ритуальное убийство фруктов
я совершаю каждое утро
свежевыжатый сок – это кровь апельсина
а небо – синее самого синего
приумножает мое бессилие
и город готовится радостно
к пыльным мажорным нотам
и прибавляет яркости
в глаза еще пока не изнасилованным
солнцем пешеходам…
сегодня праздник, и ты ждешь очередных никчемных подарков,
не подозревая, что я приготовил для тебя чудо…
вечером, когда жара окончательно сомнет тебя,
превратив прекрасное тело в кусок пластилина,
я проберусь в огромную бесконечно темную дыру платяного шкафа,
нащупаю забытое всеми, сохранившее несколько миллиграммов осеннего ветра пальто,
залезу в гостеприимный карман и найду засохший каштан…
в конторе с коротким названием «Дождь» я без сожаления в глазах и в сердце
протяну каштан пожилому мужчине сердитого вида с бровями, похожими на клочки неухоженного газона…
«возьмите… это всё, что у меня осталось… предмет объясняющий необъяснимое, моя последняя реликвия.
он упал мне на голову в те времена, когда я еще боялся смотреть вверх».
старичок долго будет изучать каштан, вертеть его в чутких пальцах, оценивая, а потом наверняка скажет: «тридцать минут. тропический ливень»
и я закричу, и ворвусь в посвежевший вмиг город
ощущая на коже небесную влажную горечь
первых капель дождя – предтеч осторожных
моего
твоего
невозможного
чуда!
и через мгновение я вытащу тебя из лап многочисленных родственников и друзей,
намеревающихся сжевать твою юность вместе с покорными кусками торта,
спасу с этой душной, обреченной на гибель планеты бордовых ковров, скрипящей мебели
и наглухо зашторенных окон, брошу тебя в космос шумящего плача, веселого стука и ярости переплетающихся в полете сапфировых струй, в этот самонасыщающийся акварельный мир, в громогласный стерео-стон утоляющей бездонную жажду газонной травы… ты слышишь?!.. травы, из зарослей которой уже потянулись по зеркальному асфальту нитки дождевых червей, чью судьбу решат подошвы бегущих в панике прохожих…
ты видишь, ты видишь,
как капли дождя пробивают насквозь
все их зонты
все их прочные панцири,
побеждая надежно укрытую смелость…
заставляя спасаться по парам и врозь
и бежать по бульварам пустым
оставляя сандалии
в лужах…
смотри… тебе так хотелось!
а потом мы останемся одни.
и наступит нежная фаза дождя, когда можно будет пить пропитанный истинным летом воздух и соприкасаться губами, с озорством отбирая друг у друга остатки тепла
и нежное, конечно, станет одновременно и спектаклем… когда все пострадавшие рассядутся в обманчивом тепле своих квартир, в сухих желтых пижамах, и будут смотреть на наш с тобой танец сквозь вспотевшие от напряжения, исполняющие роль границы между двумя антагонистичными мирами, окна…
мы будем стоять посреди широкого, во всю улицу, ручья, пытаясь насладиться последними моментами исчезающего чуда, отступающего под ударами проснувшейся неловкости.
как жаль, что так быстро…
и с осознанием необходимости проснуться, вернуться, мы побредем мимо заинтересованных окон, за одним из которых, наверное, слепой поэт учит кого-то по телефону, что сравнивать дождь со слезами – признак дурного тона, и рисовать его черточками на полях – тоже не надо… «дождь – это круг, намалёванный женской помадой на зеркале», хотя сам недавно с замиранием сердца, подобно полинявшему от безделья аквариумному гуппи, тоскующему по движению воды, слушал поцелуи капель с рассохшимися деревянными рамами…
«спасибо тебе».
расстанемся молча, под насмешливым солнцем, начинающим вытягивать душу из города клубами пара. все вернется на круги своя. люди откроют окна, подготовятся к душной ночи.
ритуальное убийство фруктов
я совершу и следующим утром
свежевыжатый сок – это кровь апельсина
а дождь…
это свежеподаренное небо…
|
|