А.Н.СУТУГИН
ГРЕЦИЯ и ТРОЯНСКАЯ ВОЙНА.
Часть 1.
CAUSA CAUSALIS ( ПРИЧИНА ПРИЧИН )
Для тех, кто имел в школе двойку по географии необходимо сразу же пояснить, что Греция – это страна, которая занимает южную часть Балканского полуострова.
Многие думают, что греки - это те самые красавцы-эллины с "греческими" профилями и рыжими волосами, а самое главное у них - Акрополь. Кое-кто считает, что Греция - это шубы. На самом деле Греция - это совсем другое.
Эту страну сама матушка природа разделила на четыре части: северную, которая находится на севере; западную - на западе; восточную - на востоке и, наконец, южную - занимающую юг полуострова.
Здесь между головокружительными, стремительно возвышающими горами протягиваются зелёные долины, украшенные хрустальными озёрами и голубыми лагунами моря. Неисчислимые полуострова, бухты, углубления берегов. И, естественно, бесчисленные чудесные острова. Да, это действительно страна островов, не похожих друг на друга, но связанных в прекрасной мозаике, в окружение синего моря.
Самой западной точкой страны является остров Корфу, самой южной - остров Крит, самой восточной - небольшой остров Кастелоризон, с северной – островов нет, там сплошная земля.
Это оригинальное разделение Греции издавна привлекало к ней взоры всей культурной части населения земного шара, что выражалось и выражается в наплыве туда массы туристов и авантюристов.
Отдельные поселения в этих местах появились где-то около четырёх тысяч лет до нашей просвященной эры, и число их несколько увеличилось лишь через полторы тысячи лет.
В «бронзовый век» эта древнейшая страна вошла примерно в две тысячи шестисотом году до нашей ж эры , а через шестьсот лет её стали называть Древней Элладой.
Тогда в ней жили ахейцы и золы.
Ахейцы пришли с севера. Они завоевали и подчинили себе большую часть Эллады, оттеснив и частично изгнав пеласгов.
Возникла новая цивилизация, сменившая минойскую и получившая название микенской. В начале этого периода в Микенах правили так называемые "династии купольных гробниц". В Аттике, Беотии и Фессалии строились дворцы микенского типа. Ахейцы, продвигавшиеся все дальше на юг, завоевали Кносс, а затем и весь Крит, овладев торговыми морскими путями критян.
На Крите ахейцы познакомились с минойским письмом, на основе которого разработали собственную систему слогового письма.
Именно ахейцы привнесли с собой культ Олимпийских Богов и элементы новой культуры.
Не будем скрывать, что чистоту их крови изрядно портили соседние народы: ликии, мизы, киконы, пафлагоны, фригийцы, майонцы, фракийцы, ассирийцы, даже эфиопы и египтяне.
Все они говорили на разных языках и были поразному культурны (почти так же как у нас в столице и её окрестностях).
Правда, при некоторых усилиях можно было выделить три основных вида этой самой культуры: на Крите - минойская, в материковой части - элладская, на островах Эгейского моря - кикладская.
Однако примерно к третьему веку до нашей эры здесь всё-таки сложилось древне эллинское единство, и образовался общий язык койнэ, постепенно вытеснивший местные диалекты.
Язык этот по мнению историков был мертвым языком, поэтому основным занятием древних эллинов было то, что они усердно предавались сочинению мифов о богах и героях.
Религия эллинов - греков была политеистическая, поэтому их боги находились в постоянном общении с людьми, а во многих семьях бывали часто и совсем запросто.
Иногда боги вели себя даже по тем временам очень легкомысленно и даже неприлично, повергая выдумавших их людей в горестное недоумение.
В одном из древнегреческих молитвенных песнопений, дошедших до наших дней, мы ясно слышим скорбную ноту:
Неужели же, боги,
Это вас веселит,
Когда наша честь
Кувырком, кувырком Полетит?!
Понятие о загробной жизни было у греков весьма смутное.
Тени грешников отсылались в мрачный Тартар, а по-русски – просто, напросто в тартарары.
Праведники там, конечно же, блаженствовали, но настолько скудно, что сведущий в этих делах Ахилл признался откровенно.- Лучше быть на земле поденщиком бедняка, чем царствовать над всеми тенями мертвых.
Рассуждение это поразило тогда весь древний мир своей меркантильностью.
Любимым героем греков был Геркулес, прославившийся тем, что вычистил запущенные донельзя Авгиевы конюшни и тем самым преподал им незабываемый пример чистоплотности. Кроме того, его уважали и за то, что этот аккуратист убил свою жену и детей.
Вторым любимым героем греков был Эдип, который, как говорят по рассеянности, убил своего отца и женился на своей матери. Когда о его геройствах стало известно общественности, Эдипу пришлось выколоть себе глаза и отправиться путешествовать по миру с Антигоной.
Народонаселение Греции разделялось на царей, воинов и народ.
Каждый исполнял свою функцию.
Царь, пока его не убивал какой-нибудь герой, царствовал, воины, пока их тоже не убивали, сражались, а вечно живой народ "смешанным гулом" выражал свое одобрение или неодобрение двум первым категориям.
Кого народ заслуживает, того он и обслуживает.
Царь, обыкновенно был человек небогатый, хотя и производил свой род от богов (признайтесь, слабое утешение при пустом казначействе) и поэтому поддерживал свое роскошное существование более или менее добровольными «подарками» народа.
Знатные мужи, окружающие царя, также производили свои род от богов, но уже в более отдаленной степени, и были так сказать - седьмая вода на киселе. Они частенько были богаче царя, но тоже с удовольствием жили за счёт «добровольных» народных подношений.
Кроме царя, воинов и народа были в Греции еще и рабы, состоящие из бывших царей, бывших воинов и бывшего народа.
Греки, особенно их цари, очень любили пить вино, закусывать его маслинами и танцевать хороводные танцы, которые теперь известны под названием сиртаки. А ещё они любили воевать, причём не важно с кем и за что.
Делали они это в промежутках между пьянками и гулянками.
Во хмелю все греки были сильными и храбрыми.
На воине знатные мужи выступали впереди остального войска и отличались пышностью своего вооружения.
Сверху их бесценные вечно хмельные головы закрывал шлем, посредине тела находился панцирь и со всех сторон щит.
Одетый таким образом, знатный муж ехал в свой очередной бой на парной колеснице с кучером. И было ему даже в такие ответственные моменты спокойно и уютно, как в трамвае.
Сражались в те замечательные времена врассыпную, каждый за себя, поэтому даже побежденные могли после битвы много и красноречиво рассказывать о своих военных подвигах, которых никто не видал.
Положение женщины у греков было равноправное и завидное по сравнению с положением женщин восточных народов.
На греческой женщине лежали только заботы о домашнем хозяйстве: пряденье, тканье, мытье белья и прочие разнообразные хлопоты домоводства, тогда как восточные женщины принуждены были проводить время в тяжкой праздности и бесконечных гаремных удовольствиях среди докучной роскоши.
Будущее свое греки узнавали посредством оракулов.
Нострадамусов у них не было, поэтому они называли так своих Ванг и ПавловГлоба.
Наиболее почитаемый оракул греков находился в Дельфах.
Это была жрица, так называемая Пифия, не следует смешивать ее со статуей Мемнона, которая садилась на так называемый треножник и, придя в состояние исступленного экстаза, произносила всякие бессвязные слова.
Греки просто балдели от этой ахинеи и стекались со всех концов Греции, чтобы насладиться этим бредом, который они потом перетолковывали каждый по-своему.
Судились греки в так называемом Амфиктионовом судилище.
Судилище это собиралось два раза в год: весенняя сессия была в Дельфах, а осенняя - в Фермопилах.
Каждая община посылала в судилище двух присяжных, которые принимали там присягу.
Нужно сказать, что присягу эти присяжные придумали очень хитрую.
Вместо того чтоб обещать судить по совести, взяток не брать, душой не кривить и родственников не выгораживать - они канючили.- Клянусь никогда не разрушать города, принадлежащего к союзу Амфиктионову, и никогда не лишать его текучей воды ни в мирное, ни в военное время.
Как вам такая присяжка! Блеск!
Но это показывает, какой нечеловеческой силой обладал древнегреческий присяжный.
Похоже, что даже какому-нибудь самому завалящему из них ничего не стоило разрушить город или остановить текучую воду.
Поэтому понятно, почему очень осторожные и осмотрительные греки не приставали к ним с клятвами насчет взяток и прочей ерунды, а старались обезвредить этих «зверей» - судей в главнейшем.
Летоисчисление свое греки вели по самым главным событиям своей общественной жизни, то есть по всем известным теперь Олимпийским играм.
Игры эти заключались в том, что древнегреческие юноши состязались в силе и ловкости, а фанаты пили вино и громкими воплями поддерживали атлетов.
Все шло, как по маслу, до тех пор, пока самолюбивый, как наш поэт Евтушенко, Геродот не затеял во время состязаний читать вслух отрывки из своей Истории.
Поступок этот мгновенно возымел надлежащее действие: атлеты расслабли, публика, ломившаяся доселе на Олимпиаду, как бешеная, отказалась идти туда даже за деньги, которые щедро сулил ей всё тот же честолюбивый Геродот, не имевший за душой ни копья.
Стадион опустел, и игры прекратились сами собой, пока не были возвращены миру Кубертеном.
История древней Греции больше всего известна по так называемой Троянской войне.
Именно в южной Греции произошел миф о Троянской войне, который был увековечен позднее в известнейшей оперетте «Прекрасная Елена» в трех действиях с музыкой Оффенбаха.
Однако эта война не была совсем мифом.
Как доказали археологические раскопки, которые и вывели на свет всё то, о чём писал Гомер в Илиаде, ахейцы действительно всеми своими силами напали на богатую и процветающую Трою.
Это было, по словам очевидцев, которых никто не видел, самое большое вооружённое столкновение, длящееся ровно десять лет и потрясшее весь мир той далёкой эпохи.
В походе приняли участие все правители ахейцев и эолов.
У троянцев же был всего лишь невероятно укрепленный город-крепость и поддержка союзников-соседей в лице всё тех же ликиев, мизов, киконов, пафлагонов, фригийцев, майонцев, фракийцев, ассирийцев, эфиопов и египтян.
Уфф… Устал даже перечислять.
Причины для той войны было как утверждают знатоки истории две: первая -жажда наживы и новых земель, и вторая - жгучая страсть и стремление обладать прекрасной женщиной.
Согласно первой причины поводом Троянской войны был тот факт, что после прибытия дорийцев в Грецию в одна тысяча сотом году до нашей эры возникла проблема выживания и люди начали искать новые земли для поселения.
Всё просто и понятно.
Согласно второй всё было много сложнее и романтичнее, поэтому об этом стоит поговорить подробнее.
Всё началось с одного весёлого и разгульного свадебного пира. Праздновали свадьбу Пелея с Фетидой.
Свадьба была не простая. На ней собрался весь греческий бомомонд.
Почему?- спросите вы.
Да потому, что жених был царём, а если говорить по-современному, мэром Фтии, главного города мермидонов.
Один старый миф говорит о том, что мермидоны, царём которых был Пелей и его отец Эак, когда-то были муравьями мирмицинами, и мудрые боги, наблюдавшие за жизнью трудолюбивых насекомых, решили превратить их в людей для того, чтобы они построили город и создали там своё царство.
Боги были существами решительными. Сказано, сделано…
Так появился народ, который боги назвали мермидонами. Мермидоны быстро построили для себя город, который назвали Фтия. Перевод этого слова никому не известен, да, пожалуй, и не нужен.
Интересно отметить, что в муравейниках полным полно, так называемых, мирмекофилов, что в переводе с латыни означает — любящие муравьёв. Эти насекомые чаще всего питаются различными отбросами, остающимися у муравьёв, или гниющими строительными материалами. Но многие из них живут и совсем за счёт самих муравьёв, являясь их «нахлебниками», или «симфилами». Для сожительства с хозяевами у симфилов выработались специальные приспособления. На их теле имеются специальные железы, выделяющие вещества, которые муравьи с удовольствием слизывают.
Так случилось и с мермидонами.
Трудилась и строила город только часть созданного богами народа, а вторая откровенно паразитировала.
Но это так, к слову…
Сначала Фтией правил Эак, а затем его сын Пелей.
Пелею надоело жить одному в громадном дворце. Там было скучно, холодно даже для жаркой Греции и очень голодно. Поэтому он решил жениться. После долгих размышлений он выбрал себе в жены богиню моря Фетиду.
Царь-мэр был не дурак, поэтому на свадьбу он пригласил поголовно всех существовавших на тот момент богов, которые принесли с собой богатые подарки и придали торжеству особый блеск и размах.
На свою беду Пелей забыл послать приглашение, и не кому ни будь, а богине раздора и ссор Эриде.
Разгневанная богиня была вне себя оттого, что её забыли и, чтобы отомстить, бросила в подходящий момент золотое яблоко к ногам мирно беседующих богинь Афины, Геры и Афродиты.
Это яблоко Эрида специально добыла в далёких садах Гесперид.
На апетитном громадном яблоке было написано одно лишь слово: „Прекраснейшей".
Между тремя богинями, каждая из которых считала себя самой красивой и прекрасной, моментально возник ожесточенный спор кому владеть этим великолепным плодом.
Именно этот спор оказался роковым для судьбы двух государств.
Он стал причиной катастрофы Трои и микенского государства, которые в то время были на пике своего расцвета.
Сажем несколько слов о самой Трое.
В 1700 - 1250 годах опять же до нашей эры недалеко от южного берега пролива Дарданеллы было могучее государство, именуемое Илионом или Троей.
Очень выгодное географическое положение Трои - именно здесь начинался ведущий через Дарданеллы, Мраморное море и пролив Босфор удобный путь к берегам Черного моря - способствовало ее превращению в богатый и сильный торговый центр. Он был связан как с материковой Малой Азией и островами Эгейского моря, так и с лежащим за морем европейским побережьем, где обитали племена фракийцев.
Могущественная Троя была построена на холме Ида.
Этот город был защищён высокой стеной, которую построили Посейдон и Аполлон для царя Лаомедонта.
В то время, когда ахейцы собирались в поход против Трои, в ней правил сын Лаомедонта Приам, женой которого была Гекаба.
Приам первоначально назывался Подарк, то есть тот, у кого сильные ноги.
Его сестрой была Гесиона, которая вышла замуж за Теламона из Саламины.
У этой парочки родились Тефкр и Эант, которые приняли участие в троянской войне.
Самое интересное во всей этой истории было то, что ахейцы с троянцами принадлежали не только к одному племени: один язык, религия и обычаи,- но многие из них ещё были членами одного и того же рода.
В городе-крепости Трое Приам создал такую царственную семью, какая нигде и никогда уже не встречалась после этого.
У него было всего навсего пятьдесят сыновей и бесчисленное количество дочерей.
Старшим сыном Приама был Гектор, за ним следовали Парис, Диифоб, Гелен, Полидор, Троил и другие.
Из его дочерей самыми известными были Креуса, Лаодика, Поликсена и Кассандра, которая обладала даром пророчества.
Однако вернёмся к нашему рассказу.
В то время как три разошедшиеся не на шутку богини выясняли свои отношения на свадьбе Пелея, далеко за Гелиспондом, в окрестностях Трои, на склоне высокой горы, в это самое время пас свои стада царевич Парис, младший сын Приама.
Боги и цари в те времена любили подышать чистым воздухом гор, не гнушаясь при этом заниматься трудом простолюдинов.
Зевс вмешался в ожесточённый спор, грозящий перерасти в обычную драку, и приказал Гермесу взять яблоко раздора и отвести вошедших в раж богинь к царевичу, который должен был решить, кто из них самая прекрасная и какой из них должно принадлежать яблоко.
Богини не могли противиться приказу всемогущего Зевса и направились к Парису.
По дороге каждая из них мучительно думала, что бы такое предложить царевичу, чтобы он отдал яблоко именно ей.
Гера решила, что предложит ему всю власть над Азией и Европой, Афина решила, что молодой герой не сможет устоять, если ему предложат героизм и великие победы, а хитрая Афродита была уверена в том, что для молодого мужчины в расцвете сил ценнее и дороже всего любовь, поэтому решила предложить ему в любовницы прекраснейшую Елену, жену царя Минелая, правителя Спарты.
Елена! О прекрасная Елена!
Прекрасная Елена стала героиней трагедии Эврипида „Елена", которую он написал в 412 до нашей эры, а итальянский скульптор неоклассицизма Антонио Канава создал памятник „Елена Трои".
Но кто же была она на самом деле.
Некогда славный герой Тиндарей был изгнан из своего царства Гиппокоонтом.
После долгих скитаний нашел он приют у царя Этолии, Фестия.
Полюбил царь Фестий героя и отдал ему в жены прекрасную, как богиня, Леду, дочь Зевса.
Когда великий сын Зевса Геракл победил Гиппокоонта и убил его и всех его сыновей, вернулся Тиндарей вместе с женой в Спарту и стал там править.
Четверо детей было у Леды.:
Клитемнестра и Кастор были детьми Тиндарея.
А вот Прекрасная Елена и Полидевк (награждали же тогда имечками отпрысков!) были детьми инцеста.
Однажды не утерпел любвеобильный громовержец Зевс и совокупился со своей дочуркой Ледой в образе лебедя. (Видать был кое каой стыд у папашки).
От этого порочного союза она родила яйцо, и из него появились Елена и Полидевк.
Из всей этой четвёрки самой заметной и привлекательной была именно Елена.
Правда, если быть честными до конца, то внешность Елены Прекрасной описал только Дарет, да и то приблизительно.
Гомер, который тоже удосужился писать о красавице, был слепец от рождения, посему все изучал на ощупь. Прекрасная Елена, зная об этом, однажды пришла к нему и предложила себя пощупать.
Тот естественно не отказался от такого приятного дела, а потом разнес по всей округе, что Елена, самая прекрасная из женщин. Из тех, кого он щупал...
Ещё девушкой её похищали герои – Тесей и Пирифой, а потом освобождали другие герои – братья Диоскуры.
А произошло это так.
В Фессалии жило племя воинственных лапифов, над ними царил могучий герой Пейрифой.
Он слышал о великой храбрости и силе непобедимого Тесея и хотел помериться с ним силой.
Чтобы вызвать Тесея на битву, отправился Пейрифой к Марафону и там на тучных пастбищах похитил стадо быков, принадлежавшее Тесею.
Лишь только узнал об этом Тесей, как тотчас пустился в погоню за похитителем и быстро настиг его.
Встретились оба героя. Одетые в блестящие доспехи, стояли они друг против друга, подобные грозным бессмертным богам. Оба они были поражены величием друг друга, оба одинаково исполнены были храбрости, оба были могучи, оба прекрасны.
Они бросили оружие и, протянув друг другу руки, заключили между собой союз тесной, нерушимой дружбы и обменялись в знак этого оружием, Так стали друзьями два великих героя.
Пейрифой был женат на прекрасной Гипподамии, дочери Эномая, царя Писы, города, расположенного на северо-западе Пелопоннеса, в долине реки Алфей.
Но коротким было его счастье, так как Гипподамия внезапно умерла в полном расцвете своей красоты.
Овдовевший Пейрифой, оплакав свою супругу, через некоторое время решил опять жениться. Он отправился к своему другу Тесею в Афины, и там решили они похитить прекрасную Елену. Она была еще совсем юной девушкой, но слава о ее красоте гремела далеко по всей Греции. Тайно прибыли друзья в Лаконию и там похитили Елену, когда она весело танцевала со своими подругами во время праздника Артемиды.
Тесей и Пейрифой схватили Елену и быстро понесли ее к горам Аркадии, а оттуда через Коринф и Истм привезли в Аттику, в крепость Афин. Бросились спартанцы в погоню, но не могли настигнуть похитителей.
Скрыв Елену в городе Афинах, в Аттике, друзья бросили жребий, кому из них должна принадлежать дивная красавица.
Жребий выпал Тесею.
Братья прекрасной Елены, Кастор и Полидевк, всюду искали свою сестру. Наконец, узнали они, где скрыл Тесей Елену. Тотчас осадили они Афины, и неприступная крепость не устояла. Кастор и Полидевк взяли ее, освободили сестру и вместе с ней увели в плен мать Тесея, Эфру.
Но вернёмся к самой прекрасной деве.
Елена с детства больше всего любила яблоки. Пойдет бывало на базар и долго-долго выбирает самые вкусные и красивые.
Юные греческие герои, зная о ее слабости, приносили к ее дому яблоки со всего белого света.
Попадались среди них и Яблоки Раздора...
Тут уж такая свалка начиналась, только держись!
После случая с Тесеем и Полидевком прекрасная Елена очень любила, когда ее похищают. Сколько разных стран она повидала благодаря этому, не счесть!
Правда, путешествия раньше занимали много времени, иногда месяц, два, а то и по три года. Поэтому больше всего Елена любила, когда ее похищал кто ни будь из верховных богов, могущий на своей колеснице за две минуты доставить ее в любое укромное местечко, а затем также быстро вернуть домой.
Вот такой была самая красивая женщина тех далёких времён.
Каждый бог, независимо от своего возраста, царь и принц готов был назвать её своей женой. Но не решался её отец Тиндарей, кому из многочисленных претендентов на руку и тело немыслимо красивой девы отдать её в жёны.
Потерявшие голову молодцы древнего мира перебили бы друг друга, но помог совет Одиссея, царя острова Итака.
Хитроумный Одиссей посоветовал Тиндрарею: пусть Елена сама решит чьей женой хочет она стать, в все женихи пусть дадут клятву, что никогда не поднимут они оружия против того, кого изберёт Елена в мужья, а будут всеми силами помогать ему, если он призовёт их в случае беды на помощь.
Вот где ума палата, вот цепкость и глубина суждений!
Все женихи дали клятву, а Елена, внимательно осмотрев и оценив каждого из них, выбрала прекрасно сложенного красавца, сына Атрея, по имени Менелай.
Менелай показал остальным неудачникам весьма неприличный жест, заявил, что «из всех девиц мне нравилась одна - у ней повсюду грудь видна»... И тут же женился на прекрасной Елене.
После смерти Тиндарея он стал царем Спарты и спокойно зажил с молодой женой во дворце Тиндарея, даже не подозревая, сколько бед сулит ему брак с ней.
Парис никогда не видел Елену, но слава о её красоте была так велика, что юноша, услышав обещание Афродиты, не задумываясь отдал яблоко ей.
Униженные Гера и Афина люто возненавидели Париса, Трою и всех троянцев. Афродита, любуясь яблоком, чётко разъяснила заочно влюблённому Парису как захватить прекрасную Елену, прозванная так за то, что носила платье с разрезом.
Для этого Парис должен был поехать в Спарту к Минелаю с неофициальным визитом, как теперь принято говорить для встречи без галстуков. Во время таких встреч много пьют, гуляют и мало заботятся о безопасности.
Парис так и сделал.
Афродита помогла своему любимцу построить
великолепный корабль, на котором он собрался отплыть в Спарту, где жила Елена.
Но перед этим Парис послал Минелаю голубиную почту, где просил назначить время такой встречи.
Напрасно стал предостерегать его вещий сын Приама Гелен.
Он предсказал гибель Парису.
Ничего не хотел слушать Парис.
Получив ответ он тут же направился в Спарту, взяв с собой большую свиту и богатые дары, от которых жадный Менелай не смог бы отказаться.
Отчаяние овладело его сестрой Кассандрой, когда увидала она, как удалялся быстроходный корабль Париса от родных берегов.
Простерши к небу руки, воскликнула вещая Кассандра:
- О, горе, горе великой Трое и всем нам! Вижу я: объят пламенем священный Илион, покрытые кровью, лежат поверженные в прах его сыны! Я вижу: ведут в рабство чужеземцы плачущих троянских жен и дев!
Так восклицала Кассандра, но никто не внял ее пророчеству. Никто не остановил Париса.
А ведь она была права, предупреждая сгоравшего от страсти троянского царевича.
Чем ярче и вдохновеннее Кассандра вещала о ближайших или грядущих бедах родного города, тем отчетливее она улавливала в глазах слушателей жалость, порой соединенную с оскорбительной насмешкой.
Такова была кара Аполлона, которую в будущем назовут трагедией непонимания.
Сколько раз люди, наделенные умом и даром предвидения, предупреждают о последствиях того или иного шага. Но кто им верит? В особенности, когда это говорит женщина…
В древности говорили: "Не слушай женщину!" или: "Выслушай, а сделай наоборот".
Боги, как и люди готовы, чтобы немного развлечься, послушать предсказателей и философов, как они слушали бы скрипача или фигляра. Но чтобы поступать так, как советует разумный человек? Никогда!
Когда бы ни приходилось делать выбор между разумным и безумным, человечество всегда без колебаний шло в поисках безумия. Ибо безумие обращается к самой сущности человека - к его страсти и инстинктам. Философы же и прорицатели, если они не шарлатаны, всегда обращаются к внешнему и второстепенному - рассудку.
- Чем страсть сильнее, тем печальней бывает у нее конец,- напишет потом великий . В. Шекспир.
Менелай радушно принял Париса, оценив всю роскошь и количество привезённых даров.
В честь гостей была приготовлена богатая трапеза.
Здесь заочно влюблённый Парис впервые увидел прекрасную Елену и чуть не подавился куском вкусного пирога.
Минуты лицезрения этого чуда пролетели для него, как один короткий как вспышка света миг.
Он тут же поверил в справедливость поговорки: Увидеть - значит поверить. Полный восторга смотрел Парис на это чудо природы, любуясь её неземной красотой.
А ещё он понял, что Женская красота - предмет действий, а не рассуждений.
- Кто раз отравлен юной девой, тот не поправится вовек,- так писал Александр Пушкин, и был, как всегда, прав.
Позже, вернувшись в родную Трою, Прарис, подвыпив, рассказывал друзьям.- Не успел я рассмотреть ее, как во мне вспыхнула страстная любовь... Прелестная линия её бровей превосходила прелесть изогнутой линии моего верного лука, а бронзовый цвет его тетивы, унизанной пчелами, уступал ослепительному отливу её роскошных золотых волос. Я тут же понял, что стрелы моего лука не так действенны, как выстрелы её взоров, которыми она, как дождем, осыпала меня...
Выпив очередной кубок вина, Парис восторженно продолжал.- Красота её выпуклых грудей превосходила чудесную форму священных сосудов. А искусственный прудок в моём саду по своей красивой округлости уступал красоте углубления на обворожительно бархатном животе. Округлая линия седалища, пардон попки, побивала форму колес моей триумфальной колесницы. Украшенные драгоценными камнями колонны ворот моего дворца уступали стройности великолепных ног, а ступня линией прелестных пальчиков превосходила линию лепестков цветка лотоса, который был кокетливо заткнут за её ушко...
Придя в себя, я обнял и стал наслаждаться ею. Она не сопротивлялась, и только прекрасные, большие зелёные глаза ее заблистали огнем любви. Затем мы уселись, как старые хорошие знакомые, которые во всем доверяют друг другу и между которыми нет никаких секретов.
Вот так излагал сгорающим от зависти героям Парис свою первую встречу с прекрасной Еленой.
В его случае страстная любовь — это была , конечно же, «кама».
Именно она — чувственная страсть — внезапно, как удар молнии, всегда настигала и мифологических персонажей, и героев.
Весь окружающий их мир мгновенно начинал существовать только как вместилище облагороженной человеческой физиологии.
Десять дней и ночей продолжалась эта царственная гулянка, а на одиннадцатый день пребывания гостей, Менелай вынужден был встать из-за стола и уехать по каким-то срочным делам на Крит.
Парис тотчас же воспользовался отъездом царя.
С помощью нежных речей подготовленных для него Афродитой, он уговорил легкомысленную и влюбчивую Елену покинуть дом и мужа, и бежать с ним в Трою.
Елена была не только прекрасна, но и очень капризна.
Она долго оговаривала условия своего похищения: каким транспортом её повезут, где она будет жить, и какой парфюм ей будет предоставлен для лучшей пахучести в обществе.
- На корабль понесёшь меня на руках, или поеду на тебе верхом,- кокетливо капризничала греческая красотка.
Слушая запросы торгующейся Елены, невольно возникал вопрос -Много ли человеку нужно для счастья?
И тут же напрашивался ответ - Много, причем в основном всякой ерунды.
Да, для того чтобы понять женщину, особенно такую как Елена, нужно ею быть.
Короче говоря, даря женщине подарок, всегда стоит осознавать, что в дальнейшем она от вас будет ждать не менее ценные подарки и не менее регулярно.
В конце концов, Парис вынужден был согласиться тащить Елену до своего корабля на собственной шее.
Если учесть то, что Елена была девицей не худенькой, а весьма пышнотелой, то это решение похитителя со стороны могло показаться не очень оптимальным.
Он смог оценить это сразу же после того, как упругие ягодицы похищаемой подруги плотно облегли его мускулистую шею.
- Самый простой способ заставить женщину раздвинуть ноги - это посадить её себе на шею. Ничего, все в жизни, что меня не убивает, делает меня сильнее, - ворчал он про себя, спотыкаясь на камнях по дороге на корабль.
Елена увезла с собой и все свои многочисленные украшения, подаренные ей Менелаем.
А в дальнейшем в их краже обвинили Париса.
Любовники тайно покинули Спарту, прибыли в Трою, где и справили их свадьбу.
Вот так Парис украл прекрасную Елену, не рассуждая о морали, попрании гостеприимства, черной неблагодарности и, не думая, о последствиях.
Во всей этом эпизоде он был лишь необходимым звеном, орудием в руках Фатума, который правит историей.
Справедливости ради нужно сказать, что Гектор называл Париса трусом и сурово осуждал похищение Елены.
- Лучше бы ты не родился, чем служить нам позором! Лучше бы тебя троянцы побили камнями за все беды, которые ты на нас навлечешь! Нас на бабу променял!
- Всё равно она красивая и пахнет вкусно,- оправдывался женолюб.
Впрочем, несмотря на суровое осуждение Париса, он никогда не был ему врагом.
Мало ли что вырвется во гневе?
Несдобровать было тому, кто бы поднял бы на Париса руку.
Ибо завещано богами идти брату за брата, и да будет проклят ими тот, кто поднимет на брата меч!
Братская поддержка была крепче стен Трои!
Тем временем, посланница богов Ирида, наблюдавшая за этой весьма аморальной даже по тем временам картинкой, прибыла на Крит и сообщила царю о постигшем его несчастье.
Как только Менелай узнал о похищении Елены, он буквально взбесился и тут же вернулся в Микены к своему брату Агамемнону.
Из раскаленных страстями зал дворца несло жаром.
Перед дворцом толпились любопытные греческие граждане, с нетерпением ожидавшие, чем закончится семейное совещание двух братьев.
А оно, судя по доносившимся из него фразам и воплям, проходило агрессивно, с применением ненормативной греческой лексики.
Однако, я попытаюсь передать его содержание, хотя и в сильно облагороженном переводе на русский.
Ведь всем известно, что «Difficile est proprie communia dicere» - Трудно выразить общеизвестные истины по-своему.
Великий Пушкин когда-то тоже высказался по аналогичному поводу.- Трудно прилично выражать обыкновенные предметы.
Мы согласимся с его мнением, так как «Verba volant, scripta manent» - Слова улетают, написанное остается.
- Эгоистка и предательница,- орал Менелай, круша мебель.
- Не эгоистка, а альтруистка,- перебивал его Агамемнон.- Женщины и кошки одинаковы: ты только думаешь, что ты ими владеешь.
- Какая разница! Всё равно сука.- продолжал орать Менелай.
- Очень даже большая,- возражал Агамемнон.- Эгоистка это баба, которая считает, что мужчины сотворены для нее, а альтруистка - что это она сотворена для мужчин. Я тебе говорил, что за красивой бабой нужно следить всегда и везде. В наибольшей безопасности всегда тот, кто начеку, даже когда нет опасности.
- Мне чужих мозгов не надо - мне и свои мешают!- продолжал орать Менелай.- У меня волосы стынут в жилах, и ноги сжимаются в кулаки
- Ты прав, брат,- хохотал Агамемнон.- В здоровом теле здоровый дух размещается с большим трудом. Если уж судьба подложила тебе свинью, постарайся наладить с ней отношения.
Наконец кое-как придя в себя, братья успокоились и стали соображать, что им необходимо предпринять конкретно, чтобы вернуть назад легкомысленную Елену и жестоко наказать наглеца Париса.
Вероломный троянец должен был быть наказан, чтобы никто больше не посмел нарушить святые законы гостеприимства.
В завершение их бурного разговора Менелай произнёс целую речь на латыни.
Говорят, хотя лично я этого и не утверждаю, что древние греки прекрасно знали этот мёртвый язык.
- О tempora, о mores! Sed semel insanivimus omnes. Abiit, excessit, evasit, erupit Injuria realis.
Homo homini lupus est. Est modus in rebus Dura lex, sed lex.
Quae medicamenta non sanat, ferrum sanat; quae ferrum non sanat, ignis sanat. Quae vero ignis non sanat, insanabilia reputari oportet.
Corpus delicti Нос volo, sic jubeo. Coram populi Alea jacta est. Magna et veritas, et praevalebit.
Dixi et animam levavi.
Gloria victoribus!
В переводе на русский, хотя и не построчный, эта речь выглядела приблизительно так.
- О времена, о нравы! Однажды мы все бываем безумны. Он ушел, скрылся, спасся, бежал, нанеся мне оскорбление действием. Теперь я точно знаю, что человек человеку волк.
Но всему есть предел и все имеет свою меру. Пусть узнают все, что закон суров, но это закон.
Что не излечивают лекарства, то лечит железо, что железо не излечивает, то лечит огонь. Что даже огонь не лечит, то следует признать неизлечимым. Состав преступления и вещественное доказательство налицо. Поэтому я этого хочу и так приказываю. В присутствии народа жребий мой брошен. Нет ничего превыше истины, и она восторжествует!
Я всё сказал и облегчил свою душу…
Слава победителям!
Вместе с мудрым Нестором, царём Пилоса, они решили собрать всех героев Греции, и всем гуртом идти войной против Трои. То, что сделал Парис, должно было быть принято как личное оскорбление каждого героя Греции.
Герои встретили это предложение весьма настороженно и неохотно, так как перед этим они съездили на консультацию к мойрам и оракулам, чтобы они показали свои знамения и результаты войны.
Во время ритуала из-под алтаря выполз змей, красный как кровь. Извивая кольцами своё тело, змей вполз на платан, находившийся по близости. Там почти на самой вершине, находилось гнездо с восемью маленькими воробьями и самкой. Змей проглотил по очереди всех птенцов, и в конце самку.
После этого, возмущённый увиденным, Зевс превратил его в камень.
Прорицатель Калхас тут же разъяснил богам и героям смысл происшедшего: девять лет придётся им осаждать Трою, и лишь на десятый год возьмут они великий город.
Одиссею, этому многоталантному и храброму сыну Лаэрта и царю Итаки он уверенно предсказал, что тот после этого похода не увидит свою семью целых двадцать лет. А ведь тот только недавно женился на прекрасной Пенелопе и у него родился сын Телемах.
Когда Одиссей узнал, что Агамемнон с Паламедом прибыли на Итаку, чтобы уговорить принять участие в их походе на Трою, он, притворившись помешанным, стал говорить им, что ему просто необходимо начать пахать свои земли, запрягши в плуг вола и осла, и засевать поля.
Но Паламед понял хитрость Одиссея, поэтому он взял маленького Телемаха из колыбели, положил его на борозду, по которой шёл Одиссей, и заявил, что если тот не примет участия в походе, то он с Менелаем зароет его сына в землю.
Остановился Одиссей, не захотел ссориться с соседями и согласился покинуть родную Итаку, жену и сына, чтобы идти на долгие годы под стены Трои.
Он решил лично уговорить идти вместе с ним Ахилла, сына Пелея и Фетиды.
Отец Ахилла отдал своего сына на воспитание Кентавру Хирону, который и обучил юношу охоте на диких животных, великолепному владению различным оружием, музыке, живописи и всем знаниям, которые существовали в то время.
Фетида, мать храбрейшего Ахилла, который в последствии стал самой известной личностью этой войны, не хотела отпускать сына на эту войну, так как знала о печальной участи, которая ему грозила.
Дело в том, что. Фетида хотела, чтобы её сын стал бессмертным. По совету оракулов она окунула его в святые воды Стикса, держа за пяту. Это было ошибкой, так как пятка не коснулась бессмертной воды и осталась незащищённой. Именно с тех пор появилось выражение „ахиллесова пята", означающее наиболее уязвимое место на теле человека.
Всем был хорош герой Ахилл, кроме своей волосатой пятки.
Уж как он ни скрывал он ее от взоров местных красавиц, а все равно они поднимали его на смех, едва завидя.
- Волосатая пятка! Волосатая пятка!- кричали они хором и еле стояли на ногах от смеха.
Поэтому Фетида укрыла сына на острове Скирос, во дворце царя Ликомеда.
Там и жил этот герой, одетый в женские одежды среди своих двоюродных сестёр.
Но хитрый Одиссей разоблачил Ахилла. Он пошёл во дворец Лакомеда и разложил перед царевнами свои подарки: роскошные материи, ожерелья, серьги, покрывала, а между ними положил копьё и щит. В то время, когда царевны рассматривали украшения и ткани, а Ахилл, одетый в женские одеяния, стоял рядом и с восторгом смотрел на оружие, около дворца раздались военные кличи и зазвучали боевые трубы.
Ахилл, забыв обо всём, схватил оружие и бросился навстречу „врагам". Таким образом его узнал Одиссей и уговорил идти в поход.
Долго уговаривал Менелай напуганных предсказаниям героев начать войну с Троей.
В конце концов, он решил напомнить о клятве, данной ими накануне его женитьбы на Елене.
В те поры держать данное слово было законом.
Короче говоря, по причине упомянутой выше клятвы, граждане Агамемнон, Менелай, Ахилес, Одиссей, и многие другие на своём совещании после длительных прений утвердили резолюцию со следующим содержанием:
А) жену Елену Менелаю вернуть,
Б) гражданина Трои Париса замочить,
В) родню гражданина Париса тоже замочить,
Г) Постоянное место жительства указанного гр-на Париса, то есть городишко Трою сжечь и по мере сил и возможностей разграбить.
Пряча эту резолюцию в карман, Агамемнон шутил.- Чем больше собирается хороших людей вместе, чтобы совершить хорошие дела, тем ужаснее будут их злодеяния.
Позже знаменитый теперь Вергилий писал:
Истинно время придет, когда в тех дальних пределах
Согнутым плугом своим борозду прорезающий пахарь
Дротики в почве найдет, изъязвленные ржею шершавой ;
Тяжкой мотыгой своей наткнется на шлемы пустые
И богатырским костям подивиться в могиле разрытой.
В течение последующих десяти лет объективная реальность была приведена в соответствие со всеми пунктами резолюции.
Однако перед этим ещё десять лет потребовалось бездарным организаторам и руководителям Менелаю и Паламеду для того, чтобы собрать всех самых храбрых и умелых владетелей военного искусства в гавани Авлиды.
Когда воинам показали портрет похищенной Прекрасной Елены в обнаженном виде, написанный неизвестным художником, не осталось ни одного среди них, кто бы не возненавидел троянцев и пожелал бы остаться дома и не пойти на войну.
В конце концов, воинство собралось в одну кучу.
Армия ахейцев начисляла не мало, не много всего каких-то сто тридцать пять тысяч воинов, а вот флот их состоял аж из 1.186 кораблей.
Когда только успели настроить!
В составе воинства были царь Пилоса, мудрый Нестор, Диомед - герой Этолии, Аякс из Локриды, Ид, царь Крита Идоменей и многие другие.
Всего в составе собранной армии было то ли сорок четыре, то ли сорок девять известнейших вождей.
Да, считать в те далёкие времена или совсем не умели, или считали очень плохо.
Все корабли собрались в Авлиде, чтобы идти оттуда к берегам Трои. Но, к сожалению, отплыть от берега они не могли, так как не было попутного ветра.
Ахейцы и золы ждали почти месяц, а ветра всё не было.
Начались болезни и мор.
Воины роптали.
Наконец прорицатель Калх сказал, что причиной этому был гнев богини Артемиды на царя Микен Агамемнона за то, что он убил её священную лань. Поэтому богиня лишь тогда смилостивиться над греками, когда принесут ей в жертву старшую дочь Агамемнона и Клитемнестры, прекрасную Ифигению.
Правда некоторые «знатоки» утверждают, что её звали не Ифигения, а Ифианасса, но сути дела это не меняет.
Агамемнон был категорически против.
- Она, что офигела?- орал возмущённый Агамемнон.- Подумаешь, какую-то козу на шашлыки замочил. И ни какая она не святая: воняла будь здоров. А это не коза, а дочь. Я её любить должен, а не на заклание отдавать.
Но армии надоело сидеть на одном месте в ожидании весёлых и кровавых сражений и она взбунтовалась.
Все стали уговаривать Агамемнона, чтобы тот пожертвовал ради общего дела дочерью.
Особенно усердствовали Одиссей и Менелай.
- Надо, Агамненноша, надо,- уговаривал его Одиссей.- Соберёшься с силёнками и родишь себе ещё одну Ифигению. Может ещё краше, чем эта будет.
- Не хочу, а значит и не буду,- сопротивлялся Агамемнон.
- Не сопротивляйся упрямец,- вторил Одиссею Менелай.- У тебя хоть Клитемнестра есть, а у меня последнюю жену увели. И то молчу и терплю.
В конце концов, его всё-таки уговорили, и Агамемнон послал гонца в Микены, который должен был сообщить Клитемнестре его повеление привезти Ифигению в Авлиду, чтобы обручить её с Ахиллом.
Но вскоре, в отчаянии, он посылает другого своего раба с письменным приказом Ифигении оставаться в Микенах.
Менелаю, который случайно узнал об этом, удается задержать раба и прочитать послание.
После этого между братьями мгновенно разгорелась очередная яростная ссора.
Менелай обвинял Агамемнона в непоследовательности, а тот в свою очередь нон Менелая - в наглости и своеволии:
На себя взгляни, каков ты? Горло гнев тебе спирает,
Глаз белки налились кровью; не пойму я, что с тобою?
Ты обижен? Ты ограблен? Жен для ложа не осталось?
Иль за это мы в ответе, что тебе приобретений
Воротить твоих не можем...
Долго ругались и спорили братья, но в конце концов помирились и стали ждать приезда Ифигении.
Наконец появилсяся гонец, который сообщает братьям о том, что прибыли на свадьбу Ифигения с матерью Клитемнестрой и с младенцем Орестом и отдыхают они после долгой дороги на берегу моря.
Кстати, несколько слов о Клименестре.
Клитемнестра, как и Елена, была дочерью Тиндарея и Леды.
Однажды её отец забыл почтить жертвой Афродиту, и разгневанная богиня предсказала, что его дочерям будет суждено быть двух- и даже трехмужними.
Первой эту судьбу испытала именно Клитеместра: она вышла замуж за Тантала, внука Нелепа, но Агамемнон, убив Тантала и новорожденного сына Клитеместры, силой принудил её стать его женой.
В этом браке Клитеместра родила трех дочерей Ифигению, Хрисофемиду и Лаодику, а также сына Ореста.
Вражда Клитеместры к Агамемнону, возникшая после убийства ее первого мужа и сына, вспыхнула с новой силой, когда Ифигения была принесена отцом в жертву, чтобы обеспечить благополучное отплытие ахейского флота под Трою.
Отсутствием Агамемнона дома воспользовался Эгисф, который давно домогался любви Клитеместры.
Однако склонить даже не любящую мужа Клитеместру к супружеской измене Эгисфу удалось только после того, как он сослал на необитаемый остров придворного сказителя, которому ревнивый Агамемнон поручил наблюдать за Клитеместрой.
В последствии этот брак привёл ей к смерти.
Вернувшийся домой её сын Орест, был так возмущён поведением матери, что тут же убил её.
Последние минуты жизни Клитеместры, погибающей от руки сына, изображаются в афинских трагедиях пятого века до нашей эры по-разному. У Эсхила в "Хоэфорах" она готова с оружием в руках защищать свою жизнь против Ореста, у Еврипида в "Электре" её образ значительно смягчен, и убивший мать Орест чувствует себя глубоко подавленным, совершив новую кровавую месть.
Но вернёмся, как говорится, к нашим баранам.
К приезду Клитеместры и Ифигении в Авлиде всё было готово к кровавому ритуалу: отмыт до блеска жертвенный камень и наточен, как бритва, жертвенный нож.
Даже жрец Калхас, который обычно занимался подобными делами, помыл руки, хотя терпеть не мог чистоты.
После ухода гонца беседа братьев возобновилась.
Агамемнон, забыв о ссоре, делился с близким человеком переживаниями: Как поднять нож на девушку, явившуюся на свадьбу?! Как сделать свидетелями жертвоприношения мать и младенца?
Менелай тоже уже не настаивал на принесение в жертву племянницы, принимая довод брата, ранее вызвавший у него ярость:
Да, наконец, чего же я ищу?
Жениться вновь? Что ж, иль невест завидных
Эллада мне не даст?
Видя сочувствие и понимание брата, теперь уже сам Агамемнон приходит к убеждению, что обратного пути нет и что он не вправе отвести нож, занесенный над дочерью.
Он приказывает немедленно сообщить Калханту о приготовлении к жертвоприношению.
В это время перед братями появляются мать и дочь, счастливые и радостные.
Клитемнестра говорит, что мечтает познакомиться с будущим зятем, а Ифигения с криком « я так соскучилась по тебе» прижимается к груди отца.
Только младенец Орест сладко дремлет, не ведая, что вот-вот, знатный от рождения, станет еще знатнее, породнившись через сестру с самой богиней Фетидой.
Ифигения уходит в шатер, а Клитемнестра идет навстречу юному воину, вступившему в перебранку со стражей.
Он требует объяснить, где Агамемнон, виновный в задержке войска.
Стражи почтительно называют его Ахиллом.
Клитемнестра, вступив в беседу с предполагаемым зятем, выясняет, что он даже не подозревает о браке.
Тут раб, которого отправляли в Микены, объясняет истинную причину вызова девушки в Авлиду.
Клитемнестра потрясена коварством супруга, а Ахилл удаляется, поклявшись, что никто даже пальцем не коснется Ифигении.
Мать и дочь тут же идут к Агамемнону, который не подозревает, что его умысел раскрыт.
Супруга обрушивает на его голову град упреков, вспоминая все его прежние прегрешения и собственные заслуги.
Ифигения, в отличие от матери, не упрекает горячо любимого отца, и обращается к нему с мольбой:
Я здесь, отец, у ног твоих, как ветка,
Молящих дар, такая ж, как она,
Я хрупкая, но рождена тобою...
О, не губи безвременно меня!
Глядеть на свет так сладко, а спускаться
В подземный мир так страшно,- пощади!
И тут Агамемнон находит и произносит единственные слова, которые могут убедить дочь принести себя в жертву:
Дитя мое! Не Менелая волю,
Как раб творю... Эллада мне велит
Тебя убить... Ей смерть твоя угодна,
Хочу ли я иль нет, ей все равно;
О, мы с тобой ничто перед Элладой!
Понятно, что умирать во цвете сил и желаний Ифигении не хотелось, но ради общего она решила пожертвовать собой, хотя кто бы её об этом спрашивал, и пошла под жертвенный нож.
Но когда поднялся нож, чтобы поразить молодую прекрасную деву, появилась богиня охоты и хранительница природы Артемида и похитила её. Она перенесла Ифигению в далёкую Тавриду, теперь это современный Крым, отданный низачто украинцам, где стала прекрасная дочь Агамемнона жрицей богини охоты.
Вместо Ифигении у алтаря на камне билась в предсмертных судорогах лань, сраженная ножом Калхаса.
Правда существует версия о том, что Артемида заменила Ифигению не ланью, а медведицей или телкой, но это не меняет сути произошедшего.
Как оказалось, Богам было всё равно, кого прирежут, лишь бы крови было побольше.
Для них важен был сам процесс, а не жертва.
Они тут же показали свою благосклонность к героям, так как тут же начал дуть сильный попутный ветер.
Войны ликовали: они могли весело и с песнями плыть под Трою умирать.
Довольны были и жители Авлиды, которым до смерти надоело кормить бездельников героев и их воинов.
Провожая корабли, они ото всей души кричали им вслед.- Флаг вам в pуки, ветеp в спину и тpи пеpа в задницу!
Что касается дальнейшей судьбы Ифигении, то рассказывают, что от её рук чуть было не погиб ее брат Орест, прибывший в Тавриду по поручению Дельфийского оракула Аполлона со своим другом Пеладом для того, чтобы вернуть в Элладу деревянный кумир Артемиды. К счастью брат и сестра узнали друг друга, и Ифигения спасла Ореста, после чего они вместе возвратились в Элладу.
Здесь Ифигения продолжала верно служить своей спасительнице Артемиде в ее храме в аттическом поселении Бравроне.
Именно здесь уже в историческое время всем желающим показывали могилу Ифигении, а в соседнем селении Галах Арафенидских и других местах деревянную статую Артемиды, доставленную якобы из Тавриды.
Ифигения является главной героиней в трагедиях Эсхила, Еврипида, Ракина, Гётэ, а также в хородраме „Ифигения в Авлиде" и „Ифигения в Тавриде" Глука.
Как выяснилось, правильной морской дороги в Трою никто не знал, ни её адмирал Филоктет, ни «опытный» штурман армады Калхант, который вместо Трои привёл её в Мизию, где в это время правил Телеф.
Да это и не мудрено, ведь в морях омывающих Древнюю Элладу расположено более 2.500 островов, большинство из которых даже в наше время необитаемы.
В ответ на его несогласие показать верный путь, Телеф был ранен Ахиллом и захвачен в плен.
После чего суда дружно повернули обратно и благополучно вернулись домой.
Там Телеф был вылечен местными медицинскими светилами с помощью того самого копья, которым его ранил Ахилл.
После этого интенсивного «лечения», как следует поразмыслив, он дал согласие указать грекам правильную дорогу на Трою.
Воины и герои вновь погрузились на суда и отправились в путь.
После длительного плавания флот греков прибыл туда, куда они так стремились.
|
|