. Резко повернув голову, смотрит на часы: на электронном циферблате - зелёные цифры «15:42».
   Он так же резко встаёт, распахивает шторы, потягивается. Окно уже в тени и в него попадают лучи отражённого света из окон напротив.
   Лев выходит из спальни, в глубине квартиры раздаются звуки
   его шагов, журчание воды, хлопанье дверец шкафов и т.п.
   
   Обстановка спальни проста и, в то же время, неординарна. В глубине длинного помещения - напротив эркера стоит широкая низкая лежанка, покрытая лоскутным покрывалом. По бокам, в изголовье - низкие полки-стеллажи, на которых лежат насколько книг, баночки с кремами, часы, несколько фотокарточек в рамках.
   Между эркером и кроватью - два больших кресла с высокими спинками, покрытых такими же лоскутными накидками, рядом торшер, под ним - небольшой столик, на столике две-три школьных тетрадки. На стенах картины в рамках и без них - виды природы и городские пейзажи, много фотографий.
   Слева от эркера дверь, ведущая в гостиную.
   Это - большая комната с двумя окнами на одной стене и балконной дверью в торце. И здесь старая мебель соседствует с современной. По стенам - высокие, до потолка, стеллажи с книгами, разными безделушками и фотокарточками в рамках. На свободных от полок участках стен - картины.
   В глубине, рядом с балконной дверью стоит старое пианино с канделябрами.
   В центре комнаты - современный низкий диван углом и два кресла образуют квадрат, внутри которого, на пушистом сером паласе стоит стол со стеклянной столешницей. Под стеклом в лёгком беспорядке лежат газеты, журналы и, как и на стеллажах, разнообразные забавные вещицы. На стекле – слой пыли и ваза с давно увядшими и опавшими пионами.
   Вдоль стены с дверью, ведущей в спальню, две современного вида тумбы. На одной из них - большой телевизор с видеомагнитофоном, на другой - музыкальный центр и множество кассет и дисков.
   
   В прихожей раздаётся звук открываемого замка и чуть погодя хлопает дверь. Затем - гулкие шаги, лязганье двери лифта и шум опускающейся кабины.
   
   Лев подходит к машине, она издаёт тихую трель и мигает фарами. Он не успевает сесть, как его окликает пожилая женщина из окна первого этажа:
   - Лёвушка, добрый день.
   - Добрый день, Настасья Викторовна.
   - Как там наша Аннушка?
   - Спасибо, лучше.
   - Как бы мне ей гостинчик передать?
   - Не стоит беспокоиться, Настасья Викторовна, у неё диета строгая, а всё, что нужно, я привожу ей. Вот привет передам с удовольствием.
   - Да-да, Лёвушка, передайте ей привет, скажите, что желаем скорейшего... скорейшего выздоровления.
   - Обязательно, спасибо.
   
   Выехав из двора, Лев выставляет на крышу автомобиля «гребешок».
   
   * * *
   
   Людная улица, предвечернее небо. За несколько метров до остановки транспорта, заполненной большим количеством народа, останавливается серебристая «альфа-ромео», из неё выходит пассажир. Машина трогается с места, но тут, едва не попав под её колёса, подбегает средних лет женщина с сумками в обеих руках.
   Голос льва:
   
   “Что ж ты, тётушка, под машину кидаешься, я и так тебя вижу.”
   
   - Вам куда?
   - Добрый вечер... пожалуйста, только не говорите, что не поедете... мне очень, очень надо! Это далеко, но пожалуйста!..
   - Куда, куда Вам?
   - В Дубравы, пожалуйста...
   
   Лев смотрит на часы:
   ”Половина шестого, там будем в пятнадцать-двадцать седьмого... пускают до половины восьмого...”
   
   - Садитесь. - Открывает дверь.
   - Ой, спасибо! Спасибо Вам... - Усаживается, примостив сумки. - Ну никто ехать не хочет... у всех вдруг конец смены наступил... А я на автобусе не успею... один пропустила, не войти было...
   Лев убирает гребешок.
   - Ой, а что это Вы? Уже не такси, что ли?...
   - Такси, такси... Ремень пристегните, пожалуйста.
   - А, да, да... Как он тут у Вас?.. Что-то не тянется...
   - Отпустите, а потом плавно потяните.
   - Ага, вот... А что, штрафуют?
   - Ремнём пользуются для того, чтобы избежать неприятностей, а не штрафа.
   - Да, да, конечно.. Ой, скажите, а сколько это будет мне стоить? Вдруг у меня не хватит?..
   - Хватит, не беспокойтесь.
   Пассажирка пристально смотрит на водителя. Лев, повернувшись к ней, улыбается одними глазами:
   - Не волнуйтесь Вы, хватит. Можно мне закурить?
   - Ой, вы спрашиваете!.. Машина-то Ваша... Курите, у меня дома все курят... Впору самой... только не нравится мне это дело... Пробовала - ничего не понимаю... ну, втянул, ну выдул... Нет, не понимаю... Какая машина у Вас красивая! А удобно как! Как она называется?
   - «Альфа-ромео».
   - Ой, а название-то! Ещё красивей... Правда?.. Да вы уж, поди, привыкли и к названию, и к машине... Сейчас столько машин красивых! А раньше, помните, «Волга» - самая роскошная была... У моего свёкра «Жигули» были, шестёрка... синяя... Тоже красивая машина... Ну не такая, конечно...
   
   «Ой, тётушка, лучше бы ты курила... Я ж водитель, а не собеседник... Укачаешь ты меня!..»
   
   Добавляет вслух, сбавив скорость:
   - На минутку остановимся, не возражаете? - Выходит из машины и направляется к рядам киосков, торгующих цветами.
   Возвращается с букетом белых лилий и кладёт их на заднее сиденье.
   - Ой, как пахнут! Я цветы люблю!.. У свёкра на даче...
   - Вам музыка не помешает?
   - Нет, что Вы! Я музыку люблю. Так даже ещё лучше будет... Ой, Агузарова! Давно её не слышала. Это радио или магнитофон?
   - Радио.
   - Хорошая песня, правда? - Подпевает. – Мне-е хорошо-о рядом с тобо-о-ой... Простите, я что-то разошлась... Просто у Вас как-то... хорошо очень... Уютно... Простите...
   
   «Это ты меня, тётушка, прости. Не в духе я сейчас, а то бы вместе спели... и сплясали бы... Пусть уж Агузарова одна поёт... и пляшет... Тётушка... Да ты ж моя ровесница, бьюсь об заклад!.. Но на дядюшку я как-то не готов... Выходит, моя Белочка - тоже тётушка?.. тётенька... Тётенька Белочка...»
   
   Усмехается почти вслух.
   - Вы что-то сказали?..
   - Нет, простите.
   
   «Ты у меня ещё девушка, Белочка. И меня молодым сделала... Всё ведь только началось у нас с тобой... Господи, как больно! Почему?.. Больно! Да, больно. Вот что теперь неотступно со мной - боль. Боль... Просыпаюсь с болью, засыпаю с болью... живу с болью... Как раньше - с любовью. Господи, где ж Ты есть?!.»
   
   За окнами - сельский пейзаж: поля, хутора. Солнце клонится к горизонту. Стрекочут цикады.
   
   - Ой, а что это вы свернули?.. Нам не туда! – Пассажирка занервничала.
   - Не волнуйтесь, нам туда.
   - Нет! Я же помню, автобус по другой дороге всегда едет. Остановите! А то я выпрыгну!
   - Успокойтесь же! Автобус ходит по той дороге, а нам нельзя - там мост ремонтируют. Проезд разрешён только общественному транспорту.
   - Правда? Вы меня не?.. Ой, простите! Дура! Ха-ха-ха!.. Не похожи Вы на такого...
   - На какого?
   - Ну, на бандита...
   - Не похож?
   - Не-а...
   - Жаль...
   - Почему это?
   - На самого, выходит, напасть могут...
   - Нет! На Вас не нападут! Не-ет!
   - Почему не нападут?
   - А что-то в Вас такое есть... не знаю... Нет, на вас не нападут. Что-то в Вас...
   - Так что?
   - Ой, не знаю, правда... Глаза у Вас такие... честные... Нет, не то!
   - Что - не честные?
   - Нет... Ой, да! Честные... Запутали вы меня... Не знаю, как объяснить. Какая-то в Вас сила есть... Мужская... Настоящая. Нет, на Вас нельзя напасть...
   - Ну и хорошо... Значит, не нападут.
   
   «Знала бы ты, тётушка, как нападали... и среди дня белого, и среди ночи...»
   Перед его глазами проходит несколько эпизодов.
   В одном ему в плечо сзади упирается дуло. Он спокойно оборачивается и смотрит в лицо пассажиру, держащему пистолет. Губы произносят: убери. Пассажир, обескураженный спокойствием водителя, замер. Лев выхватывает пистолет, направляет на пассажира и нажимает на курок. На месте мушки загорается пламя зажигалки. Лев демонстративно задувает его, раскрывает дверь и говорит: выходи. Пистолет вышвыривает вслед пассажиру.
   В другом случае его выталкивают из машины трое подростков. Окружают, и двое из них пытаются оттеснить подальше от двери, а третий садится за руль. Потом двое быстро садятся сзади. Машина не заводится, подростки нервничают. Лев достаёт из кармана баллончик с газом и направляет его в открытое переднее окно, что-то говорит. Подростки запаниковали, закрывают лица рукавами и врассыпную разбегаются по ночной загородной улице.
   Вторая половина дня, едва вечереет, пустое загородное шоссе. Лев ведёт машину, рядом пассажир спортивного вида. Пассажир просит остановиться. Лев останавливается и вопросительно смотрит на него. Тот, достав нож, требует кошелёк. Лев делает вид, что достаёт его из подлокотника. Откинув крышку, он лишает пассажира возможности воспользоваться ножом, выхватывает левой рукой металлическую штангу для блокировки руля и упирает её в грудь бандиту. Тот корчится от боли, роняет нож. Лев говорит: выходи по-хорошему. Тот нащупывает ручку, открывает дверь, вываливается на дорогу, скатывается в кювет и, оглядываясь, убегает, путаясь в кустах. Лев поднимает нож, выходит, кладёт его на асфальт и ногой переламывает лезвие. Сталкивает обломки в яму с густой высокой травой.
   
   Лев с пассажиркой едут по лесной дороге. Играет музыка.
   Вдали показывается стоящий на проезжей части автомобиль с надписью ГАИ, рядом инспектор в форме, машет жезлом. Подходит, представляется:
   - Старший сержант ... Ваши документы. Из машины не выходить. – Берёт документы, протянутые Львом. - Ногу со сцепления... Ручной тормоз... Всё в порядке, можете продолжать движение. Скорость - не более сорока, за поворотом пробка.
   
   Какое-то время дорога идёт по лесному массиву. За поворотом лес резко обрывается, открываются поля по обе стороны. На дороге - следы аварии. Милиция, скорая помощь. Скопилось несколько машин, которым не дают проезда.
   
   - Ой, Господи! - Запричитала пассажирка. - Ой! Спаси и сохрани... Как же его далеко в поле-то вынесло!.. Ой, Боже... А грузовику-то ничего, поди, и не сделалось... А те-то, те... Ой, страшно подумать!.. А долго мы тут?.. А вон, смотрите, по полю объезжают.
   
   Они вслед за остальными объезжают место аварии по полю. Лев, помолчав, спрашивает:
   - Вот Вы говорите – Господи, спаси. А что это такое? Вы можете объяснить?.. Есть ли Бог на самом деле, или это выдумки?
   - Ой, конечно, есть! Сейчас-то все знают, что есть... А Вы что, не верите?
   - Не знаю... В детстве некому было мне об этом рассказать... Дедушек-бабушек не было рядом, родители - коммунисты... Какой там Бог?..
   - Да... А я вот из деревни. У нас там всегда Бог был.. Не очень-то, конечно, о нём говорить можно было, когда ты пионер, комсомолец... Считалось, что это только для бабушек малограмотных. Но церковка была... Маленькая, красивая такая... Белая-белая всегда... даже в дождь. Прямо сияла всегда. Сейчас рядом побольше построили. Тоже красивая... А та часовенкой стала. А иконы красивые какие были! У нас в соседней деревне - километра за три - иконописец жил. Он молодой был, только из-за бороды казался старше... Он и сейчас там живёт... Иконы пишет... на заказ. Теперь, говорят, за это большие деньги платят...
   - Понятно, иконы, церковь... а Бог-то где?
   - А вот на иконах... В церкви.
   - И всё? И больше нигде?
   - Ну, нет, почему... Не знаю... Знаю только, что в церковь сходишь, на иконку помолишься, свечку поставишь... так хорошо станет... легко.
   - А Он добрый или злой - этот Бог?
   - Н-ну... Наверно, с добрыми добрый, со злыми злой...
   - А Вы много злых видели, которым... тяжело живётся?.. которых Бог наказывает?
   - Не думала я как-то... Вы меня о таких вещах спрашиваете...
   - А попросить у Бога можно что-нибудь?
   - Ой, конечно! Всё, что хочешь можно попросить.
   - И что - даст?
   - Ну, наверно... конечно даст. Да, думаю, даст...
   - Всё, что угодно?.. А Вы просили о чём-нибудь?
   - Я... Ну да, прошу всегда: спаси и сохрани... здоровья дай всем.
   - И что - даёт?
   - Даёт, слава Богу. Все живы, здоровы... Ну, кто от старости помирает, так все там будем... Вот свёкор мой болеет. Так тоже старенький... Но жалко-то как!.. Ой, простите, сейчас расплачусь... Я вот к нему в больницу еду...
   - А Бога просите за него?
   - Ну, свечки ставлю... Что просить-то - рак у него... у нас рак-то не лечат.
   - А Бог, что - с раком справиться не может? Какой же он тогда Бог?
   - Ой, ну вы скажете! Он всё может.
   - Так что - почему же ваш свёкор не поправляется? Может, просите не так? Или не там?
   - Ой, не знаю, может и правда, не так прошу?
   - А как вы просите?
   - Ну, свечку поставлю, помолюсь... дай, мол, Господи исцеления рабу твоему Захарию... это свёкра моего Захарий зовут... Совсем вы меня смутили... Может, правда, плохо прошу?..
   
   Машина въехала в ворота клиники: большие современные корпуса, сад, больные прогуливаются или сидят на скамейках.
   
   - Ой, приехали, мне вот сюда... Сколько с меня? Я на такси-то ни разу не ездила сюда...
   - Нисколько. Не надо. Мне по пути было.
   - Нет, что вы! Нет! Возьмите! Ну, мне неудобно... Так далеко везли...
   - Я же сказал Вам, мне по пути было.
   - Ой, спасибо... прямо не знаю... Храни вас Бог!
   - И Вас тоже.
   
   Лев с цветами выходит из машины и направляется ко входу в один из корпусов. Входит в вестибюль. Обращается к гардеробщице:
   - Добрый вечер... Я в двадцать вторую... Вот тот халат, подлиннее который...
   - Вы знаете, в двадцать вторую сегодня нельзя...
   - То есть? Что значит - сегодня нельзя?
   - Врач предупредил, что бы сегодня не пускали... Не волнуйтесь Вы так! Всё в порядке, просто сегодня нельзя...
   - Дайте мне халат!
   - Ну нельзя... Куда вы? Стойте!
   
   Лев, перепрыгивая через ступеньки, бежит вверх. Распахивает дверь палаты с номером «22».
   В палате две койки, одна пустая, на другой сидит рыжеволосая женщина с бледным лицом. Обхватив колени, она раскачивается вперёд-назад. Лев подходит к ней, садится рядом на корточки:
   - Рыжик, привет! А меня чуть было... - Её стеклянный взгляд останавливается на Льве. - Белка! Это я! Ау-у!
   Она, словно узнав его, становится возбуждённой и агрессивной:
   - Уйди! Уйди вон! Ты тоже с ними заодно! Уходи, предатель!
   - Ты что, Рыжик! Маленькая моя! Что с тобой?
   Лев присел на корточки рядом с кроватью.
   - Белка, я твои любимые лилии принёс... Я телеграмму твою получил.
   Она говорит всё так же возбуждённо, но уже без агрессии:
   - Они все залезли на крышу и кидали в меня, чем попало. И ты! Ты тоже был с ними. А крыша зелёная. Зачем вы её в зелёный покрасили? Я же просила!..
   - Маленькая моя, не плачь.
   - Уходи! Ты коляску бросил! И смеялся. И они все смеялись... Но ты... как ты мог? Смеялся!..
   - Я больше не буду...
   Она снова нападает на Льва и отбивается, когда он хочет дотронуться до неё.
   - Это ты только говоришь так! Ты уже обещал! А сам тоже все двери снял... Куда ты их дел? Куда?
   - Белочка, я больше не буду! Иди ко мне... И они тоже не будут... Правда. Не веришь? Иди ко мне. Чш-ш... Всё, поплакала немного, и хватит...
   Она затихает, Лев берёт её на руки. Под длинной просторной рубашкой - худое тело.
   - Предатель... Они травили меня, а ты смеялся...
   - Ну, всё, мы больше не будем... Ну-ка, обними меня за шею. Вот так. Хочешь, пойдём погуляем?
   - Нет, там дождь. И там эта зелёная крыша! - Снова возбуждается. - Я же просила! Просила!
   - Всё, всё, тихо. Не пойдём. Чш-ш... Закрывай глазки. А я тебя покачаю. А-а-а... Моя маленькая Белочка... Закрывай глазки... Мы больше не будем. Моя маленькая девочка...
   В палату врывается старшая сестра.
   - Как вы сюда?..
   - Ч-ш-ш... Тихо! - Лев холодно-спокоен. - Она засыпает.
   - А ну-ка покиньте палату! Вам сказано - сегодня нельзя! Почему без халата?! Я распоряжусь, Вас вообще сюда пускать не будут!
   - Распорядитесь, только сейчас уйдите.
   - Что?! Это уже слишком!.. – Женщина в негодовании.
   - Говорите шёпотом. - Лев разговаривает спокойным тихим голосом, продолжая качать Анну, что ещё больше раздражает сестру. - Моя жена засыпает. Не мешайте ей.
   - Какая наглость!.. Покиньте палату!
   - Шёпотом! Шёпотом кричите. Я - человек терпеливый, но и у моего терпения есть предел. Я ведь могу вас в окно выкинуть. Так что - уйдите. – Слышно, что он уже едва сдерживается. - Моя жена заснула, Вы ей мешаете. Здесь в Вас нет надобности. Идите... у вас столько больных... Все Вас ждут... Идите.
   - Наглец! - Сестра кипит от возмущения.
   - Да, я - наглец. Каюсь. Простите. Достаточно? А теперь - идите.
   Входит доктор - человек средних лет.
   - Что здесь?..
   - Антон Антонович! Полюбуйтесь! Ворвался... без халата... я не позволяла, а он...
   Лев, не обращая ни на кого внимания, кругами ходит по палате, качая на руках Анну, которая, обхватив его за шею, то ли спит, то ли просто ни на что не реагирует.
   Доктор обращается к сестре:
   - Идите, я разберусь... - Сестра выходит, продолжая возмущаться. - Почему Вы... - Он обращается к Льву. - Вам же сказали, что сегодня нельзя...
   - Доктор, у Вас есть жена? дети? братья-сёстры? Тёща, тесть?.. Есть? – Голос Льва дрожит от возбуждения.
   - К чему это Вы?..
   - Моя жена - это всё, ВСЁ, что у меня есть в этой жизни. - Он говорит взволнованно, но пытаясь держаться в рамках. - И, если будет нужно... если Я сочту это нужным, Я - не Вы, доктор, то я принесу сюда надувной матрас и буду тут жить! Буду носить мою жену на руках! Буду кормить её... Буду петь ей... или плясать! И вы НИЧЕГО не сможете со мной сделать! НИ-ЧЕ-ГО! Доктор, Вы поняли?
   Доктор опустил голову, пережидая эту тихую бурю.
   - Зайдите ко мне потом. Я сегодня дежурю в ночь.
   
   Лев стучит в дверь с надписью «дежурный врач».
   - Можно?
   - Заходите... Садитесь. Чаю попьёте? Может, Вам немножко... грамм пятьдесят?..
   - Спасибо, с удовольствием бы... я за рулём.
   - Тогда - чаю.
   - Спасибо.
   
   Доктор наливает чай и ставит рядом блюдце с конфетами.
   Лев изменился, стал неуверен, суетлив, виновато извиняется:
   - Простите меня, доктор. Я испугался... Что с Анной?.. Что с моей женой?
   - Страшного ничего. Ей сменили наркотик. Такая реакция...
   - Что? почему? на более сильный?..
   - Нет, на более слабый.
   - Почему?
   - Ваша жена на днях попросила делать ей уколы через раз... Терпела... Тяжело было ей, но терпела... Сильная женщина... Не подумаешь... Я решил интервалы оставить, а лекарство заменить. А реакция... это нормальное явление... Бредовые видения... ну, Вы сами видели. Это не надолго. Обычно, через сутки-полтора проходит. Завтра она опять будет в норме...
   - А потом? Что потом?.. Сколько?..
   - Я же говорил Вам, есть надежда. Я не играю с вами в прятки. Мы ЛЕЧИМ её, лечим... Да, шансов мало... Но они есть! И Ваша жена нам помогает. В ней такая сила - все удивляются... Просто диссертабельная тема... Простите... Да, нерядовой случай. И Вы помогаете... она за вас держится. Это обнадёживает. Очень обнадёживает... Она Вас... любит. Знаете, что она сказала мне?.. что ей было бы легче...
   - Да, я знаю, она мне говорила...
   - Ни в коем случае не отчаивайтесь! Мы боремся...
   - Не надо, доктор, это слова... Спасибо Вам... Извините ещё раз... Я пойду... Я загляну ещё к ней? - Он встал и подошёл к двери.
   - Да, зайдите... между прочим, Ваша жена говорила, что Вы хорошо готовите. Вы не хотите её чем-нибудь побаловать? Диета, конечно, остаётся, но...
   Лев, прислонившись к косяку, закрыл глаза и, кажется, вот-вот упадёт. Доктор подскочил к нему, взял за плечи и встряхнул, подвёл к стулу и усадил. Лев пришёл в себя и закрыл руками лицо. Доктор смочил ватку нашатырём и поднёс к лицу Льва. Тот вздрогнул, убрал руки.
   - Простите...
   - Нет, дорогой мой Лев Сергеевич! Это совсем не то, что Вы решили... Ваша жена, пожалуй, сильнее Вас... Сильнее... У неё строгая диета, очень строгая, никаких послаблений... и очень надолго... и после выздоровления... В последний раз мы отпускали её домой... что-то около месяца назад? Да. Мы Вам строго-настрого запретили давать ей то, чего нельзя. И Вы прекрасно справились... Ваша жена потом рассказывала сестре, что Вы очень вкусно её кормили, хотя и диетической пищей. Ещё сказала, что уговорила Вас сделать ей вареники с вишней. И, хотя большого нарушения в этом не было, кроме сметаны, пожалуй, она решила, что наелась того, чего нельзя, и вот - ей ничуть не хуже, а даже лучше... она за три дня полтора килограмма прибавила и посвежела заметно... Так вот, я разрешаю... рекомендую Вам приготовить какой-нибудь «запретный плод». В разумных пределах, разумеется. Вы помните рекомендации?
   - Да, доктор... Конечно... Простите меня, расклеился... До свидания. А на выходные её можно забрать?..
   - Пока нет, пока колем её... Может, через пару недель. У Вашей жены контрольное обследование через... - заглядывает в папку, - через шесть дней. Посмотрим, тогда решим.
   - У Анны день рождения через одиннадцать дней...
   - Вот и хорошо, если всё будет в порядке, сможете устроить ей домашний праздник.
   
   Лев заходит в палату. Анна спит, замерев в нелепой позе.
   Лев укладывает её удобней, садится на край постели и смотрит на неё долго. Потом прижимает её ладонь к губам.
   
   «Моя рыжая Белочка... Почему я не могу взять на себя твою боль?.. Отдай мне... отдай её мне... Пусть меня колют, режут... пусть мне будет больно... Нет, тебе и тогда будет больно... как мне сейчас. Так что, всё одно... Это наш... наш общий крест... И нести нам его вместе... мы же не можем по-другому, правда?.. Господи!.. Где же ты есть? Вмешался бы...»
   
   Он встаёт, берёт с тумбочки вазу со слегка увядшим букетом больших ромашек, споласкивает вазу, наливает в неё воду и ставит лилии. Глянув на ромашки, выбирает несколько ещё свежих, отламывает головки и укладывает их в тарелку, в которую наливает немного воды, туда же кладёт несколько зелёных листьев.
   Склоняется над женой, целует и выходит.
   
   На улице уже совсем темно. Выехав за ворота, на автобусной остановке Лев замечает свою попутчицу.
   
   «Тётушка, что это ты припозднилась? Надеюсь, свёкор твой... надеюсь, ему не хуже...»
   
   Он подъезжает к ней и открывает правую дверь.
   - Садитесь. Поедем назад.
   - Ой, это Вы?.. Что ж это, меня что ли ждали?.. Нет, езжайте... Автобус через пятнадцать...
   - Да что вы в самом деле!.. Садитесь.
   - Нет, не могу, Вы меня сюда бесплатно...
   - Садитесь скорей, меня сейчас оштрафуют по Вашей милости! Здесь стоять нельзя.
   - Ой, ну Вы... Прямо не знаю... – Садится в машину.
   - Ремень.
   - Что?
   - Ремень пристегните.
   - А, да-да.
   - Ну, как Ваш свёкор?
   - Спасибо... так же. Ходит уже. После операции он. Кушает только плохо. Худой...
   - Давно оперировали?
   - Три недели тому.
   - И что говорят?
   - Что они скажут? Не знают... От организма зависит.
   - Ну, если бы не знали, не оперировали бы.
   - Говорят, вырезали всё... метастаз не было. Он, вообще-то, сильный, здоровый всегда был. Курил только много... вот в лёгких и завелось. Такой человек хороший был... Ой, что это я? был! Есть! Господи... Может, поправится ещё... Но почему такое всегда с хорошими людьми?
   - А Вы говорили: с добрыми - добрый...
   - Ой, да... Что же это? как же?.. А Вы у кого были?.. Ой, не надо, если не хотите... Я совсем совесть потеряла...
   - У жены.
   - Ой... простите...
   - Не извиняйтесь.
   
   Лев включает музыку, не желая сейчас разговаривать ни о чём.
   
   «Эх, тётушка... Свекор - не муж, и тёща - не жена. Им, вроде положено раньше... уходить. У тебя муж останется - кольцо вон на пальце...
   Белка, не уходи. Я не знаю, как жить без тебя. Для чего? Я люблю тебя, Рыжик... И ещё мне очень больно. Очень, Анна...
   Почему так мало, Господи? Почему пять лет? Мы что, не заслужили больше? Или за ТАКУЮ любовь нужно только жизнью рассчитываться?.. Любовь - кровь... Почему? Почему, Господи, за стеной нашей квартиры смертным боем бьются муж с женой, вот уж лет тридцать, поди... и ничего, живы... и не болеют. Кто мне объяснит что-нибудь? Кому тётушкин свёкор мешал? Я ей верю, что он мужик хороший. Верю! Она врать не станет, она сама хорошая. Тётушка...»
   
   - Как Вас зовут?
   - Светлана.
   - Очень приятно. Меня - Лев. Или тигр. - Усмехается.
   Светлана смотрит на него, не понимая шутки.
   - Правда, Лев, Лев Сергеевич, если угодно. Я в год тигра родился, меня жена иногда тигром зовёт.
   - Ой, я тоже... Только Вы ни на льва ни на тигра не похожи.
   - Правда? Жаль.
   - Почему?
   - Мне кажется, настоящий мужчина должен быть похож на...
   - А Вы и похожи на настоящего мужчину. Вы мне моего свёкра напоминаете. Он тоже настоящий мужчина. Правда!
   - А что такое настоящий мужчина?
   - Ну, не знаю... Нет, знаю, конечно, только объяснить не могу. А Вы знаете?
   - Откуда мне знать? Я в мужчинах не разбираюсь.
   - Вот Вы даже шутите, как мой свёкор... Во всём-то Вы разбираетесь. И даже знаете, что Вы - настоящий мужчина. Только Вы скромный. И никогда в этом не признаетесь. Вам жена говорила, что Вы?..
   - Она необъективна ко мне. Просто она меня любит.
   - А вы? Вы её любите?.. Эх, что я спрашиваю? Это же видно, что любите.
   - Как это Вам сразу всё видно? Вы меня знаете час с небольшим...
   - А я сердцем вижу...
   - Как настоящая женщина?
   - Да, настоящая, только вот... Ой, смотрите! Вон она побитая лежит... Как вы думаете, могли в ней уцелеть... хоть кто-нибудь?
   - Если пристёгнуты были, могли.
   - Нет, я серьёзно...
   - И я абсолютно серьёзно. Если были пристёгнуты, могли уцелеть. Поболтало, конечно, хорошенько... до сих пор, поди, тошнит... Вам куда в городе? На ту же улицу?
   - Нет, это я там работаю. А живу... Вы меня у метро высадите.
   - Ну вот! А говорите, настоящий мужчина!
   - ?..
   - Разве настоящий мужчина высадит женщину... настоящую женщину у метро?
   - Нет, наверно... Но только я тогда Вам заплачу...
   - Адрес?
   - Тихая... Знаете такую?
   - Знаю. Мне как раз по пути.
   - Вот и успокоили, Вам хоть до дому близко будет... А то катаете меня весь вечер. Какое совпадение, туда по пути, домой по пути...
   - До дому мне ещё долго. Я часов до четырёх работаю.
   - А что - смена такая?
   - Ночью заработать можно. Днём - автобусы, метро... Днём я сплю... Где сворачивать? Какой дом?
   - В самый конец, вон тот дом... Да, вот здесь, приехали... А Вы поможете мне сумку на четвёртый этаж донести? Вы же настоящий мужчина!
   
   В просторной квартире скромная стандартная обстановка.
   Хозяйка сопровождает гостя в кухню.
   - Сумочку вот сюда... не разувайтесь, глупости какие!.. на кухню. Сюда, сюда. А теперь - садитесь, и пока не поедите, не выпущу. Впрочем, если умыться надо - вот туда, пожалуйста... Обед будет по полной программе, Вам ещё силы нужны. Вы, небось, на одной яичнице живёте... да на сосисках. А? Правда?
   - Правда.
   - И давно... жена? - Светлана хлопочет у плиты, не прерывая разговора.
   - Скоро четыре месяца.
   - Ой-ой... Вот, кушайте. Я бы Вам вишнёвочки предложила, да Вы за рулём... у меня свёкор уже успел в этом году сделать. Чего только не делает на даче своей... нашей. Всю зиму едим и пьём его произведения. А яблок сколько в этом году! Неужто, пропадут без него? Он из яблок и джем, и вино, и уксус делает. Вы ешьте, не обращайте внимания. Вам что сварить - кофе, чай? Я кофе вкусный варю, не смотрите, что из деревни... Я из эстонской деревни, там кофе умеют варить.
   Они пьют кофе. Светлана смотрит на Льва, улыбаясь:
   - А Вы обманули, что яичницей да сосисками перебиваетесь...
   - Это Вы сказали, а я просто не возражал.
   - Я не я буду, если Вы не умеете вкусно готовить!
   - Умею. А как Вы узнали?
   Светлана засмеялась:
   - Как и про всё остальное.
   - Вы опасная женщина... А опасная женщина, которая варит вкусный кофе, просто вдвойне опасна...
   - Это почему же?.. Ой, извините, телефон.
   
   Лев закуривает. Через некоторое время возвращается Светлана.
   - Простите. Это муж звонил.
   - Как вашему мужу понравится эта картина? - Лев жестом показывает на себя и неё.
   - Не волнуйтесь, это он об отце спрашивал. Он уже давно мне не муж. Ушёл к другой... Теперь иногда к нам в гости с ней ходит. Мы здесь со свёкром и сыном моим - его внуком, стало быть, - живём. Свекровь умерла семь лет назад. Потом мой муж загулял. Отец его выгнал, нам не позволил уйти... Сказал, всё здесь ваше, вам и останется... А потом все помирились. Свёкор отдал сыну свою квартиру, а сам сюда переехал. Мы с ним очень ладили... Ой, да что это я? Как похоронила уже... Он мне, как отец... Добрый. Внука любит... Настоящего мужчину из него делает... Я своего отца почти не помню, он в море погиб, рыбаком был... А свёкор всё говорит: когда же я тебя замуж выдам? где глаза у мужиков?.. Ой, скажет же! А я не хочу замуж... Не за кого. Нет мужиков на свете больше настоящих. А так - лишь бы штаны по дому ходили... – Светлана спохватилась: - Что это я разболталась?.. Простите. Может Вам кофе ещё?
   - Спасибо Вам за всё. - Шарит в нагрудном кармане жилета.
   У Светланы сперва вытягивается лицо, а потом она звонко хохочет:
   - Ой, умора! Я решила, что Вы за деньгами...
   Лев, достав ручку, тоже улыбается. Срывает с висящего рядом с плечом отрывного календаря листок и пишет на нём номер телефона:
   - Вот мой телефон. Вдруг чем помочь смогу, не стесняйтесь. Захотите к свёкру поехать, звоните, нам теперь в одну сторону...
   - Нет, что Вы... Я автобусом привыкла...
   - Надеюсь, Вы понимаете, что сказали глупость? - Лев улыбается, глядя на Светлану, она тоже улыбается и опускает смущённо глаза.
   - Спасибо, Лев. - Смотрит на номер. - А Вы, оказывается, умеете врать... Живёте-то Вы аж на другом конце города. Обманщик!..
   - Больше не буду. - Лев улыбается и встаёт.
   Светлана открывает шкаф и достаёт оттуда банку:
   - Вот, возьмите для жены. Это вишня с орехами. Мой свёкор такой деликатес делает.
   - Ей нельзя сейчас этого... Спасибо, не стоит.
   - Ну, съест, когда можно будет. Берите, я не отстану!
   - Ещё раз - за всё спасибо, Светлана. До свидания.
   - Это Вам спасибо, Лев. До свидания.
   
   Лев, отъезжая от дома Светланы, выставляет «гребешок», и почти сразу берёт пассажира.
   Его работа идёт своим чередом: он развозит разных людей, стоит на стоянках, снова куда-то едет...
   
   «Белочка моя... Мне страшно. Не уходи, прошу тебя... Четыре месяца... как нелепая шутка. Я до сих пор не могу принять это всерьёз... Дикий розыгрыш... Просыпаясь утром, я каждый раз верю, что кошмар кончился, что, открыв глаза, увижу тебя рядом... твоё лицо, твои губы... почувствую тебя всем телом... Но приходит тупая боль - рядом пусто... твоя подушка пуста... моя жизнь пуста...
   Бог! Что мне сделать, чтобы умолить Тебя? Возьми у меня руку, ногу, глаз... только верни всё на свои места! Ведь это Ты всё устроил? Ты? Нашу встречу пять лет назад... Милые забавы - дал, взял... Хорошего понемногу?.. Может, я несправедлив? Тогда прости...
   Вокзал... Наше любимое место... Как мы любили с тобой куда-нибудь уезжать! А возвращаться!.. Неужели, больше никогда?..
   Стоп! Стоп...»
   
   Лев резко тормозит и останавливается. На заднем сидении молодая пара взволнована:
   - Что-то случилось?.. Мы не опоздаем?..
   Лев, проведя ладонями по лицу, выходит из машины со словами:
   - Нет, ребята, мы никуда не опоздаем.
   Лев преобразился: на лице - едва сдерживаемый восторг и возбуждение. Открыв капот, он склонился над мотором и делает вид, что выясняет причину каких-то неполадок.
   
   «Лёва, или ты спятил, или... или это - гениальная идея!.. Да, одно из двух...»
   
   Изобразив, что что-то подправил под капотом, Лев садится в машину. Глядя в зеркало заднего вида, он спрашивает своих пассажиров:
   - И куда же мы едем?
   Пассажиры слегка удивлены такой перемене: из хмурого молчуна водитель преобразился в своего парня и балагура. На его вопросы они отвечают вдвоём: часть фразы произносит девушка, часть - парень.
   - Мы?.. На море...
   - На море! Класс! И на какое же море мы едем?
   - На Чёрное... В Крым.
   - Замечательно! В Крыму в августе просто замечательно!.. По путёвке или дикарями?
   - Дикарями... В свадебное путешествие.
   - Да что вы! Поздравляю! Любите друг друга, а? Конечно, любите. Вот и любúте! И живите долго и счастливо. И чтоб в один день... в один день чтоб умерли... как в сказке.
   
   Доставая из багажника сумки, Лев говорит:
   - По такому случаю, я с вас полцены беру.
   Молодые наперебой пытаются уговорить его не делать этого. Но Лев непреклонен. Они недоумённо замолкают.
   Лев садится в машину и машет им рукой:
   - Счастливо! И помните - только в один день!
   
   Уже не столь возбуждённый, Лев сидит в машине, пристроившись в хвост вереницы такси.
   
   «Да, умирать надо в один день. Так мы и сделаем. Белка! Если бы ты знала! Здорово я придумал...
   Море... На какое бы море нам поехать?.. А, Белка? У нас с тобой ещё целая куча денег осталась. Мы мечтали о каком-нибудь сногсшибательном круизе. Вот мы его и осуществим...
   Я тебя забираю после обследования, на твой праздник, а назад не отдам. Пока они тебя совсем не закололи... И - сколько отпущено нам - всё наше...»
   
   В машину садятся пассажиры. Лев включает музыку, чтобы отгородиться от всего мира.
   Звучит песня Beatles «It's getting better».
   
   «И впрямь - it's getting better!.. Просто не по дням, а по часам... Вот только как уколы делать? Думаю, освóю. Собаку свою, было дело, месяц колол - получалось. Попрошу сестру пару-тройку дней потренировать меня. Лекарство... это уже проблематичней... На три дня доктор даст, а потом?.. Да-с! Прокол... Думай, Лёва, думай, мужик!..»
   
   Брезжит рассвет.
   Лев подъезжает к тому же гастроному, снимает «гребешок» и выходит.
   Оборачивается на скрип тормозов и вспышки фар подъехавшей сзади белой новенькой «тойоты».
   Из неё выскакивает поджарый энергичный мужчина средних лет и бросается на Льва.
   - Лёвка! Ты?!
   - Витька!.. - Лев удивлён и обрадован.
   Они обнимаются и похлопывают друг друга по плечам.
   - Мужик! Я вон с того перекрёстка тебе мигаю! Задумался о чём? - Перебивая сам себя, приятель Льва продолжает: - Ты под красным стоял, я подъехал, смотрю: ты, не ты? Ты! Обалдел просто - Лёвка! Сидит, суровый такой... ни фига вокруг не видит... Зелёный дали, как дунул... я за тобой...
   - Ты откуда свалился? Сто лет тебя не было...
   - Стоп! Всё по-порядку! Ты сейчас куда?
   - Оттаксовал, домой.
   - Дома один?
   - Один.
   - Окей! Меня примешь? Посидим, поболтаем.
   - Разумеется!
   - Машину где ставишь?
   - Во дворе.
   - Ты всё там же?
   - Нет, вот в этом доме живу.
   Виктор присвистнул:
   - Ничего себе... Ладно, об этом потом... Я, вообще-то на какую-нибудь стоянку ехал приткнуться. Машина тёпленькая ещё... без номеров... Здесь где-то около школы...
   - Есть. Я там тоже иногда ставлю.
   - Давай туда, а назад на твоей. Окей? И через гастроном! Я гуляю.
   
   Они садятся по машинам и отъезжают.
   
   * * *
   
   Квартира Льва.
   В гостиной Виктор - ходит по комнате, рассматривая всё подряд. На столе - бутылки, банки.
   Входит Лев с сервировочным столиком-тележкой. Расставляет тарелки, раскладывает приборы - сервирует стол по всем правилам.
   Виктор подходит к музыкальному центру:
   - Крутой аппарат... Что слушаем - старое, доброе, вечное?..
   - Поставь что-нибудь.
   Виктор вставляет диск. Звучит «Santana»:
   - Пойдёт?
   - Более, чем.
   - А ты всё тот же... словечки те же.
   Они садятся. Виктор откупоривает две маленьких бутылки пива, они чокаются горлышками:
   - За встречу! Для начала.
   
   Они едят, запивают, почти не разговаривая. Утолив первый голод, откидываются почти одновременно на спинки. Смеются и закуривают. Лев спрашивает:
   - Значит, отслужил у швéйцаров? Что делать думаешь? От Родины, поди, отвык за шесть лет... Остаться не было мысли?
   - Была мысль. В первый год... потом прошло. Помнишь, я тогда приезжал, мы классом встречались на какой-то годовщине выпуска... Эй! Вспомнил! Ты ж тогда влюблённый до безобразия был, с какой-то роскошной рыжеволосой... Жена, вроде?..
   - Потом... Давай дальше.
   - Ну, потом, так потом... Так вот, я тогда чуть всем не ляпнул, что в последний раз видимся... прощайте, родные, прощайте, друзья... съезжаю в Швейцарию, мол. Но сдрейфил. Не сказал. Уехал. А потом прошло как-то. Да и Родина подтягивается, смотрю... Глянь на стол - семь лет назад глаз бы выпал. А теперь - пошёл, купил... Аж противно...
   - Это, если есть, на что...
   - У тебя что, туго?
   - У меня-то, слава Богу, не туго, а скольким на хлеб с молоком не хватает.
   - Ну, такие всегда были. И везде есть. И в жирной Швейцарии, будь уверен!
   - Только там это - исключение, а здесь - пока правило... ладно, рассказывай дальше.
   - Служил я там в крупной клинике, в Лозанне. – Паясничая: - Уважя-яемый чилавек бил, панимаишь... Дом дали, там же, около клиники городок... Места роскошные! Сады... Придёшь - покажу, фото, видик... – Затягивается сигаретой. - Во-от... После трёх лет контракт продлили. На год. Потом - ещё на два. Спикать-шпрехать научились. Ленка наша в Женеве второй год учится. А мы с Иркой решили вернуться... Она сейчас у родителей в Городке. Я тут уже неделю в суете: машина, квартира... Я чего вернулся-то – и пэ делать буду. Со швЕйцарами. Стоматологическую клинику...
   - Этих клиник сейчас, как собак нерезаных. А зубы лечить негде - цены кусаются.
   - О! А у нас цены - для народу будуть.
   - Дык вас же бить через день будуть.
   - Будь спок, мужик! Забыл, какая у меня крыша?
   - Если знал...
   - У Ирки же дядька рóдный в МИДе.
   - А, да... Он замом сейчас, слыхал, вот-вот министром станет.
   - Вот-вот! В курсе, чем страна дышит... А мы там, знаешь... - Виктор продолжает о чём-то оживлённо рассказывать, энергично жестикулируя.
   
   «Славный ты наш дантист... Мне бы твои проблемы, доктор...
   Стоп! Доктор... доктор - рецепт - лекарство... Окей, как ты говоришь. Может мне тебя как раз Тот Самый послал? А?..»
   
   Виктор, закончив рассказ, обращается к Льву:
   - Ну, а ты как?
   - Я как?.. Давай выпьем.
   - Что тебе - мартини, смирноффа?..
   - Мартини... Как у нас с этикетом - можно мартини ветчиной с маслинами закушивать?
   - Можно. Только наоборот - ветчину с маслинами запивать мартинями.
   - Пардон...
   - Эх, мужик! Не тиранили тебя этикетами да протоколами... А что это ты из программистов в таксисты подался?
   - Завод наш распинали...
   - Фиговые дела на Родине, если таких программистов распинывают!
   - Мне предложили работу... но не совсем по мне, вот я и ушёл. Лицензию взял, зарабатываю не меньше... Иногда по старой памяти приглашают на несколько дней то туда, то сюда... наладка, учёба. Платят тоже хорошо. На заводе за месяц столько не выходило. Так что, и квалификацию не теряю, и на жизнь хватает...
   - О! Теперь за жизнь! Почему здесь? С кем? Где она? Давай - в свободной форме... порядочек-то в квартире холостяцкий!..
   - Чего рассказывать? Жену мою ты видел - Анну...
   - Да, мужик! Мы тогда покачнулись все! Это ж надо - в тридцать стать холостяком, да ещё каким - матёрым, железобетонным! А потом, в сорок три такую даму отхватить!.. И ведь никто ничего не знал. Телефон, говорят, молчит... залёг наш Лёвчик на дно. Я, конечно, гад - не писал... Но там такая жизнь бурная, знаешь... Ну, так что? рассказывай.
   - Вот и всё.
   - Ха! Рассказал мне друг за жизнь! Где жена-то? это её дом?
   - Её.
   - А твоя хрущёба?
   - Продали.
   - Неплохо, поди, продали? У тебя ж там такое было - не разберёшь сразу, куда попал...
   - Неплохо.
   - А жигуль?
   - Тоже.
   - Ну, Лёва, не рассказ, а песня!.. Где твоя рыжеволосая Анна?
   - В отпуске.
   - А ты?.. Ладно, не темни - разошлись?
   - Да нет, всё окей, как ты выражаешься... Налей водки... в стакан.
   - Так... Мужик, ты, если окей говоришь, так у тебя физиономия отставать не должна... А у тебя на ней фигня какая-то нарисована, а не окей.
   Виктор озадаченно смотрит на Льва и наливает ему в стопку. Тот переливает в стакан и доливает до половины. Выпивает, как воду.
   - Дай сигару.
   - На! Ты хоть курил их?.. не затягивайся сильно.
   Лев закуривает. Откидывается на спинку дивана, с наслаждением выдыхает густой дым в потолок и говорит будничным тоном:
   - Анна в больнице... умирает от рака.
   Виктор присвистнул.
   - Прости, мужик... Неожиданно как-то...
   - Прощаю.
   Лев наливает ещё водки - себе и Виктору.
   - Ну, будем! - Выпивает, не дожидаясь друга, затягивается.
   - Э, ты полегче, закусывай, давай. И про Анну живо всё по порядку! Рак чего, когда началось, что сейчас?
   - Почка правая... Зимой заболела, в апреле положили на химию. Не помогло... - Снова выпивает и затягивается. Его на глазах развозит. - Сейчас на наркотиках...
   - Что колют?
   - А фиг его... Сегодня сменили... она бредит... я чуть не рехнулся... думал всё... Нет моей Белки.
   - При смене это бывает... Так, завтра... а, ёлки, уже сегодня - едем к лечащему. Я беру это в свои руки.
   - Ты что, онколог? Ты ж дантист...
   - Я, Лёва, врач! И связи у меня не где-нибудь, а в крупнейшей мировой клинике.
   - А мне бы очень пригодились твои связи с аптекой за углом... ик!
   - Не понял.
   - Налей! Я тебе гении...ик! гениальный план расскажу... ты ик! в этом плане записан... поможешь мне его астюстествить... ик!
   - Харе пить, мужик! Что за план?
   - Хочу увезти Белку на какие-нибудь Багамы... кстати, посоветуй, а? ик!
   - Посоветую. Дальше?
   - А дальше... мы живём там, сколько нам оттуда... – показывает пальцем в потолок, - спустят... И ти-и-ик! ти-и-хо уходим вместе. Помнишь Грина: они жили долго и счастливо... мы жили недолго и счастливо... Мне нужно лекарство. Денег у нас куча... Хочешь - квартиру оставлю... Всё равно ик! пропадёт...
   - План архигениальный! Ты уже и Белке... Анне рассказал?
   - Не-еа... он мне только сегодня в голову стукнул.
   - Надо бы тебя в другое место, да посильней! Всё, ложимся, перекемарим и поедем... Где мне можно лечь?
   - Где хошь... три комнаты - выбирай. - Пытается встать, снова плюхается.
   - Тебя отвести?
   - Я сам... ик! Полотенца, простыни, халаты - там в шкафу...
   
   * * *
   
   Вторая половина дня. Лев в одних шортах, с мокрыми волосами делает уборку квартиры.
   Звонок телефона.
   - Да? ... Витька, ну ты даёшь. Если бы не остатки на столе, я бы решил, что приснилось... или крыша съехала... Меньше, меньше!.. Да я вообще не пью! ... Ага. В пять жду.
   
   Некоторое время спустя.
   Лев сидит в гостиной на диване. В своём обычном одеянии - джинсы, рубашка в клетку, жилет. Перед ним на столе несколько тетрадок. Одну из них он читает.
   Звонок в дверь.
   Лев открывает с тетрадкой в руке. На пороге Виктор.
   - Привет, проспался?
   - Ладно тебе, заходи. Чай, кофе? Может, поешь?
   - Что-нибудь по-лёгкому. Мотался весь день, присесть некогда было. Что это ты читаешь? - Идут в кухню.
   - Анна мне письма такие пишет.
   - Так, про Анну. У меня в Лозанне друг есть. Альгис. Бывший наш, он ребёнком туда попал с родителями... из Литвы... мать русская... Они обрадовались нам, как родным... ну мы и дружили. Так вот, он - профессор. Онколог. Зав клиникой онкологии. По злой иронии судьбы его жена десять лет назад заболела раком. По доброй иронии он её вылечил... и ещё многих вылечил, между прочим. У них ТАМ лечение начинается с установки на выздоровление... а не на лечение. А это - великая сила, Лёва. Едем сейчас к лечащему. Я представляюсь кузеном Анны, доктором... не важно, каким, прошу историю болезни, факсую её Альгису. Жду ответа с резюме. Окей?
   - М-м-м...
   - А твою гени-ик!-альную идею мы отложим про запас. Окей?
   - Кей о.
   
   * * *
   
   Лев и Виктор в больнице, подходят к гардеробу. Нянечка, не дожидаясь просьбы, говорит:
   - А Ваша жена гуляет.
   - Прекрасно. Спасибо.
   
   Они идут по главной аллее. Лев замечает в стороне сидящую на скамье Анну. Она сидит с тетрадкой на коленях и с ручкой в руке. Глаза закрыты, лицо она подставила лучам закатного солнца. Её тёмно-рыжие волосы, рассыпанные по плечам, сияют огнём.
   Услышав приближающиеся шаги, Анна оборачивается. Увидев Льва, она вскакивает и бросается ему на шею.
   - Лёвушка! Милый мой! Мне сказали, что я тебя так напугала вчера...
   Лев целует её, не обращая внимания на Виктора и больных, прогуливающихся по саду. Виктор смущённо отходит в сторону.
   Спохватившись, Лев представляет Анне друга.
   - Это Виктор... Анна.
   Виктор говорит:
   - А мы знакомы.
   Анна смущённо пожимает плечами:
   - Простите...
   Лев:
   - Анна, Виктор хочет поговорить с доктором. Ничего, если он представится твоим кузеном?
   - Ничего...
   - Иди тогда, кузен. Второй этаж, первая дверь в лоб. Поговори, а мы тебя здесь подождём.
   Виктор уходит, а Лев и Анна садятся на скамью. Анна, приникнув к мужу, ласкается, как котёнок о его щёку.
   - Ты измучился со мной...
   - Что моя Белка хочет услышать?
   - Прости... Я ерунду говорю...
   - То-то! Как ты себя чувствуешь? Что тебе вкусненького приготовить? Доктор разрешил.
   - На наш праздник?
   - Думаю, про наш праздник он не знает. А тебе спасибо за поздравление. - Целует Анну. - От Ленки телеграмма. Поздравляет. Прилетает в пятницу.
   Анна тусклым голосом произносит:
   - Ура-а-а...
   - Не грусти. Скоро всё будет хорошо. Доктор сказал.
   - Я знаю, скоро. Я тут тебе что-то интере-е-есное пишу... А ещё... мне так хочется тебе одну тайну выболтать!
   - Выболтай.
   - Нет. Я тебе её как подарок к нашему второму главному дню берегу...
   - Тогда я подожду. Два денёчка осталось.
   - Ну скажи, что ты не можешь терпеть... хоть я и знаю, что ты самый терпеливый на свете.
   - Я самый терпеливый на свете, но меня раздир-р-рает любопытство!
   - Всё! Тогда точно не скажу! Вот через два денёчка и получишь. - Она машет перед лицом Льва тетрадкой.
   - Ну, хорошо.
   Они сидят молча, прижавшись друг к другу, словно им невыносимо холодно.
   Анна:
   - Я так хочу домой... Хочу спать, прижавшись к тебе...
   - Не думай об этом. Я умираю, когда начинаю об этом думать.
   - Я знаю, мой милый... - После паузы. - А знаешь, у меня ещё одна тайна есть... не очень хорошая... но такая назойливая.
   - Ну?
   - Может, не надо?
   - Если назойливая, лучше от неё избавиться поскорей.
   - Ты прав... Только ты не подумай... ты должен знать – я всё-всё понимаю...
   - Это уже интересно... ну-ка?
   - Зря я начала...
   - Начала - продолжай.
   - Ладно... Знаешь, недели две назад... и ещё раз на днях, я звонила тебе поздно-поздно... - Анна виновато посмотрела на Льва.
   - Так, и что?
   - А тебя не было Дома... Я, конечно, понимаю, Лёвушка... - Она замолчала.
   Лев поднял её лицо.
   - Ну? Дальше, таинственная ты наша. Что ты понимаешь, моя смышлёная?
   - Что-что... Что тебе плохо одному... ты же мужчина... настоящий при том... А мужчины долго не могут без женщин...
   - Правда? Что вы говорите?
   - Да... - Анна, закрыв лицо руками, захлюпала носом.
   - Вчера ты говорила гораздо более умные вещи.
   Лев достал большой клетчатый платок.
   - Дуем вот сюда... Хорошо... - Вытирает Анне нос, лицо. – А теперь я свою тайну буду рассказывать. Можно?
   Анна кивает и смотрит на Льва с надеждой.
   - Помнишь, ты была дома в последний раз? Так вот, в тот день я уволился с работы. Нам давно говорили про сокращения... Поскольку я не беременный, не многодетная мать, и даже вообще не мать...
   - Ты мать! Ты самая заботливая на свете мать! – Анна смотрит с нескрываемой надеждой на Льва, ожидая продолжения.
   - Мой начальник только об этом не догадывался... Вот и стал я безработным. Но к тому времени я уже получил лицензию... на извоз. И работаю извозчиком. По ночам. Вот такая тайна страшная...
   - Лёвушка, прости меня. Почему ты мне раньше не сказал?
   - Хотел сюрприз сделать. Думал, когда тебя забирать буду, шашечки нацеплю, фуражку шофёрскую напялю и с ветерком тебя покачу. Фокус не удался...
   - Прости меня...
   
   Подходит Виктор. Лев спрашивает:
   - Ну что?
   - Всё окей! Дай мне ключи, я в машине кое-что почитаю. Ты не спеши. - К Анне: - До свидания, Анна.
   - До свидания, Виктор.
   
   Лев и Анна в обнимку идут к корпусу.
   На ступенях Анна вдруг прижимается губами к уху Льва и говорит шёпотом:
   - Я всё же скажу тебе свою тайну... не всю, а немножечко.
   Она отстраняется и заговорщицки смотрит ему в глаза. Он улыбается и кивает.
   - Я скоро вернусь домой насовсем... навсегда. - Снова смотрит на Льва.
   Он молча прижимает её к себе.
   Анна гладит его по лицу и говорит:
   - Иди, мой милый, у нас ужин скоро, и тебя ждут.
   
   * * *
   
   Лев и Виктор в машине возвращаются в город.
   Лев:
   - Рассказывай.
   - Сначала я начал врать... про кузена... потом плюнул и попёр начистоту. Оказалось, к лучшему. Ваш доктор, оказывается, знает нашего Альгиса... по его статьям, разумеется... он, вообще, продвинутый доктор, ищущий... Ясное дело, хотел бы поработать там, ясное дело, понимает... да что там понимает - на собственной шкуре знает, как у нас трудно лечить людей - наука не дурней, а денег нет, вот и стоим на месте, или идеи продаём, а потом сами же и покупаем... Ну ладно. Язык общий мы нашли. Главное, я сразу от него факсанул всю историю Альгису. Ответ придёт доктору... Я тебе, мужик скажу - рано на Багамы собрался. Сначала, возможно, в Швейцарию придётся слетать. Где-нибудь к Рождеству. Там в Рождество, Лёва!.. А через годик - и на Багамы...
   - Что ты имеешь в виду?
   - А то, что ты рано на жене своей крест поставил, мужик!
   - Мне Анна примерно то же самое на прощание сейчас сказала... - Лев резко затормозил и остановил машину. - Витя, ты в Бога веришь?
   - М-м-м... Скорее да, чем нет. Вот Альгис - верующий. Пытался кое-что мне рассказать...
   - Что, что? расскажи!
   - Ой, Лёва, это тебе лучше с Иркой моей поговорить... Она с ними в церковь ходила... крестилась там.
   - Ну, ты-то не в стороне был...
   - Нет... Стой! У Альгиса есть монография... исследование на тему... что-то вроде «Вера в Бога и её влияние на ход болезни». У меня есть эта книжка... только вот на английском она...
   - У меня же Анна переводчик! Где книга?
   - Ну, ты прямо быка за рога...
   - Где книга?
   - Да здесь, в багаже. Я ещё не распаковывал...
   - Где багаж?
   Виктор внимательно смотрит на Льва и говорит:
   - Поехали.
   Машина трогается с места.
   
   * * *
   
   Несколько дней спустя Лев и молодая эффектная женщина едут по знакомой дороге в Дубравы. На заднем сидении большие пакеты и два букета: один - из крупных садовых ромашек, другой - из огромного количества разноцветных маленьких розочек.
   Женщина говорит:
   - Лёва, я волнуюсь... Как она выглядит? Я не испугаюсь?..
   - Похудела, побледнела... Но выглядит бодро... особенно последние дни. Она там какое-то открытие сделала... тайна пока. А ещё я ей книгу отвёз... Я говорил тебе.
   - Швейцарского доктора?
   - Да.
   - И что?
   - Её это просто преобразило.
   Женщина закрывает лицо руками:
   - Ой, Анька, Анька...
   - Перестань, Лена.
   - Не буду, прости... Лёва, ты лекарства доктору отдай, если не подойдёт Анне, пусть использует для других.
   - Богачка ты наша...
   - Богачка... Вот если бы можно было счастья купить...
   - Ты несчастна?
   - Как тебе сказать?.. Ты ж меня знаешь. Я всегда всем довольна, пока не задумаюсь. Живу в работе по уши... Любви у меня уже не будет... - Она посмотрела на Льва. - Такой любви. Другой не хочу. - Она помолчала и усмехнулась. - Это ж надо!.. Мимо такого мужчины пройти!
   - Судьба-а-а... - Лев тоже улыбается.
   - Это ты точно - судьба! Кто знает, чем бы всё кончилось, встреть ты меня тогда в аэропорту... с Анной вместе. Я бы, конечно, сразу в тебя влюбилась бы. Анька тоже... Во треугольничек бы получился!.. А ты?.. вот увидел бы ты нас двоих, сразу... кого бы предпочёл?
   Лев хлопает Лену по руке:
   - Перестань... Ты - красивая... роскошная... Я бы смылся сразу... от вас обеих.
   - Не надейся, я бы тебя не упустила! Догнала бы... А Анька бы не стала...
   - Не стала бы...
   - А ты умеешь догонять женщин?
   - Ну, Анну же догнал...
   - Ой!.. Умру сейчас! Догнал! Охотник! Тигр... Лев... - Лена смеётся. - Это ты называешь «догонять»?
   - Я совершил абсолютно не присущий мне поступок: заговорил с незнакомой женщиной... И пригласил её... куда-то там...
   - На озеро...
   - На озеро - это потом. Сначала я предложил пообедать вместе.
   - Однако пообедали вы гора-а-аздо позже!..
   - Ну я же не знал, что до обеда влюблюсь...
   - Ой, Лёвка!.. - Лена смеётся и закрывает руками лицо. Неожиданно её смех переходит в рыдания.
   - Лена! Лена! Ну что ты?
   - Не обращай внимания, сейчас пройдёт. - Она достаёт из сумочки платок, пудреницу и приводит себя в порядок.
   Лев изредка поглядывает на неё.
   Через некоторое время Лена говорит:
   - А что, если Аньке забеременеть?.. Говорят, беременность творит чудеса... А если... всё же... я тогда воспитаю... я смогу. - На её лице смешанные чувства: понимание абсурдности сказанного, надежда, мольба...
   - Лена... - Лев улыбнулся. - А что, если тебе самой этим заняться?
   - Мне!? – Она удивлённо смотрит на Льва. - Ты что?.. ты не знаешь ничего?..
   Лев недоумённо и виновато глянул на Лену.
   - Ты не знаешь, что я уже однажды делала это? Ты не знаешь, что мой муженёк и наши многочисленные родители заявили, что рано на третьем... или каком-то там курсе заводить детей? Убедили, что ты думаешь!.. Я, когда из больницы вернулась, видеть не могла моего... муженька заботливого... Так хотелось и ему... аборт сделать. Мне ж сразу тогда сказали, что это первый и последний...
   - Прости, Лена... я не знал.
   - Да ладно... это ты прости. - Она молчит, потом добавляет: - Я так надеялась, что вы ребёночка заведёте... А вы сами друг другу, как ребёночки... куда вам третий лишний?
   
   * * *
   
   Неделю спустя. Вечер.
   Больничный двор, Лев и Анна выходят из машины и направляются к главному входу. У Анны бодрая походка, она с букетом цветов. Лев несёт большой пакет. Они поднимаются в палату.
   Анна ставит цветы в вазу, Лев выкладывает из пакета Аннины вещи и продукты, складывает всё в тумбочку.
   Рядом с кроватью две табуретки, на одной - пишущая машинка, на другой несколько книг, бумага.
   Анна раздевается, остаётся в пижаме. Садится на постель, поджимает ноги. Лев пристраивается рядом, обнимает её за плечи.
   - Ну что, будешь спать?
   - Ты же меня доктору не сдал.
   - Я зайду к нему.
   Анна прячет лицо на груди Льва и говорит тихо:
   - Надо всё-таки было утром уезжать.
   - Почему?
   - Ну... Тогда было бы - после ночи с тобой... А так получается, что на ночь расстаёмся.
   - Ты разошлась, Белка... А я на поводу пошёл.
   Она смеётся:
   - Глупыш... Дай я что-то тебе скажу.
   Она шепчет на ухо Льву что-то, что заставляет его рассмеяться своим характерным тихим смехом - сквозь плотно сжатые губы.
   Анна отстраняется, смотрит на Льва:
   - Да-да! Не веришь?
   Он молчит и улыбается, глядя её по щеке.
   - Говорю тебе - да! Я доктору завтра скажу. Или нет, он ведь зайдёт на приёмо-передачу меня, я ему и скажу.
   - Белка, не глупи.
   - Я не глуплю. Может, это открытие в медицине.
   - Тебе не достаточно одного открытия? - Лев кивает на пишущую машинку.
   - Ну, во-первых, это не моё открытие... - Анна берёт в руки небольшую книжку, перелистывает её. - Осталось, между прочим, меньше половины перевести...
   - Доктор читал?
   - Читал. А во-вторых, я абсолютно уверена, что мне для окончательного выздоровления это просто необходимо! И вообще... когда меня уже к тебе отпустят?
   - Что доктор говорит?
   - Говорит - можно...
   Лев смеётся и прижимает Анну к себе.
   - По поводу книги что говорит?
   - Ценная, говорит, книга. Если найдёт издателя, мне за перевод заплатят. Только... ты ведь не будешь против? Я решила гонорар больнице оставить. К тому же, как они там с автором договорятся по поводу авторских?.. Впрочем, если он верующий, уверена, проблем не будет.
   - С чего ты так уверена?
   - Знаю верующих... Ты читал мою последнюю тетрадку?
   - Читал.
   - Ну вот...
   Они сидят какое-то время молча. Потом Анна говорит:
   - Иди, мой милый... Мне грустно. Но... Надо. Тебе ехать далеко. Уже поздно... Будь осторожен, пожалуйста.
   - Буду. Ты тоже.
   - И ещё... включи нашу волну. Там хорошая передача будет в восемь тридцать.
   - У меня и так всегда наша волна... а что за передача?
   - Ну... хорошая очень... послушаешь.
   Они целуются. В это время открывается дверь, и входит доктор.
   Лев смущённо говорит:
   - Возвращаю... мою жену. Кажется, всё в порядке. Диету соблюдали... Поправились немного... - Обращается к Анне: - Сколько ты прибавила?
   - Кило восемьсот. - С гордостью говорит она. - А главное... Ну ладно, это потом, без тебя. - Она смотрит на Льва и улыбается.
   - Белка... Анна... Престань.
   Доктор говорит:
   - Замечательно. Что с уколом?
   - Делали в шесть, второй. - Отвечает Лев.
   Анна перебивает:
   - В двенадцать не надо... Если не проснусь и не попрошу.
   - Хорошо. - Доктор смотрит на Льва: - Зайдите, когда будете уходить. Доброй ночи, Анна Владимировна. - И выходит.
   
   Сдавая в гардеробе халат, Лев замечает Светлану и окликает её. Они обрадовано приветствуют друг друга. Лев говорит:
   - Как Ваши дела?
   - Слава Богу! Пока всё хорошо. А Ваши?
   - Тоже... слава Богу! Вы домой?
   - Да.
   - Я Вас довезу.
   - Спасибо.
   - Вот это мне нравится! А то - «нет-нет, я на автобусе!»
   Они смеются и выходят из вестибюля.
   На улице почти темно, начинается дождь.
   Лев и Светлана бегут к машине.
   
   В лобовое стекло хлещет ливень. Дворники не справляются с ним. Лев говорит:
   - Вы не спешите? Что, если мы переждём? Думаю, это ненадолго.
   - Да, конечно!
   Машина останавливается. Становится слышней музыка. Лев смотрит на часы - на них 20:33. Он делает чуть громче звук и говорит Светлане:
   - Белка... то есть, Анна сказала, какая-то передача интересная в двадцать-тридцать.
   - А почему Белка? - Светлана смотрит на Льва.
   - Я какое-то время звал её Анна-Белла... а потом сократил...
   Голос ди-джея сообщает, что передача по заявкам продолжается и объявляет следующую песню.
   - Как она сейчас, Ваша Анна?
   - Вот вернул её после четырёх дней домашнего режима... У неё день рождения был, отпустили. Поправилась... Колют реже – один укол в сутки сняли. Анализы лучше... И сама как-то бодрее. Книгу переводит.
   - Что за книга?
   - Швейцарского онколога... что-то вроде: зависимость хода болезни от отношений пациента с Богом.
   - Интересно...
   - Да, интересно...
   Голос ди-джея:
   «Интересно, слушает ли нас сейчас... читаю: пилот... э-э-э... бета-джульетты?.. Пилот бета-джульетты серебристо-белого цвета! Вам передаёт привет... белка. Тут написано с большой буквы... Белка. Ну, я уж не знаю, о чём тут речь...»
   Лев закрывает лицо ладонью. Светлана смотрит, ничего не понимая, на него, но молчит.
   «...Белка... бета-джульетта... не знаю, ребята, надеюсь, те, кому это адресовано, поймут. Итак, звучит... звучат Deep Purple, Sail Away...»
   Светлана, недоумённо:
   - Это Вам?
   Лев отнимает руку. Его взгляд устремлён сквозь стекло и дождь. На губах тень улыбки.
   - Мне...
   - А что такое бета-джульетта?
   - То же, что альфа-ромео...
   Лев заводит машину, и они трогаются. Дождь утих.
   - Счастливая Ваша Анна... И вы тоже... счастливый. Она поправится. Вы должны верить.
   - Я верю. Она уже поправляется... Я бы дал Вам её письма почитать. Но там слишком много...
   - Я понимаю... Расскажите просто, то, о чём хотите сказать.
   - Обязательно. И копию перевода дам. Обязательно. Помните, я приставал к Вам в прошлый раз, что Вы знаете о Боге?.. Так вот, там ответы на мои вопросы. И на Ваши, думаю, тоже есть... Как Ваш свёкор?
   - Спасибо, лучше. Уже о выписке поговаривает. Он без дела просто не может. Чуть зашевелился, заходил - уже о саде-огороде переживает... Я ему: Вы о себе сейчас думайте. А он: это и есть я, если не смогу заниматься делом, то не я буду, зачем тогда жить, говорит...
   - Я его понимаю... Ну, дай ему Бог поскорее к делам вернуться... Почему Вы не звоните мне, когда в Дубравы ехать собираетесь? - Лев посмотрел на Светлану.
   Она улыбнулась:
   - Автобусы пока ходят исправно... У Вас других забот нет?
   - Не говорите глупости.
   - Хорошо, не буду.
   
   * * *
   
   Тихий зимний день.
   На стоянке аэропорта паркуется белая «тойота». Из неё выходят Лев с Анной и Виктор. Мужчины берут сумки, и все направляются к зданию.
   Под табло с объявлением о начале регистрации на рейс до Вены и Женевы они сдают багаж, заполняют бумаги и прощаются. Виктор уходит, изредка оборачиваясь и помахивая рукой Льву и Анне.
   
   Анна спрашивает у Льва:
   - У нас есть минутка?
   Лев кивает.
   Она, взяв его за руку, тянет к лестнице, ведущей в верхний зал ожидания. Там она прислоняется спиной к колонне и смотрит сквозь стекло на бесцветное небо, заснеженные взлётно-посадочные полосы, на самолёты и прочую технику, занятую своими обыденными делами.
   Лев стоит чуть поодаль и смотрит на Анну.
   Она снимает шапку, рыжие волосы рассыпаются по воротнику распахнутой дублёнки.
   - Жарко. - Говорит она и оборачивается к Льву.
   Лев улыбается и подходит к ней.
   - Вас не утешит стаканчик чего-нибудь холодного? – Говорит он.
   Она смеётся, обнимает Льва.
   
   В его памяти мелькают картины пятилетней давности: этот же зал, за окнами знойное марево, разлитое по полю, Анна в лёгком шёлковом костюме, прислонившаяся спиной к колонне; они в машине, застрявшей в пробке на выезде из аэропорта, смотрят друг на друга сначала смущённо, потом с откровенным интересом и недвусмысленными чувствами; лесное озеро, закатное небо, они лежат обнажённые по плечи в воде, разговаривают и смеются, потом обнимаются.
   
   Лев возвращается в реальность. Смотрит на бледное осунувшееся лицо Анны, в её горящие глаза и говорит:
   - Как ты себя чувствуешь?
   - Замечательно!
   - Звучит жизнеутверждающе.
   Она снова смеётся и прижимается к нему щекой.
   - Это моё словечко! - Говорит она.
   - Вот и прекрасно. С удовольствием оставляю его в твоё безраздельное пользование.
   
   * * *
Дата публикации: