Одноногое время пищит
Среди острых камней,
Как бездомный щенок,
Своей мордой слюнявит ладонь.
Я листаю огонь
Полуголых ночных площадей
И пытаюсь найти в этом городе
Свой уголок.
Тихо улицы плачут лучами
Скупых фонарей.
На деревьях висит
Чернота одряхлевших дворов.
Здесь – простор для воров
И порочны лохмотья дверей,
А возня перекрестков
На всех языках говорит.
Я простужен дыханьем
Прижатых к земле чердаков.
Утонув в ерунде,
Утром мудрость берет на троих,
Поминая святых
Так, что стонут глазища домов,
Где любой подоконник –
Ступенька к далекой звезде.
Здесь последний трамвай
Уплывает, как Ноев ковчег.
Не одну сотню лет
Полыхает седая война,
Выпивая до дна
Всю надежду на теплый ночлег,
И уродует стены, рисуя
Свой автопортрет.
Рты подъездов
Распахнуты настежь,
Но нет никого,
Кто вернет голоса
И таинственность ветхих легенд.
В кисло-сладкий цемент,
Не жалея уже ничего,
Этот город лениво хоронит
Свои небеса.
В трюмах сгнивших подвалов
Молитва тревожно сопит,
А голодная моль
Объедает величие слов.
Между этих столбов
Я родился и буду убит,
Но я им благодарен за все:
За любовь и за боль.
|
|