(Одноактная пьеса с "элементами эротики")
Действующие лица:
Он - мужчина, 35 лет, стройный, спокойный, внимательный к мелочам и... женщинам.
Она - женщина, моложе Его лет на 8-10, чувственна, гибка и умна, как это ни странно.
Эпиграф:
Зашторить небо он хотел, но все как-то не выходило.
Не получалось. А потом вдруг небо само затянулось тучами.
И понял он, что иногда желание бывает... преждевременным.
Утро. Кровать. В ней двое. Он и Она.
Просыпаться им не хотелось. Солнечное окно пыталось выбраться из набросившихся на него плотных штор, отделиться, жить своей жизнью, даря свой свет, исчезая, пробуя дрожать. Не хотело оно жить в тюрьме штор, пробивалось сквозь них, разбегаясь по стенам. Тихо. Из звуков только шелестение… чего? Не понималось. И не хотелось понимать. Легкость. Казалось, что ты паришь, не касаясь кровати, не чувствуя одеяла.
Разговор возник после долгого молчания... от его ненужности.
- Ты спишь? (Голос Ее был не сонным)
- Нет... (А вот Его - на грани пробуждения или засыпания) - А ты?
- Я сплю…и думаю о работе. И что ты за безумства вчера настрочил, спрашивается?
- Где?
- Я сегодня часов до двенадцати... Потом – работа. Кстати, а ты знаешь, где я живу?
- Где ты живешь?
- А как ты думаешь? Если ты думаешь...
- ...если думаешь. Ошибусь... лучше скажи сама.
- Сначала давай пощупаем твои ассоциации. Как там?
- Где там? Там – все в порядке.
- Не бойся. И не паразитируй на низком. Ты точно ошибешься...
- Не лукавь... Низкое тебе к лицу. А что касается ассоциаций - это твоя идея. Так что…
- Слушай! Мне становится интересно! Ну, подумай же. Тебе понравится!
- У меня мало информации для ассоциативного мышления... ты же ничего о себе не говоришь... почти.
- Ну, зацепись же за что-нибудь! Давай же, мне немыслимо любопытно!
- Я вот думаю, говорить или нет.
- И не думай даже. Я же жду...
- И я жду... Сейчас мстительность заявится в меня.
- Ой, как так можно шутить? У меня трясется правая рука от страха... Чувствуешь? А вот сейчас? А сейчас? Это... как ты думаешь, навсегда?
- Это возбуждает… Ответ напрашивается сам собой... но я его не скажу, пока не найду хотя бы еще одно подтверждение. Моя норка, что хочу то и делаю. Хочу - войду, а хочу...
- Ответ не может напрашиваться. А уж тем более - сам собой. Ой, ты уже забился в норку?
- Норку могу освободить... А по поводу местожительства. Не так оно важно. Главное другое. Ты - актриса, ты закрыла для всех свою реальную жизнь... и строишь ее исходя из Образа, образа своего видения своей жизни. Боюсь, что ассоциации тоже в этом случае будут... желанными, а не реальными. Угадывать? Я думаю, не стоит.
- Это не то, что мне интересно... Наверное, я проще... это было всего лишь любопытство. А реальная... Вообще-то почти всё, что я пишу, это о себе... о себе реальной. Но... Я хочу открыть тебе страааашную тайну!
- Не надо! Вдруг истина... где-то рядом?
- Стой, не суетись, плиииз. Стой и трепещи. Сейчас открою всё равно. Вообще-то, я хочу написать еще одно эссе и уйти...
- Из жизни? Предсмертное устрашение? А проверка... ты помнишь ее? Вопрос лучше говорит о мыслях человека, чем ответ на него...
- Не всегда. Хотя - да, считается, что спрашивающий больше открывается. Это они не знали про наши вопросики...
- А как же двенадцать часов? А как же матушка-работа? А как же твое жизнелюбие и любвеобильность? А наслаждение от прикосновений мужской ладони? А глоток росы, собранной поутру на земляничной полянке? А наслаждение вкусом? Вкусом предтечи любви? Это наши вопросики?
- Нет... Я уйду из такого мира... Нет, не так... сейчас я решила уйти... Всё может измениться завтра. Но сегодня я хочу так... Я только хочу еще написать о своем отце... Но это надо подумать...
- Суета захлестывает, я понимаю. Хочется вырваться из благообразного круга важных, якобы, вопросов.
- Мне нравится твой стиль. Дело не в конкретике. Ощущение покачивания на руках, да еще и на берегу моря, это притягивает. Да я думаю, что не только меня.
- Я тоже думаю попытаться вырваться из такого окружения, такого цикла... а может быть и из такого мира...
- Ты то почему? У тебя отлично получается... Зачем тебе?
- Не люблю повторений...
- Я уже практически уходила… даже – ушла.
- И что же тебя удержало?
- Всегда можно что-то чуть изменить на новом витке. Не знаю. Наверное, к повседневности надо относиться несколько иначе. Ты в ней живешь. Я пришла в этот вот, теперешний свой мир, два с половиной года назад. Пришла, познакомившись с совершенно удивительными людьми. Они этим миром и стали. Знаешь, почти все они до сих пор со мной. И мне почти никто больше не нужен. Был. А вот мира того уже почти нет. Странно, да?
- Нет, не странно. Закономерно.
- Знаешь, что меня еще держит в нем? Иногда мне хочется взбрыкнуться и подурачиться. А только он, этот мир, меня впускает такую в себя и… мне нравится, как он меня держит. Не сильно, но уверенно. Как настоящий… даже идеальный…мужчина.
- Вечное движение для вечной женщины. Идеальный мужчина. Идеальный любовник. И еще тайна за еще закрытыми дверями… спальни.
- Знаешь, как-то я была в жутком стрессе, я не могла заснуть... Вышла на улицу, позвонила Ивану… Он меня через десять минут подобрал на машине возле площади… и мы приехали в «Кингхаус». Было тихо, будний день. Иван невозмутимо сидел, слушал джаз, пил пиво с креветками. А мне хотелось… Там была парочка студентов... Мы с ними так отлично поприкалывались, я просто хохотала в голос на весь зал... И всё улетучилось... То, что накрутилось, нанизалось. Жаль, что я даже не запомнила их имена... А может, и не жаль.
- Точно, не жаль.
- Наверное, все-таки жаль. Ты же знаешь, как приятно женщине ощущать себя центром мироздания для двух элегантных поджарых молодых самцов, бьющихся между собой за право… держать твою руку. А они бились! Тонко, изысканно, ненавязчиво, полушутя, и… постоянно играя!
- Ну, конечно. Всю жизнь был женщиной, и все знаю о ней.
- Не ерничай. Ты знаешь.
- Наверное, Ивану было приятно…
- Пойду, кофе заварю.
Она вынырнула из-под одеяла, и, не набрасывая халат, зашлепала босыми ножками на кухню. Звуки… Сполоснула турку. Щелчок – включен чайник. Холодильник… зачем? Сок… Тихо… чудится шелест насыпаемого кофе, потом – наливаемого сока. Еще холодильник. Опять странная легкость укутала Его. Обострение обоняния: кофе, апельсин, сыр. Чудесно!
- Злой ты, и не добрый. Ивану было приятно! Более того, он великолепно провел со мной время…
- Почти... (Она кормит Его сыром. Пытается. Потому что… Он хочет говорить еще) Значит, чего-то все-таки не хватает... если ты сейчас влюблена, то это многое может объяснить. А мир твой... мир - это гостиница. В ней можно делать все, что захочешь. Все, что появится в голове, все, на чем остановится взгляд. Все, что сотворит твоя, иногда больная, в этот момент времени, фантазия. А потом... потом должна возникнуть следующая фаза... подчищающая. И если она есть, все становится на место, и роль твоего мира в гармоничном мироздании Шутника сыграна. На этом этапе раскручивания спирали жизни.
- ... (Она смотрит то на сыр, то на Него)
- У тебя это первая спираль... и правильно, что ты не хочешь следующей...
- ... – (Она наливает кофе, слушая. Потом сок, ожидая)
- А жизнь то, линия жизни, трубопровод жизни внутри этой спирали и проходит, большей частью, прямо внутри спирали. И именно... параллельно.
- Позволю себе не согласиться... Но спорить не стану...
- ...параллельно тому, что можно назвать миром твоим с переходом в существование вне него. Да, все верно. В идеале твой мир и жизнь пересекаются. Ты успела к его расцвету... к началу... в первый раз. Потом – второй твой мир, уже попроще и гармоничнее, что ли. Унифицированнее. Сейчас третий? Думаю, что оптимальный. Я опоздал. Я был в других спиралях... И к своему миру пришел позднее. Я очень любил чистую жизнь и упивался ею, как мог.
- Что это ты там собираешься объяснить моей влюбленностью? Раньше я тоже была влюблена... Просто - в другого...
- Я о влюбленности, как просто о состоянии... без конкретики.
- У меня это состояние перманентное. А разве мой мир мешает упиваться… как ты сказал? – чистой жизнью?
- Когда-то я очень серьезно относился к жизненным спиралям. Вот именно. Мое перманентное состояние подверглось существенной проверке... однажды. Но это другая история...
- Может у каждого из нас свой путь? Даже на грани «мой мир – жизнь»... Мне сейчас не хочется говорить... подумать надо...
- Тебе что помогает взлететь? Когда-то я написал зарисовку "Варю кофе"... Я горжусь ей. И вряд ли когда смогу ее показать. Так в ней я описал некоторое состояние эйфории... И я это чувствовал, и помню его до сих пор...
- Почему - не сможешь? Хотя... Кофе? Нет, я взлетаю сама... или почти сама.
- Все. Думай... я ухожу. Только еще одно: кофе я пью редко... и мой полет не эйфория. Возможно, меня несколько дней не будет...- говорил Он, одеваясь как-то излишне быстро. - Мне тоже надо подумать... интересно все-таки смотреть на все это сверху... и изнутри.
- Изнутри? Или как нам кажется - изнутри... Впрочем - не стану умничать... Приходи... буду рада... Приходи...
- Все, пока... хочешь совет?
- Давай...
- Снимай иногда маску... ты становишься очень красивой... без нее...
- На самом деле я всегда без маски... С теми, кого люблю...
- Это способ сбережения внутренней энергии? Для созидания себя самой – любимой...
- Бу-р-бур-бур... Ты ушёл?
- Почти... ты тоже собиралась... идти думать.
- Я уже думаю... Лежа.
- Сейчас скажет... да, пора, прощай.
- Ты еще здесь?
- Не скажешь о чем? Ладно, не гони... сам уйду.
- Слушай... Я совершенно без дыхания... Надо что-нибудь придумать...
- Не понимаю, что со мной? Как будто выжатый лимон... Странно... Ты не вампир энергетический? Пока... Будем считать, что солнечные бури...
- Осторожно со мной... Я не вампир... Я ведьма... Посмейся, посмейся...
- Смеюсь.
- Подумай, действительно... Сколько раз я слышала это слово... Хочу ли я его услышать его еще раз? И поверь мне, пожалуйста, это не бахвальство...
- Ты так уверена в себе? А может, это я хочу услышать это слово? Конечно, это не бахвальство... Сколько раз я слышал его... А ассоциации довольно простыми оказались: ты проводила отпуск в Финляндии… Ехала на машине… Помнишь, ты сказала мне, что это было похоже на прогулку по окрестностям? Куда можно было уехать на машине? Поэтому - Прибалтика… Возможно, Питер... или что-то очень близкое. Минут через пятнадцать, как только я проснулся, само пришло в голову. Привет. И пока... работать надо.
Быстрые четкие шаги. Звук открываемой и закрываемой двери.
Несколько минут Она лежит на кровати не шевелясь. Потом, отбросив одеяло, садится и, помедлив еще некоторое время, встает...
Подходит к окну, открывает его. Ветер сразу ворвавшись, заиграл легкой занавеской. Она ставит рядом с окном стул, становится на него и залезает на подоконник. Подняв руки вверх, еще стоит некоторое время, видная всем... Четкий, хорошо освещенный силует красивого женского тела впечатывается в картину, как оттиск. Она говорит в пустоту: "Люблю" и делает шаг вперед.
Ветер продолжает играть занавеской. Кажется, что силуэт остался на месте.
Тихо.
Конец
|
|