(Интервью с Юлием Кимом)
Юлий Ким не нуждается в особом представлении, так как его имя давно известно любителям авторской песни. Он написал песни к 50 кинофильмам и 40 спектаклям, которые прозвучали в исполнении таких всенародно любимых артистов, как Михаил Боярский, Валерий Золотухин, Андрей Миронов и многих других.
Сегодня Юлий Черсанович - наш гость, а его беседа с корреспондентом Евгением Кудряцем началась с темы зарождения бардовского искусства в СССР.
-- Все начинают исчисление по разному, но по моим представлениям оно началось с МГУ, с университетского поэта Димы Сухарева. К этому же времени относятся и первые выступления Юры Визбора. Конечно, были кружки, например, вокруг Анчарова или того же Визбора, где пели не только свои, но и чужие песни. Первые знаменитые песни Булата прозвучали в 1957 году, но стали широко известны спустя три года. Когда я приехал с Камчатки после года учительства на "побывку" в Москву, мне показали песни какого-то Окуджавы, но они почти сразу же стали классикой.
--Каким образом состоялся ваш приход в жанр авторской песни?
-- У меня все произошло очень просто: в 1954 году я поступил в Московский педагогический институт, а Визбор перешел на последний курс, и целый год мы с ним учились одновременно. Юра к тому времени уже был кумиром всего нашего института и даже за его пределами, а мы - молодые первокурсники - смотрели на него, раскрыв рты, и он поражал нас неотразимым обаянием. В институте я сочинял стихи, которые начал сочинять еще в десятом классе, а песнями занимался абсолютно "спустя рукава", так как это вокруг делали все, но мне захотелось попробовать себя и в этом жанре. За 5 лет учебы в институте я насочинял около двух десятков песен, т. е. я совершенно этим серьезно не занимался, - они сами из меня выскакивали, как правило, по поводу того или иного реального события, случившегося со мной. У меня есть, к примеру, песня "По дороге в Ленинград", а когда я по распределению поехал работать на Камчатку (где прожил 3 года), то за это время насочинял около 30 песен и стад заниматься этим всерьез. Там у нас "буйным цветом" расцвела самодеятельность - с песнями и танцами.
-- Раньше бардовская песня, находясь, в основном, в оппозиции по отношению к существующему режиму, воспринималась как альтернатива советской власти. Поменялась ли ситуация за последние 15 лет?
-- Я бы не сказал, что авторская песня была в прямой оппозиции, ведь в ней присутствовала туристическая и лирическая тематика, и она вовсе не означала гражданско-политической оппозиции, но с началом хрущевской оттепели - минимальной долей свободы, которое получило наше общество после XX съезда компартии, - вдруг возникло так много могучих сил и талантов, что они сразу же вспыхнули и дали целый букет имен во всех областях нашей культурно-художественной жизни. На этом гребне и появилась бардовская песня. Она использует все темы, в том числе, и оппозиционные. Мы хорошо знаем имя Александра Галича как наиболее острогражданского барда, к нему, конечно, примыкает Высоцкий, хотя его тематика не столь откровенно политическая. Но само по себе появление бардовской песни было оппозиционным, так как в ее основе лежали либеральные ценности, а самое главное - она олицетворяла свободу творчества без всякой цензуры явочным порядком. Люди брали в руки гитары, ставили перед собой микрофоны и записывали свои песни на магнитофон, а эти записи мгновенно разлетались по всему Советскому Союзу.
-- Что происходит в бардовской песне сейчас?
--Мои интересы лежат в плоскости театра и кино, поэтому у меня не хватает времени и сил, чтобы следить за процессами, происходящими в авторской песне. Она не умерла, хотя мне постоянно задают вопросы на эту тему, так как опирается на такие мощные источники, как городской романс, крестьянская, блатная или интеллигентская песня, и представить ее смерть просто невозможно. Все ежегодные фестивали бардовской песни, которые проходят не только в России и странах СНГ, но и в Германии, в Америке, в Израиле и даже в Австралии, подтверждают то, что это творчество неиссякаемо, и начинает завоевывать планету. Авторская песня всегда была открыта для влияния, в ней можно услышать отголоски французского шансона, английской песни, рок музыки, поэтому неудивительно, когда Андрей Макаревич берет акустическую гитару и начинает петь абсолютно бардовские песни или, например, Юра Шевчук вдруг приезжает на Грушинский фестиваль, так что здесь границ нет, а есть процесс взаимовлияния. Время от времени мне "на ухо" попадают различные имена, а выстроить иерархический ряд я не в состоянии. Сравнительно недавно я услышал песни Ольги Чикиной, что произвело на меня впечатление, а в одном концерте прозвучали произведения Кати Болдыревой, которые меня тоже поразили.
-----------------------------------------------------------------------------------------------
Интервью было напечатано в немецком русскоязычном еженедельнике "Неделя"
|
|