Сборник миниатюр.
Содержание:
1. Три точки в скобке
2. 3. 1. 3
3. Живым нет ходу в Аид
4. Колизей
Три точки в скобке
[.]
- Умри, - он выстрелил в меня.
Это конец?
[.]
Паузы. Спутницы жизни.
[.]
Паузы. Три точки в скобочках, любимое орудие редактора.
[.]
Три патрона. Ровно три. И все - в цель. Грудь изрешечена пулями.
[.]
Паузы. Очереди в магазине, да и вообще очереди, когда стрелка часов ползет еле-еле черепахой; когда кажется, что время само остановилось, а все мы - живем. Почти все. Нет; все.
[.]
- Я, - кряхчу. Пытаюсь встать, но быстро падаю. Он смотрит на меня сверху со злобной ухмылкой.
[.]
Паузы.
Многоточие. Новая строка.
Они с нами везде. У всего есть начало, конец и [.] пауза.
Но что, если пауза затянется надолго?
[.]
[.]
[.]
Ничего не видно. Лишь одна темнота. Нет, что-то проясняется.
Черный плащ. А вместо косы - пистолет. Он все еще стоит, этот неведомый некто, стоит над почти трупом.
Время долго тянется. Очень долго.
[.]
И ведь пауза - это не пустое. В ней всегда что-то есть. В скобочках - три точки, а то и больше, может, и одна - но что-то есть. Пауза - это не остановка, это продолжение, но продолжение странное.
[.]
Время тоже может остановиться. Нажал кнопочку "Пауза" - и все.
[.]
Время остановилось. Внешнее прекращает вращаться.
[.]
Сердце больше не стучит.
[.]
А ВНУТРЕННЕЕ?
[.]
А внутреннее - вращается. Что не зависит от как, а как не зависит от что; материальное и нематериальное - две вещи, заключенные в одно, слитые в один металл. Неотделимые, но и разные. Останови одно, другое не остановится.
[.]
Пауза?
Моя жизнь остановилась. Наступила пауза - смерть. Но это внешнее.
[.]
Внешнее.
3. 1. 3
Ночь.
С пятницы – на субботу.
С тринадцатого – на четырнадцатое.
Со старого года – на новый.
Ночь.
Тринадцатое января.
Пятница.
***
Я иду по городу. Поток ветра спотыкается о мое лицо, встает и снова спотыкается. Лицо жжет холодом. Но я иду все дальше.
Редко так бывает – пятница тринадцатое – и Старый Новый год. Редко, но бывает. На моей памяти это то ли второй, то ли третий раз. Может, и еще было, но уже не помню. Моя жизнь – коротка.
Всего восемнадцать снежинок.
Маленьких хрупких снежинок.
Холод жжет. Лицо пылает румянцем. Тысячи тоненьких иголок вонзаются в гладкую, обмерзшую, онемевшую кожу.
Кажется, течет кровь. Кровь по лицу. Течет, леденея.
Лицо – маска изо льда.
Ничего не видно.
«Все было мрак и вихорь» - вспоминаю.
Пушкин. «Капитанская дочка».
Чудо!
Впереди появляется фигура дома. Мой дом. Дойти.
Надо дойти.
Меня ждут.
Мама.
Папа.
Сестра.
Дойти. Холод жжет.
Ноги замерзают.
Ноги леденеют.
Ноги коченеют.
Я стою. Стою и смотрю на дом. Дойти.
Падаю.
В снег.
Я должен встать. Встаю. Иду. Добираюсь до подъезда. Код. Код! 313.
Дошел.
Дошел!
Окоченевшие пальцы.
Холодный металл кнопок.
3.
1.
3.
Глухой шепот в домофон. «Это… я-я…».
Не откроют.
Поздно.
Какое же ты злое, чудо.
3. 1. 3. Еще раз, и еще.
И еще. Пока совсем не лопнут льдинки-пальцы.
***
Пятница. Тринадцатое. Это значит – зло.
Январь. Тринадцатое. Это значит – чудо.
Время злых чудес.
Время злых чудес.
Время злых чудес.
Живым нет ходу в Аид
Черные крылья - огромные, как паруса Эгейского моря...
Они мелькнули в чаще леса, около ног Эвридики. Крик боли и страха... Танатос подхватила Эвридику - и унесла, оставив Орфея одного.
***
Орфей застонал. Проснувшись, он опять искал Эвридику. Так тяжело свыкнуться, что ее уже нет...
Он встал с травы, зевнул, подобрал свою любимую семиструнку-кифару... И подумал: зачем? Зачем эта кифара, зачем эти песни, если нет того, для кого поешь?
***
Орфей долго пел в лесу. Долго, отдавая всю душу, все умение и всю свою любовь в музыку.
...Орфей закончил играть - и стал ждать отзыва Эвридики.
А в ответ - тишина.
Лишь листья зашелестели на кронах деревьев.
***
Тогда он не выдержал. И сам стал искать себе смерти.
Но проклятая Танатос не шла к нему. Жизнь, верно, хотела его замучить до смерти... Орфей горько засмеялся.
Иногда жизнь хуже смерти.
Иногда жизнь заканчивается не тогда, когда умираешь.
Орфей почувствовал, что он тень. Пусть даже он не в Подземном царстве, пусть даже не уносила его туда на крыльях (больших... черных...) Танатос - но он умер. Умер тогда, когда умерла и Эвридика.
Но, может...?
***
- Живым нет ходу в Аид, ты это знаешь.
...Да разве жив он...
- Я должен, Харон. Я должен.
...Еще одна большая черная тень. Харон. В руках - тень весла.
- Харон, что тебе-то? Тебе нечего терять.
...Как тут темно. Темно... Аид - тоже большая тень. Тень настоящего мира.
- Ты уже давно все потерял. Я - тоже.
***
- ...Я - тоже.
Тогда зачем ты здесь, Орфей? Чтобы найти?..
- Владыка! Коротка наша жизнь, и всех нас настигает Смерть... Но моя Эвридика!.. Она так мало жила на земле! Отпусти ее в мой мир!..
...С Орфеем говорила тьма.
- Пусть будет так. Но ты не должен видеть ее, пока не выйдешь на свет, - был ответ.
...Грозная темнота... Аид.
...Он шел, борясь с желанием обернуться. Но он не чувствовал ее дыхания за спиной. Не чувствовал жизни... Казалось, что за ним крадется темнота - да его же собственная тень.
Тень... тень...
Орфей обернулся - и увидел то, что боялся увидеть.
Это была не Эвридика.
Позади была лишь тень.
Живым нет ходу в Аид.
Колизей
Твой враг в пыли, жалок и слаб,
Загнанный зверь, раненый раб.
Еще секунда, и скажет - Убей! - перст императора.
Святой судьбе не прекословь.
Воет толпа, чувствует кровь,
Не стоит скорби ни жен, ни друзей…
Жизнь гладиатора - КОЛИЗЕЙ!
Ария - Колизей
Надеюсь, что хоть после смерти меня ждет что-нибудь лучшее. А пока мне остается лишь усталость. Слабость. Рука все еще крепко держит меч, напротив.
И долго будет его держать.
***
Высыпаться несколько часов в месяц – это настоящая мука. Глаза очень болят, голова… К боли в спине привык. Сломанное ребро почти срослось. Хоть это хорошо.
Лицо давно уже затекло кровью. Не мылся я, верно, еще с первого боя.
А когда он был?..
Не помню.
***
Ногу сегодня свело судорогой. Впервые упал на арене. Мой друг Стихос меня чуть не убил. Римская трибуна почему-то решила меня пощадить. Римская – трибуна – пощадить…
Лицо опять в крови. На сей раз – в своей. Спина ноет. Ну, спина – это ладно. Это так. Вот ноги…
Со стороны похож на мертвеца. На покойника.
***
Стихос сейчас лежит в стороне и молчит. Может, просто, обессиленный, упал наземь. Может, боится.
Не бойся, друг Стихос, я не обижен на тебя. Но если только придется – я убью тебя.
Извини.
***
Левая рука онемела. Вот уже день как не проходит. Что делать? В Эскулапа – не верю, этому новому богу бедняков, как они себя называют, последователи Христа, - не верю.
Нет сил верить. Устал верить. Разучился.
Сегодня я убил Стихоса.
Даже почему-то не жаль.
***
С трудом вспоминаю, как меня зовут. Да это и неважно. Тем более – на арене.
Львы, леопарды и обезумевшие рабы не знают, не помнят имен. Это – дело людей.
Кстати, как звали моего убитого друга?
***
Бои, бои, бои, блеск мечей, пролетевшее мимо копье, рык леопардов, рев льва, крики поваленных на землю рабов.
Страшно ли это?
Нет.
И вот после этого становится страшно.
***
Жить не хочется, помирать – тоже. Ничего не хочется. Вообще.
Слишком поздно.
***
…оттопыренный вверх большой палец. Трибуна решила вновь пощадить любимчика-раба.
…рядом плюхнулся меч. Гладиатор, стоявший надо мной, ушел пожинать плоды победы. Может, его даже освободят…
А я все лежал.
Силы были, но подниматься не хотелось.
Поздно!
Почему-то кажется, что я мертв.
Но я ведь жив.
Жив?
Октябрь 2005 – февраль 2006 гг.
Москва.
|
|