Пропитавшись твоим Питербургом, бегу
По двускатной тоске кареглазой столицы,
И шаги красной птицы на белом снегу,
И трамвайные шрамы, и якобы лица -
Так не кстати в тиши пастернаковских слез, -
Только шелк суховея,
И шерох мгновения...
Сквозь гранит,
Сквозь стихов моих туберкулез,
Проступает сукровицей бледной...
И укус на губе цареславной реки,
И холодная стать приарбатских борделей,
Чайнатаунским бомжем вросло в чердаки,
В тайниках проросло ароматом сунелей.
Только мне, дураку, все не в масть и не в кость,
Ни прощания мне, как всегда,
Ни прощения.
Я, конечно же, снова незванный твой гость,
Просто где-то украл домофон твой...
Мне ладонь твоя снилась в волчливой пурге,
И сангиной по ней - автобанов просвисты...
Я не просто устал - я изныл по тебе,
Я промерз твоей мраморной тенью конкисты.
Вот и выпал страницей из дела - сбежал.
Снегирем обратился,
луной до затмения -
Я кричал твое имя,
Я имя молчал,
Потому что не мог по другому...
|
|